В КИЛЬВАТЕРЕ У «БОЛЬШОГО БРАТА»

После полного поражения в 1898 году в войне с Соединёнными Штатами Испания, некогда великая морская держава, откатилась далеко назад и впала в глубокую «спячку». Моральный упадок в обществе наихудшим образом сочетался с политической нестабильностью и тяжёлыми финансовыми проблемами. Поэтому неудивительно, что к выполнению первой серьёзной морской программы удалось приступить только через 10 лет, когда правительство предприняло решительные меры. Пожалуй, главной из них стало создание национальной кораблестроительной компании «Сосьедад Эспаньола де Конструксьон Наваль», которой и предстояло возродить испанский флот. Хорошей идее мешало традиционное препятствие: нехватка средств. И тогда «благородные доны» сделали удачный ход, предложив купить четверть всех активов британским фирмам. «Вкладчики» собрались как на подбор — «Виккерс», «Армстронг» и «Джон Браун». Теперь испанцы могли рассчитывать не только на английские деньги, но и на получение новых технологий и современных проектов. Они сразу же вспомнили, что их страну омывает два моря, точнее, море и целый океан. Поэтому кораблестроительные верфи возникли сразу в Эль Ферроле в Атлантике на севере и в Картахене на берегу Средиземного моря. А англичане открыли для столь зависимых теперь от них новых друзей секретные папки с чертежами.

Однако реализация задумок заняла гораздо больше времени, чем ожидалось. Сложностей хватало, и финансовых, и производственных. И крейсерам в Морском законе адмирала Феррандиса место нашлось не сразу. Только за день до начала мировой войны удалось «пробить» дополнение к нему, в соответствии с которым планировалась постройка крейсера, первого после разгрома, учинённого полтора десятка лет назад американцами. Успеху предприятия немало способствовало и то, что корабль предполагалось назвать в честь супруги испанского короля Альфонсо Тринадцатого королевы Виктории-Эугеньи.

В качестве основы для проекта выбрали британские «города», что неудивительно, если вспомнить о прочных кораблестроительных связях. Да и сам тип, в принципе, хорошо подходил Испании: крепкий надёжный корабль, для своего времени очень сильный и хорошо защищённый, к тому же вполне разумный по цене. Однако «тесная привязанность» к Британии сыграла не только положительную роль. С вступлением в мировую войну, потребовавшую огромного напряжения сил, англичанам оказалось не до своих «вассалов». Поставки механизмов и материалов всё время задерживались, специалисты с испанских верфей были отозваны. Морское министерство попыталось найти поставщиков внутри страны. Результат напоминал деятельность нашего отечественного автопрома: всё получалось дорого и низкого качества. Не помогло и то, что ещё находившийся на стапеле (!) крейсер в марте 1918 года включили в списки флота. А затем последовал очередной финансовый кризис. В результате «Ренью Викторию Эугенью» удалось спустить на воду только весной 1920 года, а вошла в строй она почти три года спустя, в начале 1923 года, когда прототипы — британские «тауны» уже один за другим следовали на разделку. В результате его активная служба в первой линии флота оказалась относительно недолгой, хотя начало её выглядело вполне боевым. «Королеве» пришлось немало пострелять по марокканцам, почему-то совершенно не хотевшим находиться под властью Испании. Свой флаг из рук той, чьё имя он носил, крейсер получил только в 1927 году, а уже на следующий год стал на капитальный ремонт, из которого прямым ходом последовал в учебные суда.

Крушение монархии никак не способствовало дальнейшей карьере «царственной старушки», гордо переименованной в «Республику». Корабль тасовали из одного дивизиона в другой; одно время с трудом развивавший ход крейсер являлся даже… лидером эскадренных миноносцев! В 1935 году его наконец вывели в резерв.

