В ТЕНИ «АСАМЫ» (БРОНЕНОСНЫЙ КРЕЙСЕР «ТИЁДА»)

Вскоре после полуночи 27 января (по ст. ст.) 120 лет тому назад внезапной атакой истребителей миноносцев под флагом «Страны восходящего солнца» на русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, началась война с Японией. А спустя несколько часов у корейского порта Чемульпо состоялся один из самых знаменитых боев в истории российского военно-морского флота. Бронепалубный крейсер 1 ранга «Варяг» и мореходная канонерская лодка «Кореец» вступили в неравный поединок с многократно превосходящим их в силах противником.

Рапорт командира канлодки капитана 2 ранга Г.П. Беляева на имя командира «Варяга» капитана 1 ранга В. Руднева по этому поводу достаточно лаконичен:

«В 11 часов 20 минут утра, по сигналу Вашего Высокоблагородия, снялся с якоря и вступил в кильватер вверенному вам крейсеру 1 ранга Варяг. Опередив на некоторое время Варяг, в 11 часов 45 минут утра, в ответ на выстрел японской эскадры, открыл огонь из правого погонного 8-дм орудия, идя средним ходом. После того, как крейсер 1 ранга Варяг обогнал меня, дал полный ход, стараясь сохранить между судами малую дистанцию. Ввиду получившихся недолетов и доклада артиллерийского офицера, лейтенанта Степанова 8-го, об его опасении, что, продолжая стрельбу на такой большой дистанции, снарядов может не хватить на случай сближения с неприятелем, а также, чтобы недолетами не поднимать дух неприятеля, временно прекратил стрельбу. По дальнейшем сближении с противником вновь открыл огонь, ведя стрельбу из носовых и ретирадного орудий фугасными снарядами. Пройдя остров Йодольми, увидел ваш сигнал «меняю курс вправо» и, избегая соствориться с вами для неприятеля, а также предполагая у вас повреждение в руле, положил «право на борт» и уменьшил ход до малого, — описал циркуляцию в 270°. Все это время безостановочно поддерживал огонь из двух 8-дм погонных и 6-дм ретирадной пушек; было попутно сделано три выстрела из 9-фунт, пушек, но, за большими недолетами, стрельбу из них прекратил. В 12% часов дня, следуя движению крейсера 1 ранга Варяг, следуя на рейд, продолжая стрелять сначала из левого 8-дм и 6-дм орудий, а затем из одного 6-дм. В 12 часов 45 минут дня, одновременно с японской эскадрой, прекратил огонь. Японская эскадра осталась под парами за островом Йодольми. В продолжение часового боя во вверенную мне лодку не попало ни одного снаряда; было три недолета, а остальные — все перелеты, хотя, из последних, многие были незначительны. В час дня стал на рейде Чемульпо. При осмотре на якоре обнаружена в лодке пробоина от осколка неприятельского снаряда во втором таранном отделении на один фут выше ватерлинии».

К данному рапорту необходимо добавить только то, что львиную часть боя канонерской лодке «Кореец» противостояла не вся вражеская эскадра, а броненосный крейсер «Тиёда» (до недавнего времени в отечественной литературе писавшийся, как «Чиода»), ставший самым маленьким кораблем данного класса, участвовавшим в Русско-японской войне 1904-1905 годов.

История его появления началась не совсем обычно. В декабре 1886 года в Южно-Китайском море на переходе из Сингапура к берегам «Страны восходящего солнца» бесследно исчез новейший бронепалубный крейсер «Унэби», построенный во Франции по заказу японского правительства. После долгих поисков официально его потерю признали 19 октября 1887 года. Поскольку корабль так и не дошел до заказчика, страховой фирме пришлось выплатить компенсацию в размере 1 245 309 иен, что соответствовало 6 500 000 французских франков. На эти средства в рамках программ ежегодного строительства 1887 года, на следующий год решили заказать новый крейсер. Споры о том, какому типу отдать предпочтение, оказались достаточно жаркими. Многие моряки предлагали построить еще одну «Мацусиму», доведя, таким образом, число кораблей данного типа до четырех, чтобы составить из них полнокровную дивизию. Видимо это и послужило причиной того, что из издания в издание кочует легенда о том, что новый крейсер предполагалось вооружить 320-мм орудием, и только гибель «Унэби» поставила на этой идеи крест, а вместо громадной и тяжелой пушки корабль получил броневой пояс. Однако это не соответствует действительности, как минимум, по той причине, что проектирование «Тиёды» началось более чем через год после пропажи французской новостройки.

Постройке же четвертой «Мацусимы» помешал ряд обстоятельств. Во-первых, сумма выплаченной страховки только наполовину покрывала стоимость заказа такого крейсера. Во-вторых, занимавший в то время пост советника по кораблестроению при Военно-морском министерстве Японии известный французский инженер Луи Эмиль Бертен рекомендовал «не складывать все яйца в одну корзину», а заказать быстроходный крейсер-разведчик у фирмы «Армстронг и Ко» или «Роберт Нэпьер анд санс». Однако японцы только частично приняли это мнение как руководство к действию, по традиции решив объявить на постройку крейсера международный конкурс и выбрать самое выгодное предложение. Техническое задание для фирм, приглашенных к участию, составили в секции судостроения Бюро корабельного хозяйства под руководством самого Бертена. По мысли последнего, новый корабль должен был походить на французский незащищенный крейсер «Милан», но иметь толстую карапасную броневую палубу и более сильное вооружение, что неминуемо вело к увеличению водоизмещения.

С точки зрения заказчика, на которую требовалось ориентироваться конкурсантам, идеальный крейсер при нормальном водоизмещении в 2133 т должен был иметь длину между перпендикулярами 100 м, ширину по ватерлинии -11,1 м, среднюю осадку -4,11 м и высоту надводного борта на мидель-шпангоуте — 6,97 м. Прикрытие всех жизненно важных частей корабля обеспечивалось карапасной палубой толщиной 25 мм в плоской части и 80 мм на скатах. Для управления крейсером в бою предусматривалось наличие боевой рубки, защищенной 30-мм броневыми плитами. Главное вооружение крейсера состояло из 11 120-мм нескорострельных орудий Канэ с боезапасом 110 выстрелов на ствол. Для отражения атак миноносцев считалось желательным установить шесть 47-мм и 11 37-мм скорострельных пушек Гоч-киса. Помимо этого, артиллерийское вооружение требовалось дополнить тремя торпедными аппаратами. Хотя тип и состав энергетической установки не оговаривался, но ее мощность должна была обеспечить крейсеру скорость хода не менее 19 узлов.

Запас провизии для экипажа из 300 человек определялся из расчета на три месяца, а пресной воды, включая общекорабельные нужды, — на две недели.

В конкурсе приняли участие пять частных компаний (три британских и две французских), представивших на рассмотрение семь предварительных проектов. Но ни один из них полностью не соответствовал составленному заказчиком тактико-техническому заданию. Ближе всего к последнему оказался один из двух вариантов от фирмы Армстронга, которой Бертен изначально и рекомендовал заказать корабль.

Но японцы решили остановить свой выбор на предложении компании «Джеймса и Джорджа Томпсона» из Глазго, соблазнившись более выгодными условиями постройки, а также посулами фирмы в дальнейшем учесть все пожелания и требования заказчика. Помимо этого, предприятие братьев Томпсон стало единственным, предложившим установить на крейсере главные машины вертикального типа тройного расширения пара, которые в тот период считались последним достижением в области корабельной энергетики.

Основой для предварительных проектов «Тиёды» фирмы из Глазго послужили крейсера 3 класса флота Ее Величества типа «Пал» (в русскоязычной литературе их часто пишут как «Перл»). К закладке двух из них («Рингарума» и «Тауранга») для Австралийской станции по заказу британского Адмиралтейства как раз в это время готовились на верфи в Клайдбанке. Однако главный конструктор компании Джон Гарвард Байлс, сохранив общую компоновку и архитектуру корпуса, не только адаптировал «палы» под требования заказчика, но и внес существенные изменения в их конструкцию по опыту постройки «Томпсоном» крейсера «Рейна Рехенте» для испанского флота, а также быстроходных океанских лайнеров.

Поскольку японский корабль создавался в минимально возможном водоизмещении, пришлось максимально сократить площадь надстроек, ограничившись лишь небольшой носовой перед единственной дымовой трубой. Зато, по настоянию заказчика, предварительные проекты «Тиёды» имели по три мачты. По задумке Бертена, они, помимо нескольких малокалиберных пушек, предназначенных для обстрела палуб и надстроек кораблей неприятеля, должны были нести парусное вооружение баркентины, чтобы экономить уголь во время переходов.

Защиту всех жизненно важных частей крейсера обеспечивала карапасная броневая палуба, простирающаяся от носа до кормы, скаты которой опускались у бортов ниже поверхности воды. Для предотвращения возникновения объемных затоплений внутри корпуса при получении боевых повреждений, по ватерлинии предусматривался пояс из небольших коффердамных отсеков, заполненных целлюлозой.

По мере дальнейшей проработки будущей «Тиёды», второй предварительный проект немного удлинили и сделали чуть шире. В результате получился достаточно заурядный малый крейсер, хотя и обладавший толстой защитной палубой и неплохой для того времени скоростью хода. При нормальном водоизмещении 2439 т, его длина между перпендикулярами составляла 94,89 м (310 футов), максимальная — 97,84 м (321 фут), наибольшая ширина — 12,77 м (41 фут 11 дюймов), средняя осадка в нормальном грузу — 4,27 м (носом -3,66 м, кормой — 4,88 м). Высота надводного борта на миделе осталась прежней — 7,21 м.

«Тиёда» получила корпус из мягкой судостроительной стали, с небольшим завалом бортов и относительно короткими полубаком и полуютом. Последние соединялись высоким, почти «глухим» фальшбортом, в котором были прорезаны орудийные порты, закрываемые на переходах ставнями. С одной стороны, это повышало мореходность, с другой — позволило без значительного увеличения веса удовлетворить требование заказчика о 7-метровой высоте корпуса в надводной части на миделе. Помимо этого, фальшборт служил внешней стенкой коечных сеток, а по его верхней кромке были устроены переходные мостики, соединяющие полубак, надстройку и полуют. Японский крейсер получил традиционный таранный форштевень и кормовую оконечность с высоким подзором. Последний уменьшал забрызгивание орудий под полуютом и на его палубе при попутной волне. К тому же, данное решение сокращало длину корабля по ватерлинии, теоретически делая его более маневренным, а также позволяло выиграть на весе корпуса.

Основную защиту кораблю обеспечивала карапасная броневая палуба, положенная от носа до кормы. Ее плоская часть в средине корпуса на протяжении 59,13 м имела толщину 25,4 мм и располагалась на 0,53 м выше ватерлинии. Далее в нос и корму она, утолщаясь до 30 мм, плавно опускалась под воду, подкрепляя таранный форштевень и прикрывая головку баллера руля. В средней части крейсера скаты броневой палубы заглублялись на 0,71 м под ватерлинию. Напротив машинного и котельных отделений их толщина доходила до 80 мм, а в оконечностях уменьшалась до 35 мм. Защитная палуба во всех своих частях настилалась из листового проката, уложенного в два слоя. Материалом для нижнего из них служила 12,7-мм мягкая судостроительная сталь, для верхнего — сталь с повышенным содержанием хрома, придававшего ей повышенную жесткость. Толщина второго слоя варьировалась от 12,7 мм в средней части корабля до 22,3 мм в оконечностях. Поверх него на скатах, там, где последние утолщались свыше 35 мм, укладывался третий слой из плит хромистой брони.

Как и предусматривалось предварительным проектом, вдоль бортов крейсера на протяжении 2/3 длины корабля имелся так называемый коффердамный пояс шириной 0,61 м. Начинаясь от нижней кромки скатов броневой палубы, он поднимался над конструктивной ватерлинией на 0,61 м. Каждый из составлявших его отсеков в разрезе имел форму неправильного усеченного клина и заполнялся целлюлозой. Считалось, что, когда через пробоину в районе ватерлинии, проделанную вражеским снарядом, вода начнет заполнять коффердам, целлюлоза разбухнет и закроет образовавшуюся брешь, ликвидировав тем самым течь. В оконечностях из-за остроты обводов, подразделения корпуса на более мелкие отсеки, кофердамный пояс отсутствовал, что позволяло уменьшить вес корпуса.

Помимо броневой палубы, отсеки, занятые энергетической установкой, дополнительно прикрывались глубокими топливными бункерами. Так называемая система угольной защиты сильно напоминала ту, которую британцы впервые применили на корветах типа «Комус» и «Калипсо» (об однотипном с последним корвете «Каллиопа» журнал рассказывал в № 10 за 2021 г. и №№ 1, 2, 3 за 2022 г.). На расстоянии чуть более 1 м над ватерлинией проходила деревянная жилая палуба. В средней части корабля ширину последней ограничивали верхние угольные ямы, выступавшие над настилом на 0,65 м. Для улучшения прикрытия котельных и машинных отделений от огня противника все пространство над ними между броневой и жилой палубами, составлявшее чуть более 0,5 м, могло быть заполнено твердым топливом или другими припасами. Уголь в бортовых ямах, ширина которых достигала 2,5 м, давал отсекам, занятым главной энергетической установкой, дополнительную защиту, эквивалентную 105-мм железной плите.

По настоянию японской стороны, для управления крейсером в бою на нижнем мостике надстройки появилась небольшая броневая рубка, имевшая в плане форму эллипса. Ее стенки и заднюю плиту, прикрывавшую вход внутрь от осколков и снарядов, планировали изготовить из 40-мм стали с повышенным содержанием хрома.

В результате установки боевой рубки, не предусмотренной предварительным проектом, из-за увеличения верхнего веса число 12-см орудий пришлось сократить до десяти. Правда, это компенсировали тем, что вместо нескорострельных пушек Канэ решили вооружить корабль таким же количеством артустановок Армстронга, выпускавших в полигонных условиях до 10 снарядов в минуту. Восемь их них разместили по бортам на небольших спонсонах верхней палубы, благодаря чему несколько увеличили их углы обстрела в горизонтальной плоскости. Еще по одному орудию поставили на полубаке и полуюте по диаметральной плоскости. Таким образом удалось добиться того, что вести огонь по любому из траверзов могли шесть 12-см пушек, а прямо по носу и корме — по три. Все орудия главного калибра снабдили коробчатыми броневыми щитами толщиной 32 мм.

Противоминная батарея состояла из шести одноствольных 47-мм и 11 пятиствольных скорострелок Гочкиса. Первые из них размещались парами под полубаком и полуютом, а также на нижнем мостике надстройки по бокам от дымовой трубы. Шесть револьверных 37-миллиметровок решили поставить на верхней палубе между 120-миллиметровками, также на небольших спонсонах. Еще для двух пушек нашли место на крыльях верхнего мостика надстройки. Оставшиеся три планировали установить по одной на марсах всех трех мачт, которые по настоянию британских корабелов лишились парусного рангоута.

Артиллерийское вооружение дополняли три надводных 35-см торпедных аппарата Шварцкопфа. Два поворотных располагались побортно на жилой палубе в корму от машинных отделений, а неподвижный — в форштевне.

Оговоренную в техническом задании 19-узловую скорость при форсированной тяге крейсеру должны были обеспечить главные механизмы общей мощностью 5600 индикаторных л.с. при 206 оборотах валов в минуту. Они состояли из двух паровых машин вертикального типа тройного расширения, располагавшихся в одном отсеке, разделенном продольной водонепроницаемой переборкой на два отделения. Каждая из них имела по одному цилиндру высокого, среднего и низкого давления диаметром 673 мм, 991 мм и 1448 мм соответственно, с ходом поршней в 686 мм. Все они имели поршневые клапаны, действовавшие при помощи тяг, идущих от эксцентриков, соединенных с коленчатым валом машин. Воздушные насосы работали от траверс цилиндров низкого давления.

Тактико-технические характеристики конкурсных проектов

Паром машины должны были снабжать шесть двухтопочных локомотивных котлов с трубками малого диаметра, установленные по три в ряд поперек корпуса в двух кочегарках. Причем в носовой они были обращены фронтом в сторону форштевня, а в кормовой -в сторону ахтерштевня. Все котлы диаметром 2,13 м имели длину 5,89 м и рассчитывались на рабочее давление в 11,25 кг/см². Их общая поверхность нагрева равнялась 973,71 м², а площадь колосниковых решеток — 24,74 м². Дымоходы всех шести котлов свели в общую дымовую трубу. Для нагнетания воздуха в закрытые кочегарки планировалось в каждой из них установить по два вентилятора Брозерхуда диаметром 1,52 м, рассчитанные на 250 оборотов в минуту и приводимые во вращение небольшими одноцилиндровыми машинами с прямым расширением пара.

В движение крейсер должны были приводить два трехлопастных гребных винта из марганцевой бронзы регулируемого шага диаметром 3,12 м.

Полная вместимость угольных ям составляла 390,64 т, при нормальном водоизмещении запас топлива составлял 225 т.

Поскольку для крейсера-разведчика немаловажными характеристиками считались маневренность и поворотливость, «Тиёду» решили снабдить рулевым устройством, сконструированным на фирме «Томпсон», особенность которого заключалась в том, что баллер поворачивался при помощи гидравлики. К тому же, перо полубалансирного руля, площадью 12,2 м², по всей своей длине плавно сопрягалось с обводами кормовой части корпуса. Последней в районе ватерлинии придавалась особая форма. Примененная полубалансирная схема руля позволяла значительно увеличить его площадь. При этом усилия, требующиеся для его перекладки, оставались на приемлемом уровне. Помимо этого, руль фирмы «Томпсон» давал возможность значительно срезать кормовой дейдвуд практически без потери кораблем способности хорошо держаться на прямом курсе.

Для размещения экипажа, насчитывавшего по проекту 21 офицера, 9 мичманов и 270 нижних чинов, намеревались использовать традиционную схему. Офицерские каюты располагались в кормовой части в полуютовой надстройке и на жилой палубе. Все оставшееся пространство последней отводилось для проживания унтер-офицеров, старшин и матросов.

«Тиёду» заложили на верфи в Клайдбанке 4 декабря 1888 года. Общий надзор за постройкой крейсера осуществлял на тот момент главный конструктор Императорского флота мистер Асаока М. Непосредственно на верфи за ходом работ следил инженер японского военно-морского флота Ямасаки Т, а изготовление машин велось под наблюдением главного инженера японского флота господина Куробе X.

По мере постройки крейсера начала нарастать перегрузка, являвшаяся бичом кораблестроения того времени. К ее увеличению приложили руку не только субподрядчики, не очень строго придерживавшиеся весовой дисциплины, и японская сторона, стремившаяся всеми способами впихнуть на «Тиёду» усовершенствованное оборудование, вооружение, увеличить запасы, а также усилить отдельные элементы конструкции, но и строители, вынужденные идти на поводу у заказчика, пока его пожелания уже совсем не выходили за рамки разумного. Все это усугублялось и без того ужатым до минимума водоизмещением и тем, что небольшой запас последнего, заложенный в проект, съелся очень быстро еще в самом начале.

Тем не менее, японцы настояли на доведении боезапаса 120-мм орудий с первоначальных 110 до 200 снарядов на ствол. Затем они, придя к заключению, что противоминная батарея из 37-мм револьверных пушек Гочкиса не отвечает реалиям современной морского боя из-за их малого останавливающего действия и невысокой надежности, потребовали заменить их длинными одноствольными скорострельными 47-миллиметровками того же разработчика. Причем эти орудия следовало непременно установить за 25-мм коробчатыми броневыми щитами и обеспечить им боезапас из расчета 400 унитарных выстрелов на каждое.

Из добавочных килограммов «набегали» тонны, а те, в свою очередь, складывались в десятки и сотни тонн перегрузки. При неизменной длине и ширине крейсера это непременно привело бы к резкому росту осадки, и, как следствие, к ухудшению боевых и эксплуатационных характеристик, а главное — к вероятному недобору скорости на сдаточных испытаниях. Последнее обстоятельство грозило компании братьев Томпсон немалым штрафом или же вообще отказом заказчика от корабля. Не трудно догадаться, что столь «радужные» перспективы вряд ли устраивали фирму из Глазго.

Хотя подтверждающих документов в архивах Великобритании и Японии пока не найдено, но косвенные признаки свидетельствуют о том, что инициатором изменения системы бронирования выступил Джон Гарвард Байлс. Он предложил избавиться от толстых скатов защитной палубы, заменив их поясом по ватерлинии соответствующей длины и ширины. Это позволяло за счет сокращения общей площади бронирования заметно уменьшить его вес. Достаточно ощутимая выгода получилась даже несмотря на то, что для сохранения прежней снарядостойкости плиты вертикальной защиты приходилось делать почти вдвое толще, чем для скатов палубы. Чтобы не разбирать и не изготавливать заново установленные силовые элементы набора корпуса, броневой шельф решили не делать, а пояс навесили прямо поверх обшивки внешнего борта, благо что поперечная система набора корабля позволяла сделать это без особых проблем.

Таким образом «Тиёда» еще на стапеле превратилась из бронепалубного в броненосный крейсер. Правда, забегая немного вперед, необходимо отметить, что даже столь радикальное и остроумное решение не смогло полностью устранить перегрузку. Готовый корабль оказался почти на 137 т тяжелее, чем предполагалось первоначально, что составляло 5,6% от его нормального водоизмещения по проекту.

Первым командиром «Тиёды» стал капитан 1 ранга Араи Арицура, вступивший в эту должность 10 января 1890 года. Он же возглавил и так называемый Комитет по возвращению, в задачи которого входила приемка готового корабля, его подготовка к переходу в Японию.

Спуск крейсера на воду состоялся 3 июня 1890 года. На нем присутствовало немало высокопоставленных гостей, в том числе: чрезвычайный посланник и уполномоченный министр императорского правительства Японии виконт Каваси с супругой; мистер Джордж Томпсон с женой; секретарь японского посольства в Лондоне господин Накада Т., атташе «Страны восходящего солнца» господин Набэсима К. и миссис Набэсима, консул в Японии кэптен Браун из Глазго, инженеры Императорского флота Асаока М., Ямасаки Т. и Куробе X., а также мистер Дональд из Глазго.

