В ТЕНИ «АСАМЫ» (БРОНЕНОСНЫЙ КРЕЙСЕР «ТИЁДА»)

Вскоре после полуночи 27 января (по ст. ст.) 120 лет тому назад внезапной атакой истребителей миноносцев под флагом «Страны восходящего солнца» на русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, началась война с Японией. А спустя несколько часов у корейского порта Чемульпо состоялся один из самых знаменитых боев в истории российского военно-морского флота. Бронепалубный крейсер 1 ранга «Варяг» и мореходная канонерская лодка «Кореец» вступили в неравный поединок с многократно превосходящим их в силах противником.

Рапорт командира канлодки капитана 2 ранга Г.П. Беляева на имя командира «Варяга» капитана 1 ранга В. Руднева по этому поводу достаточно лаконичен:

«В 11 часов 20 минут утра, по сигналу Вашего Высокоблагородия, снялся с якоря и вступил в кильватер вверенному вам крейсеру 1 ранга Варяг. Опередив на некоторое время Варяг, в 11 часов 45 минут утра, в ответ на выстрел японской эскадры, открыл огонь из правого погонного 8-дм орудия, идя средним ходом. После того, как крейсер 1 ранга Варяг обогнал меня, дал полный ход, стараясь сохранить между судами малую дистанцию. Ввиду получившихся недолетов и доклада артиллерийского офицера, лейтенанта Степанова 8-го, об его опасении, что, продолжая стрельбу на такой большой дистанции, снарядов может не хватить на случай сближения с неприятелем, а также, чтобы недолетами не поднимать дух неприятеля, временно прекратил стрельбу. По дальнейшем сближении с противником вновь открыл огонь, ведя стрельбу из носовых и ретирадного орудий фугасными снарядами. Пройдя остров Йодольми, увидел ваш сигнал «меняю курс вправо» и, избегая соствориться с вами для неприятеля, а также предполагая у вас повреждение в руле, положил «право на борт» и уменьшил ход до малого, — описал циркуляцию в 270°. Все это время безостановочно поддерживал огонь из двух 8-дм погонных и 6-дм ретирадной пушек; было попутно сделано три выстрела из 9-фунт, пушек, но, за большими недолетами, стрельбу из них прекратил. В 12% часов дня, следуя движению крейсера 1 ранга Варяг, следуя на рейд, продолжая стрелять сначала из левого 8-дм и 6-дм орудий, а затем из одного 6-дм. В 12 часов 45 минут дня, одновременно с японской эскадрой, прекратил огонь. Японская эскадра осталась под парами за островом Йодольми. В продолжение часового боя во вверенную мне лодку не попало ни одного снаряда; было три недолета, а остальные — все перелеты, хотя, из последних, многие были незначительны. В час дня стал на рейде Чемульпо. При осмотре на якоре обнаружена в лодке пробоина от осколка неприятельского снаряда во втором таранном отделении на один фут выше ватерлинии».

К данному рапорту необходимо добавить только то, что львиную часть боя канонерской лодке «Кореец» противостояла не вся вражеская эскадра, а броненосный крейсер «Тиёда» (до недавнего времени в отечественной литературе писавшийся, как «Чиода»), ставший самым маленьким кораблем данного класса, участвовавшим в Русско-японской войне 1904-1905 годов.

История его появления началась не совсем обычно. В декабре 1886 года в Южно-Китайском море на переходе из Сингапура к берегам «Страны восходящего солнца» бесследно исчез новейший бронепалубный крейсер «Унэби», построенный во Франции по заказу японского правительства. После долгих поисков официально его потерю признали 19 октября 1887 года. Поскольку корабль так и не дошел до заказчика, страховой фирме пришлось выплатить компенсацию в размере 1 245 309 иен, что соответствовало 6 500 000 французских франков. На эти средства в рамках программ ежегодного строительства 1887 года, на следующий год решили заказать новый крейсер. Споры о том, какому типу отдать предпочтение, оказались достаточно жаркими. Многие моряки предлагали построить еще одну «Мацусиму», доведя, таким образом, число кораблей данного типа до четырех, чтобы составить из них полнокровную дивизию. Видимо это и послужило причиной того, что из издания в издание кочует легенда о том, что новый крейсер предполагалось вооружить 320-мм орудием, и только гибель «Унэби» поставила на этой идеи крест, а вместо громадной и тяжелой пушки корабль получил броневой пояс. Однако это не соответствует действительности, как минимум, по той причине, что проектирование «Тиёды» началось более чем через год после пропажи французской новостройки.

Постройке же четвертой «Мацусимы» помешал ряд обстоятельств. Во-первых, сумма выплаченной страховки только наполовину покрывала стоимость заказа такого крейсера. Во-вторых, занимавший в то время пост советника по кораблестроению при Военно-морском министерстве Японии известный французский инженер Луи Эмиль Бертен рекомендовал «не складывать все яйца в одну корзину», а заказать быстроходный крейсер-разведчик у фирмы «Армстронг и Ко» или «Роберт Нэпьер анд санс». Однако японцы только частично приняли это мнение как руководство к действию, по традиции решив объявить на постройку крейсера международный конкурс и выбрать самое выгодное предложение. Техническое задание для фирм, приглашенных к участию, составили в секции судостроения Бюро корабельного хозяйства под руководством самого Бертена. По мысли последнего, новый корабль должен был походить на французский незащищенный крейсер «Милан», но иметь толстую карапасную броневую палубу и более сильное вооружение, что неминуемо вело к увеличению водоизмещения.