Первенец испанского крейсерского флота оказался не единственным опоздавшим. Через год после его утверждения к постройке последовало другое дополнение к программе, теперь уже на 4 единицы. Реально же в дело пошла только пара. «Мендес Нуньес» и «Блас де Лезо», благоразумно заложенные ближе к концу войны, представляли собой любопытный вариант британских «Си». Полностью сохранив от прототипа, «Каледона», внутреннее расположение, механику и бронирование, «испанцы» имели другое размещение артиллерии. Шесть 152-мм орудий группировались по три в носу и корме, обеспечивая усиленный огонь при погоне или отходе. В бортовом же залпе могли участвовать только 4 орудия. Впрочем, о «Нуньесе» и «Лезо», вошедших в строй только в 1925 году, можно сказать то же самое, что и о «Виктории Эугенье», — морально они устарели уже к моменту спуска на воду. Ввод их в состав флота сопровождался любопытной чехардой.

Дело в том, что в 1924 году намечалось отпраздновать 100-летний юбилей Мендеса Нуньеса, своего рода «испанского Макарова», отличившегося к тому же в мало нам известной войне против Чили и Перу в 1864 — 1866 годах. Понятно, что хотелось бы иметь к юбилею соответствующий корабль. Но верфь с ним никак не успевала, а вот «Блас де Лезо» находился в гораздо большей степени готовности. Поэтому особым декретом, подписанным самим королём, поменяли наименования крейсеров, заодно решив полностью избавиться от предыдущей их истории, вызвав тем самым изрядную головную боль у последующих исследователей.

Тем не менее, в результате всех манипуляций испанцы добились-таки своей цели. Им удалось построить достаточно современный корабль со значительным участием своих фирм. Даже шестидюймовки изготавливались по британской лицензии в национальных арсеналах. Всё это очень пригодилось в дальнейшем, когда в 1919 году окончательно отложили постройку второй пары «нуньесов». Проект их существенно переработали, благо английские конструкторы освободились и, более того, уже сидели почти без работы. Знаменитый Филип Уоттс охотно поделился своим опытом в создании последних крейсеров «Е» и к 1921 году совместными усилиями был разработан проект «Р» — уже для Испании. На следующий год последовал заказ на две единицы: «Принсипе Альфонсо» и «Альмиранте Сервера», а ещё через четыре года к ним присоединилась третья, «Мигель де Сервантес».

Проектанты немало поработали над улучшением исходного варианта. Так, котельные отделения теперь размещались перед турбинными, что позволило отказаться от «многотрубья», ограничившись двумя изящными наклонными дымовыми трубами. Улучшилась мореходность, а в отношении скорости «испанцы» оставили позади своих британских «двоюродных братцев». На испытаниях «Альфонсо» превысил 34,5 узла, а «Сервантес» развил ещё на узел больше. Впрочем, не следует забывать, что англичане к тому времени отказались от практики форсированных испытаний, тогда как их «клиенты» всё ещё оставались под магией таких дутых значений.

Отличалось и расположение артиллерии. Одноорудийными оставались только крайние носовая и кормовая установки; над ними возвышались спаренные, ещё одна спарка разместилась позади труб. (Здесь-то и пригодился опыт производства орудий для «нуньесов»: завод «Сан-Карлос» справился с очередным заказом быстро и без особых проблем.) Вполне прилично выглядела и система управления огнём, произведённая «Виккерсом». В итоге получился любопытный крейсер: тот самый переходный тип, который оказался пропущенным основными мировыми державами, усиленно занимавшимися в это время «сокращением вооружений по-вашингтонски». Надо заметить, что он, пожалуй, не только ни в чём не уступал первым типам «новой волны», например, тем же французским «Ла-Мотт Пике» и «Примоге», но и отчасти превосходил их. Во всяком случае, имел вполне нормальное бронирование, пусть и в традициях Первой мировой войны, но защищавшее от обстрела фугасными снарядами, при тех же вооружении, скорости и мореходности.