Торжественную церемонию присвоения кораблю имени «Тиёда», официально данного руководством Императорского флота еще 27 сентября 1888 г., провела виконтесса Каваси. После этого корпус новостройки под громкие крики «ура!» соскользнул со стапеля в воды Клайда. Джордж Томпсон подарил виконтессе Каваси красивый серебряный портсигар с выгравированной на его крышке «Тиёдой» в память об этом событии.

Крейсер стал вторым кораблем японского флота, получившим это название. Первым его обладателем являлась деревянная паровая канонерская лодка, входившая в состав эскадры сегуна Токугавы и захваченная императорскими силами 4 мая 1868 года в ходе сражения в заливе Хакодате во время войны Босин.

«Тиёда» в дословном переводе означает — земля, передаваемая потомкам на протяжении тысяч поколений. Так неофициально именовали замок Эдо, служивший на протяжении 260 лет главной резиденцией сегунов клана Токугава. В 1869 году, после переноса столицы в город Эдо, переименованный в Токио, в нем расположился императорский дворец.

После завершения официальной части мероприятия представители фирмы-строителя пригласили высокопоставленных гостей на обед. Председательствовавший на нем Джордж Томпсон, предсказывая успех новому кораблю, сказал, что «Тиёда», спуск которого на воду видели присутствующие, очень похож на британские крейсера для Австралийской станции, но только немного длиннее. Однако это, как он полагает, не причинит кораблю вреда, а поможет немного прибавить ему скорости. И, как надеются строители, ход крейсера будет не менее 19 узлов.

Описывая особенности нового корабля, мистер Томпсон сказал, что «Тиёда» был сконструирован в наименьшем из возможных вариантов водоизмещения и с наибольшей мощностью машин. Данный тип локомотивных котлов установили на крейсер для получения наибольшей паропроизводительности. Он полагает, что со всеми этими особенностями «Тиёда» окажется очень сильным дополнением для Императорского флота. Он сказал: «Японцев можно поздравить с тем, что они будут служить на кораблях такого типа. Очевидно, что они не хотели, чтобы их флот отставал от флотов других наций. Их идея состояла в том, чтобы как можно больше соответствовать передовым морским странам».

Виконт Каваси, в чей адрес был произнесен тост, ответил, что ему доставило большое удовольствие посетить Шотландию и город Глазго, а также стать свидетелем спуска крейсера на воду верфью, построившей столько знаменитых кораблей и судов. Он заверил собравшихся в том, что события этого дня имели большое значение для его страны, и у него нет сомнений в успешном будущем «Тиёды».

Господин Асаока предложил тост «За строителей корабля». Томпсон в ответ сказал, что это весьма благоприятный случай, так как «Тиёда» стал первым крейсером, построенным в Шотландии для японского флота, и выразил надежду, что он только предтеча многих других.

Несмотря на то, что в сентябре 1890 года достройка крейсера находилась в самом разгаре, 23-го числа его официально классифицировали как военное судно 1-го класса. По большому счету, это означало лишь возможность его использования для ведения боевых действий. Поскольку «Тиеду» спускали на воду с установленной на свое место значительной частью механизмов и оборудования, то уже к концу того же года после монтажа вооружения корабль был готов к проведению ходовых испытаний.

Хотя формально нормальное водоизмещение крейсера равнялось 2439 т, на самом деле оно достигло 2575,5 т. Длины, как между перпендикулярами, так и наибольшая остались прежними, зато максимальная ширина за счет появления броневого пояса по ватерлинии увеличилась до 12,98 м.

Несмотря на произошедшие с крейсером метаморфозы, конструкция корпуса «Тиёды» не претерпела существенных изменений по сравнению с бронепалубной версией. Стоит упомянуть, что точно так же, как и ранее, для жилой, верхней, полубачной и полуютовой палуб металлическая подложка под деревянным настилом предусматривалось только местами. На большей же их площади доски крепились непосредственно к полкам бимсам болтами. У верхней палубы под деревянным настилом одиночные ряды стальных листов положили только по обводу борта и под переборками надстройки. Металлическая подложка под досками, покрывавшими полубак и полуют, имелась лишь непосредственно в местах установки орудий.

Для уменьшения качки крейсер получил в средней части по одному скуловому килю с каждого борта высотой около 0,6 м, протяженность которых не превышала 1/3 длины корпуса. Помимо этого, корабль снабдили фальшкилем из тикового бруса размерами 16×11 см. С одной стороны, он предохранял обшивку днища от повреждений при касании грунта, с другой — позволял «Тиёде» лучше держаться на прямом курсе.

Защита всех жизненно важных частей крейсера от снарядов противника обеспечивалось комбинацией карапасной броневой палубы, угольных ям и пояса по ватерлинии в средней части корпуса из плит хромистой стали. Последний имел длину 59,13 м и в нормальном грузу выступал над поверхностью воды лишь на 0,61 м. А поскольку его ширина составляла всего 1,143 м, он заканчивался, не доходя почти на 18 см до нижней кромки ската защитной палубы. Поясные плиты на протяжении машинных и котельных отделений по всей своей высоте имели толщину 92 мм, а ближе к оконечностям 83 мм. Функции деревянной подкладки под броню, которую по соображениям экономии веса и упрощения конструкции делать не стали, выполнял одиночный ряд листов судостроительной стали, дополнительно положенный прямо на обшивку внешнего борта. На протяжении 92-мм части пояса их толщина составляла 15,2 мм, под более тонкими плитами — 9,5 мм. Удвоенная таким образом обшивка внешнего борта добавляла вертикальной защите 30,4 мм и 19 мм соответственно.

Карапасной броневой палубе сохранили прежнюю толщину как на всем протяжении в плоской части, так и в оконечностях на скатах. Зато за поясом последние утончили до одного дюйма. Вертикальную и горизонтальную броню дополняли глубокие угольные ямы и коффердамные отсеки, не претерпевшие изменений.

Для корабля такого небольшого водоизмещения защита в абсолютных величинах выглядела очень солидно. Но при более внимательном рассмотрении это впечатление сильно портили недостаточная ширина пояса и отсутствие броневых траверзов, замыкавших его концы. Данные недостатки теоретически позволяли вражеским снарядам поражать тонкие скаты защитной палубы в средней части крейсера с острых кормовых и носовых углов, а также на качке, особенно при израсходовании большей части запасов топлива.

В окончательном варианте вооружение «Тиёды» состояло из десяти новейших на тот момент 120-мм скорострельных орудий Армстронга («патент Т»), 14 противоминных 47-мм одноствольных пушек Гочкиса и трех 11,43-мм картечниц Гатлинга, а также трех 35-см надводных торпедных аппаратов Шварцкопфа.

Стодвадцатки имели ствол длиной в 40 калибров и поршневой затвор. Несмотря на раздельное заряжание, их техническая скорострельность при хорошо тренированном расчете составляла 10 выстрелов в минуту. Снаряд весом 20,41 кг выбрасывался из орудия с начальной скоростью 783 м/с. При максимальном угле возвышения в 20° дальность стрельбы достигала 8500 м (46 кабельтов). Все артустановки данного калибра на крейсере смонтировали на станках с центральным штыром и снабдили 32-мм коробчатыми броневыми щитами для защиты прислуги.

Боезапас для них хранился в погребах под броневой палубой в носу и корме корабля. Для его подачи наверх имелись два элеватора с ручным приводом, располагавшиеся по диаметральной плоскости. Один между полубаком и надстройкой, второй -перед полуютом. Сами элеваторы представляли собой два барабана, соединенных бесконечной цепью, на которой имелись гнезда для помещения в них снарядов и зарядов. Непосредственно к орудиям боеприпасы доставлялись вручную.

Для отражения атак миноносцев «Тиёда» получила стандартные одноствольные 47-мм скорострельные пушки Гочкиса, широко применявшиеся почти во всех флотах мира, в том числе и в русском. Шесть из них установили в позициях, предусмотренных окончательным проектом, а еще восемь на местах, которые ранее отводились под 37-мм револьверные пятистволки. Все 47-миллиметровки, даже пара, смонтированная на крыльях верхнего мостика надстройки, получили коробчатые противоосколочные щиты из дюймовой стали. Патроны к ним из погребов, также находившихся в трюме в оконечностях, подавались через отдельные шахты вручную.

Боевые марсы всех трех мачт планировалось вооружить картечницами Гатлинга, для обстрела мостиков и верхних палуб кораблей противника. Однако на всех известных фотографиях они присутствуют только на фок- и бизань-мачте, хотя марсовая площадка и грот-мачты оборудована лебедкой для подъема боеприпасов. По всей видимости, третью картечницу использовали для вооружения парового полубаркаса, а также она придавалась десантной партии во время ее высадки на берег. Для трех «гатлингов» и 155 однозарядных винтовок Мартина того же калибра на корабле хранилось 46 500 патронов. Винтовки со штыками использовались как в качестве личного оружия десантников, так и для несения караульной службы, а также для проведения церемониальных мероприятий.

Количество и расположение торпедных аппаратов относительно бронепалубного варианта «Тиёды» не изменилось. Боезапас для них насчитывал восемь, по русской терминологии того времени, самодвижущихся мин (тип 84). Позднее их заменили торпедами тип 88.

Главную энергетическую установку крейсера изготовили полностью в соответствии с утвержденным проектом, так же как и большинство вспомогательных механизмов.

Все внутренние помещения корабля освещались электрическими лампочками. А для действий в ночное время на специальных площадках фок- и бизань-мачты установили по одному прожектору мощностью по 25 кВт. Все потребители получали электроэнергию от двух генераторов фирмы «Сименс», установленных в двух изолированных помещениях. Приводимые в действие от небольших паровых машин, они вырабатывали постоянный ток напряжением 80 вольт и силой 300 ампер.

Для сообщения с берегом при стоянках на рейде, высадки десанта, несения дозорной и охранной службы, проведения других работ, а также спасения экипажа в случае необходимости, на «Тиёде» предусмотрели места для размещения восьми плавсредств. Шесть из них корабль получил при постройке в Великобритании: паровой 9,2-м полубаркас, парусно-гребной 8,53-м пинас, два гребных катера длиной 9,14 м и 7,62 м, 8,22-м гичку и 8,22-м галеру. Еще две шлюпки добавили уже после прихода крейсера в Японию — 7,11-м сампан и 4,2-м плоскодонку наподобие тузика в европейских флотах.

На сдаточных ходовых испытаниях с форсированной тягой при водоизмещении крейсера в 2575,5 т его машины, показав среднюю мощность 5675 индикаторных л.с., разогнали «Тиёду» до 19,5 узлов. При этом гребные винты делали в среднем 205 оборотов в минуту. Замер расхода топлива на прогрессивных испытаниях показал, что его полного запаса в 390,64 т достаточно для преодоления всего 2489 миль 10-узловым экономическим ходом, или же 1671 мили на 14 узлах. На фоне этих цифр нормальный запас угля в 225 т выглядит совершенно недостаточным.

В первый день нового 1891 года состоялась передача крейсера от фирмы-строителя заказчику, и его укомплектовали японским экипажем из 300 человек. Еще почти месяц ушел у моряков «Страны восходящего солнца» на освоение новой техники, а также подготовку к переходу на родину. Наконец, 26 января, «Тиёда», снявшись с якоря, навсегда попрощался с Туманным Альбионом и под командованием капитана 1 ранга Араи Арицуры взял курс к берегам Японии. Поход продлился чуть более двух с половиной месяцев, и 11 апреля 1891 года новый крейсер вошел в порт Йокосуки.

Больше года «Тиёде» не удавалось присоединиться к действующему флоту. Главной причиной этого стала затянувшаяся серия повторных испытаний крейсера. Дело в том, что энергетическую установку «Тиёды» рассчитывали использовать в качестве образца для дальнейшего тиражирования на кораблях Императорского флота, которые собирались строить на японских верфях. Однако скорость крейсера упорно не желала даже приближаться к 19-узловому рубежу.

17 июня 1891 года капитана 1-го ранга Араи на посту командира корабля сменил Сенджу Нарусада, имевший то же звание. А в августе «Тиёду» перевели в военно-морскую базу в Куре для освидетельствования механизмов с целью выяснения причин хронического недобора скорости. Одновременно с этим крейсер получил статус корабля охраны порта.

По ходу второй сессии японского парламента, на заседании 23 декабря 1891 года «Тиёда» оказалась в центре жарких дебатов Нижней палаты, когда несколько депутатов потребовали существенной реформы военно-морских сил. Они утверждали, что крейсер является примером того, как за излишне большую сумму страна, вопреки уверениям моряков, получила достаточно тихоходную боевую единицу. Все это являлось правдой только отчасти.

«Тиёда» обошлась казне в 1 002 634 иены, из которых 728 514 пришлось на стоимость корпуса и механизмов, и 274 120 иен — на вооружение, что было почти на 245 000 меньше полученной страховки за пропавший «Унеби». Главной же причиной недобора скорости стало использование японцами местного высокозольного угля. Котлы, рассчитанные на качественный кардиф, были просто не способны выдавать для поддержания максимальной скорости требуемые параметры пара при работе на таком топливе.

Это же подтвердил и главный конструктор крейсера Джон Гарвард Байлс, побывавший в «Стране восходящего солнца» в 1895 году. Осмотрев корабль, он составил отчет, в котором указал, что на местном угле котлы данного типа хорошо функционировать не смогут из-за малого диаметра дымогарных трубок. Последние очень быстро забивались сажей, в избытке получавшейся при сжигании топлива этого сорта.

Вновь крейсер стал объектом нападок депутатов на третьей сессии парламента, прошедшей с 5 мая по 15 июня 1892 года. На этот раз, в компании с посыльным судном «Тисима» французской постройки, его привели в качестве примера бесхозяйственности и бесцельной траты средств при заказе кораблей за границей.

Только 11 июня 1892 года «Тиёду» был включен в состав Эскадры постоянной готовности. К этому моменту крейсер с начала года успел совершить два учебных похода. Во время первого из них корабль посетил 5 февраля небольшой городок Сима на полуострове Кии (остров Хонсю). Второй учебный поход, начавшийся 6 марта в Йокосуке, прошел в водах, омывающих остров Кюсю.

Активная служба корабля началась 28 июня 1892 года, когда «Тиёда» покинул гавань Синагава, чтобы посетить Корею. Зайдя по пути в Сасебо, Нагасаки и небольшой порт Накадзе в префектуре Ниигата, крейсер 16 июля 1892 года прибыл в корейский Пусан. Спустя шесть дней после этого он бросил якорь в Куре. В Синагаву «Тиёда» вернулся через Сайшуто и Кебунто 2 сентября 1892 года. А 5-го числа того же месяца в должность командира корабля вступил капитан 1 ранга принц Арисугава-но-мия Такэхито.

Под его управлением, снявшись с якоря 10 октября, крейсер для демонстрации населению собственной страны растущей мощи Императорского флота совершил вояж вокруг Японских островов, посетив Аомори, Хакодате, Майдзуру, Сасебо, Фукуоки (иногда встречается старое название города — Хаката) и Кобе. Его возвращение в базу состоялось 30 ноября.

На очередной сессии парламента, открывшейся 29 ноября, законотворцы снова не обошли «Тиёду» своим вниманием. После того как стало известно о гибели 30-го числа посыльного судна «Тисима», столкнувшегося с британским пароходом «Равенна», ко всем ранее звучавшим претензиям к крейсеру добавились обвинения в коррупции в адрес принимавших участие в его постройке и приемке. Оправдываясь, инженеры и военные моряки заявили, что на верфи в Клайдбанке на их просьбы и пожелания по многим вопросам не обращали внимания, а к ним самим относились, как к людям, мало что понимающим в кораблестроении. Однако это не помогло, и в Морском ведомстве Японии начались масштабные реформы. После этого о существовании крейсера парламентарии забыли.

В очередной поход «Тиёда» отправился из Иокогамы 28 января 1893 года. Побывав в Кобе, Такешики, на острове Цусима, Нагасаки и Кагосиме, он прибыл в Йокосуку 1 марта. 1 июня корабль покинул гавань Синагава для демонстрации флага в соседних государствах. После непродолжительной стоянки в Нагасаки, крейсер 9 июня вышел в китайский порт Чифу (сейчас Яньтай), куда прибыл 4 июля. После заходов в Люйшунькоу (более известный как Порт-Артур) и осмотра залива Далянь, «Тиёда» взял курс на Чемульпо, где стал на якорь 18 июля. Корабль вернулся в Нагасаки 30-го числа того же месяца. Ровно через две недели он вновь вышел в море и направился во Владивосток. Посетив по пути Пусан и Гензан (сейчас Вонсан), «Тиёда» прибыл в главную русскую военно-морскую базу на Дальнем Востоке 25 августа 1893 года. После пятидневной стоянки он покинул бухту Золотой Рог и проследовал в порт Отару на острове Хоккайдо. Пополнив там запасы со 2 по 6 сентября, он обогнул провинцию Тисима (Курильские острова) и бросил якорь в гавани города Немуро (о. Хоккайдо) 13-го числа того же месяца. 23 сентября «Тиёда» вновь вышел в море и прибыл в Мияко 9 октября 1893 года. Через три дня командование кораблем принял капитан 1 ранга Омото Томо-мити. Покинув порт 5 ноября, крейсер через Тосу на острове Сикоку вернулся в Синагаву 8 декабря.

В феврале 1894 года на «Тиёде» вновь сменился командир. 26 февраля место на мостике корабля занял капитан 1 ранга Утида Масатоси. А 17 апреля, когда крейсер находился в Йокосуке, его осмотрел император Японии Муцухито Сатиномия. Спустя два дня на корабле побывала и прибывшая в этот город императрица. Вместе с бронепалубным крейсером «Мацусима» и посыльным судном «Такао». По приглашению главы префектуры Осака 28 апреля «Тиёда» вышел из Йокосуки в Кобе для демонстрации мощи флота населению на празднике, посвященном обществу Красного Креста. Небольшая эскадра под командованием вице-адмирала Ито Юхиро прибыла к месту назначения 30-го числа того же месяца и оставалась в порту до 3 мая, когда, снявшись с якоря, взяла курс к островам Огасавара (также известные как Бонинские острова). Во время стоянки в Кобе все три корабля были открыты для посетителей без ограничения пола и возраста.

Покинувшую порт эскадру Тихий океан встретил сильным волнением, из-за чего посыльное судно пришлось отправить в Нагасаки, а «Тиёда» и «Мацусима» пришли на острова Огасавара 7 мая и простояли там три дня. После этого они направились в Нагасаки, где их поджидал «Такао». Все три корабля вновь вышли в море 19-го числа того же месяца, чтобы через остров Осима проследовать к Ликейским островам (также известны как острова Рюкю), где стали на якорь 24 мая. Оттуда маленькая эскадра двинулась для показа флага к Формозе (сейчас Тайвань). 29-го корабли стали на якоря в гавани Тамсуя (в наши дни пригород Тайбэя), по пути зайдя в Цзилун (сейчас город Килунг). «Тиёда», «Мацусима» и «Такао» вновь вышли в море 30 мая и после проведения учебных стрельб, 31-го числа взяли курс на китайский порт Фучжоу, куда прибыли 1 июня 1894 года.

Тем временем в Корее начала набирать силу вторая волна вооруженного выступления, направленного против местных богатеев и иностранцев, под идейным руководством националистической религиозной секты Тонхак. Основные положения учения последней — Корея только для корейцев и равное имущественное положение для всех слоев населения -оказались очень популярны в народе. Этому способствовал политический строй, царивший в стране в тот период, являвшийся гремучей смесью феодализма с элементами рабовладения и «дикого» капитализма. Все это усугублялось коррумпированностью и продажностью чиновников всех уровней и неспособностью центральной власти сколь-нибудь эффективно контролировать деятельность «государевых людей», поставленных во главе провинций и уездов. К тому же капитал, почти на 100% иностранный (в подавляющем большинстве японский), не сильно стеснял себя в «разграблении» природных и продовольственных ресурсов Кореи. Не удивительно, что беспорядки и бунты сотрясали страну отнюдь нередко.

Но если первую волну вооруженного выступления народа в 1893 году достаточно легко удалось подавить при помощи военной силы, то к концу апреля 1894 года армия повстанцев, состоявшая из крестьян, ремесленников, мелких чиновников, монахов-конфуцианцев, обедневших дворян и разорившихся купцов, насчитывала несколько тысяч человек и контролировала ряд уездов в провинции Чолладо. В первой половине мая «тонха-ки», так стали называть всех участников мятежа вне зависимости от религиозных убеждений или их полного отсутствия, нанесли два очень чувствительных поражения местным войскам и приданным им дружинам, сформированным из странствующих купцов-побусанов. В результате, занимавший корейский трон ван (вассальный монарх) Коджон, как и годом ранее, направил на усмирение смуты армейские части, расквартированные в столице.

Однако на этот раз передовой отряд карателей из 300 человек 25 мая 1894 года попал в засаду и был разгромлен, а повстанцы, обойдя главные силы неприятеля, овладели крепостью Чонджу. Чтобы перекрыть «тонхакам» дорогу на Сеул, правительственные войска заняли оборону к югу от этого города на склонах гор Вансан и Тагасан. Понимая, что имеющихся в наличии сил для подавления мятежа, охватывавшего все более значительную территорию, недостаточно, корейские власти обратились к Китаю за помощью, попросив прислать экспедиционный корпус. Тем временем повстанцы на подконтрольных им территориях захватывали имущество крупных землевладельцев и чужеземцев, изгоняя или убивая хозяев, жгли поместья и промышленные иностранные предприятия, грабили государственные и частные склады, раздавая хранившиеся в них запасы населению.

Обеспокоенные известиями из Кореи, в Токио для защиты своих интересов и граждан 2 июня 1894 года приняли решение сосредоточить в Чемульпо и Пусане Эскадру постоянной готовности под командованием вице-адмирала Ито. «Тиёду», «Мацусиму» и «Такао» этот приказ застал еще стоящими на якорях в Фучжоу. Завершив все расчеты с берегом, корабли вышли в море и 6-го числа того же месяца прибыли в Пусан. Там вице-адмирала Ито ждала правительственная телеграмма, предписывающая немедленно следовать с Эскадрой постоянной готовности в Чемульпо. На следующий день японское соединение снялось с якоря для перехода к месту назначения. Прибыв в Чемульпо 9 июня, Ито получил новое указание -обеспечить безопасность в Сеуле уполномоченного министра императорского правительства Японии (дипломатического посланника) Отори Кейсуке со свитой, направляющегося ко двору корейского вана. С кораблей сразу же высадился десант из 360 моряков с тремя скорострельными пушками, который получил приказ ожидать высокопоставленного дипломата. Тот прибыл этим же вечером, а утром 10-го числа под охраной десантной партии отправился в столицу Кореи.