С точки зрения заказчика, на которую требовалось ориентироваться конкурсантам, идеальный крейсер при нормальном водоизмещении в 2133 т должен был иметь длину между перпендикулярами 100 м, ширину по ватерлинии -11,1 м, среднюю осадку -4,11 м и высоту надводного борта на мидель-шпангоуте — 6,97 м. Прикрытие всех жизненно важных частей корабля обеспечивалось карапасной палубой толщиной 25 мм в плоской части и 80 мм на скатах. Для управления крейсером в бою предусматривалось наличие боевой рубки, защищенной 30-мм броневыми плитами. Главное вооружение крейсера состояло из 11 120-мм нескорострельных орудий Канэ с боезапасом 110 выстрелов на ствол. Для отражения атак миноносцев считалось желательным установить шесть 47-мм и 11 37-мм скорострельных пушек Гоч-киса. Помимо этого, артиллерийское вооружение требовалось дополнить тремя торпедными аппаратами. Хотя тип и состав энергетической установки не оговаривался, но ее мощность должна была обеспечить крейсеру скорость хода не менее 19 узлов.

Запас провизии для экипажа из 300 человек определялся из расчета на три месяца, а пресной воды, включая общекорабельные нужды, — на две недели.

В конкурсе приняли участие пять частных компаний (три британских и две французских), представивших на рассмотрение семь предварительных проектов. Но ни один из них полностью не соответствовал составленному заказчиком тактико-техническому заданию. Ближе всего к последнему оказался один из двух вариантов от фирмы Армстронга, которой Бертен изначально и рекомендовал заказать корабль.

Но японцы решили остановить свой выбор на предложении компании «Джеймса и Джорджа Томпсона» из Глазго, соблазнившись более выгодными условиями постройки, а также посулами фирмы в дальнейшем учесть все пожелания и требования заказчика. Помимо этого, предприятие братьев Томпсон стало единственным, предложившим установить на крейсере главные машины вертикального типа тройного расширения пара, которые в тот период считались последним достижением в области корабельной энергетики.

Основой для предварительных проектов «Тиёды» фирмы из Глазго послужили крейсера 3 класса флота Ее Величества типа «Пал» (в русскоязычной литературе их часто пишут как «Перл»). К закладке двух из них («Рингарума» и «Тауранга») для Австралийской станции по заказу британского Адмиралтейства как раз в это время готовились на верфи в Клайдбанке. Однако главный конструктор компании Джон Гарвард Байлс, сохранив общую компоновку и архитектуру корпуса, не только адаптировал «палы» под требования заказчика, но и внес существенные изменения в их конструкцию по опыту постройки «Томпсоном» крейсера «Рейна Рехенте» для испанского флота, а также быстроходных океанских лайнеров.

Поскольку японский корабль создавался в минимально возможном водоизмещении, пришлось максимально сократить площадь надстроек, ограничившись лишь небольшой носовой перед единственной дымовой трубой. Зато, по настоянию заказчика, предварительные проекты «Тиёды» имели по три мачты. По задумке Бертена, они, помимо нескольких малокалиберных пушек, предназначенных для обстрела палуб и надстроек кораблей неприятеля, должны были нести парусное вооружение баркентины, чтобы экономить уголь во время переходов.

Защиту всех жизненно важных частей крейсера обеспечивала карапасная броневая палуба, простирающаяся от носа до кормы, скаты которой опускались у бортов ниже поверхности воды. Для предотвращения возникновения объемных затоплений внутри корпуса при получении боевых повреждений, по ватерлинии предусматривался пояс из небольших коффердамных отсеков, заполненных целлюлозой.

По мере дальнейшей проработки будущей «Тиёды», второй предварительный проект немного удлинили и сделали чуть шире. В результате получился достаточно заурядный малый крейсер, хотя и обладавший толстой защитной палубой и неплохой для того времени скоростью хода. При нормальном водоизмещении 2439 т, его длина между перпендикулярами составляла 94,89 м (310 футов), максимальная — 97,84 м (321 фут), наибольшая ширина — 12,77 м (41 фут 11 дюймов), средняя осадка в нормальном грузу — 4,27 м (носом -3,66 м, кормой — 4,88 м). Высота надводного борта на миделе осталась прежней — 7,21 м.