Однако при всех своих небольших достоинствах испанские лёгкие крейсера оставались явно устаревшими для 1930-х годов, чего не могли не понимать их владельцы. Поэтому вскоре после вступления кораблей в строй выдвигались самые различные планы их переоборудования и модернизации. Однако реально осуществить эти проекты удалось только франкистам. Так, многострадальная «Виктория Эугенья» — «Республика», первоначально использовавшаяся в качестве плавучей тюрьмы в Кадисе, ввиду недостатка кораблей у националистов, оказалась неожиданно ценной. Её отбуксировали в Эль Ферроль (и это в  условиях войны и наличия в море республиканского флота!), переименовали в «Набарру» и основательно обновили, переведя полностью на отопление нефтью. «Старушка» забегала довольно бодро и участвовала во многих операциях. По завершении гражданской войны она опять стала учебным кораблём. Крепко построенный корпус несколько раз наводил на мысль о дальнейших модернизациях, но благоразумие восторжествовало — и в 1947 году «Набарра» стала на прикол, а в 1955 году отправилась на слом.

Куда как более капитальной модернизации подвергся «Мендес Нуньес». Но до этого крейсеру пришлось пережить немало приключений. К гражданской войне он уже давно стал одиноким сиротой, лишившись своего «братца». «Блаз де Лезо» в ходе маневров 1932 года тёплым и ясным летним днём напоролся в районе мыса Финистерре на не обозначенную на карте подводную скалу. Испанцы боролись за корабль в течение 6 часов, но в конце концов покинули его.

«Мендес Нуньес» продолжил свою службу. Непосредственно перед началом мятежа заговорщики сумели отправить крейсер в Испанскую Гвинею, надеясь, что его орудия послужат «национальному делу» во владении, чья политическая ориентация вполне могла зависеть от единственного корабля. Однако моряки не оправдали ожиданий франкистов: после долгих колебаний, занявших почти месяц, «Мендес Нуньес» присоединился к республиканским силам. Вернувшийся в Испанию корабль лишился половины офицерского состава. Для компенсации он получил «усиление» из Советского Союза: роль военного советника выпала на долю артиллериста с «Марата» И.Быкова. Крейсер активно провоевал на стороне республиканцев всю войну, сильно исчерпав ресурс механической установки. Поэтому сразу после выдачи его Францией (куда он ушёл после падения республики) «Мендес Нуньес» отправился на ремонт. В это время в штабе победителей решалась его судьба: крейсер точно планировали полностью переоборудовать, хотя и не определили, чем он должен стать: мин-загом, учебно-артиллерийским кораблём или крейсером ПВО.

Победил последний вариант, находившийся в русле тогдашних предпочтений. Начавшаяся мировая война изрядно затормозила работы, несмотря на то, что Испания в ней не участвовала. К модернизации приступили только летом 1943 года, а завершили её лишь три года спустя.

199. Лёгкий крейсер «Набарра» (Испания) (по состоянию на 1939 г.)

Строился фирмой «Сосьедад Эспаньола де Конструксьон На-валь» в Эль-Ферроле как «Ренья Виктория Эугенья». Стандартное водоизмещение — 5680 т, полное —6500 т, максимальная длина — 140,82м, ширина—15,22 м, осадка — 4,8 м. Мощность двух-вальной паротурбинной установки 25 000 л.с., скорость 25 узлов. Бронирование: борт 50 — 32 мм, палуба 37 мм. Вооружение: шесть 152/50-мм орудий, четыре 88/45-мм зенитные пушки, четыре 20-мм автомата. Построен в 1923 г., модернизирован в 1937—1938 гг. с установкой новых котлов и артиллерии. Число 20-мм автоматов к 1949 году увеличено до двадцати трёх. Сдан на слом в 1955 г.

200. Лёгкий крейсер «Альмиранте Сервера» (Испания, 1925 г.)