В этот же день стало известно, что авангард китайского экспедиционного корпуса, насчитывавший 800 пехотинцев и 400 кавалеристов, 6 июня высадился у местечка Асан-Конджу примерно в 25 милях к югу от Чемульпо. Получив просьбу Коджона о помощи, в «Поднебесной», стремясь восстановить свое пошатнувшееся влияние в Корее, немедленно отправили войска, не известив об этом предварительно Японию, чем нарушили Тяньцзиньский договор между державами от 18 апреля 1885 года.

Необходимо сказать, что в этот период Корея являлась в достаточной мере уникальным государством. Формально она оставалась в вассальной зависимости от «Поднебесной», но фактически, в соответствии с упомянутым выше договором, получила независимость. Китай и Япония вывели с полуострова все свои войска и обязались воздерживаться от вмешательства во внутренние дела этого государства. «Страна восходящего солнца» могла оставить только небольшие военные гарнизоны (до роты) в некоторых крупных городах для охраны дипломатических представительств и собственности японских компаний и граждан. Однако в случае возникновения массовых беспорядков, с которыми местные власти не могли бы справиться самостоятельно, для усмирения бунтовщиков обе империи имели право ввести свои воинские контингенты, не согласовывая эти шаги с правительством Кореи. При этом и Китай, и Япония обязывались заранее уведомлять друг друга о своих действиях, а после восстановления спокойствия немедленно возвращать войска на свою территорию.

Улучив выгодный момент, в Токио решили аннексировать Корею, вытеснив оттуда Китай силой оружия, тем более что он сам дал прекрасный повод для начала войны. Но, чтобы выиграть время для беспрепятственного развертывания войск на полуострове, японская сторона начала переговоры с «Поднебесной» о недопущении нарушения Тяньцзиньского трактата.

Под их прикрытием 15 и 16 июня 1894 года в Чемульпо под охраной композитного винтового корвета «Мусаси» прибыло 12 пароходов, доставивших смешанную бригаду (3000 пехотинцев и 250 кавалеристов) под командованием генерал-майора Осимы Ёсимасы. «Тиёда» ненадолго уходил с рейда для их встречи. Броненосный крейсер покинул корейский порт в составе эскадры вице-адмирала Ито 21-го числа того же месяца в соответствии с решением, принятым в Токио пятью днями ранее. Японские корабли направились в Сасебо, куда и прибыли через два дня. Всем им предстояло пройти срочный межпоходовый ремонт и принять необходимые запасы для ведения боевых действий.

19 июля «Страна восходящего солнца» предъявила династии Цин ультиматум с требованием вывода китайских войск из Кореи. В тот же день японцы приступили к формированию Объединенного флота из Эскадры постоянной готовности и Эскадры западного моря. «Тиёду» вместе с бронепалубными крейсерами «Мацусима», «Ицукусима», «Хасидатэ», полуброненосным корветом «Хиэй» и казематным броненосцем «Фусо» включили в состав 1-й эскадры.

23 июля японцы штурмом взяли королевский дворец в Сеуле, захватив правителя Кореи. Коджон, оказавшийся в положении пленника, под давлением посланника «Страны восходящего солнца» Отори Кейсуке распорядился сформировать новое правительство, дружественно настроенное по отношению к Токио. А спустя четыре дня оно обратилось к Японии с просьбой оказать всемерное содействие в изгнании китайских войск из страны.

Боевые же действия на море начались до официального объявления войны с нападения 25 июля 1894 года японской «Летучей эскадры» (1-я вспомогательная эскадра) под командованием контр-адмирала Цубоя Кодзо на отряд китайских кораблей близ острова Пхундо при входе в Асанский залив. В тот же день «Тиёда» вышла из Сасебо к корейскому побережью. 30-го числа того же месяца основные силы Объединенного флота сосредоточились на временной базе, устроенной на одном из уединенных островов южнее Асана. Там корабли оставались в течение нескольких дней, пополняя запасы угля и воды, которые доставлялись из Чемульпо на небольших каботажных пароходах. Здесь же вице-адмирал Ито произвел незначительную реорганизацию 1-й эскадры, формально разделив ее на два отряда. «Тиёда», наряду с флагманской «Мацусимой» и «Ицукусимой» вошла в первый. Официально война Китаю была объявлена 1 августа 1894 года манифестом императора Японии. В тот же день появился и декрет императора «Поднебесной» об открытии военных действий против «Страны восходящего солнца».

Поскольку теперь переброска армейских частей, снабжения и боеприпасов в Корею не являлась безопасной, Объединенный флот крейсировал в водах у Чемульпо, периодически осматривая устье реки Тэйдонг (современное название Тэдоган), однако встретить противника ему не удалось. После того, как китайский экспедиционный корпус, разгромленный бригадой генерал-майора Осимы Ёсимасы 29 июля 1894 года в бою у города Сонхван, в беспорядке отступил к Пхеньяну, японцам пришлось планировать военную экспедицию в северную часть Кореи. Это вынудило Ито перенести временную базу Объединенного флота в устье реки Тэйдонг. Там корабли эскадры пополняли различные запасы и производили мелкий ремонт. Она же считалась очень удобным местом для осуществления поддержки японского наступления на Пхеньян. В очередной раз пополнив на этой якорной стоянке запасы топлива с трех угольщиков, эскадра под командованием вице-адмирала Ито из 20 вымпелов 9-го числа того же месяца отправилась к Вей-Хай-Вею, где сосредоточился Бэйянский флот, чтобы выманить противника в море.

Японские корабли появились перед главной китайской военно-морской базой 10 августа 1894 года, однако неприятель боя не принял, оставшись стоять под защитой береговых батарей и фортов. После непродолжительной перестрелки с ними эскадра Ито ушла обратно к корейскому побережью. «Тиёда» за время этого непродолжительного боестолкновения выпустила по береговым укреплениям 51 снаряд из 12-см орудий, и 23 — из 47-мм скорострелок Гочкиса. Сколь-нибудь заметного ущерба нанести противнику не удалось, правда, и корабли под флагом «Восходящего солнца» повреждений не получили.

5 сентября Ито получил приказ из главной штаб-квартиры прикрыть силами 1-й вспомогательной и 1-й эскадр конвой из 29 пароходов, перевозивший в Чемульпо большую часть личного состава и вооружения 3-й территориальной пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Кацуры Таро, а также штаба 1-й армии во главе с маршалом Ямагата Аритомо. 12-го числа того же месяца транспорты без потерь достигли конечной точки своего маршрута. Их разгрузку в Чемульпо прикрывала 2-я вспомогательная эскадра, а «Тиёда» в составе главных сил занималась охраной входа на рейд, держась значительно мористее. Так как неприятель не появлялся, после того как на берег свезли более половины прибывших войск, 14 сентября «Летучая эскадра» направилась на разведку к мысу Шантунг, а главные силы взяли курс на устье реки Тэйдонг, так как ожидалось, что китайцы отправят подкрепления в Пхеньян. Оба соединения вновь встретились 15-го числа вблизи устья Тэйдонга. В этот же день из полученной телеграммы стало известно, что вражеские корабли крейсируют у острова Тайроку.

Утром 16 сентября 1-я вспомогательная и 1-я эскадры покинули временный пункт базирования и вышли на поиски места высадки войск противника. Чтобы иметь для разведки боевую единицу с малой осадкой, способную максимально приближаться к берегу и обследовать устья рек, вице-адмирал Ито приказал присоединиться к вышеуказанным силам канонерской лодке «Акаги». Помимо нее объединенную эскадру неожиданно пополнил вспомогательный крейсер (вооруженный пассажирский пароход) «Сайкё-мару» под флагом начальника Генерального штаба Императорского флота Японии вице-адмирала Кабаяма Сукэнори. Он совершал инспекторскую поездку и пожелал лично оценить действия эскадр в море.

На рассвете 17-го числа японцы, подойдя к острову Хай-ян Тао, отправили обследовать бухту канлодку «Акаги». После возвращения ее командир доложил, что китайских кораблей там нет. Поэтому Ито повел свою эскадру дальше к устью реки Ялу (сейчас Ялудзян). В 10 часов 50 минут утра с шедшего головным под флагом контр-адмирала Цубоя Кодзо бронепалубного крейсера «Ёсино» сообщили, что видят вражеские дымы. Тут же вице-адмирал Ито подал сигнал: «Командам иметь время обедать и курить». По мере приближения к противнику стали видны и сами корабли.

Действительно, в 7-8 милях от берега к юго-западу от устья Ялу на якорной стоянке находился Бэйянский флот почти в полном составе. Накануне около часа ночи он вышел из залива Далянь, эскортируя пять пароходов, на которых находилось около 5000 цинских солдат. Конвой достиг устья реки Ялу около 14 часов. По расчетам адмирала Тинга, именно к ней отступали разбитые накануне под Пхеньяном китайские войска после оставления города. Транспорты, сопровождаемые броненосцем береговой обороны «Пин-Юань», несколькими малыми канонерскими лодками и миноносцами, вошли в реку и бросили якоря примерно в 12-13 милях от ее устья. Высадка с них доставленных подкреплений продолжалась до утра 17 сентября. Остальные же бейянские корабли все это время охраняли вход в реку, стоя на якорях мористее.

Китайцы обнаружили появившуюся японскую эскадру около 10 часов утра и начали энергично поднимать пары и занимать места в боевом порядке. После этого они со скоростью 7 узлов двинулись навстречу неприятелю в строю неправильного фронта, больше напоминающий полумесяц, обращенный выпуклой стороной к противнику. В его центре находились самые мощные корабли — броненосцы «Дин-Юань» и «Джен-Юань», прикрытые с флангов крейсерами.

Японцы же сближались в строю общей кильватерной колонны. Впереди следовали четыре быстроходных крейсера контр-адмирала Цубоя, за ними на небольшом удалении главные силы, насчитывающие шесть кораблей. Замыкали же японскую колонну вспомогательный крейсер «Сайкё-мару» и канонерская лодка «Акаги». Соединение вице-адмирала Ито держало курс прямо на центр вражеского строя, но не доходя до противника порядка 40 кабельтовых «Летучая эскадра» приняла влево, и, увеличив скорость до 16 узлов, атаковала правый фланг построения противника, пытаясь его охватить.

В 12 часов 50 минут броненосец «Дин-Юань», шедший под флагом адмирала Тинга, сделал первый выстрел по «Ёсино» с дальности более 25 кабельтовых. Последовав его примеру, огонь открыли и остальные китайские корабли. Японцы не отвечали до тех пор, пока дистанция не сократилась до 16 кабельтовых. После чего бой приобрел достаточно ожесточенный характер. Пользуясь преимуществом в скорострельности орудий, корабли «Страны восходящего солнца» буквально засыпали неприятеля градом снарядов.

Вице-адмирал Ито с главными силами некоторое время держался вне дальности огня противника, выжидая момент, когда Цубой со своим крейсерами закончит маневр и выйдет бэйянскому боевому порядку в тыл. Лишь когда «Летучая эскадра», совершив ошибку, повернула на обратный курс, он атаковал врага.

Большую часть сражения «Тиёде», как и остальным кораблям, 1-го и 2-го боевого отрядов, пришлось действовать против «Дин-Юаня» и «Джен-Юаня». Идя в кильватер флагманской «Мацусиме», броненосный крейсер, согласно рапорту капитана 1 ранга Утиды Масатоси, был поражен тремя вражескими снарядами, однако никто из экипажа не пострадал, а полученные повреждения ничуть не отразились на способности корабля продолжить бой. Хотя все это являлось правдой только отчасти.

На самом деле, на бортах и надстройках «Тиёды» остались пробоины от пяти китайских снарядов, правда, два попадания действительно были малозначительными. Снаряд малого калибра (его диаметр замерять не стали) проделал небольшое отверстие, причем даже не сквозное, с левой стороны в средней части фок-мачты. Один 37-мм «гостинец» пробил обшивку по левому борту на уровне верхней палубы чуть впереди дымовой трубы (на схеме обозначен буквой D). Второй снаряд того же калибра пришелся в правый борт. Пробив обшивку, он врезался в жилую палубу в кладовке и не разорвался. Третий ударил примерно на 1,5 м выше ватерлинии под первым спонсоном 47-миллиметровки левого борта. Продырявив обшивку, он остановился в угольной яме.

Зато 305-мм бронебойный снаряд с одного из китайских броненосцев, выпущенный с близкой дистанции, прошил «Тиёду» словно пустую консервную банку. Оставив входное отверстие в левом борту почти посередине корабля диаметром 330 мм примерно в 2 м над поверхностью воды, он прошел сквозь топливный бункер и каюту интенданта. Затем снаряд пробил еще пять продольных переборок, угольную яму противоположного борта и упал в море, проделав в обшивке пролом неправильной формы размерами 1×0,6 м. Необходимо отметить, что в данной ситуации морякам «Страны восходящего солнца» сильно повезло. Если бы этот «подарок» пришелся в броневой пояс, то неизвестно, чем бы это все закончилось для крейсера.

В свою очередь «Тиёда» за время боя выпустила по неприятелю 705 12-см и 659 47-мм снарядов. Сами японцы утверждают, что его стрельба оказалась намного эффективнее, чем у «Мацусимы» и однотипных с ней кораблей.

Бой завершился уже в сумерках, когда, опасаясь атак китайских миноносцев, Ито отвел свои силы с поля боя.

На следующий день «Тиёда», несмотря на пробоины у ватерлинии, вместе с оставшимися в строю кораблями эскадры подошла к Вей-Хай-Вею, но неприятеля обнаружить там не удалось. Возвратившись к корейскому побережью, соединение «Страны восходящего солнца» обнаружило сидящий на мели полузатопленный китайский безбронный крейсер «Янг-Вей». Ито приказал «Тиёде» осмотреть его. Однако вражеский корабль оказался совершенно выгоревшим и на его борту никого не нашли. Тогда адмирал распорядился добить его окончательно торпедой, что и было сделано вечером того же дня.

Утром 19 сентября 1-я разведывательная и 1-я эскадры возвратились в устье реки Тэйдонг, где стало известно, что тяжело поврежденные в бою «Сайкё-мару», «Хиэй» и «Акаги» не затонули, а благополучно добрались до временной базы. Воспользовавшись услугами плавмастерской, прекрасно оборудованной различными механическими приспособлениями и имеющей солидный запас материалов для устранения различных повреждений боевых судов, на кораблях беспрерывно три дня занимались ремонтом. И 23-го числа того же месяца большая часть из них, в том числе и «Тиёда», вновь были готовы к несению службы.

Общие итоги этого сражения, вошедшего в историю как битва при Ялу, для Бейянского флота оказались близки к катастрофе. Из 14 кораблей, принявших участие в бою, четыре (два безбронных, бронепалубный и броненосный крейсера) были потоплены, еще один устаревший композитный корвет погиб, сев на скалы, при бегстве с поля боя. Броненосный крейсер «Ла-Юань», хотя и добрался до базы, но выше броневой палубы выгорел почти полностью. Оба китайских броненосца получили значительные повреждения. Остальные корабли, исключая миноносцы, хотя и пострадали, но в гораздо меньшей степени. Потери в личном составе только убитыми и пропавшими без вести превышали 650 человек.

Японцы же из 12 боевых единиц в ходе сражения не потеряли ни одной. Для ремонта в «Страну восходящего солнца» пришлось отправлять только получившие наибольшие повреждения флагманскую «Мацусму», полуброненосный композитный корвет «Хиэй», канонерскую лодку «Акаги» и вспомогательный крейсер «Сайкё-мару». На кораблях эскадры число погибших составило 113 человек, раненых — 167.

После завершения ремонта «Тиёда» выходила в море для прикрытия малых боевых единиц, осуществлявших промеры глубин вдоль западного побережья Кореи, вплоть до реки Ялу, чтобы найти удобное место для выгрузки продовольствия, снабжения и боеприпасов для 1-й армии, которая выступила в это время из Пхеньяна к корейской границе с Китаем. В результате активных действий такой пункт удалось быстро найти. И с 24 по 28 сентября все необходимые припасы туда доставили на транспортах морем под охраной кораблей Объединенного флота.

Вскоре после сражения при Ялу стало очевидно, что разгромленный китайский флот больше не способен оказывать сколь-нибудь серьезное сопротивление японцам, и господство на море полностью перешло к последним. Это подтолкнуло Токио изменить свои планы военной кампании и осуществить высадку 2-й армии непосредственно на территорию «Поднебесной». Ей предстояло, после взятия Люйшунькоу соединиться с частью 1-й армии, чтобы двинуться на Пекин. Перед вице-адмиралом Ито была поставлена задача подыскать подходящее для проведения такой операции место.

Завершив конвоирование транспортов с запасами для 1-й армии, флот «Страны восходящего солнца» активно приступил к поиску подходящего места для высадки десанта на Квантунском полуострове. Как и до этого, промерами глубин занимались миноносцы и небольшие каботажные пароходы, а крейсера осуществляли их прикрытие. Но на этот раз последние держались мористее, вне видимости берега, чтобы раньше времени не насторожить китайцев. «Тиёда» приняла участие в нескольких таких выходах. Уже в первые две недели октября подходящие места удалось найти, о чем Ито немедленно телеграфировал в Японию. Из Токио ему ответили, что 2-я армия прибудет в пункт сбора в устье реки Тайтонг к 20-му числу.

Для переброски 1-й смешанной территориальной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Ямадзи Мотохару со снаряжением и снабжением понадобилось почти 50 транспортов. Суда, принимая в порту Хиросимы на борт войска и снаряжение, по мере готовности самостоятельно выходили в море с 15 по 20 октября. Поскольку в попытку остатков китайской эскадры перехватить транспорты никто всерьез не верил, а весь Объединенный флот к этому времени перебазировался в устье реки Тайтонг, пароходы двигались без ближнего охранения. Роль дальнего прикрытия играли крейсера, посылаемые к Вей-Хай-Вею и Чифу для несения дозорной службы. Помимо этого, вице-адмирал Ито приказал всем остальным кораблям, приняв максимально возможные запасы топлива и пресной воды, быть в готовности к выходу в море в случае необходимости. «Тиёда» также привлекалась к патрулированию у главной базы Бейянского флота, однако противник выйти из нее не отважился.

Первые суда с войсками на борту достигли устья Тайтонга 18 октября, а на следующий день прибыли транспорты с основными силами 1-й дивизии и командующим 2-й армией полным генералом Ояма Ивао со штабом. Однако еще почти четыре дня пришедшие пароходы оставались на якорной стоянке в пункте сбора. Задержку в проведении десантной операции вызвали споры флотского и армейского командования по поводу места высадки. Сухопутные офицеры желали вступить на вражеский берег в районе города Бицзыво, аргументируя это тем, что он расположен ближе к вражеским укрепленным позициям у крепости Цзиньчжоу (у нас более известна как Кинджоу), и переход к ним по плохим дорогам отнимет у солдат больше времени и сил. Еще одним веским доводом считалось то, что это достаточно крупный населенный пункт с большим количеством жилья, пригодного для расквартирования войск. Ито же настаивал на бухте Шицаокоу в 30 милях к северо-востоку от Бидзыво. По мнению вице-адмирала, вероятность подвергнуться там неожиданной атаке со стороны китайских кораблей была заметно ниже. Главное же заключалось в том, что мелководье здесь простиралось всего на 3,5 мили от береговой черты, в то время как в Бидзыво оно тянулось на протяжении почти шести миль. При наличии ограниченного числа мелкосидящих плавсредств это обстоятельство грозило затянуть процесс высадки на две-три недели. Последний аргумент оказался столь «убойным», что армейцам пришлось согласиться с предложением Ито.

В 16:00 22 октября «Тиёда» совместно с безбронным крейсером «Цукуси», посыльным судном «Яэяма», а также канонерскими лодками «Бандзё» и «Тёкай» снялась с якоря и вышла в море. Им предстояло обследовать весь маршрут следования конвоя с войсками, вплоть до побережья Квантуна, чтобы убедиться в отсутствии в этом районе противника. Выполнив эту задачу, входящие в отряд боевые единицы должны были развернуться между островом Хайяндао и бухтой Шицаокоу, служа плавучими навигационными ориентирами для пароходов с десантом и их эскорта. Столь экзотическое задание обуславливалось тем, что транспортному каравану предстояло преодолеть указанный отрезок пути в полной темноте, чтобы минимизировать вероятность встречи со случайно появившимися там отдельными вражескими кораблями.

Утром 23-го числа 38 судов с личным составом 1-й дивизии под охраной Объединенного флота покинули якорную стоянку в Тайтонге и взяли курс на бухту Шицаокоу. На рассвете 24 октября с броненосного крейсера «Тиёда» в прибрежной деревне к северу от устья реки Хва-Юань высадилась десантная рота, которая, заняв плацдарм, водрузила на холме неподалеку японский флаг. Вскоре в бухту вошли транспорты с войсками, с которых сразу же начался своз на берег армейских подразделений. После того, как 1-я рота 1-го полка, высадившись с лодок, сменила на захваченном плацдарме моряков, последние вернулись на «Тиёду».

Высланные на разведку к Вей-Хай-Вею 25 октября бронепалубные крейсера «Нанива» и «Акицусима» вернулись в тот же день и доложили, что основные силы Бэйянского флота в количестве шести вымпелов покинули свою базу. Получив это известие, вице-адмирал Ито во главе 1-й (броненосный крейсер «Тиёда» и бронепалубные — «Мацусима», «Ицукусима», «Хасидатэ», «Нанива»), 1-й вспомогательной (бронепалубные крейсера «Ёсино», «Такатихо» и «Акицусима») и 2-й вспомогательной (броненосец «Фусо», полуброненосный корвет «Конго», композитный винтовой корвет «Кацураги» и посыльное судно «Такао») эскадр вышел к островам Чаншань (у нас больше известны как архипелаг Эллиот). А разгружающиеся транспорты остались охранять 3-я и 4-я вспомогательные эскадры, а также миноносцы. Однако неприятель так и не появился, и корабли после завершения поиска вернулись к месту якорной стоянки.