«Тиёда» получила корпус из мягкой судостроительной стали, с небольшим завалом бортов и относительно короткими полубаком и полуютом. Последние соединялись высоким, почти «глухим» фальшбортом, в котором были прорезаны орудийные порты, закрываемые на переходах ставнями. С одной стороны, это повышало мореходность, с другой — позволило без значительного увеличения веса удовлетворить требование заказчика о 7-метровой высоте корпуса в надводной части на миделе. Помимо этого, фальшборт служил внешней стенкой коечных сеток, а по его верхней кромке были устроены переходные мостики, соединяющие полубак, надстройку и полуют. Японский крейсер получил традиционный таранный форштевень и кормовую оконечность с высоким подзором. Последний уменьшал забрызгивание орудий под полуютом и на его палубе при попутной волне. К тому же, данное решение сокращало длину корабля по ватерлинии, теоретически делая его более маневренным, а также позволяло выиграть на весе корпуса.

Основную защиту кораблю обеспечивала карапасная броневая палуба, положенная от носа до кормы. Ее плоская часть в средине корпуса на протяжении 59,13 м имела толщину 25,4 мм и располагалась на 0,53 м выше ватерлинии. Далее в нос и корму она, утолщаясь до 30 мм, плавно опускалась под воду, подкрепляя таранный форштевень и прикрывая головку баллера руля. В средней части крейсера скаты броневой палубы заглублялись на 0,71 м под ватерлинию. Напротив машинного и котельных отделений их толщина доходила до 80 мм, а в оконечностях уменьшалась до 35 мм. Защитная палуба во всех своих частях настилалась из листового проката, уложенного в два слоя. Материалом для нижнего из них служила 12,7-мм мягкая судостроительная сталь, для верхнего — сталь с повышенным содержанием хрома, придававшего ей повышенную жесткость. Толщина второго слоя варьировалась от 12,7 мм в средней части корабля до 22,3 мм в оконечностях. Поверх него на скатах, там, где последние утолщались свыше 35 мм, укладывался третий слой из плит хромистой брони.

Как и предусматривалось предварительным проектом, вдоль бортов крейсера на протяжении 2/3 длины корабля имелся так называемый коффердамный пояс шириной 0,61 м. Начинаясь от нижней кромки скатов броневой палубы, он поднимался над конструктивной ватерлинией на 0,61 м. Каждый из составлявших его отсеков в разрезе имел форму неправильного усеченного клина и заполнялся целлюлозой. Считалось, что, когда через пробоину в районе ватерлинии, проделанную вражеским снарядом, вода начнет заполнять коффердам, целлюлоза разбухнет и закроет образовавшуюся брешь, ликвидировав тем самым течь. В оконечностях из-за остроты обводов, подразделения корпуса на более мелкие отсеки, кофердамный пояс отсутствовал, что позволяло уменьшить вес корпуса.

Помимо броневой палубы, отсеки, занятые энергетической установкой, дополнительно прикрывались глубокими топливными бункерами. Так называемая система угольной защиты сильно напоминала ту, которую британцы впервые применили на корветах типа «Комус» и «Калипсо» (об однотипном с последним корвете «Каллиопа» журнал рассказывал в № 10 за 2021 г. и №№ 1, 2, 3 за 2022 г.). На расстоянии чуть более 1 м над ватерлинией проходила деревянная жилая палуба. В средней части корабля ширину последней ограничивали верхние угольные ямы, выступавшие над настилом на 0,65 м. Для улучшения прикрытия котельных и машинных отделений от огня противника все пространство над ними между броневой и жилой палубами, составлявшее чуть более 0,5 м, могло быть заполнено твердым топливом или другими припасами. Уголь в бортовых ямах, ширина которых достигала 2,5 м, давал отсекам, занятым главной энергетической установкой, дополнительную защиту, эквивалентную 105-мм железной плите.

По настоянию японской стороны, для управления крейсером в бою на нижнем мостике надстройки появилась небольшая броневая рубка, имевшая в плане форму эллипса. Ее стенки и заднюю плиту, прикрывавшую вход внутрь от осколков и снарядов, планировали изготовить из 40-мм стали с повышенным содержанием хрома.

В результате установки боевой рубки, не предусмотренной предварительным проектом, из-за увеличения верхнего веса число 12-см орудий пришлось сократить до десяти. Правда, это компенсировали тем, что вместо нескорострельных пушек Канэ решили вооружить корабль таким же количеством артустановок Армстронга, выпускавших в полигонных условиях до 10 снарядов в минуту. Восемь их них разместили по бортам на небольших спонсонах верхней палубы, благодаря чему несколько увеличили их углы обстрела в горизонтальной плоскости. Еще по одному орудию поставили на полубаке и полуюте по диаметральной плоскости. Таким образом удалось добиться того, что вести огонь по любому из траверзов могли шесть 12-см пушек, а прямо по носу и корме — по три. Все орудия главного калибра снабдили коробчатыми броневыми щитами толщиной 32 мм.

Противоминная батарея состояла из шести одноствольных 47-мм и 11 пятиствольных скорострелок Гочкиса. Первые из них размещались парами под полубаком и полуютом, а также на нижнем мостике надстройки по бокам от дымовой трубы. Шесть револьверных 37-миллиметровок решили поставить на верхней палубе между 120-миллиметровками, также на небольших спонсонах. Еще для двух пушек нашли место на крыльях верхнего мостика надстройки. Оставшиеся три планировали установить по одной на марсах всех трех мачт, которые по настоянию британских корабелов лишились парусного рангоута.