Строился фирмой «Сосьедад Эспаньола де Конструксьон Наваль» в Эль-Ферроле. Стандартное водоизмещение — 7475 т, полное— 9240 т, максимальная длина — 176,63 м, ширина— 16,46 м, осадка — 5,03 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 80 000 л.с., проектная скорость 33 узла. Бронирование: борт 76 — 38 мм, палуба 51 —25 мм, боевая рубка 152 мм. Вооружение: восемь 152/50-мм орудий, четыре 102/45-мм зенитные пушки, два 47-мм полуавтомата, четыре трёхтрубных 533-мм торпедных аппарата. В 1925—1928 гг. построены 3 единицы: «Принсипе Альфонсо», «Альмиранте Сервера» и «Мигель де Сервантес». «Принсипе Альфонсо» переименован в 1931 г. в «Либертад», а в 1939 г. — в «Галисию». В 1940— 1946 гг. модернизированы. «Сервантес» и «Сервера» исключены из списков флота в середине 1960-х г., а «Галисия»— в 1970 г.

201. Лёгкий крейсер «Мендес Нуньес» (Испания, по состоянию на 1947 г.)

Строился фирмой «Сосьедад Эспаньола де Конструксьон Наваль» в Эль-Ферроле. Стандартное водоизмещение— 4680 т, полное— 6045 т, максимальная длина— 176,63 м, ширина— 16,46 м, осадка— 5,03 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 45 000 л.с., скорость 29 узлов. Бронирование: борт 76 — 38 мм, палуба 25 мм, боевая рубка 152 мм. Вооружение: восемь 120/45-мм универсальных орудий, десять 37-мм и восемь 20-мм автоматов, два трёхтрубных 533-мм торпедных аппарата. В 1924— 1925 гг. построены 2 единицы: «Мендес Нуньес» и «Блас де Лезо». Последний погиб в результате навигационной аварии в июле 1932 г. «Нуньес» модернизирован в 1944— 1947 гг. и исключён из списков в 1963 г.

Крейсер получил новые надстройки, а главное — новое вооружение. Оно состояло теперь из восьми универсальных 120-миллиметровок со стабилизированной системой управления огнём, разработанной лидером тех лет в этом направлении, голландской фирмой «Хаземайер». Правда, эти посты смогли установить только в 1949 году — 12 лет спустя после принятия решения о переоборудовании! Тогда же крейсер удалось наконец привести в боеспособное состояние. Мероприятие, занявшее столько времени и сил и стоившее немало денег, оказалось практически невостребованным. У Испании не было ценных линкоров или авианосцев, требовавших прикрытия от атак с воздуха, не говоря уже о том, что авиация за это время сделала огромный скачок вперед. «Мендесу Нуньесу» удалось лишь пострелять по повстанцам в Марокко, да и то только один раз. В 1963 году дорогую «игрушку» вычеркнули из списков и через год отправили на слом.

Но лёгкие крейсера, неважно, модернизированные или нет, уже давно перестали быть «становым хребтом» испанского флота. Ещё монархия планировала обзавестись и «модными» тяжёлыми крейсерами, попытавшись примкнуть тем самым к державам, претендующим на роль мировых морских. В 1926 году король подписал декрет о выделении средств на тройку «вашингтонцев». Почти излишне говорить, что за разработкой снова пришлось обратиться к англичанам. Те уже имели свои «кен-ты», корабли отнюдь не самые удачные и явно уступающие всё более новым и мощным единицам, строившимся у соперников. Недостатки выглядели достаточно прозрачно, и заказчики настояли на переработке проекта. Всё тот же Уоттс вскоре предъявил новые чертежи. Крейсера стали чуть уже, получили более мощные турбины и могли развить большую скорость. Отличались они и силуэтом: традиционные три трубы объединили в одну массивную конструкцию, делавшую испанские крейсера легко узнаваемыми с самых больших дистанций и придававшую им довольно грозный и современный вид. В принципе, они действительно являли собой неплохой пример кораблестроительных усовершенствований, достигнутых, что называется, «малой кровью», как по цене, так и по времени.

Хуже дело обстояло с защитой: большие переделки в британский проект никак не укладывались. Пришлось ограничиться символическим поясом из листов толщиной 38 — 51 мм, в сущности, усиленной обшивкой. К тому же это «усиление» прикрывало одну узкую полосу корпуса у ватерлинии и лишь в средней его части, между артиллерийскими погребами главного калибра. Существенную защиту имели только сами погреба, представлявшие собой те же бронированные «ящики», что и на «кентах». Полностью перекочевала из прототипа ещё и подводная защита в виде наделок-булей, и 8-дюймовая артиллерия со своими «картонными» башнями.