Тем временем высадка войск производилась непрерывно днем и ночью, хотя недостаточное количество плавсредств с небольшой осадкой и сильный северный ветер сильно замедляли ее темпы. 26-го числа того же месяца к устью Хва-Юаня пришел пароход «Нагато-Мару» со штабом 2-й армии во главе с генералом Оямой. Всего же с 24-го по 27-е октября 1894 года на берег было свезено 24 049 человек из состава 1-й дивизии и приданных ей подразделений. А вот выгрузка лошадей и артиллерии растянулась почти на две недели. Но уже на следующий день после начала высадки передовой батальон 1-й дивизии под командованием майора Сайто без боя занял Бидзыво, а вечером 5 ноября японские войска вышли к Цзиньчжоу. Штурм прикрывающих город укрепленных позиций и самой крепости генерал Ояма назначил на утро 6-го.

Намереваясь оказать содействие армейским частям при атаке на Цзиньчжоу, на рассвете 6 ноября «Тиёда» в составе главных сил, сопровождаемых 1-й, 2-й и 4-й (безбронный крейсер «Цукуси», канонерские лодки «Акаги», «Майя», «Осима» и «Тёкай») вспомогательными эскадрами, вышла ко входу в залив Далянь (у нас более известен как Талиенван). Поскольку последний находился менее чем в восьми милях от китайских позиций, которые предстояло штурмовать, вице-адмирал Ито надеялся, что корабли, расположившись там, смогут бомбардировать форты, защищавшие бухту, а также оказать огневое воздействие на тылы и резервы противника. Предполагая, что в заливе выставлено минное заграждение, туда для контрольного траления под прикрытием 4-й вспомогательной эскадры японцы направили шесть паровых катеров. Опасения подтвердились, что заставило остальные корабли под флагом «Страны восходящего солнца» весь день держаться у входа в бухту, а с наступлением темноты отойти мористее, так и не сделав ни одного выстрела.

Рано утром следующих суток «Цукуси», «Тёкай», «Майя» и «Осима» начали осторожно продвигаться вглубь залива, открыв огонь по китайским укреплениям. Однако ответа не последовало, хотя со стороны берега отчетливо доносилась стрельба. Главные силы и 1-я вспомогательная эскадра двинулись вслед за авангардом в 9 часов утра. В 10:09 «Хасидатэ» под флагом вице-адмирала Ито выпустил несколько 12-см снарядов по центральной батареи на острове Хэшанг. Но и в этот раз вражеские пушки остались безмолвны, хотя возле них виднелись солдаты. При внимательном рассмотрении укрепления в бинокли на флагмане пришли к выводу, что люди у орудий одеты в японскую форму, а над батареей развивается флаг «Страны восходящего солнца». Для прояснения ситуации с «Ёсино» на берег на паровом катере послали офицера, который, вернувшись, доложил, что китайские позиции на острове уже заняты частями армии генерала Оямы. Однако из-за того, что на укреплениях находились одни часовые, подробности он разузнать не смог.

Лишь после того, как в расположении японских войск побывал флаг-офицер штаба вице-адмирала Ито, последний узнал все обстоятельства произошедшего. Оказалось, что 2-я армия 6 ноября, начав выдвижение к вражеским позициям в 04:00, уже к 10 часам утра овладела Цзиньчжоу. При этом китайцы почти не оказали сопротивления, так что все японские потери ограничились десятью ранеными. Продолжая продвигаться вперед, подразделения 1-й дивизии вышли рано утром 7-го числа к укреплениям, защищавшим залив Далянь и его окрестности. Но цинские солдаты в панике оставили форты и батареи, которые считались одними из сильнейших в «Поднебесной», при приближении вражеских войск. Причем бегство было столь поспешным, что неприятелю оставили даже подробный план минного заграждения в бухте.

Руководствуясь им, японцы легко вытралили все поставленные противником «подарки», сделав воды залива совершенно безопасными. И уже на следующий день японские корабли спокойно стали там на якоря. С этого момента Далянь стал маневренной базой Объединенного флота, а 12-го числа в бухту вошли первые транспорты. Теперь японцам оставалось взять штурмом Люйшунькоу, наряду с Вей-Хай-Веем являвшуюся одной из главных и наиболее укрепленных военно-морских твердынь Китая.

Уже ранним утром 8 ноября 1894 года для разведки к входу в этот порт отправились бронепалубные крейсера «Ёсино» и «Такатихо». После их возвращения с известием, что Бэйянского флота ни в Люйшунькоу, ни на подходах к нему нет, «сыны Микадо» установили морскую блокаду крепости, чтобы противник не смог усилить ее гарнизон. В светлое время суток это делала одна из эскадр Объединенного флота, а ночью — флотилии миноносцев. Так продолжалось до 16-го числа того же месяца, когда главные силы под командованием Ито совместно с 1-й и 2-й вспомогательными эскадрами (всего 12 вымпелов, включая «Тиёду»), а также шести миноносцев направились к Вей-Хай-Вею.

В преддверие штурма Люйшунькоу, назначенного на 21 ноября, командующий японскими военно-морскими силами хотел дать противнику еще одно сражение, чтобы лишить его возможности вмешаться в ход событий. Корабли под флагом «Страны восходящего солнца» шесть раз прошли на виду Вей-Хай-Вея, пытаясь вызвать вражескую эскадру на поединок, но китайцы предпочли не покидать гавани. И хотя соединение вице-адмирала Ито крейсировало у главной базы Бэйянского флота весь этот и следующий дни, неприятель так и не выпустил по нему ни одного снаряда. Поскольку противник явно демонстрировал нежелание вступать в бой, все японские корабли 19 ноября вернулись в залив Далянь.

В час ночи 21 ноября «Тиёда» в составе главных сил, вместе с 1-й, 2-й (не включая винтовой композитный корвет «Кацураги») и 4-й вспомогательными эскадрами, а также 12 миноносцами покинула залив Далянь и направилась к Люйшунькоу. В 06:00 канонерские лодки «Тёкаи», «Осима» и «Майя» начали обстрел самых восточных фортов крепости. Те некоторое время отвечали, но затем перенесли огонь на сухопутный фронт. Около 10 часов утра японское соединение, обогнув юго-западную точку Ляодунского полуострова, достигло залива Лаотешань, блокируя вероятные пути подхода Бэйянского флота. После того, как отправленное на разведку к Вей-Хай-Вею посыльное судно «Яэяма» вернулось и доложило, что враг не подает никаких признаков намерения идти на помощь Люйшунькоу, эскадра вице-адмирала Ито, развернувшись, двинулась в направлении выхода из порта. Около часа дня на западном берегу бухты Киуван (у нас известен как бухта Голубиная) было замечено большое количество китайских солдат. «Тиёда» получила приказ атаковать их. Отделившись от основных сил, она приблизилась к берегу и выпустила два снаряда главного калибра. Этого оказалось достаточно, чтобы рассеять вражеские войска. Не найдя больше достойных целей для своих орудий, броненосный крейсер в 13:30 присоединился к 1-й эскадре, продолжавшей еще некоторое время обстреливать укрепления неприятеля на западном побережье.

В 15:30 с «Яэямы», оставленной наблюдать за восточными фортами, просигналили, что все они пали. Тем не менее, западные укрепления продолжали сопротивление до захода солнца. Их штурм армейское командование решило отложить до утра следующих суток. Вечером задул сильный северный ветер, пошел дождь, и температура упала почти до -6° С. На палубах кораблей начала образовываться ледяная корка, и командующий Объединенным флотом решил отвести свои силы на временную базу в заливе Далянь, чтобы переждать непогоду. Для наблюдения за внешним рейдом Люйшунькоу были оставлены корабли 4-й вспомогательной эскадры, посыльное судно «Яэяма» и миноносцы. Основные же силы под командованием вице-адмирала Ито смогли вернуться к крепости только 24 ноября 1894 года. Однако на штурм укреплений это повлиять уже не могло, поскольку в ночь с 21-го на 22-е число китайские войска покинули свои позиции и начали беспорядочное отступление, переросшее в бегство, в сторону Цзиньчжоу. Они рассчитывали прорваться там через японские заслоны по дороге на Фучоу для соединения с главными силами цинской армии.

В результате однодневного штурма под контроль «Страны восходящего солнца» перешла хорошо укрепленная и неплохо оборудованная военно-морская база с неповрежденной инфраструктурой. Опираясь на нее, Объединенный флот мог достаточно надежно прикрывать морские пути снабжения 1-й и 2-й армий, которым предстояло начать совместное наступление на Пекин. Но, чтобы окончательно решить вопрос безопасности коммуникаций между Японией и побережьем Китая в районе Западно-корейского залива, вице-адмиралу Ито требовалось уничтожить остатки Бэйянской эскадры, укрывавшейся в Вей-Хай-Вее.

Для овладения последним в конце 1894 г. в Японии сформировали 3-ю армию, командовать которой назначили уже проявившего себя генерала Ояму. В ее состав включили 2-ю территориальную дивизию генерал-лейтенанта Сакума Самата и 6-ю территориальную дивизию генерал-лейтенанта Куроки Тамэмото, хотя на тот момент в ней осталась всего одна пехотная бригада с частями усиления. Весь личный состав 3-й армии с запасами и снаряжением 10 января 1895 года на борту 50 транспортов покинул порт Хиросимы и без происшествий прибыл в залив Далянь.

Последние приготовления и согласование места высадки между армейским и флотским начальством заняло пару дней, и к 16-му числу все приготовления удалось завершить. Тем временем из разведки вернулось посыльное судно «Яэяма», отправленное для осмотра побережья Шаньдунга. После доклада его командира последовал приказ начать посадку войск на транспорты. В соответствии с планом операции суда выходили тремя группами (первая из девяти единиц 19 января, и две из 15 и 16 пароходов 20-го) в непосредственном охранении 3-й и 4-й вспомогательных эскадр. Дальнее прикрытие их перехода, крейсируя неподалеку от Вей-Хай-Вея, обеспечивали главные силы (бронепалубные крейсера «Мацусима», «Ицукусима», «Хасидате» и броненосный «Тиёда»), 1-я (бронепалубные крейсера «Ёсино», «Аки-цусима», «Нанива» и «Такатихо») и 2-я (броненосец «Фусо», полуброненосные корветы «Конго» и «Хиэй», посыльное судно «Такао») вспомогательные эскадры, а также флотилии миноносцев. Местом высадки служила бухта Жунчэн, находившаяся в 80 милях восточнее последней базы Бэйянского флота. Для отвлечения внимания противника 18 января 1-я вспомогательная эскадра под командованием контр-адмирала Самедзимы Кадзунори бомбардировала порт Дэнчжоу, расположенный к северо-западу от Вей-Хай-Вея.

Рано утром 20-го числа того же месяца первые девять транспортов с войсками, совершив 115-мильный переход, вошли в бухту Жунчэн. Незадолго до этого «Яэяма» артиллерийским огнем рассеяла отряд из 300 цинских солдат, охранявших побережье в этом месте. Высаженные с посыльного судна, а также с канонерских лодок «Атаго» и «Майя» десантные партии заняли брошенное китайцами небольшое полевое укрепление с четырьмя легкими пушками, защитники которого, почти не понеся потерь, сбежали в сторону Чифу.

Бухта имела достаточные глубины, чтобы пароходы с частями 2-й дивизии на борту смогли подойти почти к урезу волы. По этой причине высадка шла очень быстро, и к полудню уже все доставленные войска оказались на берегу. На следующий день со второй группой транспортов в залив прибыл генерал Ояма со штабом. К этому времени передовые подразделения 4-го полка 2-й дивизии уже заняли город Жунчэн, расположенный на удалении семи миль от моря. Расквартированный в нем китайский гарнизон примерно из 1000 кавалеристов бежал после короткой перестрелки с ротой японской пехоты, двигавшейся во главе колонны.

Высадка 3-й армии со всеми запасами и снаряжением завершилась 25 января 1895 года. Всего на Шаньдунский полуостров было доставлено немногим более 24 000 человек. Через четыре дня японские войска, практически не встречая сопротивления со стороны противника, вышли к фортам, прикрывающим Вей-Хай-Вей со стороны суши. Их штурм генерал Ояма назначил на 30-е число того же месяца.

Для оказания помощи армии, пополнив с угольщиков в течение двух дней (27 и 28 января) запасы топлива, «Тиёда» вместе с «Мацусимой», «Ицукусимой», «Хасидатэ» и 1-й вспомогательной эскадрой в два часа ночи покинула бухту Жунчэн и взяла курс на китайскую военно-морскую базу. В 06:30 корабли прибыли к гавани Вей-Хай-Вея, где к ним присоединились броненосец «Фусо», полуброненосный корвет «Конго» и посыльное судно «Такао», несшие ночью дозорную службу у мыса Шантунг. Через два часа соединения разделились, 1-я вспомогательная эскадра отправилась к западному входу во вражескую базу, а остальные силы остались крейсировать в 10 милях от восточного. Непосредственную поддержку сухопутным войскам, пошедшим на штурм крепости, пытались оказать безбронный крейсер «Цукуси», канонерские лодки «Акаги», «Атаго», «Майя», «Тёкай», а также винтовые корветы «Мусаси», «Ямато» и «Кацураги», которым периодически отвечали береговые форты и китайские корабли, маневрировавшие по гавани.

В 14:07 все 11 боевых единиц основной, 1-й и 2-й вспомогательных эскадр выстроились в единую кильватерную колонну во главе с флагманской «Мацусимой» и, отвлекая цинских артиллеристов, стали маневрировать у острова Люгундао. Примерно через час все восточные форты сухопутного фронта перешли в руки японцев, и после 15 часов с них начали обстреливать китайские корабли. В 18:00 четыре крейсера 1-й эскадры настолько приблизились к батареям острова Люгундао, что китайцы открыли по ним интенсивный огонь. Однако стреляли они очень плохо, и только один снаряд упал достаточно близко от японских кораблей, подняв столб воды между «Мацусимой» и следовавшей за ней «Тиёдой». С наступлением темноты Ито отвел свои силы к острову Цзимин (европейское название остров Канинг), где они встали на якорь. Только «Ёсино», «Акицусима», «Нанива» и «Такатихо» остались следить за западным выходом из Вей-Хай-Вея.

На следующий день 1-я и 2-я вспомогательные, а также 1-я эскадры встретились в 5 часов утра в 10 милях от китайской базы. Первая из них продолжила сторожить западный выход из гавани, а две другие взяли под наблюдение восточный. С 8 часов утра эти три соединения вновь, выстроившись в одну кильватерную колонну, несколько раз прошли мимо укреплений острова Люгундао. Пользуясь этим, винтовые корветы «Ямато», «Мусаси» и «Кацураги» постарались приблизиться к восточному выходу из Вей-Хай-Вея. Вслед за ними отправилась и «Тиёда», покинув свое место в общем строю. Осмотрев бухту и убедившись, что все китайские корабли, включая миноносцы, находятся там, броненосный крейсер вернулся к главным силам, которые к этому времени отошли на якорную стоянку у острова Цзимин. Наблюдать за китайским флотом в темное время суток вновь оставили 1-ю вспомогательную эскадру.

Около двух часов ночи поднялся ветер, развивший сильное волнение, и началась снежная буря. Все это сопровождалось понижением температуры до -16°С. Надстройки, палубы и борта кораблей стали быстро покрываться льдом толщиной от 76 до 127 мм. Это вынудило вице-адмирала Ито укрыть Объединенный флот в бухте Жунчэн, чтобы переждать непогоду. Шторм свирепствовал почти двое суток, и только во второй половине дня 2 февраля море начало успокаиваться.

В 14:00 «Тиёда», «Мацусима», «Ицукусима» и «Хасидатэ» снялись с якоря и направились к Вей-Хай-Вею, куда прибыли около 19 часов. На ночь они встали на якоря у острова Цзимин. На рассвете 3-го числа к ним присоединились корабли 1-й и 2-й вспомогательных эскадр, за исключением «Акицусимы», задержавшейся с погрузкой угля. Выстроившись в одну кильватерную колонну, соединения «Страны восходящего солнца» двинулись к острову Люгундао, чтобы вновь отвлекать своими маневрами китайских комендоров. Вскоре после этого появилась «Акицусима», сообщившая сигналом, что все укрепления противника на материке и сам город перешли в руки японцев. Оказалось, что, воспользовавшись непогодой, цинские солдаты оставили свои позиции и отступили в Чифу, предварительно выведя из строя все орудия на западных фортах.

Тем не менее, остатки Бэйянского флота продолжали активное сопротивление, ведя оживленную перестрелку с ранее захваченными 2-й дивизией батареями на восточном берегу. В помощь последним вице-адмирал Ито направил 2-ю вспомогательную эскадру. Схватка с китайскими кораблями оказалась непродолжительной, хотя достаточно интенсивной, поскольку противник поспешил выйти из сферы поражения корабельных орудий. Во второй половине дня 3-я вспомогательная эскадра так же предприняла попытку бомбардировать вражеские корабли, но без заметных результатов.

На следующий день 1-я и 1-я вспомогательная эскадры вновь маневрировали на виду фортов острова Люгундао, но пушки его укреплений почти не стреляли. Однако выяснилось, что орудия, установленные на фортах восточного побережья, не могут обстреливать островные укрепления. Без приведения же последних к молчанию овладение базой представлялось невозможным. Объединенному флоту предстояло решить эту задачу самостоятельно. А для этого прежде всего следовало уменьшить число китайских кораблей, способных поддерживать островные форты. Японские минные флотилии провели на них две атаки (в ночь с 5-го на 6-е и с 6-го на 7-е февраля 1895 года), результатом которых стало потопление броненосного крейсера «Лай-Юань» и учебного судна «Вей-Юань», а также нанесение таких повреждений флагманскому броненосцу «Дин-Юань», что ему пришлось выброситься на отмель.

7-го числа в 7 часов 20 минут 1-я и 1-я вспомогательные эскадры в строю кильватерной колонны, двигаясь 10-узловой скоростью, с дистанции 24 кабельтова атаковали укрепления острова Люгундао. В то же самое время 2-я, 3-я и 4-я вспомогательные эскадры приступили к бомбардировке форта на острове Жидао, находясь от него на таком же расстоянии. Вскоре три оставшихся на ходу корабля Бейянского флота подключились к перестрелке. «Тиёда», идя вслед за «Мацусимой», первой открыла огонь по западному форту на острове Люгундао. Китайцы энергично отвечали. Бой шел весь день и прекратился только с наступлением темноты. За это время «Тиёда» выпустил по неприятелю 123 снаряда из 12-см орудия и 118 — из 47-мм. Сам броненосный крейсер счастливо избежал вражеских «гостинцев».

В ходе сражения трофеями японцев стали девять миноносцев и два минных катера противника, попытавшиеся сбежать из гавани, воспользовавшись густым пороховым дымом. Тем не менее, результаты предпринятой общей атаки не впечатляли. Укрепления неприятеля на островах хотя и пострадали, но сохранили свою боеспособность.

На следующий день «Тиёда» вновь маневрировала в составе эскадры вице-адмирала Ито на виду островных фортов, наблюдая за китайскими кораблями в гавани, предполагая, что они намерены скрыться. 9-го числа броненосный крейсер вместе с «Ёсино», «Такатихо» и «Акицусимой» охраняли восточный вход в Вей-Хай-Вей, в то время как 2-я вспомогательная эскадра вновь обстреливала укрепления на островах. Правда, на этот раз боестолкновение оказалось непродолжительным, и японцы в полдень отошли на якорную стоянку у острова Цзимин. С рассветом 10 февраля «Ицукусима» приступила к несению дозорной службы у острова Люгундао, а ночью ее сменили «Тиёда», «Мацусима» и «Хасидатэ». На следующий день юго-восточный форт на этом клочке суши попыталась атаковать 3-я вспомогательная эскадра. Но на этот раз китайцы отвечали с невиданной ранее точностью, поразив три корабля под флагом «Страны восходящего солнца».

Казалось, что осада может затянуться надолго. Но в этот же день адмирал Тинг, руководивший обороной военно-морской базы, получил известие, что надеяться на прибытие подкреплений ему не стоит. В связи с этим дальнейшая борьба за Вей-Хай-Вей теряла всякий смысл, и командующий Бэйянским флотом решил принять предложение вице-адмирала Ито о сдачи крепости и кораблей, направленное ему ранее, но оставленное без внимания. Акт о капитуляции был подписан 13 февраля 1895 года, однако уже без участия адмирала Тинга, покончившего жизнь самоубийством.

В виду полного уничтожения Бэйянского флота 14-го числа того же месяца в Токио приняли решение сформировать Южный экспедиционный корпус. Одной из его целей был захват архипелага Пэнху (европейское название Пескадорские острова). Корпусу для его доставки на место и дальнейшей поддержке создавался Южный экспедиционный флот. В его состав включили 1-ю и 1-ю вспомогательные эскадры в полном составе, а также бронепалубный крейсер «Эсмеральда», купленный у Чили и переименованный в «Идзуми». Всем кораблям, участвовавшим в боевых действиях, предписывалось пройти ремонт до 15 марта 1895 года, чтобы в этот день они смогли собраться в Сасебо.

26 февраля «Тиёда» покинула Вей-Хай-Вей, сопровождая в Японию захваченный китайский минный крейсер «Гуанбин». Переход оказался на редкость сложным. Мало того, что трофей обладал очень посредственной мореходностью, но из-за изношенности главной энергетической установки его «парадный» ход не превышал 10 узлов, при этом на корабле постоянно что-то норовило сломаться. Поэтому «Страны восходящего солнца» соплаватели достигли только 5 марта. В тот же день броненосный крейсер поставили в док для проведения ремонта. Но его осмотр показал, что за десять дней завершить основные работы невозможно, из-за чего Экспедиционный флот отправился на юг, не дожидаясь, когда крейсер покинет военно-морской арсенал в Куре.

Ремонт броненосного крейсера продлился до 10 апреля. К этому моменту Южный экспедиционный корпус, почти не встретив сопротивления со стороны пятитысячного гарнизона противника, за три дня (с 24 по 27 марта) занял все острова архипелага Пэнху. Это стало дополнительным и довольно убедительным аргументом в руках премьер-министра Японии Ито Хиробуми в пользу безоговорочного принятия Китаем всех требований на переговорах о заключении мира между Токио и Пекином, начавшихся 20-го числа того же месяца в Симоносеки.