Артиллерийское вооружение дополняли три надводных 35-см торпедных аппарата Шварцкопфа. Два поворотных располагались побортно на жилой палубе в корму от машинных отделений, а неподвижный — в форштевне.

Оговоренную в техническом задании 19-узловую скорость при форсированной тяге крейсеру должны были обеспечить главные механизмы общей мощностью 5600 индикаторных л.с. при 206 оборотах валов в минуту. Они состояли из двух паровых машин вертикального типа тройного расширения, располагавшихся в одном отсеке, разделенном продольной водонепроницаемой переборкой на два отделения. Каждая из них имела по одному цилиндру высокого, среднего и низкого давления диаметром 673 мм, 991 мм и 1448 мм соответственно, с ходом поршней в 686 мм. Все они имели поршневые клапаны, действовавшие при помощи тяг, идущих от эксцентриков, соединенных с коленчатым валом машин. Воздушные насосы работали от траверс цилиндров низкого давления.

Тактико-технические характеристики конкурсных проектов

Паром машины должны были снабжать шесть двухтопочных локомотивных котлов с трубками малого диаметра, установленные по три в ряд поперек корпуса в двух кочегарках. Причем в носовой они были обращены фронтом в сторону форштевня, а в кормовой -в сторону ахтерштевня. Все котлы диаметром 2,13 м имели длину 5,89 м и рассчитывались на рабочее давление в 11,25 кг/см². Их общая поверхность нагрева равнялась 973,71 м², а площадь колосниковых решеток — 24,74 м². Дымоходы всех шести котлов свели в общую дымовую трубу. Для нагнетания воздуха в закрытые кочегарки планировалось в каждой из них установить по два вентилятора Брозерхуда диаметром 1,52 м, рассчитанные на 250 оборотов в минуту и приводимые во вращение небольшими одноцилиндровыми машинами с прямым расширением пара.

В движение крейсер должны были приводить два трехлопастных гребных винта из марганцевой бронзы регулируемого шага диаметром 3,12 м.

Полная вместимость угольных ям составляла 390,64 т, при нормальном водоизмещении запас топлива составлял 225 т.

Поскольку для крейсера-разведчика немаловажными характеристиками считались маневренность и поворотливость, «Тиёду» решили снабдить рулевым устройством, сконструированным на фирме «Томпсон», особенность которого заключалась в том, что баллер поворачивался при помощи гидравлики. К тому же, перо полубалансирного руля, площадью 12,2 м², по всей своей длине плавно сопрягалось с обводами кормовой части корпуса. Последней в районе ватерлинии придавалась особая форма. Примененная полубалансирная схема руля позволяла значительно увеличить его площадь. При этом усилия, требующиеся для его перекладки, оставались на приемлемом уровне. Помимо этого, руль фирмы «Томпсон» давал возможность значительно срезать кормовой дейдвуд практически без потери кораблем способности хорошо держаться на прямом курсе.

Для размещения экипажа, насчитывавшего по проекту 21 офицера, 9 мичманов и 270 нижних чинов, намеревались использовать традиционную схему. Офицерские каюты располагались в кормовой части в полуютовой надстройке и на жилой палубе. Все оставшееся пространство последней отводилось для проживания унтер-офицеров, старшин и матросов.

«Тиёду» заложили на верфи в Клайдбанке 4 декабря 1888 года. Общий надзор за постройкой крейсера осуществлял на тот момент главный конструктор Императорского флота мистер Асаока М. Непосредственно на верфи за ходом работ следил инженер японского военно-морского флота Ямасаки Т, а изготовление машин велось под наблюдением главного инженера японского флота господина Куробе X.

По мере постройки крейсера начала нарастать перегрузка, являвшаяся бичом кораблестроения того времени. К ее увеличению приложили руку не только субподрядчики, не очень строго придерживавшиеся весовой дисциплины, и японская сторона, стремившаяся всеми способами впихнуть на «Тиёду» усовершенствованное оборудование, вооружение, увеличить запасы, а также усилить отдельные элементы конструкции, но и строители, вынужденные идти на поводу у заказчика, пока его пожелания уже совсем не выходили за рамки разумного. Все это усугублялось и без того ужатым до минимума водоизмещением и тем, что небольшой запас последнего, заложенный в проект, съелся очень быстро еще в самом начале.

Тем не менее, японцы настояли на доведении боезапаса 120-мм орудий с первоначальных 110 до 200 снарядов на ствол. Затем они, придя к заключению, что противоминная батарея из 37-мм револьверных пушек Гочкиса не отвечает реалиям современной морского боя из-за их малого останавливающего действия и невысокой надежности, потребовали заменить их длинными одноствольными скорострельными 47-миллиметровками того же разработчика. Причем эти орудия следовало непременно установить за 25-мм коробчатыми броневыми щитами и обеспечить им боезапас из расчета 400 унитарных выстрелов на каждое.