Именно башни стали окончательной причиной того, что и эти крейсера попали в традиционную для Испании категорию «долгостроя». Технически очень сложные конструкции требовали денег и квалифицированного персонала — как раз того, в чём пиренейская республика испытывала хронический дефицит. А начались неприятности с серией с того, что национальные верфи располагали всего двумя большими стапелями в Эль-Ферроле, на которых в 1928 году и заложили только две единицы. Третий крейсер, по иронии судьбы предназначенный носить имя «Фер-роль», отправили в отставку ещё до рождения. Больше повезло «островам». «Канариас» и «Балеарес» промучились на верфях по 8 лет, но зато получили дополнительные «бонусы», такие, как довольно приличную зенитную артиллерию в лице 120-миллиметровок «Виккерса» с уже упоминавшейся стабилизированной системой управления огнём от голландской фирмы «Хаземайер». Однако все запланированные работы на крейсерах закончить так и не удалось: началась гражданская война. Одной из её жертв стало торпедное вооружение: на крейсера планировалось установить по 12 неподвижных торпедных аппаратов, но ни один из них так на корабли и не поступил. Та же судьба постигла лёгкую зенитную артиллерию и катапульту с гидросамолётами. Уже в ходе военных действий франкисты довооружали доставшиеся им «вашингтонцы» артсистемами самого различного происхождения, в основном полученными от «братьев-фашистов» — из Италии и Германии, активно помогавших националистам. «Полуодетые» крейсера («Балеарес» на испытаниях имел только две носовые башни главного калибра и никаких систем управления огнём) экстренно достраивали с тем, чтобы тут же отправить сражаться со своими младшими братьями, большая часть которых попала к республиканцам. На «Канариас» спешно установили четыре 102-миллиметровки и пару 57-мм с линкора «Эспанья». Лишённый системы управления огнём, то есть практически небоеспособный корабль находился в строю до февраля 1937 года, когда наконец получил свои 120-мм зенитки, а также по четыре 40-мм и 37-мм автомата (последние получили от немцев). После окончания гражданской войны число 37-мм автоматов довели до двенадцати, а 40-миллиметровки сняли. «Балеарес» получил в качестве вспомогательной артиллерии пёструю смесь из 120-миллиметровок, итальянских 100-мм «Минизини» и 40-мм автоматов.

Ничего не поделаешь, сильнейшие корабли испанского флота были уж очень сильно востребованы с обеих сторон фронта. Ведь мятеж националистов расколол испанский флот сверху донизу. В самом его начале «Сервантес» и «Либертад» (переименованный в 1931 году после победы республики над монархией в «Принсипе Альфонсо») правительство послало для установления блокады Испанского Марокко, где базировались главные силы мятежников. Уже в море они перешли под контроль республиканцев. «Сервантес», впрочем, проплавал недолго. В октябре 1936 года его поразила двумя торпедами итальянская подводная лодка «Торричелли», формально «купленная» франкистами. Повреждения оказались на удивление скромными: корабль не только удалось спасти, но и отремонтировать. Правда, испытывавшие нужду во всём республиканцы вынужденно не торопились и затратили на ввод в строй столь необходимого им корабля полтора года.

Однако с самого начала большинство офицерского состава стойко придерживалось антиреспубликанских взглядов и смогло переубедить экипажи «Канариаса» и «Балеареаса». К тяжёлым крейсерам франкистов присоединился захваченный в доке «Альмиранте Сервера».

Борьба на море велась с переменным успехом и с настоящими морскими сражениями, в которых активно участвовали крейсера обеих сторон. Первоначально именно республиканские силы, состоявшие из крейсеров и эсминцев, блокировали Гибралтарский пролив, не позволяя франкистам перебрасывать свои войска из Марокко морем. Однако в сентябре 1936 года основные силы флота ушли на север, в Бискайский залив, оставив для патрулирования всего два эсминца. Тут оживились ВМС националистов.