Сразу после завершения ремонта «Тиёду» временно включили в состав Эскадры западного моря. И уже 13 апреля крейсеру поручили специальную миссию — отконвоировать в Люйшунькоу пароход, на борту которого находились посланники наместника столичной провинции Чжили Ли Хунчжана, ставшего уполномоченным министром империи Цин на переговорах в Симоносеки. Выполнение этого поручения для «Тиёды» затянулось, несмотря на то что мир между враждующими сторонами подписали 17 апреля 1895 года. В соответствии с Симоносекским договором Китай обязался передать Японии архипелаг Пэнху, остров Формоза и Ляодунский полуостров.

Однако против аннексии последнего категорически возражали Россия, Германия и Франция, опасавшиеся усиления позиций Британской империи в регионе. Всего через шесть дней после подписания мира, в Токио получили требование от лица трех Великих держав вернуть Ляодун. 5 мая 1895 года Япония согласилось с этим, на условии получения компенсации в размере 30 000 000 лян серебром (60 000 000 серебряных рублей). И 18 мая «Тиёда» снова эскортировала пароход с китайскими чиновниками на борту, но на это раз из Люйшунькоу в порт Хиросимы, Уджина. Они доставили новые указания Ли Хунчжану о внесении в договор изменений.

Но пребывание крейсера в домашних водах оказалось недолгим. Дело в том, что Китай совершенно не горел желанием отдавать «Стране восходящего солнца» не только Ляодун, но и Формозу, особенно учитывая то обстоятельство, что японские войска на остров еще не высадились. После провалившихся попыток передать эту территорию под временное управление Великобритании или России, с негласного одобрения династии Цин местное дворянство заявило о независимости Формозы от материкового Китая. Одновременно с этим на острове приступили к формированию вооруженных отрядов ополчения (милиция хакка) для противостояния японской оккупации. Это вызвало публичное осуждение со стороны Пекина, как раз в это время ведшего переговоры о возвращении Ляодунского полуострова. 20 мая даже появился указ императора Цзайтяня, предписывающий всем цинским чиновникам и военнослужащим покинуть остров. Однако выполнять его никто не собирался, несмотря на то, что китайские солдаты сами желали покинуть территорию, которую считали для себя чужой.

О создании демократической республики Формоза во главе с цинским генерал-губернатором острова Тан Цзинсонгом официально объявили 22 мая. Причем еще до этого лидеры новообразованного «независимого» государства не раз заявляли о готовности признать своим сюзереном Китай. Такой поворот событий Токио совершенно не устраивал. Поэтому готовившимся к оккупации Формозы японцам пришлось значительно ускориться.

Уже 22 мая 14 транспортов с 7000 солдат и офицеров дивизии Императорской гвардии под командованием генерал-лейтенанта принца Китасиракава-но-мия Ёсихиса-синно в охранении бронепалубных крейсеров «Мацусима» и «Нанива» вышли из Люйшунькоу в южном направлении. Отправка войск производилась в такой спешке, что личному составу не успели доставить летнее обмундирование. Из-за этого гвардейцы были вынуждены направиться на остров с его теплым и влажным климатом в зимней форме, рассчитанной на холодные климатические условия Манчжурии. Через четыре дня конвой стал на якорь у порта Накагусуку, расположенного на восточном побережье Окинавы.

Здесь 27 мая экспедицию возглавил прибывший из Токио и только недавно произведенный в полные адмиралы Кабаяма Сукенори, назначенный первым японским генерал-губернатором Формозы. Не желая давать противнику времени на сбор сил и укрепление позиций, он в полдень того же числа приказал начать переход к побережью мятежного острова. Первоначально адмирал намеревался произвести высадку в гавани Тамсуя. Но в 10 утра 29 мая в 5 милях к югу от острова Пэндзя (европейское название Азенкур) конвой встретил японское судно «Йокогама-мару». От его капитана Кабаяма узнал, что для защиты порта противник сосредоточил значительные силы. Поэтому транспорты и сопровождающие их крейсера повернули на юго-восток и направились к мысу Самтиао, находящемуся в нескольких милях к северу-востоку от города Цзилун.

Высадка началась в 14:00 того же дня. Ее проведению попытались помешать, открыв огонь, подошедшие китайские солдаты численностью до 500 человек. Однако уже успевшие обосноваться на берегу передовые подразделения гвардейцев очень быстро обратили их в бегство. К вечеру вся пехота и саперы уже перебрались с транспортов на остров. На следующий день на берег доставили кавалерию и артиллерию, а 31 мая с судов выгрузили боеприпасы и другие необходимые запасы и имущество. 1 июня дивизия Императорской гвардии двинулась в направлении Цзилуна.

С началом июня 1895 года к эскадре во главе с командующим Объединенным флотом вице-адмиралом Аричи Синанодзё, отправленной для содействия сухопутным войскам при оккупации Формозы, присоединилась и «Тиёда». Около 15 часов 2-го числа броненосный крейсер вместе с «Нанивой», «Такатихо» и флагманской «Мацусимой» приблизился к Цзилуну. Китайцы на батареях не смогли установить национальную принадлежность появившихся кораблей, поэтому огня не открывали. Японцы, удивленные таким молчаливым приемом, весь остаток дня и ночь крейсировали у порта, но неприятель на них не обращал никакого внимания. Рано утром 3 июня с кораблей спустили на воду паровые шлюпки, которые отправились на разведку вражеского побережья. Первые вернувшиеся из них сообщили, что цинские солдаты занимают форт Шеляо на острове Пальма (сейчас остров Надежды), переправляясь группами через небольшой пролив, отделяющий это укрепление от города.

Около 9 часов утра с крейсеров вице-адмирала Аричи обнаружили приближение к Цзилуну японских сухопутных войск, спускавшихся в долину в высокого восточного горного хребта. Желая отвлечь от них внимание цинских солдат, корабли в 08:51 сделали по несколько холостых выстрелов. Однако и это на китайцев не оказало никакого воздействия. Береговые укрепления продолжали безмолвствовать, и в 09:13 эскадра прекратила стрельбу. Вскоре к крейсерам Аричи присоединилась канонерская лодка «Осима».

Примерно в это же время из разведки вернулась одна из паровых шлюпок и доложила, что примерно 1000 вражеских солдат, приближавшихся к форту на острове Пальма с большим количеством припасов, заметив японский катер, обстреляли его. Вскоре после 10 часов утра бронепалубный крейсер «Такатихо» приблизился к острову Пальма и открыл огонь. Шеляо, имевший на вооружении одно 305-мм орудие Армстронга и по две 260-мм и 178-мм артустановки системы Круппа, ответил несколькими выстрелами. В 10:15 «заговорили» и две 178-мм крупповские пушки форта Сяньдун на западной стороне бухты. Соединение вице-адмирала Аричи выстроилось в кильватерную колонну и в районе 10:30 начало бомбардировку береговых укреплений с дистанции 6000 м. Однако бой оказался недолгим, поскольку китайские батареи быстро замолчали. Орудия Шеляо выпустили всего 12 снарядов, а Сяньдуна — шесть. Японцы же с пяти кораблей произвели в общей сложности около 50 выстрелов. В 10:50 эскадра, прекратив бомбардировку, ушла в море. В этой непродолжительной перестрелке «Тиёда» не получила никаких повреждений.

Во второй половине дня Цзилун и все защищавшие его форты и батареи японские сухопутные силы взяли штурмом, потеряв двух человек убитыми и 26 ранеными. 12 000 китайских солдат и офицеров, составлявшие гарнизон города, бежали вслед за своим руководством. Вскоре после полудня 4 июня 1895 года вице-адмирал Аричи установил связь с армейским командованием, и по его просьбе направил корабельные плавсредства в акваторию порта для очистки от установленных противником мин заграждения. Эту операцию удалось завершить к вечеру 6-го числа того же месяца. После этого транспорты со снабжением и подкреплениями могли разгружаться непосредственно у портовых причалов.

Дальнейшие боевые действия переместились вглубь Формозы и активного содействия флота уже не требовали. Но покорение острова военной силой затянулось до 21 октября 1895 года, когда капитулировал последний оплот местных жителей город Тайнань. Правда, даже в тех немногочисленных операциях, в которых задействовались корабли Объединенного флота, «Тиёда» участия уже не принимала. Вернувшийся в Японию броненосный крейсер 25 июня вывели в резерв. А спустя пять дней его поставили в арсенал Курэ для проведения ремонта корпуса и энергетической установки, так как из-за ее длительной интенсивной эксплуатации рабочее давление пара в котлах снизилось с 11,25 кг/см2 до 9,14 кг/см2.

По ходу проведения этих работ на «Тиёде» сменился командир. 28 сентября 1895 года им стал капитан 1 ранга Ито Цунэсаку. Ремонт завершился 14 октября того же года. За три с половиной месяца, проведенных в арсенале, на крейсере полностью заменили арматуру холодильников и дымогарные трубки во всех котлах. В последних также исправили топки. Две тяжелые и неудобные в обращении 11,43-мм десятиствольные картечницы Гатлинга на боевых марсах фок- и бизань-мачты заменили пятиствольными под 8-мм патрон, а третью — 47-мм легкой пушкой Гочкиса на колесном лафете с боезапасом 396 унитарных выстрелов. Помимо этого, ликвидировали следы боевых повреждений, почистили подводную часть корпуса и заново окрасили весь корабль.

В состав Эскадры постоянной готовности «Тиёду» вновь включили 27 ноября. Новый 1896 год для крейсера начался с похода на Формозу. Покинув 8 января гавань Синагава, он спустя почти четыре месяца, 1 мая, вернулся в порт Наха (остров Окинава). В очередное заграничное плавание «Тиёда» вышла из Аомори 19 сентября 1896 года, а уже 31 октября бросила якорь в Сасебо. Пока корабль «демонстрировал флаг» в соседних странах, 20 октября 1896 года было принято решение о замене его локомотивных котлов на водотрубные.

Контракт на поставку последних подписали с фирмой «Делоне-Бельвиль», основанную Жюльеном Бельвилем и выпускавшую парогенераторы его собственной конструкции. Однако по причине большой загруженности французской компании японцы получили свой заказ только весной следующего года и то не в полном объеме. В комплекте присланной арматуры отсутствовал главный паропровод. Несмотря на это, 19 апреля «Тиёду» поставили в военно-морской арсенал в Курэ для проведения ремонта и модернизации энергетической установки.

На этот раз с броненосного крейсера демонтировали и выгрузили на берег главные и основные вспомогательные механизмы. В цехах предприятия их перебрали, заменив изношенные детали, и отрегулировали, после чего вернули на свои места. Кроме того, на линиях гребных валов вместо старых уставили новые бакаутовые подшипники. Шесть старых локомотивных котлов «Тиёды» поменяли на 12 водотрубных, конструкции Бельвиля. Последние относились к модели без экономайзеров, имели общую поверхность нагрева 1094,27 м2 и рабочее давление пара 17,34 кг/см2. Поскольку сроки получения заказанного главного паропровода с клапанами-детандерами оставались достаточно туманными, установили временный, изготовленный тем же арсеналом Курэ. Это вынудило ограничить рабочее давление в котлах 12,66 кг/см2, что сочли вполне приемлемым для целей обучения и тестирования новинки.

Ремонт и модернизация корабля заняли почти 13 месяцев. За это время, в связи с введением в Императорском флоте Японии новой классификации, «Тиёда» с 21 марта 1898 года стал крейсером 3-го класса. А 12 апреля, несмотря на то, что на корабле еще продолжались ремонтные работы, его перевели в резерв 1-й категории. Спустя еще три недели командиром корабля назначили капитана 1 ранга Гайки Ясумаса. В этом же месяце «Тиёда» покинула арсенал Курэ, но из-за малой скорости включать в Эскадру постоянной готовности ее не стали. Вместо этого броненосный крейсер временно приписали к учебным кораблям, способным выполнять обязанности стационеров. В последнем качестве его и отправили в Манилу для защиты жизни и имущества японских граждан, проживавших на Филиппинах, поскольку там все еще продолжалось активное вооруженное противоборство между сторонами Испано-американской войны. Помимо этого, на командира крейсера была возложена задача сбора сведений о ведущихся там боевых действиях.

После заключения перемирия между США и Испанией «Тиёда» через Гон-Конг возвратилась в Японию. В конце 1898 года туда, наконец, доставили долгожданный главный паропровод. 14 ноября корабль вывели в резерв 2-й категории и поставили в арсенал Курэ. Очередной ремонт завершился в феврале следующего года. 9 марта «Тиёду» зачислили в резерв 1-й категории. В этом же месяце состоялись ходовые испытания. На мерной миле броненосный крейсер с естественной тягой поддерживал скорость 17,85 узла. При этом машины суммарно развили 2929 инд.л.с., делая в среднем по 170,65 оборотов в минуту. Расход угля по сравнению с локомотивными котлами на 14-узловом ходу снизился на 26%, а расчетная дальность плавания увеличилась на 35%.

13 апреля 1899 года «Тиёда» повторно оказалась в разряде учебных кораблей, способных нести стационерную службу. В это время им командовал капитан 1-го ранга Иноуэ Тосио, вступивший в должность 1 марта того же года. Крейсер вновь включили в состав Эскадры постоянной готовности только 17 июня. Но после этого у электрогенераторов обоих бортов достаточно быстро возникли серьезные неполадки, полностью устранить которые удалось только к октябрю. В конце сентября на корабле в очередной раз сменился командир, 29-го числа эту должность занял капитан 1 ранга На-рукава Хакару. А 2 октября 1899 года крейсер отправился к берегам Кореи, вернувшись в Японию 13-го числа того же месяца.

В январе 1900 года «Тиёду» вновь поставили в арсенал Куре. На этот раз потребовалось заменить пришедшие в полную негодность топки котлов и устранить еще ряд не столь значительных неисправностей. После завершения ремонта на корабле, стоявшем в Йокосуке, перед отправкой во Францию прошел обучение эксплуатации «бельвилей» персонал механической боевой части броненосного крейсера «Адзума». 30 апреля «Тиёда» приняла участие в императорском смотре флота у Кобе и последовавшими за этим маневрах. Однако в мае на арматуре и стенках котлов №№ 10 и 12 обнаружили сильную коррозию, местами «съевшую» металл почти до дыр. Кораблю пришлось направиться в арсенал Курэ для проведения срочного ремонта. В состав Эскадры постоянной готовности он вернулся 18 июня 1900 года. За десять дней до этого капитана 1 ранга Мацумото Аринобу получил назначение на пост командира крейсера.

28 июля «Тиёда» вышла из Сасебо для оказания помощи севшему на мель острова Чеджу у побережья Кореи пароходу «Сацума-мару». При проведении этой спасательной операции 31 июля броненосный крейсер получил повреждения кормовой части левого борта, когда стоявшее рядом на якоре судно «Тэнсин-мару», подхваченное приливным течением, ударило его носом. На следующий день крейсер «Тиёда» вернулся в Сасебо, а вскоре перешел в Курэ для ремонта. Устранение полученных повреждений и ряд других неотложных работ удалось завершить в сентябре 1900 года. В этом же месяце корабль снова вернули в состав Эскадры постоянной готовности.

Со 2 октября до конца года крейсер формально принял участие в подавлении «боксерского» восстания в Китае, действуя в районе Дагу (у нас больше известно, как Таку) и у Чифу. Непосредственно в боевые столкновения с отрядами повстанцев ни самому кораблю, ни его экипажу вступить не довелось, так как к этому времени их разбили и по большей части уничтожили. Поэтому роль «Тиёды» свелась к изображению японского присутствия в составе эскадры международной коалиции, умиротворявшей смуту. Крейсер вернулся в Сасебо 31 декабря.

4 февраля 1901 года его командиром в соответствии с особым приказом стал капитан 1 ранга Сакамото Хадзиме. 6 марта 1901 года «Тиёду» решили использовать в качестве учебного корабля для прохождения практики кандидатами на чин младшего инженера-механика. В этом качестве крейсер вышел 24 мая из Курэ в поход в Корею. Вернувшийся в Сасебо 23 июля того же года корабль, по причине не самого лучшего состояния главной энергетической установки, 30 августа выведен в резерв 1-й категории. Дальнейший его осмотр специалистами в арсенале Курэ показал, что забортная и котельная арматура подтекает во многих местах, а у холодильников пришла в полную негодность. 1 октября 1901 года «Тиёду» зачислили в резерв 3-й категории. В ходе проведенного ремонта на крейсере заменили проблемные участки арматуры, перебрали и смазали главные машины и обеспечивающие их вспомогательные механизмы.

В начале марта 1902 года командиром корабля назначили капитана 1 ранга Арикава Садахиро. Вскоре после этого «Тиёда» покинул арсенал в Курэ, а 15-го числа того же месяца его включили в состав Эскадры постоянной готовности. Но первый же месяц эксплуатации корабля показал, что он находится в очень плохом техническом состоянии и может в любой момент утратить возможность к самопередвижению. Поэтому 22 апреля броненосный крейсер сразу же отправили в резерв 3-й категории и поставили в Курэ на капитальный ремонт.

В военно-морском арсенале с корабля сняли дымовую трубу, демонтировали и выгрузили на берег главную энергетическую установку и вспомогательные механизмы; их ремонт, регулировку и отладку предстояло провести в цехах предприятия. 10 августа стоявший на якоре корпус «Тиёды» оказался на пути сильных порывов ветра. Стопор якорной цепи не выдержал их напора, и цепь бесконтрольно вытравилась в море. В результате этого «Тиёда» навалилась на правый борт соседней «Ицукусимы», повредив обшивку корпуса с левого борта. Это увеличило и без того немалый объем необходимых работ.

Помимо исправления корпуса, главной энергетической установки и вспомогательных механизмов, на корабле решили модернизировать рангоут. Со всех трех мачт демонтировали боевые марсы с картечницами и удлинили стеньги для удобства растяжки антенны беспроволочного телеграфа. Кроме того, пришлось изготовить новые пирамиды для хранения стрелкового оружия. Экипаж «Тиёды» получил на вооружение 107 6,5-мм винтовок «Арисака» тип 35 (образца 1902 года) для военно-морского флота со штыками и боезапасом 32 100 патронов, 30 револьверов тип 1 с 3600 патронами для них и пять пистолетов «Маузер» С96 со 120 патронами на каждый.

20 февраля 1903 года крейсер перевели в резерв 1-й категории. Спустя девять дней «Тиёду» принял капитан 1-го ранга Иида Ацуси. Под его командованием 3 марта были проведены ходовые испытания, на которых при водоизмещении 2439 т с естественной тягой корабль разогнался до 18,3 узла. Машины, делавшие в среднем по 190,4 оборотов в минуту, суммарно развили 4103,8 инд.л.с. Расход угля составлял 1,77 кг на инд.л.с./час. Вскоре после этого был подписан приемочный акт, ознаменовавший окончание ремонта.

1 апреля броненосный крейсер вышел в испытательный поход к южному побережью Кореи. Зайдя 3-го числа того же месяца на остров Люлянь, он вернулся в Японию. 10 апреля 1903 года «Тиёда» приняла участие в больших общефлотских маневрах и последовавшим за ними императорском смотре у Кобе. День спустя в командование кораблем вступил капитан 1 ранга Мори Итибэй. По прошествии еще недели крейсер включили в состав Эскадры постоянной готовности, и до конца этого же месяца на нем смонтировали станцию беспроволочного телеграфа образца 1901 года.

7 мая «Тиёда» отправилась в качестве стационера в Чифу. В задачи корабля помимо прямых обязанностей обеспечения интересов подданных Японии в северной части Китая, стояла задача сбора разведданных о русских укреплениях и войсках на Ляодунском полуострове, а также отслеживание перемещений кораблей Эскадры Тихого океана Императорского флота России. Ровно через два месяца, 7 июля 1903 года, в Аньпине капитан 2 ранга Мураками Какуити сменил Мори в должности командира крейсера. 28 августа 1903 года «Тиёда» вернулась в Сасебо и приступила к подготовке к переходу в Корею в качестве стационера.

30 августа крейсер поставили в док для очистки подводной части, окраски корпуса и устранения возникших в машине левого борта неисправностей. 1 сентября с корабля сгрузили и сдали на склады отдела кораблей резерва арсенала в Сасебо: две разъездные шлюпки с такелажем, 209 рундуков для одежды, 16 зеркал, шесть тентов, оптические прицелы нового образца, 27 учебных 12-см снарядов и 30 зарядов к ним, 28 учебных патронов к 47-мм скорострельным пушкам, другое имущество и все секретные документы.

Завершив исправление левой машины, «Тиёда» 27 сентября провела ходовые испытания. Имевший в этот момент водоизмещение в 2439 т корабль на естественной тяге достиг скорости 17,4 узла при 184 оборотах винтов в минуту. Суммарная мощность главных механизмов составила 3856,15 инд.л.с., а расход угля на индикаторную л.с. в час -1,8 кг.

В тот же день корабль под командованием Мураками Какуити, к этому времени произведенного в капитаны 1 ранга, вышел в Чемульпо (японское название Инчхон). На борту крейсера находилось 30 офицеров и мичманов, 58 унтер-офицеров и 236 нижних чинов. К месту назначения «Тиёда» прибыла 29 сентября, и оставалась в корейском порту до 10 ноября. Затем корабль направился в Чифу, где и бросил якорь 13-го числа того же месяца. Простояв там десять дней, 24-го «Тиёда» совместно с бронепалубным крейсером «Нанива» вышла в море для проведения огневой подготовки. Однако сильное волнение заставило корабли вернуться в гавань. Вечером они, снова покинув Чифу, взяли курс в направлении Шаньхайгуаня, в районе которого состоялись артиллерийские стрельбы и учения по совместному маневрированию. Вернувшись после этого обратно, броненосный крейсер в первые дни декабря 1903 года совершил переход в Циндао, где оставался по 8-е число включительно. 9 декабря он опять направился Чифу, куда прибыл 12-го.

Через три дня командир крейсера «Нанива», бывший старшим японским морским офицером на рейде этого порта, получил телеграмму от заместителя Морского министра контр-адмирала Сайто Макото с приказом немедленно направить «Тиёду» в Чемульпо. По пути кораблю предписывалось осмотреть острова Синвидо и Йонпхен-Йольтто на предмет возможности размещения на них запасов угля и пресной воды, а также мест, подходящих для якорных стоянок. Выйдя в 10 часов утра 16 декабря «Тиёда», выполнив порученное задание, 18-го прибыла в Чемульпо.