Из добавочных килограммов «набегали» тонны, а те, в свою очередь, складывались в десятки и сотни тонн перегрузки. При неизменной длине и ширине крейсера это непременно привело бы к резкому росту осадки, и, как следствие, к ухудшению боевых и эксплуатационных характеристик, а главное — к вероятному недобору скорости на сдаточных испытаниях. Последнее обстоятельство грозило компании братьев Томпсон немалым штрафом или же вообще отказом заказчика от корабля. Не трудно догадаться, что столь «радужные» перспективы вряд ли устраивали фирму из Глазго.

Хотя подтверждающих документов в архивах Великобритании и Японии пока не найдено, но косвенные признаки свидетельствуют о том, что инициатором изменения системы бронирования выступил Джон Гарвард Байлс. Он предложил избавиться от толстых скатов защитной палубы, заменив их поясом по ватерлинии соответствующей длины и ширины. Это позволяло за счет сокращения общей площади бронирования заметно уменьшить его вес. Достаточно ощутимая выгода получилась даже несмотря на то, что для сохранения прежней снарядостойкости плиты вертикальной защиты приходилось делать почти вдвое толще, чем для скатов палубы. Чтобы не разбирать и не изготавливать заново установленные силовые элементы набора корпуса, броневой шельф решили не делать, а пояс навесили прямо поверх обшивки внешнего борта, благо что поперечная система набора корабля позволяла сделать это без особых проблем.

Таким образом «Тиёда» еще на стапеле превратилась из бронепалубного в броненосный крейсер. Правда, забегая немного вперед, необходимо отметить, что даже столь радикальное и остроумное решение не смогло полностью устранить перегрузку. Готовый корабль оказался почти на 137 т тяжелее, чем предполагалось первоначально, что составляло 5,6% от его нормального водоизмещения по проекту.

Первым командиром «Тиёды» стал капитан 1 ранга Араи Арицура, вступивший в эту должность 10 января 1890 года. Он же возглавил и так называемый Комитет по возвращению, в задачи которого входила приемка готового корабля, его подготовка к переходу в Японию.

Спуск крейсера на воду состоялся 3 июня 1890 года. На нем присутствовало немало высокопоставленных гостей, в том числе: чрезвычайный посланник и уполномоченный министр императорского правительства Японии виконт Каваси с супругой; мистер Джордж Томпсон с женой; секретарь японского посольства в Лондоне господин Накада Т., атташе «Страны восходящего солнца» господин Набэсима К. и миссис Набэсима, консул в Японии кэптен Браун из Глазго, инженеры Императорского флота Асаока М., Ямасаки Т. и Куробе X., а также мистер Дональд из Глазго.

Торжественную церемонию присвоения кораблю имени «Тиёда», официально данного руководством Императорского флота еще 27 сентября 1888 г., провела виконтесса Каваси. После этого корпус новостройки под громкие крики «ура!» соскользнул со стапеля в воды Клайда. Джордж Томпсон подарил виконтессе Каваси красивый серебряный портсигар с выгравированной на его крышке «Тиёдой» в память об этом событии.

Крейсер стал вторым кораблем японского флота, получившим это название. Первым его обладателем являлась деревянная паровая канонерская лодка, входившая в состав эскадры сегуна Токугавы и захваченная императорскими силами 4 мая 1868 года в ходе сражения в заливе Хакодате во время войны Босин.

«Тиёда» в дословном переводе означает — земля, передаваемая потомкам на протяжении тысяч поколений. Так неофициально именовали замок Эдо, служивший на протяжении 260 лет главной резиденцией сегунов клана Токугава. В 1869 году, после переноса столицы в город Эдо, переименованный в Токио, в нем расположился императорский дворец.

После завершения официальной части мероприятия представители фирмы-строителя пригласили высокопоставленных гостей на обед. Председательствовавший на нем Джордж Томпсон, предсказывая успех новому кораблю, сказал, что «Тиёда», спуск которого на воду видели присутствующие, очень похож на британские крейсера для Австралийской станции, но только немного длиннее. Однако это, как он полагает, не причинит кораблю вреда, а поможет немного прибавить ему скорости. И, как надеются строители, ход крейсера будет не менее 19 узлов.

Описывая особенности нового корабля, мистер Томпсон сказал, что «Тиёда» был сконструирован в наименьшем из возможных вариантов водоизмещения и с наибольшей мощностью машин. Данный тип локомотивных котлов установили на крейсер для получения наибольшей паропроизводительности. Он полагает, что со всеми этими особенностями «Тиёда» окажется очень сильным дополнением для Императорского флота. Он сказал: «Японцев можно поздравить с тем, что они будут служить на кораблях такого типа. Очевидно, что они не хотели, чтобы их флот отставал от флотов других наций. Их идея состояла в том, чтобы как можно больше соответствовать передовым морским странам».

Виконт Каваси, в чей адрес был произнесен тост, ответил, что ему доставило большое удовольствие посетить Шотландию и город Глазго, а также стать свидетелем спуска крейсера на воду верфью, построившей столько знаменитых кораблей и судов. Он заверил собравшихся в том, что события этого дня имели большое значение для его страны, и у него нет сомнений в успешном будущем «Тиёды».