«Канариас» и «Сервера» буквально вымели своих слабых противников из пролива. Тяжёлому крейсеру удалось потопить эскадренный миноносец «Альмиранте Феррандис», а повреждённый «Гравина» сумел удрать. После этого несколько тысяч солдат смогли пересечь водную преграду как раз вовремя, для того чтобы принять участие в наступлении на Мадрид.

На этом боевая активность крейсеров обеих сторон надолго исчерпалась. Хотя отдельные выходы в море продолжались в течение всей войны, стороны ухитрялись почти не встречаться друг с другом. Редким исключением стал бой у мыса Шершель, где «Балеарес» перестреливался с республиканской эскадрой и, получив два попадания с «Либертада», предпочёл выйти из боя. Наиболее удачливым же оказался «Канариас», пустивший ко дну малый патрульный корабль, вспомогательную канлодку (по иронии судьбы, также носившую название «Набарра») и полтора десятка торговых и рыболовных судёнышек и захвативший ещё столько же. На его боевом счету оказался и советский транспорт «Комсомол», следовавший с грузом для республиканской Испании, захваченный и потопленный в декабре 1936 года.

А самой серьёзной боевой потерей испанского флота стал его собрат «Балеарес». Мартовской ночью 1938 года республиканский и франкистский отряды буквально врезались друг в друга в районе мыса Палое. Сумбурный артиллерийский огонь в темноте не принёс никаких результатов, зато республиканцы имели несомненное превосходство в торпедном залпе, чем и сумели воспользоваться. Торпедная атака по флагманскому кораблю эсминцев завершилась самой большой удачей республиканского флота за всю войну. «Балеарес» получил два или даже три попадания, которые вызвали детонацию боезапаса. Крейсер быстро пошёл ко дну вместе с почти восемью сотнями моряков, включая адмирала и его штаб. Надо сказать, что победители переживали это событие почти столь же сильно: в небольшом флоте моряки разных Кораблей хорошо знали друг друга, и потеря столь большого числа недавних товарищей, а также драгоценного для Испании тяжёлого крейсера воспринимались как трагедия с обеих сторон фронта.

Зато «Альфонсо» и «Канариасу» судьба уготовила долгую жизнь. После Второй мировой войны, когда подавляющее большинство куда как более новых и сильных крейсеров в других странах отправлялось на слом, испанские переживали своё второе рождение. Все три более или менее современных лёгких крейсера подверглись модернизации в 1940 — 1946 годах. «Альфонсо» и «Галисия» (он же бывший «Либертад» — название, явно не понравившееся франкистам) перестроили под размещение гидросамолёта с катапультой вместо средней 152-мм артустановки. Одновременно одноорудийные 152-миллиметровки заменили на спаренные, так что общее их число осталось прежним — восемь стволов. Заменили и зенитную артиллерию, представленную теперь восемью 90-мм пушками и двумя десятками 20-мм автоматов. Оба лишились своей мощной торпедной «батареи», но всё же в результате работ потяжелели: до 8250 т стандартного и 9900 т полного водоизмещения.

«Серверу» также модернизировали — установили новую зенитную артиллерию (четыре 105-мм орудия, восемь 37-мм и четыре 20-мм автомата). Его стандартное и полное водоизмещение также возросло, хотя и не столь значительно: до 8000 т и 9660 т соответственно.

Солидным преобразованиям подвергся и «Канариас». В 1952 — 1953 годах корабль заметно обновили, переделав его надстройки. Он получил новую массивную носовую надстройку и две трубы вместо своей странной исходной конструкции. В конце концов, «Канариас» остался последним представителем своего класса среди всех кораблей европейских стран! Немало поплававший крейсер исключили из списков в самом конце 1975 года. А на следующий год пережиток «вашингтонской» эпохи пошёл на слом.