Уполномоченный министр императорского правительства Японии в Корее Хаяси Гонсукэ 23-го числа того же месяца из-за напряженной обстановки на полуострове обратился к Морскому министру с просьбой, чтобы один или несколько кораблей постоянно находились в Чемульпо. Из Токио незамедлительно был получен ответ, что там не видят никаких препятствий, чтобы «Тиёда» постоянно оставалась на рейде.

Тем не менее, 28 декабря 1903 года броненосный крейсер включили в состав 3-й эскадры в 6-й боевой отряд формирующегося в преддверии войны с Россией Объединенного флота. В тот же день в адрес всех стационеров, находящихся в Китае и Корее, поступил приказ о возвращении в Японию. Однако 29-го числа капитан 1 ранга Мураками Какуити получил телеграмму за подписью Морского министра с указанием оставаться в Чемульпо до особых распоряжений. И с 1 января 1904 года командир «Тиёды» стал ежедневно посылать в Токио телеграммы с докладами об обстановке в городе и на рейде.

3 января с броненосного крейсера выгрузили на берег и доставили в японское консульство десантное 47-мм орудие Гочкиса с боезапасом, которое планировалось передать отряду самообороны. В соответствии с составленным Мураками в начале месяца планом боевой подготовки на крейсере каждый день проводились учения, особое место в которых отводилось тренировкам расчетов орудий и торпедных аппаратов. 10 января командир «Тиёды» получил телеграммой приказ заместителя начальника Главного штаба военно-морских сил производить ежедневные доклады в Токио о точном местоположении иностранных кораблей и судов на якорной стоянке в Чемульпо.

На следующий день на рейд прибыл русский бронепалубный крейсер 1-го ранга «Варяг» и стал на якорь юго-западнее японского корабля. 15 января 1904 года капитан 1 ранга Мураками довел до своих подчиненных написанный им приказ о мерах по повышению боевой готовности. В частности, в нем говорилось о необходимости установки каждый вечер на орудия подсветки прицельных приспособлений, содержать артуста-новки в таком состоянии, чтобы они могли открыть огонь в любой момент. Вахтенным офицерам с особой тщательностью следить за тем, что происходит на русских кораблях и о любых изменениях докладывать незамедлительно. Этим же приказом запрещался сход на берег всем унтер-офицерам и нижним чинам.

Воплощая в жизнь данные командиром указания, старший артиллерийский офицер «Тиёды» перед заходом солнца приводил все орудия в положение по-походному, а с наступлением темноты их вновь разворачивали в указанные сектора и к ним выставлялась дежурная смена, а сами пушки заряжались. Помимо того, он приказал изготовить и надевать на стволы пушек вместо прочных парусиновых чехлов легкие из хлопчатобумажной ткани, которые позволили бы произвести первые выстрелы, не снимая их. Старший же минный офицер крейсера распорядился присоединить к торпедам боевые части и ежедневно проверять их исправность, обращая особое внимание на величину давления сжатого воздуха в резервуарах.

Русская канонерская лодка «Кореец» прибыла из Порт-Артура на рейд Чемульпо 18 января и стала на якорь к северо-востоку от японского броненосного крейсера. Утром 20-го числа она неожиданно вышла в море, но вечером вернулась на свое место. В тот же день капитан 1 ранга Мураками устроил на борту «Тиёды» обед, на который пригласил командиров всех иностранных кораблей. Во время этого мероприятия он попытался убедить всех в миролюбивых намерениях Японии и вредности излишней подозрительности. В последний день второго зимнего месяца командир «Тиёды» получил телеграмму за подписью Морского министра. В ней говорилось, что броненосному крейсеру необходимо оставаться в Чемульпо до прихода Объединенного флота, а если пропадет телеграфное сообщение с Токио, то действовать по своему усмотрению. В тот же день русская канонерская лодка неожиданно сменила место своей стоянки и стала на якорь к востоку от корабля Мураками на удалении в 300 м.

Через три дня после этого крейсер «Тиёда» перешел ближе ко входу на фарватер. Вновь он стал на якорь таким образом, что от «Варяга» его прикрывал английский крейсер «Телбот», а от «Корейца» — французский «Паскаль». Поскольку после этого следить за тем, что происходит на русских кораблях с борта «японца» стало проблематично, капитан 1 ранга Мураками для этих целей каждый вечер высылал шлюпку с одним из офицеров к британскому стационеру. В 14:40 6 февраля 1904 года командир «Тиёды» получил телеграмму от Морского министра, содержавшую следующий приказ: «Вам надлежит выйти из Инчхона так, чтобы в 08:00 8 февраля быть к югу от острова Ондо и соединиться там с 4-м боевым отрядом под командованием младшего флагмана Уриу».

В соответствии с полученными указаниями капитан 1-го ранга Мураками решил вывести свой корабль в море вечером 7 февраля. Однако прежде, чем это совершилось, ему пришлось пережить очень неприятные в психологическом отношении сутки. Дело в том, что 6-го числа в 23:30 командир «Тиёды» получил срочную телеграмму от военно-морского агента в Сеуле капитана 3 ранга Есида Маудзиро, в которой говорилось о том, что во второй половине этого дня корабль береговой обороны «Сайэн» и броненосец «Фусо» захватили в Пусане два русских коммерческих парохода. По сути, это означало открытие неприязненных действий со стороны Японии.

Понимая, что если эта информация в скором времени дойдет до командира «Варяга», то шансов уцелеть в бою на стесненном рейде с более крупным и мощным русским крейсером у «Тиёды» не будет, Мураками запросил по телеграфу разрешение на нанесение превентивного удара. Разработанный им план предусматривал ночью, выскочив из-за британского «Телбота», атаковать «Варяг» торпедами, а затем, если это потребуется, добить его артиллерийским огнем. В ожидании положительного ответа на свое предложение командир японского броненосного крейсера в 20 минут первого 7 февраля приказал экстренно приготовить корабль к бою и походу. Кроме обычных в таких случаях разведения и подъема паров в котлах и приготовления машин для дачи хода, на «Тиёде» боезапасом скрытно заполнили кранцы первых выстрелов и выставили к орудиям дежурную смену комендоров, а торпедные аппараты зарядили и изготовили к использованию. Помимо этого, в носовом кубрике унтер-офицеров и нижних чинов, а также в офицерской кают-компании развернули боевые лазареты с персоналом в девять и десять человек соответственно.

Однако в час ночи из Токио пришел строгий запрет: «Находясь в Инчхоне, где стоят корабли иностранных держав, и совершив враждебные действия по отношению к русским кораблям, вы тем самым нарушите нормы международного права, чего нельзя допустить в любом случае. Пока Объединенный флот не нанесет первый удар по противнику, вы не должны предпринимать каких-либо действий. Во время предстоящей встречи с флагманом Уриу вам надлежит ознакомить его с настоящей директивой».

Большую часть уже сделанных приготовлений к бою пришлось аннулировать, и для Мураками потянулись томительные часы ожидания. Для того чтобы опасная информация не достигла русских моряков в этом корейском порту, он предложил дать указания начальникам телеграфных линий, являвшихся японской собственностью, в Чемульпо и Сеуле задерживать все телеграммы. Но инициатива командира «Тиёды» несколько запоздала, поскольку это уже сделали днем ранее согласно приказу Министра связи. Капитана 1 ранга Мураками об этом просто не стали извещать.

Наконец, в 15:00 на «Тиёде» приступили к разведению паров во всех котлах и подготовке к выходу в море. Хотя часто утверждается, что все делалось скрытно и незаметно для других кораблей, это не соответствует действительности. Ускользнуть от глаза опытного моряка такие вещи не могли. Последние сомнения в том, что «японец» собирается покинуть рейд, у всех отпали, когда под воздействием течения, изменившегося с приливного на отливное, все корабли и суда, стоявшие на якорях на рейде, развернуло кормой в сторону моря, а «Тиёда», подрабатывая машинами, осталась стоять в прежнем направлении. В 17:00 Мураками, выполняя приказ начальника Главного штаба военно-морских сил, полученный в 13:15 по телеграфу 7 февраля, отправил телеграмму об обстановке на рейде.

Несмотря на полученные из Токио известия о том, что русская эскадра в Порт-Артуре стоит на внешнем рейде и никуда не собирается, а также собственные наблюдения за «Варягом» и «Корейцем», на которых практически ничего не изменилось за последние сутки, командир японского броненосного крейсера считал, что шансов уйти у него почти нет. Единственный путь к спасению, по его мнению, могла обеспечить только совершенно внезапная для всех окружающих съемка «Тиёды» с якоря. Исходя из этих соображений, он продолжал бессмысленные попытки скрыть свои намерения покинуть рейд Чемульпо. Прибывшие утром 7 февраля на крейсер японские торговцы были задержаны на борту до наступления вечера и отпущены только после того, как дали обещание никому не рассказывать об увиденном на корабле. Паровой полубаркас подняли с воды и закрепили по-походному уже в темноте. При этом, чтобы не привлекать внимания, палубного освещения не включали, требующиеся при такого рода работах звуковые сигналы не подавали, а команды передавали вполголоса по цепочке. В 23:30 завершившая подготовку к выходу «Тиёда» начала съемку с якоря, соблюдая те же меры предосторожности. Спустя 25 минут крейсер с потушенными ходовыми огнями на скорости 12 узлов направился в сторону открытого моря.

Хотя ночь выдалась безлунной, с достаточно ограниченной видимостью, а входные огни в порту Чемульпо не горели по причине того, что в лампах из-за стоявших холодов замерзло масло, по словам Мураками, никаких непреодолимых трудностей при следовании фарватером он не испытал. С другой стороны, по его мнению, погодные условия и скрытно проведенная подготовка к съемке с якоря и началу движения не позволили экипажам русских кораблей до утра узнать об отплытии «Тиёды». На самом деле, последнее утверждении совершенно не соответствовало действительности. В рапорте командира «Варяга» капитана 1 ранга Руднева на имя Управляющего морским министерством говорилось: «25 января (7 февраля по н. ст. — прим. авт.) японский крейсер Chiyoda без огней ночью ушел в море».

В 00:30 8-го числа корабль под командованием капитана 1 ранга Мураками, пройдя остров Пхальмидо (европейское название Идольми) повернул в южном направлении и взял курс к точке встречи с 4-м боевым отрядом контр-адмирала Уриу Сотокити. Вскоре после этого на «Тиёде» застучали ползуны обоих главных механизмов, а затем из-под крышки одного из цилиндров машины левого борта начал травить пар. Из-за этого ход пришлось уменьшить до 6 узлов, а механики приступили к экстренному устранению неисправностей. На рассвете станция беспроволочного телеграфа крейсера отправила для контр-адмирала Уриу сообщение с описанием обстановки в Чемульпо, Порт-Артуре и запрашиванием указаний относительно порядка начала боевых действий, полученных из Токио 7 февраля. В 08:30 «Тиёда» у острова Ондо (европейское название остров Бейкера) встретилась с транспортами с десантом и прикрывающей их эскадрой Уриу. После этого броненосный крейсер временно поступил в распоряжение последнего.

Спустя полчаса конвой нагнали три миноносца 9-го отряда, отставшие вечером 7-го числа из-за волнения моря. Приняв решение высаживать десант непосредственно в Чемульпо, командующий японским соединением приказал всем кораблям и судам перейти в залив Асан, который выбрал в качестве места временной якорной стоянки. Механики на «Тиёде» к этому моменту смогли отремонтировать машины, что позволило крейсеру проследовать к месту назначения назначенной контр-адмиралом 13-узловой скоростью. В 13:30 конвой достиг залива Асан, где стал на якорь. После чего командиры кораблей и коменданты транспортов прибыли на флагманский крейсер «Нанива» для совещания. По ходу его проведения из Чемульпо на паровом катере прибыли офицеры армейской разведки, сообщившие, что обстановка в городе и на рейде не изменилась, а на «Варяге» и «Корейце» не заметно никаких приготовлений к ведению враждебных действий. Вскоре эту информацию подтвердили и командиры двух вернувшихся миноносцев 14-го отряда, посланных контр-адмиралом Уриу для рекогносцировки этого порта.

В 14:15 крейсера и транспорты, снявшись с якоря, выстроились в единую колонну, возглавляемую «Тиёдой», и взяли курс на Чемульпо. Сопровождавшие их четыре миноносца 9-го отряда держались в строю кильватера со стороны левого борта на уровне головных кораблей. Через два часа пять минут, в соответствии с приказом, «Тиёда» и «Такатихо» увеличили скорость и покинули походный ордер. Миноносцы последовали за ними. Спустя 20 минут оба крейсера находились примерно на расстоянии трех миль за маяком на острове Пхальмидо. В этот момент на фарватере неожиданно появилась русская канонерская лодка «Кореец», посланная в Порт-Артур с важными донесениями.

На «Тиёде» и «Такатихо» тут же вызвали наверх расчеты орудий, которые спрятались рядом с пушками, и скрытно провели другие необходимые приготовления к бою, внешне сохраняя самый миролюбивый вид. Когда расстояние между «Корейцем» и «японцами» сократилось до минимума, на канонерской лодке сыграли «захождение», а на палубе выстроился почетный караул для приветствия. Корабли двух наций разошлись левыми бортами на дистанции около 100 м, и крейсера, сохраняя прежний курс, направились в сторону рейда Чемульпо. При этом русские моряки заметили, что у бортовых артустановок на стволах не наблюдалось чехлов, а сами они были направлены по траверзу. Орудийные же расчеты находились рядом с пушками в готовности к немедленному действию. Тем не менее, в случившемся вслед за этим «инциденте с «Корейцем», когда японские миноносцы попытались торпедами утопить канонерку, что вынудило ее вернуться в Чемульпо, оба крейсера никакого участия не принимали.

Войдя на рейд еще до возвращения русской канонерской лодки, они стали на якорь так, чтобы в случае необходимости прикрыть огнем высадку десанта. В 16:55 пришедший «Кореец» отдал правый якорь за кормой «Варяга». Вслед за ним на рейде появились четыре миноносца 9-го отряда. «Аотака» занял позицию в 500 м от русского крейсера, а «Кари» в 500 м от «Корейца». «Хато» же и «Цубамэ» встали за британским и французским стационерами с таким расчетом, чтобы те закрыли их от крейсера под Андреевским флагом. Вскоре на якорную стоянку прибыли три парохода с войсками на борту и начали готовиться к их высадке. Вошедший вслед за ними отряд из бронепалубных крейсеров «Нанива», «Акаси» и «Нийтака», демонстративно обойдя весь рейд по периметру, покинул его, оставив на нем «Акаси». Последний стал на якорь недалеко от транспортов для их охраны и защиты, а «Нанива» и «Нийтака» заняли позицию к западу от острова Пхальмидо.

По японским данным, высадка армейских подразделений началась в 17:30 и завершилась в 02:30 уже 9 февраля. В 6 часов утра суда, доставившие десант, подняли на борт высадочные средства и вышли в направлении Асана. Вслед за ними рейд Чемульпо покинули крейсера «Акаси» и «Такатихо», а также корабли 9-го отряда, и легли в дрейф к северо-востоку от острова Пхальмидо. К этому моменту эскадра контр-адмирала Уриу усилилась тремя миноносцами 14-го отряда, пришедшими вечером 8 февраля из залива Асан, поскольку «Касасаги» был отправлен обратно в распоряжение командира посыльного судна «Тихая». На рейде же из японских кораблей осталась только «Тиёда».

Капитану 1 ранга Мураками предстояло побывать на всех иностранных стационерах, включая «Варяг», и вручить их командирам уведомления о том, что с полуночи 8 февраля Япония и Россия находятся в состояний войны, и если русские корабли не покинут нейтральный порт до полудня, то будут атакованы прямо на месте стоянки. Помимо этого, ему предстояло отправить телеграмму контр-адмирала Уриу в адрес Морского министра. Для выполнения последнего задания Мураками в семь часов утра направил офицера на паровом полубаркасе на телеграф в Чемульпо, а сам приступил к посещению иностранных стационеров на рейде. Причем до командиров британского, французского, итальянского и американского кораблей он довел, что атаку «Варяга» м «Корейца», если они останутся на якорной стоянке, планируется начать в 16:00.

Покончив с этой формальностью, капитан 1 ранга Мураками около восьми часов утра вернулся на свой крейсер и приказал сниматься с якоря. В 08:30 «Тиёда» направилась к выходу с рейда, где за итальянским крейсером «Эльба» легла в дрейф, поджидая возвращения своего парового полубаркаса. Последний появился в 09:23. Его подняли на борт и закрепили по-походному, после чего броненосный крейсер двинулся к острову Пхальмидо. Соединившись с лежавшими в дрейфе «Такатихо», «Акаси» и миноносцами 9-го отряда, «Тиеда» проследовала к месту временной якорной стоянки японской эскадры у острова Хэридо (европейское название остров Филипс). В 10:30 она стала на якорь в указанной флагманом точке, а «Аотаку», «Кари», «Хато» и «Цубамэ» Уриу отослал в залив Асан для бункеровки.

Дальнейшие события этого дня хорошо отражены в боевом донесении капитана 1 ранга Мураками Какуити «О сражении 9 февраля у Инчхона»:

«…В это время «Асама» находился между мной и островом Пхальмидо. Флагманский корабль, «Ниитака», «Такатихо» и «Акаси» стояли к западу от меня. В 10:53 прибыл по приказу на флагманский корабль, а в 12:05 на вверенном мне крейсере обнаружили, что «Кореец» и «Варяг» выходят с якорной стоянки Инчхона, и передали об этом сигнал на флагманский корабль. В 12:13 на «Тиёде» пробили тревогу, приготовились к стрельбе по левому борту и начали съемку с якоря. В 12:20 я убыл с флагманского корабля и сразу же вернулся на свой крейсер. Паровой полубаркас был поднят и закреплен по-походному. Пробил общую боевую тревогу, и в 12:22 поднял боевой флаг. В это время «Асама» уже начал движение и открыл огонь по кораблю противника — «Варягу». В этот момент дистанция до неприятеля составляла 8000 м. В 12:25 подняли якорь и начали движение. В 12:30 получил приказ встать в кильватер «Асаме» и идти южным курсом. В 12:35 открыл огонь 12-см носовым, кормовым и 12-см орудиями левого борта в соответствии с подаваемыми старшим артиллерийским офицером командами. В это время дистанция до «Варяга» составляла 6000 м, а затем сократилась до 4800 м. В 12:40 корабль противника «Кореец» находился от меня на расстоянии 5300 м, по которому я вел огонь из кормовых 12-см орудий. На «Корейце», по всей видимости, возник пожар, и он в 12:46, совершив циркуляцию вправо, стал уходить на север. В этот момент я находился непродолжительное время правым бортом к противнику, но слишком большая дистанция не позволяла вести огонь, и я прекратил стрельбу. В 12:48 «Асама» по приказу флагмана пошел на север, преследуя неприятеля, и значительно увеличил ход. До этого я в течение 20 минут постоянно следовал за «Асамой» по его правому борту на кормовых курсовых углах со скоростью 15 узлов. Поломок в машинном отделении не было, но дымовая труба стала перегреваться. В это время в кормовой части «Варяга» возник пожар, и он вместе с «Корейцем» стал уходить по направлению к якорной стоянке Инчхона, и дистанция между ними и мной, постоянно увеличиваясь, уже не годилась для эффективной стрельбы 12-см орудиями. В 13:10 продолжать движение за «Асамой» стало весьма затруднительным, о чем я сообщил на флагманский корабль. После чего по приказу флагмана я встал концевым в колонну к «Наниве» и «Ниитаке» и в 13:20 дал отбой боевой тревоги, а в 13:21 спустил боевой флаг. В 14:02 встал в точку, назначенную, флагманом. В ходе боя весь экипаж выполнял свои обязанности без малейшей тени страха и сомнения и выказал высокий боевой дух. Отмечу, что вокруг нашего корабля на небольшом удалении упало много снарядов противника, но ни одного попадания не было. Убитых и раненых не имею. Повреждений корпуса, котлов, паровой машины и вооружения нет».

К этому рапорту необходимо добавить еще несколько подробностей. За все время боя 47-мм скорострельные пушки Гочкиса «Тиёды» не сделали ни единого выстрела, а 12-см орудия по русским кораблям выпустили 71 снаряд. Попаданий в «Кореец» японским комендорам добиться не удалось. Небольшую пробоину в таранном отделении канонерская лодка получила лишь от осколка близко разорвавшегося от удара об воду снаряда. Такую стрельбу «Тиёды» многие наши историки приписывают тому, что на «Корейце» перед боем «срубили» стеньги мачт, что не позволило японцам правильно определять дистанцию до противника. Однако это совершенно не соответствует действительности, поскольку в бою для этой цели на крейсере использовали не угломеры, как на русских кораблях, а дальномер «Барра и Струда». Точность же определения дистанции последним не зависела от правильности выбора высоты рангоута вражеского корабля.

В свою очередь, согласно «Описанию дел мореходной канонерской лодки «Кореец» 26-го и 27-го января 1904 года», приложенному к рапорту капитана 2 ранга Беляева на имя наместника на Дальнем Востоке Е.И. Алексеева, канлодка сделала по неприятелю 22 выстрела из 203-мм, 27 — из 152-мм и три — из 107-мм (9-фунтовых) пушек, но тоже безрезультатно. Не сумевшие прорваться в море русские корабли вернулись на рейд Чемульпо, где «Варяг» был затоплен своим экипажем, а «Кореец» взорван.

На «Тиёде» же, несмотря на то, что она действительно не получила никаких боевых повреждений, дела обстояли не столь блестяще, как рапортовал Мураками. Через несколько минут после того, как в 12:30 крейсер увеличил ход до 15 узлов, чтобы следовать за «Асамой», в котлах упало давление, что посчитали следствием использования угля низкого качества. При этом начало подозрительно быстро нагреваться основание дымовой трубы. А вскоре в котлах №№ 7 и 11 потекли трубки. При осмотре после боя выяснилось, что устранить неисправности в энергетической установке силами машинной команды невозможно, и корабль требует заводского ремонта.