Господин Асаока предложил тост «За строителей корабля». Томпсон в ответ сказал, что это весьма благоприятный случай, так как «Тиёда» стал первым крейсером, построенным в Шотландии для японского флота, и выразил надежду, что он только предтеча многих других.

Несмотря на то, что в сентябре 1890 года достройка крейсера находилась в самом разгаре, 23-го числа его официально классифицировали как военное судно 1-го класса. По большому счету, это означало лишь возможность его использования для ведения боевых действий. Поскольку «Тиеду» спускали на воду с установленной на свое место значительной частью механизмов и оборудования, то уже к концу того же года после монтажа вооружения корабль был готов к проведению ходовых испытаний.

Хотя формально нормальное водоизмещение крейсера равнялось 2439 т, на самом деле оно достигло 2575,5 т. Длины, как между перпендикулярами, так и наибольшая остались прежними, зато максимальная ширина за счет появления броневого пояса по ватерлинии увеличилась до 12,98 м.

Несмотря на произошедшие с крейсером метаморфозы, конструкция корпуса «Тиёды» не претерпела существенных изменений по сравнению с бронепалубной версией. Стоит упомянуть, что точно так же, как и ранее, для жилой, верхней, полубачной и полуютовой палуб металлическая подложка под деревянным настилом предусматривалось только местами. На большей же их площади доски крепились непосредственно к полкам бимсам болтами. У верхней палубы под деревянным настилом одиночные ряды стальных листов положили только по обводу борта и под переборками надстройки. Металлическая подложка под досками, покрывавшими полубак и полуют, имелась лишь непосредственно в местах установки орудий.

Для уменьшения качки крейсер получил в средней части по одному скуловому килю с каждого борта высотой около 0,6 м, протяженность которых не превышала 1/3 длины корпуса. Помимо этого, корабль снабдили фальшкилем из тикового бруса размерами 16×11 см. С одной стороны, он предохранял обшивку днища от повреждений при касании грунта, с другой — позволял «Тиёде» лучше держаться на прямом курсе.

Защита всех жизненно важных частей крейсера от снарядов противника обеспечивалось комбинацией карапасной броневой палубы, угольных ям и пояса по ватерлинии в средней части корпуса из плит хромистой стали. Последний имел длину 59,13 м и в нормальном грузу выступал над поверхностью воды лишь на 0,61 м. А поскольку его ширина составляла всего 1,143 м, он заканчивался, не доходя почти на 18 см до нижней кромки ската защитной палубы. Поясные плиты на протяжении машинных и котельных отделений по всей своей высоте имели толщину 92 мм, а ближе к оконечностям 83 мм. Функции деревянной подкладки под броню, которую по соображениям экономии веса и упрощения конструкции делать не стали, выполнял одиночный ряд листов судостроительной стали, дополнительно положенный прямо на обшивку внешнего борта. На протяжении 92-мм части пояса их толщина составляла 15,2 мм, под более тонкими плитами — 9,5 мм. Удвоенная таким образом обшивка внешнего борта добавляла вертикальной защите 30,4 мм и 19 мм соответственно.

Карапасной броневой палубе сохранили прежнюю толщину как на всем протяжении в плоской части, так и в оконечностях на скатах. Зато за поясом последние утончили до одного дюйма. Вертикальную и горизонтальную броню дополняли глубокие угольные ямы и коффердамные отсеки, не претерпевшие изменений.

Для корабля такого небольшого водоизмещения защита в абсолютных величинах выглядела очень солидно. Но при более внимательном рассмотрении это впечатление сильно портили недостаточная ширина пояса и отсутствие броневых траверзов, замыкавших его концы. Данные недостатки теоретически позволяли вражеским снарядам поражать тонкие скаты защитной палубы в средней части крейсера с острых кормовых и носовых углов, а также на качке, особенно при израсходовании большей части запасов топлива.

В окончательном варианте вооружение «Тиёды» состояло из десяти новейших на тот момент 120-мм скорострельных орудий Армстронга («патент Т»), 14 противоминных 47-мм одноствольных пушек Гочкиса и трех 11,43-мм картечниц Гатлинга, а также трех 35-см надводных торпедных аппаратов Шварцкопфа.

Стодвадцатки имели ствол длиной в 40 калибров и поршневой затвор. Несмотря на раздельное заряжание, их техническая скорострельность при хорошо тренированном расчете составляла 10 выстрелов в минуту. Снаряд весом 20,41 кг выбрасывался из орудия с начальной скоростью 783 м/с. При максимальном угле возвышения в 20° дальность стрельбы достигала 8500 м (46 кабельтов). Все артустановки данного калибра на крейсере смонтировали на станках с центральным штыром и снабдили 32-мм коробчатыми броневыми щитами для защиты прислуги.

Боезапас для них хранился в погребах под броневой палубой в носу и корме корабля. Для его подачи наверх имелись два элеватора с ручным приводом, располагавшиеся по диаметральной плоскости. Один между полубаком и надстройкой, второй -перед полуютом. Сами элеваторы представляли собой два барабана, соединенных бесконечной цепью, на которой имелись гнезда для помещения в них снарядов и зарядов. Непосредственно к орудиям боеприпасы доставлялись вручную.

Для отражения атак миноносцев «Тиёда» получила стандартные одноствольные 47-мм скорострельные пушки Гочкиса, широко применявшиеся почти во всех флотах мира, в том числе и в русском. Шесть из них установили в позициях, предусмотренных окончательным проектом, а еще восемь на местах, которые ранее отводились под 37-мм револьверные пятистволки. Все 47-миллиметровки, даже пара, смонтированная на крыльях верхнего мостика надстройки, получили коробчатые противоосколочные щиты из дюймовой стали. Патроны к ним из погребов, также находившихся в трюме в оконечностях, подавались через отдельные шахты вручную.

Боевые марсы всех трех мачт планировалось вооружить картечницами Гатлинга, для обстрела мостиков и верхних палуб кораблей противника. Однако на всех известных фотографиях они присутствуют только на фок- и бизань-мачте, хотя марсовая площадка и грот-мачты оборудована лебедкой для подъема боеприпасов. По всей видимости, третью картечницу использовали для вооружения парового полубаркаса, а также она придавалась десантной партии во время ее высадки на берег. Для трех «гатлингов» и 155 однозарядных винтовок Мартина того же калибра на корабле хранилось 46 500 патронов. Винтовки со штыками использовались как в качестве личного оружия десантников, так и для несения караульной службы, а также для проведения церемониальных мероприятий.

Количество и расположение торпедных аппаратов относительно бронепалубного варианта «Тиёды» не изменилось. Боезапас для них насчитывал восемь, по русской терминологии того времени, самодвижущихся мин (тип 84). Позднее их заменили торпедами тип 88.

Главную энергетическую установку крейсера изготовили полностью в соответствии с утвержденным проектом, так же как и большинство вспомогательных механизмов.

Все внутренние помещения корабля освещались электрическими лампочками. А для действий в ночное время на специальных площадках фок- и бизань-мачты установили по одному прожектору мощностью по 25 кВт. Все потребители получали электроэнергию от двух генераторов фирмы «Сименс», установленных в двух изолированных помещениях. Приводимые в действие от небольших паровых машин, они вырабатывали постоянный ток напряжением 80 вольт и силой 300 ампер.

Для сообщения с берегом при стоянках на рейде, высадки десанта, несения дозорной и охранной службы, проведения других работ, а также спасения экипажа в случае необходимости, на «Тиёде» предусмотрели места для размещения восьми плавсредств. Шесть из них корабль получил при постройке в Великобритании: паровой 9,2-м полубаркас, парусно-гребной 8,53-м пинас, два гребных катера длиной 9,14 м и 7,62 м, 8,22-м гичку и 8,22-м галеру. Еще две шлюпки добавили уже после прихода крейсера в Японию — 7,11-м сампан и 4,2-м плоскодонку наподобие тузика в европейских флотах.

На сдаточных ходовых испытаниях с форсированной тягой при водоизмещении крейсера в 2575,5 т его машины, показав среднюю мощность 5675 индикаторных л.с., разогнали «Тиёду» до 19,5 узлов. При этом гребные винты делали в среднем 205 оборотов в минуту. Замер расхода топлива на прогрессивных испытаниях показал, что его полного запаса в 390,64 т достаточно для преодоления всего 2489 миль 10-узловым экономическим ходом, или же 1671 мили на 14 узлах. На фоне этих цифр нормальный запас угля в 225 т выглядит совершенно недостаточным.

В первый день нового 1891 года состоялась передача крейсера от фирмы-строителя заказчику, и его укомплектовали японским экипажем из 300 человек. Еще почти месяц ушел у моряков «Страны восходящего солнца» на освоение новой техники, а также подготовку к переходу на родину. Наконец, 26 января, «Тиёда», снявшись с якоря, навсегда попрощался с Туманным Альбионом и под командованием капитана 1 ранга Араи Арицуры взял курс к берегам Японии. Поход продлился чуть более двух с половиной месяцев, и 11 апреля 1891 года новый крейсер вошел в порт Йокосуки.

Больше года «Тиёде» не удавалось присоединиться к действующему флоту. Главной причиной этого стала затянувшаяся серия повторных испытаний крейсера. Дело в том, что энергетическую установку «Тиёды» рассчитывали использовать в качестве образца для дальнейшего тиражирования на кораблях Императорского флота, которые собирались строить на японских верфях. Однако скорость крейсера упорно не желала даже приближаться к 19-узловому рубежу.

17 июня 1891 года капитана 1-го ранга Араи на посту командира корабля сменил Сенджу Нарусада, имевший то же звание. А в августе «Тиёду» перевели в военно-морскую базу в Куре для освидетельствования механизмов с целью выяснения причин хронического недобора скорости. Одновременно с этим крейсер получил статус корабля охраны порта.

По ходу второй сессии японского парламента, на заседании 23 декабря 1891 года «Тиёда» оказалась в центре жарких дебатов Нижней палаты, когда несколько депутатов потребовали существенной реформы военно-морских сил. Они утверждали, что крейсер является примером того, как за излишне большую сумму страна, вопреки уверениям моряков, получила достаточно тихоходную боевую единицу. Все это являлось правдой только отчасти.