Для его проведения крейсер поставили 15 февраля в арсенал в Сасебо. Работы удалось завершить 27-го числа того же месяца. А спустя пять дней «Тиёда» присоединилась к 6-му боевому отряду, который в то время осуществлял патрулирование Корейского пролива. В начале апреля 1904 года командующий 3-й эскадрой вице-адмирал Катаока Ситиро получил приказ прибыть с подчиненными ему кораблями на соединение с главными силами на временную базу у северо-западного побережья Кореи для конвоирования транспортов с частями 2-й армии, перед которыми стояла задача высадиться на Ляодунский полуостров.

«Тиёда» и «Акицусима», совместно с 5-м боевым отрядом (бронепалубные крейсера «Мацусима», «Ицукусима», «Хасидате» и бывший китайский броненосец «Тин-Эн») вышли к месту назначения 19 апреля 1904 года, прибыв туда 22-го числа того же месяца. Простояв там десять дней, броненосный крейсер вместе с другими кораблями 5-го и 6-го боевых отрядов, а также 2-м отрядом миноносцев снялся с якоря 1 мая и направился к острову Шо-тоо, чтобы встретиться там с транспортами, перевозившими первый эшелон 2-й армии под командованием полного генерала барона Оку Ясуката.

Пароходы с войсками начали выходить из устья реки Тайтонг, где они сосредотачивались до этого под охраной 7-го боевого отряда и миноносцев, утром 3-го числа. Но вскоре от главнокомандующего Объединенным флотом было получено извещение о вероятном ухудшении погоды и необходимости приостановить операцию. На основании этого транспорты по приказу младшего флагмана контр-адмирала Хасоя Сукеу стали на якорь по способности, а вице-адмирал Катаока для их охраны направил крейсера «Тиёда», «Акаси» и «Акицусима».

Но 4 мая погода заметно улучшилась, поэтому корабли и суда получили указание продолжить движение к бухте Ентоа, избранную местом высадки. «Тиёда», «Акаси» и «Акицусима» снялись с якоря в 11:30 и пошли на соединение с 5-м боевым отрядом. Пароходы же, на борту которых находились войска, вооружение и снабжение, начали поднимать якоря после полудня и постепенно выстраиваться в походный порядок. Вскоре конвой под эскортом 5-го и 6-го боевых отрядов, а также четырех отрядов миноносцев отправился в путь. Места назначения он достиг 5 мая в 06:40, не встретив никакого противодействия со стороны русского флота. После того как транспорты встали в бухте согласно диспозиции и начали приготовления к разгрузке, «Тиёда», отправив свои шлюпки и паровой полубаркас, чтобы помочь в перевозке армейских подразделений на берег, вместе с другими кораблями вышла в море для несения охранной службы.

Несмотря на достаточно высокую волну и мелководье, которое при отливе не позволяло катерам и шлюпкам подойти ближе, чем на 1000 м к урезу воды, к концу дня удалось высадить на берег 9500 солдат и офицеров. Тем не менее, когда с 6 по 8 мая прибыло еще 47 транспортов со 2-м, 3-м и 4-м эшелонами 2-й армии, стало понятно, что для ускорения процесса необходимо принимать какие-то кардинальные решения. Поэтому после обследования побережья место высадки решили перенести к местечку Чан-чиа-тун, расположенному в трех милях к западу от Ентоа. После того как туда перешли все неразгруженные суда, дела пошли гораздо быстрее, и 13 мая первый эшелон 2-й армии в полном составе оказался на берегу.

Тем временем «Акаси», «Тиёду», «Суму» и «Акицусиму», собранных в один боевой отряд под командованием контр-адмирала Того Ма-самичи, привлекли для поддержки наступления 2-й армии. В пять часов утра 15 мая 1904 года, ставшего «черным днем японского флота», четыре крейсера, покинув якорную стоянку в бухте Ентоа, направились в Печилинский залив для наблюдения за южным крылом русской армии. Около 11 часов утра по беспроволочному телеграфу ими было принято сообщение о бедственном положении броненосцев «Ясима» и «Хацусе», подорвавшихся на русских минах. Полным ходом 6-й боевой отряд устремился к месту катастрофы. Поднимая из воды членов экипажа затонувшего «Хацусе», крейсера артиллерийским огнем отогнали русские миноносцы, пытавшиеся выйти в атаку.

Ранним утром следующих суток соединение контр-адмирала Того Масамичи с присоединившимися к нему канонерскими лодками «Осима», «Акаги» и «Удзи» обстреляло местность у горы Тава Хил, а после полудня проследовало к заливу Кинчжоу. С наступлением темноты на море опустился густой туман, и корабли получили приказ стать на якорь по способности. При выполнении этого распоряжения канлодка «Акаги» протаранила «Осиму», в результате чего последняя в 03:38 затонула. Ее экипаж перебрался на «Акаги», а с рассветом был переведен на крейсер «Акицусима». Затем «Тиёда» вместе с другими кораблями приступила к обстрелу побережья Кинчжоуской бухты, который велся до 17:30, после чего японская эскадра отправилась в обратный путь к островам Эллиот.

Вернувшийся на временную базу Объединенного флота контр-адмирал Того Масамичи сразу же получил приказ от вице-адмирала Того Хэйхатиро. Кораблям его отряда следовало оказать содействие и обеспечить охрану места высадки частей усиления 2-й армии, для перевозки которых задействовали более 70 пароходов. Но данное поручение оказалось непродолжительным, и уже 22 мая их сменил 7-й боевой отряд. «Тиёда», «Акаси», «Сума» и «Акицусима» задействовали для ведения дозорной и блокадной службе у Порт-Артура.

Во время первого выхода из осажденной крепости русской эскадры после завершения ремонта всех кораблей, поврежденных внезапной торпедной атакой до объявления войны, предпринятой 23 июня, а также в ходе стычки «японцев» с крейсером «Новик», канонерскими лодками «Отважный» и «Гиляк» 7 июля в бухте Тахе, «Тиёда» оставалась статистом, не только не выпустив по противнику ни одного снаряда, но и не подвергаясь обстрелу с его стороны. Зато 26 июля 1904 года русская мина чуть было не поставила точку в насыщенной событиями карьере броненосного крейсера.

О том, что произошло в этот день, и повреждения, полученные броненосным крейсером, подробно описал в своем рапорте коммандер британского флота Т. Джексон, находившийся в качестве наблюдателя на японской эскадре:

«26 июля «Баян», «Аскольд», «Паллада» и «Новик» вышли из Порт-Артура и прошли немного на восток с целью бомбардирования левого фланга японской армии. Еще не рассеявшийся предутренний туман затруднял действия японского флота против этих кораблей, но, как только видимость достаточно улучшилась, 5-й отряд в составе «Хасидате», «Мацусимы», «Ицукусимы» и «Тин-Эн» вышел, чтобы вступить с ними в бой. С юго-востока в кильватерной колонне подошел 6-й отряд в составе «Акаси», «Акицусимы», «Тиёды», «Идзуми» и «Сумы». «Тиёда» была четвертым в линии. Командир «Тиёды» Мураками заранее подумал о вероятном расположении русского минного поля и, когда 6-й отряд вошел в зону, которую он полагал опасной, ожидал взрыва. Отряд повернул последовательно, и, когда пришла его очередь положить руль на борт, Мураками оглянулся на концевой корабль, желая убедиться, что с ним все в порядке. Тем временем корабль собрался повернуть, выходя из опасной зоны, и наткнулся на мину. По словам кептена Мураками, он почувствовал сильный толчок, будто его корабль получил резкий удар, и его приподняло приблизительно на фут над палубой и швырнуло вниз. Поскольку предыдущий опыт указывал на то, что спасти корабль, налетевший на мину, маловероятно, немедленно были предприняты шаги к спасению экипажа: корабль вышел из линии, сбавил ход, сменил курс, чтобы идти против приливного течения и увеличить расстояние до русского отряда, и дал сигнал приблизиться двум миноносцам. Примерно через пять минут после этого, обнаружив, что корабль всего лишь погрузился носом приблизительна на 2 фута и не накренился, кептен Мураками медленно (6 узлов) проследовал к Дальнему, постепенно приближаясь к берегу с намерением выброситься на него, если покажется, что он может пойти ко дну.

Перед аварией были приняты следующие предосторожности. Тщательнейшим образом задраены и проверены все водонепроницаемые люки, двери, перепускные клапаны и другие отверстия, которые в бою необязательно держать открытыми. Запас угля приблизительно на два часа хода перемещен из бункеров на площадки в кочегарках, а двери угольных ям впоследствии задраены по тем соображениям, что, если при столкновении с миной какие-либо двери будут открыты, они могут так деформироваться, что невозможно будет их закрыть. Был отдан приказ: в случае, если этот запас иссякнет, открыть двери угольных ям, вынуть следующий запас и снова закрыть двери. Это следовало сделать со всей возможной быстротой. Были закрыты вентиляционные шахты. Все палубные втулки клапанов тщательно притянуты. Все уплотнительные коробки для труб, проводов и тому подобного проверены на верфи перед самой войной и с тех пор содержались в полном порядке, за чем тщательно присматривали. Экипажу, и особенно плотникам, внушили, что, если корабль наткнется на мину, должно немедленно принять меры к укреплению переборок и люков, последних — распорками сверху.

Мина взорвалась под носовым спонсоном правого борта, и взрыв полностью разорвал дно, вдавив его внутрь, разрушив переборки, закручивая и срывая листы обшивки и угольники. Отверстие неправильной формы, максимальными размерами: 3,57 метра (11,7 футов) по вертикали и 4,57 метра (15 футов) по горизонтали. Повреждения (обшивки) перед собственно пробоиной невелики, но со стороны кормы листы обшивки за ней страшно искорежены. Кептен Мураками считает, что повреждения со стороны кормы серьезнее, чем со стороны носа, от того, что в момент столкновения с миной корабль шел на скорости в 12 узлов. Общие размеры повреждения: длина по горизонтали 9,15 метров (29,96 футов), от 75 шпангоута до 85, если считать с кормы. Рисунки (сделанные по памяти копии рисунков из официального отчета) приблизительно показывают масштабы нанесенного ущерба и внутреннее устройства поврежденного отсека.

Киль выгнут вверх, и в месте наибольшего повреждения смещен примерно на 10 дюймов. По левому борту несколько листов обшивки вдавлены внутрь. Поврежденный отсек, третий от носа, находится непосредственно перед поперечной угольной ямой. В нем устроены погреб 4,7-дюймовых боеприпасов (зарядов) и снарядный погреб, помещение, где хранились взрыватели, погреб 3-фунтовых снарядов, продовольственная кладовая и две цистерны с пресной водой. Мина взорвалась под погребом 4,7-дюймовых снарядов, разбросав снаряды, сорвав ведущие пояски и разрушив всю арматуру. Только у одного снаряда, как выяснилась впоследствии, данный взрыватель был поврежден, и головной у другого. Трое матросов в этом погребе были убиты и, говорят, страшно изуродованы, но, поскольку до тел добрались только через 21 день, характер ранений не ясен. Бронированная крышка люка в перегрузочное отделение 3-фунтовых снарядов была выбита. Задрайки были сломаны, и потому крышка бесполезна, но от нижней палубы построили короткий короб с деревянной крышкой, которую немедля закрыли и подкрепили распорками. В погребе 3-фунтовых снарядов убито четверо матросов. Когда корабль осматривали, бронированный люк в это перегрузочное отделение оказался открытым, и, если смотреть в шахту с нижней палубы, было ясно видно дно дока, так как обшивка смята и сдвинута к диаметральной плоскости. Разрушена цистерна с пресной водой по правому борту; такая же цистерна с левого борта не пострадала. Продовольственная кладовая, где хранились консервы, затоплена, банки разорваны и расплющены. Боеприпасы 4,7-дюймового погреба разметало, но четыре находившиеся там и в перегрузочном отделении матроса спаслись. Дежурный унтер-офицер проводил своих матросов, закрыл и должным образом задраил водонепроницаемую дверь в погреб и бронированный люк в перегрузочное отделение, затем поднялся на нижнюю палубу и, едва поднявшись, упал без чувств, так же, как и трое его матросов. Их вынесли на палубу, и оказалось, что у всех очень сильно повреждено темя, почти вся кожа сорвана, в некоторых местах до голой кости. Они идут на поправку, но не в состоянии хоть как-то описать, что с ними случилось.

Ввиду обширности повреждений ниже броневой палубы и оттого, что вертикальный киль был изготовлен из облегченных листов с прорезанными в них отверстиями, вода свободно разошлась по кораблю, и, хотя поначалу наблюдался небольшой крен на правый борт, корабль вскоре вернулся в вертикальное положение. Вследствие невозможности закрыть бронированный люк в перегрузочное отделение 3-фунтового снарядного погреба и из-за повреждений шахт подачи, ведущих на верхнюю палубу из 4,7-дюймового погреба и 3-фунтового перегрузочного отделения, которые обе изготовлены из тонких листов, вода поднялась выше броневой палубы и заполнила пространство между нею и жилой палубой».

«Кептен Мураками думает, что в самой броневой палубе течь не образовалась. Вода, таким образом, прошла через деревянный люк, залив шахту 3-фунтового перегрузочного отделения, и покрыла нижнюю палубу слоем глубиной примерно шесть дюймов. Были устроены дополнительные комингсы, а люк проконопачен и придавлен сверху. Это предотвратило появление какой бы то ни было новой течи. Была подкреплена передняя переборка поврежденного отсека. Вокруг трубы подачи воздуха, ведущей к носовому торпедному аппарату, возникла течь; ее ликвидировали, а отверстие заделали. Поперечную угольную яму затопило со стороны кормы. Опасаясь, что вода зальет носовую кочегарку, кептен Мураками примерно через пять минут после взрыва приказал погасить огонь в котлах этого отделения. В междудонном пространстве вода просочилась в корму приблизительно на половину длины носовой кочегарки, поэтому крышки люков пришлось подкрепить брусьями.

Водонепроницаемая переборка между этой кочегаркой и поперечной угольной ямой держала отлично. Вокруг отдельных заклепок имела место незначительная фильтрация, но большая их часть не обнаруживает ни малейших признаков ржавления, и ни в одном случае просачивание не имело последствий. Вода поступала через круглое отверстие для электрического кабеля, которое не имело уплотнения. Оно располагалась высоко, за арматурой, отчего не было видно с палубы, и потому во время осмотра таких кабелей на верфи его могли не заметить. Переборку подкрепили.

На палубе полубака, мостике и возле носового спонсона правого борта всех сбило с ног, и многие получили легкие ранения, но, судя по списку убитых, раненых и пропавших без вести, тяжелые ранения получили только упоминавшиеся выше матросы в погребе. Из погреба 4,7-дюймовых снарядов вертикальная шахта проходит прямо к верхней палубе за орудием на спонсоне, и произведенные взрывом мины газы, по-видимому вырвались наружу по ней и по шахте подачи 3-фунтовых снарядов со стороны носа от орудия. На нижней палубе с трубы шахты подачи снарядов была сорвана крепившаяся к ней мелкая арматура. На верхней палубе в крышке светового люка, прикрепленной к элеватору болтами, появились три выпуклости, оставляющие такое впечатление, будто в последнюю ударило снизу сферическое ядро. Цепи и ролики с этого подъемника сбило и разбросало вокруг. 3-фунтовой подаче досталось меньше, но на кожухе шахты есть одна вмятина, весьма схожая с таковыми на снарядном подъемнике. Говорят, будто прорыв горячих газов вверх по этим шахтам был весьма значительным, и, как полагают, заметно снизил эффект воздействия взрывной волны. В машинном отделении и на шкафуте сотрясение ощутили как сравнительно легкое, но ближе к корме оно чувствовалось сильнее. В каюте командира вещи разбросало сильнее, чем в каютах, находящихся ближе к носу. Удар не повредил стыки паропроводов, но в котлах Бельвиля лопнули несколько никелевых разрезных колец. К моменту введения в док корабль готовила плавучая мастерская.

«Тиёду» сначала поставили на мелководье, и при полной воде подвели под дно две большие деревянные опоры — в надежде, что с началом отлива они лягут на дно и поддержат корабль, чтобы имелась возможность добраться до верхней части пробоины с воды, в то время как над нижней ее частью могли бы поработать водолазы, стоящие на дне. Из этого ничего не вышло, поскольку илистое дно оказалось столь мягким, что опоры погрузились в него. Их число увеличили, чтобы возросла опорная поверхность, но безуспешно, и в конечном счете всю работу выполнили водолазы. Листы обшивки вмяло так глубоко, что устроить фальшивое дно, которое требовалось соорудить над пробоиной, возможно было лишь по краям. Ни в какой центральной точке укрепить его пластинами или брусьями, прикрученными к корпусу корабля, не представлялось возможным. Вокруг поврежденной части прикрепили (на плотную шерстяную ткань) деревянные балки, а чтобы поддержать их, использовали угловые бруски. Два продольных угольника соединили внешние края носовых и кормовых балок. Между ними, по верхним и нижним краям пробоины также установили поперечные угловые бруски. Этот каркас из угольников обшили досками (как говорят, 2-дюймовыми, но больше похоже на 3-дюймовые), прикрепив их гвоздями к балкам. Их обили парусиной в два слоя, первый, как говорят, был из № 4, другой — из № 5. Болты типа, показанного на рисунке, использовались там, где водолазы никак не могли достать гаечным ключом до внутренней части борта. Когда все удалось закончить, отсек осушили. Выяснилось, что, когда корабль стоит на якоре, скорость поступления воды из-за течи составляет 6 дюймов в час и увеличивается до 12 дюймов в час, если крейсер идет со скоростью в 9,5 узлов в спокойном море. Для ее удаления ручные помпы не годились, так как их всасывающие трубы уничтожило взрывом. Поэтому было разрешено идти в Сасебо со скоростью в 6,5 узлов.

Во время перехода к югу вдоль корейского берега погода испортилась, и течь составила в среднем около 9 дюймов в час. Значительное беспокойство вызывала способность каркаса и временной обшивки противостоять напряжениям, порожденным неравномерностью движения, однако крейсер благополучно прибыл к месту назначения и затем был отправлен в Йокосуку ремонтироваться, с заходом в Куре. По прибытии в Куре кептен Мураками спросил, нельзя ли осмотреть временную обшивку, чтобы убедиться, что корабль в состоянии перенести сильное ненастье, в которое можно попасть на Тихом океане. Поскольку в гавани это нельзя было сделать удовлетворительно, «Тиёду» отправили в док. При выкачивании воды из дока одна из обшивных досок отвалилась, и при осмотре обнаружилась, что из-за движения корабля доски ходили таким образом, что гвозди постепенно расшатались, и что именно эта доска удерживалась на своем месте только благодаря давлению воды. К использовавшимся ранее круглым гвоздям добавили для надежности большие гвозди квадратного сечения, очень похожие на разрезанные пополам крюки, с большими шляпками. Снаружи конструкцию также укрепили угольниками. После этого крейсер благополучно проследовал в Йокосуку. Предполагаемое время ремонта — 30 дней. Кептен Мураками отмечает, что, хотя корабль и прослужил шесть месяцев, на протяжении которых редко становился на якорь (только чтобы пополнить запасы угля и иные), однако никаких повреждений сверх причиненных миной нет. Он с одобрением отозвался о поведении матросов 4,7-дюймового погреба, а также о быстроте, с какой были укреплены переборки и люки. Он утверждает, что эту работу закончили через пять минут после происшествия, причем для этой цели использовали разрубленные на части мачты шлюпок, шлюпочные стапель-блоки, обеденные стопы и лавки.

Суб-лейтенант, находившийся на полубаке, когда корабль наскочил на мину, и сбитый с ног сотрясением от удара, утверждал, что аварийный пластырь ничем не помог, так как оказался слишком мал.

В ходе осмотра корабля из поврежденных отсеков удалили доски и арматуру, а среди обломков нашли явно осколки мины: маленькие кусочки стали с заклепками. Морское министерство полагает, что мина была маленькая, и оценивает вес взрывчатки в 60-70 фунтов.

Сообщают, что помощник начальника штаба флота вице-адмирал Идзюин, который в качестве командира управлял постройкой «Тиёды» в Клайдбанке, сказал, что обращал тогда особое внимание на проверку водонепроницаемости всех переборок и прочего. И что именно поэтому корабль выдержал избыточное механическое воздействие, его чрезвычайно порадовало».

К данному рапорту необходимо добавить пару моментов, не нашедших в нем своего отражения. От взрыва мины погибло семь нижних чинов, а 28 моряков получили ранения и травмы различной степени тяжести. Кроме того, немало членов экипажа временно потеряло сознание, надышавшись ядовитыми газами, возникшими при сгорании пироксилина. Когда выяснилось, что «Тиёда» не собирается отправляться на дно в ближайшее время, крейсер своим ходом в сопровождении «Акицусимы» направился в Дальний. Вскоре после 7 часов вечера капитан 1 ранга Мураками доложил по беспроволочному телеграфу командующему 6-м боевым отрядом, что поврежденный корабль способен самостоятельно добраться до временной базы флота. Получив эту радиограмму, контр-адмирал Того Масамичи сразу же отозвал «Акицусиму» обратно к соединению, шедшему в направлении скалы Энкаунтер.

В приведенном выше рапорте обращают на себя внимание слова, сказанные вице-адмиралом Идзюином Горо, касающиеся постройки «Тиёды» в Клайдбанке, поскольку они разительно контрастируют с теми заявлениями, которые делались японскими корабелами и наблюдавшими на верфи офицерами во время парламентских слушаний в конце 1892 года. Но здесь остается лишь в очередной раз констатировать справедливость афоризма за авторством Джона Ф. Кеннеди: «…у победы 100 отцов, поражение -всегда сирота».

Ремонт броненосного крейсера в арсенале Йокосуки, начавшийся 5 сентября, завершился в середине октября 1904 года. В ходе проведения работ, помимо восстановления боеспособности корабля, на «Тиёде» вместо старых электрогенераторов установили новые того же изготовителя. Теперь один из них, предназначавшийся для повседневных нужд, при напряжении в 80 вольт вырабатывал ток силой 200 ампер. Второй же, формально питавший «боевую цепь», при таком же напряжении выдавал силу тока в 400 ампер.