«Тиёда» обошлась казне в 1 002 634 иены, из которых 728 514 пришлось на стоимость корпуса и механизмов, и 274 120 иен — на вооружение, что было почти на 245 000 меньше полученной страховки за пропавший «Унеби». Главной же причиной недобора скорости стало использование японцами местного высокозольного угля. Котлы, рассчитанные на качественный кардиф, были просто не способны выдавать для поддержания максимальной скорости требуемые параметры пара при работе на таком топливе.

Это же подтвердил и главный конструктор крейсера Джон Гарвард Байлс, побывавший в «Стране восходящего солнца» в 1895 году. Осмотрев корабль, он составил отчет, в котором указал, что на местном угле котлы данного типа хорошо функционировать не смогут из-за малого диаметра дымогарных трубок. Последние очень быстро забивались сажей, в избытке получавшейся при сжигании топлива этого сорта.

Вновь крейсер стал объектом нападок депутатов на третьей сессии парламента, прошедшей с 5 мая по 15 июня 1892 года. На этот раз, в компании с посыльным судном «Тисима» французской постройки, его привели в качестве примера бесхозяйственности и бесцельной траты средств при заказе кораблей за границей.

Только 11 июня 1892 года «Тиёду» был включен в состав Эскадры постоянной готовности. К этому моменту крейсер с начала года успел совершить два учебных похода. Во время первого из них корабль посетил 5 февраля небольшой городок Сима на полуострове Кии (остров Хонсю). Второй учебный поход, начавшийся 6 марта в Йокосуке, прошел в водах, омывающих остров Кюсю.

Активная служба корабля началась 28 июня 1892 года, когда «Тиёда» покинул гавань Синагава, чтобы посетить Корею. Зайдя по пути в Сасебо, Нагасаки и небольшой порт Накадзе в префектуре Ниигата, крейсер 16 июля 1892 года прибыл в корейский Пусан. Спустя шесть дней после этого он бросил якорь в Куре. В Синагаву «Тиёда» вернулся через Сайшуто и Кебунто 2 сентября 1892 года. А 5-го числа того же месяца в должность командира корабля вступил капитан 1 ранга принц Арисугава-но-мия Такэхито.

Под его управлением, снявшись с якоря 10 октября, крейсер для демонстрации населению собственной страны растущей мощи Императорского флота совершил вояж вокруг Японских островов, посетив Аомори, Хакодате, Майдзуру, Сасебо, Фукуоки (иногда встречается старое название города — Хаката) и Кобе. Его возвращение в базу состоялось 30 ноября.

На очередной сессии парламента, открывшейся 29 ноября, законотворцы снова не обошли «Тиёду» своим вниманием. После того как стало известно о гибели 30-го числа посыльного судна «Тисима», столкнувшегося с британским пароходом «Равенна», ко всем ранее звучавшим претензиям к крейсеру добавились обвинения в коррупции в адрес принимавших участие в его постройке и приемке. Оправдываясь, инженеры и военные моряки заявили, что на верфи в Клайдбанке на их просьбы и пожелания по многим вопросам не обращали внимания, а к ним самим относились, как к людям, мало что понимающим в кораблестроении. Однако это не помогло, и в Морском ведомстве Японии начались масштабные реформы. После этого о существовании крейсера парламентарии забыли.

В очередной поход «Тиёда» отправился из Иокогамы 28 января 1893 года. Побывав в Кобе, Такешики, на острове Цусима, Нагасаки и Кагосиме, он прибыл в Йокосуку 1 марта. 1 июня корабль покинул гавань Синагава для демонстрации флага в соседних государствах. После непродолжительной стоянки в Нагасаки, крейсер 9 июня вышел в китайский порт Чифу (сейчас Яньтай), куда прибыл 4 июля. После заходов в Люйшунькоу (более известный как Порт-Артур) и осмотра залива Далянь, «Тиёда» взял курс на Чемульпо, где стал на якорь 18 июля. Корабль вернулся в Нагасаки 30-го числа того же месяца. Ровно через две недели он вновь вышел в море и направился во Владивосток. Посетив по пути Пусан и Гензан (сейчас Вонсан), «Тиёда» прибыл в главную русскую военно-морскую базу на Дальнем Востоке 25 августа 1893 года. После пятидневной стоянки он покинул бухту Золотой Рог и проследовал в порт Отару на острове Хоккайдо. Пополнив там запасы со 2 по 6 сентября, он обогнул провинцию Тисима (Курильские острова) и бросил якорь в гавани города Немуро (о. Хоккайдо) 13-го числа того же месяца. 23 сентября «Тиёда» вновь вышел в море и прибыл в Мияко 9 октября 1893 года. Через три дня командование кораблем принял капитан 1 ранга Омото Томо-мити. Покинув порт 5 ноября, крейсер через Тосу на острове Сикоку вернулся в Синагаву 8 декабря.

(Продолжение следует)

Александр АЛЕКСАНДРОВ