Вскоре после завершения ремонта «Тиёда», вернувшись под Порт-Артур, присоединилась к 6-му боевому отряду для несения блокадной службы. Однако после поражения в бою в Желтом море 10 августа (28 июля по ст. ст.) русские корабли почти не выходили из базы. Из-за этого круг задач, решаемых японскими крейсерами, истребителями и миноносцами, фактически сократился до борьбы с попытками контрабандой доставить в осажденную крепость боеприпасы и продовольствие на джонках и редких пароходах нейтральных стран, владельцы которых решили рискнуть за большое вознаграждение. В этот период рутинная, не отмеченная сколь-нибудь заметными достижениями служба «Тиёды» внезапно оживилась в начале декабря 1904 года.

Ночью с 8-го на 9-е число этого месяца из Восточного бассейна Порт-Артура на внешний рейд неожиданно для японцев вышел эскадренный броненосец «Севастополь». Недолго постояв на якоре, он направился в бухту Белый Волк, где присоединился к находившимся там остаткам легких сил 1-й эскадры флота Тихого океана в составе канонерской лодки «Отважный» и семи истребителей миноносцев. Получив сообщение об этом, командующий Объединенным флотом адмирал Того Хейхатиро, опасаясь, что русские корабли собрались, прорвав блокаду, уйти в неизвестном направлении, распорядился броненосным крейсерам «Ниссин» и «Касуга» вести за ними непрерывное наблюдение. Сам же с 1-м боевом отрядом занял позицию для перехвата южнее скалы Энкаунтер. Помимо этого, для усиления сторожевой службы он отправил на позиции отряды истребителей и миноносцев, а 9-й и 15-й отряды получили приказ ночью произвести торпедную атаку «Севастополя». «Тиёда» же вышла на патрулирование вод от Печилийского залива до Чифу.

Атаки миноносцев на русский броненосец начались в 23:05 (по японскому времени) 9 декабря 1904 года и производились каждую ночь, если этому не препятствовала погода. Но нанести сколь-нибудь заметные повреждения «Севастополю» удалось только во время атаки с 14-го на 15-е число этого же месяца. По докладу передового японского наблюдательного поста, к вечеру 15 декабря русский корабль значительно осел носом в воду. Получив известие об этом, командующий Объединенным флотом решил, что противнику нанесены достаточные повреждения, чтобы лишить его возможности прорыва в море, и отозвал силы, развернутые для перехвата «Севастополя», в том числе и «Тиёду», во временную базу на островах Эллиот.

После потопления осадной артиллерией к 10-му числу первого зимнего месяца 1904 года всех русских броненосцев и крейсеров на внутреннем рейде осажденной крепости, столь мощная эскадра под Порт-Артуром стала не нужна, и адмирал Того Хейхатиро стал постепенно отправлять корабли на ремонт в Японию. Сначала это были отдельные крупные боевые единицы, но после того, как командующий Объединенным флотом лично 19-го декабря с борта посыльного судна «Тацута» убедился в том, что «Севастополь» после массированной атаки миноносцев в ночь с 15-го на 16-е число того же месяца утратил возможность к самостоятельному плаванию, этот процесс приобрел массовый характер. В конце декабря адмирал Того Хейхатиро и сам, согласно приказу начальника Главного штаба императорского флота адмирала Ито Сукэюки, отбыл на эскадренном броненосце «Микаса» в Куре, передав командование над оставшимися в этом районе силами вице-адмиралу Катаока Ситиро. Все же корабли, непосредственно несшие блокадную службу в районе Порт-Артура, поступили в распоряжение контр-адмирала Того Масамичи. В число последних вошла и «Тиёда», вместе со всем 6-м боевым отрядом. Но на этот раз заниматься рутинной службой по отлову джонок, пытающихся доставить в крепость продовольствие и боеприпасы, пришлось всего несколько дней.

Утром 2 января 1905 года с передового наблюдательного поста сообщили, что в бухте Белый Волк остались только поврежденные броненосец «Севастополь» и истребитель «Сторожевой», а также канонерская лодка «Отважный». Предположив, что остальные русские корабли, до этого стоявшие там, решили укрыться в нейтральных портах, вице-адмирал Катаока направил бронепалубный крейсер «Акицусима» и 1-й отряд истребителей миноносцев к Чифу, а «Тиёду» с посыльным судном «Тацута» и 5-м отрядом истребителей — к Циндао, чтобы установить, где укрылся неприятель.

В этот же день в 16:35 (по японскому времени) гарнизон и крепость Порт-Артур капитулировали. Вскоре стало известно, что укрывшиеся в Чифу истребители «Властный», «Сердитый», «Скорый», «Статный» и паровой катер «Ольга» интернировались. То же самое сделали добравшиеся до Циндао «Бойкий», «Смелый» и пароход «Бин-танг». В связи с этими событиями вице-адмирал Катаока, полностью сняв блокаду, отозвал все корабли и собрал их 5 января в Дальнем. Назначив несколько малых боевых единиц для охраны залива Талиенван, он приказал остальным постепенно возвращаться в Японию. Вскоре после этого к берегам «Страны восходящего солнца» направилась и «Тиёда».

12 января 1905 года капитана 1 ранга Мураками на мостике крейсера сменил принц Хигасифусими-но-мия Ёрихито-Синно, имевший такое же звание. Под его командованием экипаж корабля больше двух месяцев интенсивно занимался боевой подготовкой, готовясь к встрече со 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала З.П. Рожественского. Для ремонта вооружения «Тиёду» 26 марта того же года поставили в арсенал Йокосуки. Все необходимые работы удалось проделать за 19 дней, и 14 апреля корабль вновь включили в 6-й боевой отряд. В его составе он и принял участие в Цусимском сражении.

Перед рассветом 27 мая 1905 года «Тиёда» вместе с бронепалубным крейсером «Сума», на котором держал флаг контр-адмирал Того Масамичи, и приданными им миноносцами 10-го и 15-го отрядов находился в дозорной цепи в заливе Озаки. Получив сигнал о появлении 2-й Тихоокеанской эскадры, все эти корабли в 05:45 вышли к мысу Коозаки, где планировалось встретиться с «Акицусимой» и «Идзуми», вызванными по беспроволочному телеграфу с позиций, которые они занимали. Но так как данные крейсера запаздывали, контр-адмирал Того Масамичи с находящимися в его подчинении силами, встретившись в 3 милях к югу от мыса Коозаки с 5-м боевым отрядом под командованием вице-адмирала Катаока Ситиро, направился вслед за ним. В 10:15, наконец, к «Суме» и «Тиёде» подошел «Акицусима», а вскоре с этих кораблей примерно в 6 милях справа по борту обнаружили русскую эскадру.

В течение почти полутора часов 6-й боевой отряд с приданными миноносцами наблюдал за противником, следуя немного впереди слева от него на том же расстоянии. Но около 11:45, когда корабли под Андреевским флагом открыли огонь по «собачкам» вице-адмирала Дэва Сигэто, «Суме», «Тиёде» и «Акицусиме» пришлось увеличить дистанцию, немного уклонившись к северу, чтобы выйти из зоны перелетов. До начала третьего часа дня, в соответствии с приказаниями командующего 3-й эскадрой Катаока Ситиро, соединение контр-адмирала Того Масамичи несколько раз меняло свою позицию относительно 5-го боевого отряда и направление движения. Однако само огня не открывало, и обстрелу со стороны неприятеля не подвергалось.

Вскоре после 14:10 (по японскому времени), когда начался бой главных сил противоборствующих сторон, 5-й и 6-й боевые отряды отправились к арьергарду русской колонны. Причем «Суме», «Тиёде», «Акицусиме» и миноносцам вице-адмирал Катаока приказал атаковать транспорты противника, видневшиеся в южном направлении. Но сблизившись с ними, Того Масамичи выяснил, что это японские вспомогательные крейсера. Он попытался вновь соединиться с 5-м боевым отрядом, но получил приказание «действовать по способности».

Бесцельно проблуждав в тумане и мгле до 15:40, «Тиёда» и его напарники обнаружили отряд крейсеров вице-адмирала Уриу Сотокити, ведущий бой с неприятелем, и последовали за ним. В 16:20 корабли 6-го боевого отряда, обнаружив поврежденный и потерявший ход буксирный пароход «Русь», открыли по нему огонь. Через 15 минут судно затонуло. Спустя 5 минут к «Суме», «Тиёде» и «Акицусиме» наконец-то присоединился «Идзуми», действовавший до этого по инициативе своего командира самостоятельно. В это время из тумана неожиданно появились броненосцы и крейсера русской эскадры, шедшие на запад. С ними 6-й боевой отряд разошелся на встречных курсах на дистанции от 8000 м до 6000 м, ведя в течение 30 минут ожесточенную перестрелку.

В 17:25 соединение контр-адмирала Того Масамичи, стремясь вновь атаковать арьергард вражеского строя, повернуло на обратный курс, и через 15 минут на севере сигнальщики заметили получивший повреждения и лишившийся способности управляться вспомогательный крейсер «Урал». «Сума», «Тиёда» «Акицусима» и «Идзуми» немедленно направились к нему, но прежде, чем они успели произвести хотя бы один выстрел, тот затонул. Вскоре в этом же районе удалось обнаружить сильно избитый эскадренный броненосец «Князь Суворов» и плавмастерскую «Камчатка», идущие малым ходом. В 17:57 по последней был открыт огонь с расстояния примерно в 6000 м. Постепенно дистанция сократилась до 4000 м. Наблюдая на «Камчатке» большие разрушения, крейсера 6-го боевого отряда, не прекращая обстрела плавмастерской, повернули и стали сближаться с русским броненосцем, ведя по нему огонь вместе с подошедшими 5-м и 4-м боевыми отрядами. В восьмом часу вечера «Камчатка» затонула, но «Суворов» продолжал «огрызаться» несмотря на то, что дистанция стрельбы уменьшилась с 4000 м до 1200 м. Его судьбу решила торпедная атака японских истребителей миноносцев.

В 20:00 контр-адмирал Того Масамичи повел свое соединение к сборному пункту у острова Дажелет. В ходе боя «Тиёда» в очередной раз подтвердила репутацию счастливого корабля, избежав попаданий вражеских снарядов. На крейсере имелись лишь незначительные осколочные повреждения от близких разрывов русских боеприпасов, а два члена экипажа получили легкие ранения. Пушки «Тиёды» за все время сражения произвели по противнику 120 выстрелов из 12-см орудий и 36 из 47-мм.

Около пяти часов утра 28 мая 1905 года с кораблей 6-го боевого отряда, находившихся в 52 милях между северо-востоком и востоком от острова Дажелет, заметили далеко в восточном направлении пять дымов, о чем сообщили по беспроволочному телеграфу остальным соединениям флота. Увеличив скорость «Сума», «Тиёда», «Акицусима» и «Идзуми» направились к неизвестным судам для их идентификации. После сближения с ними стало понятно, что это остатки 2-й Тихоокеанской эскадры в составе эскадренных броненосцев «Император Николай I», «Орел», двух броненосцев береговой обороны и бронепалубного крейсера «Изумруд». Об этом радиограммой вновь немедленно известили все отряды Объединенного флота.

Вскоре после открытия «японцами» огня в 10:34, окруженные превосходящими силами неприятеля, русские корабли спустили флаги. Только «Изумруд» на полной скорости стал уходить на восток. В погоню за ним бросились «Тиёда», «Сума», «Идзуми» и «Акицусима». Но первые три достаточно быстро отстали и вернулись к основным силам Объединенного флота. Преследование беглеца продолжил лишь «Акицусима» и присоединившийся к нему бронепалубный крейсер «Титосе». Но и их усилия оказались бесплодны. Оторвавшись от погони, «Изумруд» скрылся в северном направлении. Вскоре после того, как призовые партии установили контроль над сдавшимися русскими кораблями, адмирал Того Хейхатиро приказал 5-му и 6-му боевым отрядам вернуться в залив Озаки и заняться охраной Корейского пролива.

Четыре крейсера соединения контр-адмирала Того Масамичи, базируясь на порт Такешики на острове Цусима, выполняли поставленную задачу до 19 июня 1905 года. В этот день началось формирование Северной эскадры для конвоирования и прикрытия высадки 13-й дивизии генерал-лейтенанта Харагути Кэнсая на остров Сахалин. 6-й боевой отряд целиком включили в состав нового соединения, командующим которого стал вице-адмирал Катаока Ситиро. К концу июня все корабли Северной эскадры собрались в базе Оминато, расположенной на северной оконечности острова Хонсю.

«Тиёда», «Сума», «Идзуми» и «Акицусима» 4 июля, выйдя в море в 09:00, совместно с 5-м, 7-м и 8-м боевыми отрядами вступили в охранение 11 транспортов с первого эшелона 13-й дивизии. Около шести часов утра 7 июля конвой подошел к мысу Накасиретоко-заки и лег в дрейф в 15 милях к северо-северо-востоку от него, ожидая пока силы под командованием вице-адмирала Дэва Сигэто обследуют место, намеченное для высадки, и проведут траление акватории залива перед ним. Поскольку никакого противодействия японцам не оказывалось, то эти работы в основном завершились к 08:40 тех же суток. В протраленный участок вслед за 7-м и 8-м боевыми отрядами под эскортом четырех крейсеров контр-адмирала Того Масамичи вошли транспорты с войсками. Вскоре после 11 часов утра все они стали на якорь в 2-3 кабельтовых от берега.

Сразу же с кораблей 6-го, 7-го, 8-го и 9-го боевых отрядов на остров у деревни Мерея с катеров и шлюпок высадились десантные партии, которые под общим руководством старшего офицера «Ха-сидате», совершенно не встречая сопротивления, заняли восточный берег залива Анива. В 12:50 на этот плацдарм при помощи судовых плавсредств стали перевозить подразделения 13-й дивизии. К 19:00 того же дня 1-й и 2-й эшелоны сухопутных войск успешно доставили на остров. Вечером 7 июля японцы заняли порт Корсаковский пост.

Поскольку город и пристани были сожжены при отходе русским гарнизоном, высадку 3-го и 4-го эшелона 13-й дивизии, ранее запланированную произвести там, пришлось осуществлять у деревни Пороантомари, также превращенной в пепел защитниками Сахалина. Для охраны транспортов, ставших на якоря на протраленной части Корсаковского рейда утром 8 июля, туда же перебазировался 6-й боевой отряд.

Вечером 9-го числа того же месяца контр-адмирал Того Масамичи получил приказ, взяв взвод солдат, овладеть мысом Крильон. Покинув 10 июля в 03:00 рейд Корсаковского поста, «Сума» и «Тиёда» в сопровождении 9-го отряда миноносцев приступили к выполнению поставленной задачи. Подойдя к пункту назначения, Того в 06:50 отправил минные корабли для траления подступов у восточного побережья Крильона. Через 25 минут в обследованный район вошли крейсера и открыли огонь по маяку. Поскольку ответа не последовало, «Сума» и «Тиёда», выпустив по несколько снарядов, «задробили» стрельбу и приступили к свозу десанта. Вскоре японские солдаты, не встретив сопротивления, овладели мысом. Около 19:00 все корабли, участвовавшие в этой операции, вернулись на рейд Корсаковского поста.

За час до этого полностью завершилась высадка войск, включая необходимые им снаряжение и запасы, поэтому содействие флота в таком объеме больше не требовалось. По приказу вице-адмирала Катаока 6-й боевой отряд и вспомогательный крейсер «Явата-мару» 12 июля в 03:00 снялись с якоря и взяли курс на Хакодате. «Сума», «Тиёда» и «Идзуми» прибыли в порт назначения утром 14-го. «Акицусима», оставшийся оказывать помощь севшему на камни 13-го числа «Явата-мару», пришел в Хакодате через три дня.

Соединение контр-адмирала Того Масамичи сразу же после этого, 17 июля в 06:00, вышло в море для конвоирования 22 транспортов со второй частью 13-й дивизии, которой предстояло высадиться на севере Сахалина. На первом этапе перехода 6-й боевой отряд, выступая в качестве дальнего прикрытия, следовал самостоятельно, вне основного судоходного маршрута в Сангарском проливе. Днем 17-го все силы десантного каравана собрались в порту Отару на юго-западе острова Хоккайдо. В 11 часов утра 21 июля, когда рассеялся туман, стоявший несколько дней, корабли и суда, выстроившись в походный порядок, двинулись в путь под непосредственным командованием вице-адмирала Катаока.

24 июля 1905 года в 08:00 конвой прибыл на рейд у Алькова, где планировалось произвести высадку. Около часа дня, после завершения траления, транспорты с войсками и их эскорт стали на якоря в миле от берега. Через 20 минут на шлюпках начался своз подразделений 26-й бригады 13-й дивизии на плацдарм, захваченный сводной десантной партией с 7-го, 8-го и 9-го боевых отрядов. В 19:15 того же дня японцы полностью овладели населенным пунктом Александровский пост. К 9 часам вечера 1-й и 2-й эшелон войск уже обосновались на берегу. На следующий день оставшиеся неразгруженными суда под охраной кораблей Императорского флота перешли на рейд Александровского поста, поскольку порт и сам поселок, несмотря на непродолжительный бой при их занятии, остались совершенно нетронутыми.

Получив от вице-адмирала Катаока приказ провести разведку и демонстрацию у русского побережья от бухты Старка до Императорской гавани, а также выбрать место для постройки наблюдательного поста на мысе Стукамбиз, Того Масамичи с «Сумой» и «Тиёдой», выслав 25 июля в 09:00 на разведку истребители миноносцев «Ариаке» и «Араре», около двух часов дня покинул место якорной стоянки. На рассвете крейсера у входа в Императорскую гавань встретили оба истребителя, возвращавшихся с рекогносцировки, и вместе направились в северную бухту. В 09:00 командир отряда под прикрытием «Ариаке» и «Араре» послал на берег стрелковый взвод для осмотра казарм. Сам же с «Сумой» и «Тиёдой» пошел в южную бухту, где так же высадил стрелковый взвод для обследования местности у реки Императорская. Неприятеля обнаружить не удалось, а казармы оказались давно брошенными. После возвращения солдат на борт броненосный крейсер и «Ариаке» отправились к озеру Райцисика. Там стрелковый взвод вновь направили осматривать местность. В то же время штурман «Тиёды» старший лейтенант Мацуока занялся съемкой устья реки Рудановского. В девять часов утра 27 июля «Сума», «Тиёда» и «Ариаке» вернулись к эскадре на рейд у Александровского поста.

К 7 часам вечера высадка 13-дивизии была полностью завершена. Поскольку держать столь значительные силы у северной части Сахалина больше не требовалось, вице-адмирал Катаока приказал 3-й эскадре возвращаться к южной оконечности острова, чтобы контролировать Лаперузов пролив, а 4-й эскадре следовать в Оминато для надзора за Сангарским проливом.

«Тиёда» оставалась на рейде Корсаковского поста почти весь август 1905 года. 25-го числа этого месяца из разведывательного похода к берегам Камчатки прибыл с «Сумой» и «Идзуми» контр-адмирал Того Масамичи. Сразу же по возвращении он получил приказ с 6-м боевым отрядом, 9-м и 15-м отрядами миноносцев перебазироваться в Хакодате для охраны Сангарского пролива. Вверенные ему соединения покинули рейд у Корсаковского поста 27 августа и пришли в пункт назначения 29-го. По пути от них отделилась «Тиёда», направившаяся в Йокосуку.

Почти сразу после прибытия в базу крейсер 30 августа поставили в местный арсенал для ремонта энергетической установки и вооружения. Работы завершились 13 октября того же года. А через десять дней он участвовал в параде Объединенного флота у Иокогамы по случаю победы в войне с Российской империей. Помимо японских, там присутствовали приглашенные корабли из Великобритании и США, а также русские крейсера и броненосцы, захваченные в качестве трофеев. Однако уже в ноябре 1905 года «Тиёда» вновь встала в ремонт. На этот раз в арсенале Куре планировалось исправить корпус, переборки и палубы, перебрать, с заменой изношенных деталей, и отрегулировать главные и вспомогательные механизмы.

В ходе очередного изменения классификации кораблей Императорского флота Японии, «Тиёду» 12 декабря оставили в списке крейсеров 3-го класса. Спустя восемь дней командиром корабля стал капитан 1 ранга Ямамото Масакацу. Согласно штатному расписанию, экипаж броненосного крейсера в это время насчитывал 29 офицеров и мичманов, 56 унтер-офицеров и 235 нижних чинов. Отремонтированный к 12 февраля 1906 года, корабль 28-го числа вышел из Моджи к берегам Кореи. До октября того же года он принял участие в пяти так называемых «миссиях по охране империи Цин». В промежутке между ними в конце апреля, начале мая, в арсенале Йокосуки на корабле отремонтировали фальшкиль. 4 октября 1906 года Ямамото Масакацу на командирском мостике сменил капитан 1 ранга Цукияма Киётомо. Под его управлением «Тиёда» 30 октября бросила якорь в Нагасаки, а уже 10 ноября отправилась оттуда к южному побережью Кореи для «обеспечения безопасности». Через две недели она прибыла в Токсан. С аналогичным заданием крейсер вышел к Корейскому полуострову 11 января 1907 года из Такешики (Цусимские острова). После возвращения 18-го числа его вывели в резерв 2-й категории.

В мае 1907 года командование «Тиёдой» принял капитан 1 ранга Мори Ватару. 12 октября корабль перечислили в резерв 1-й категории, а 22 ноября крейсер включили в состав 2-го флота. Спустя неделю он отправился из Курахаси для охраны южного побережья Кореи. «Тиёда» вернулась в Сасебо 26 декабря 1907 года. Но всего через два дня она вновь ушла к берегам Кореи с прежней задачей. 3 февраля следующего года местом базирования броненосного крейсера решили сделать Такешики. Однако 12-го числа того же месяца, покинув Сасебо, он направился в Корею для участия в 7-й «миссии по охране империи Цин». Через восемь дней в командование кораблем вступил капитан 1 ранга Одзава Киситиро. Выполнив возлагавшееся на него поручение, «Тиёда» вернулась в Японию и отдала якорь 11 августа 1908 года в Куре.

25 сентября командиром крейсера был назначен капитан 1 ранга Сибаёси Яманака. Через 11 суток после этого корабль включили в 1-й флот. «Тиёда» в составе этого соединения приняла участие в императорском смотре в Кобе и последовавших за ним больших маневрах. После их завершения корабль 20 ноября вывели в резерв 2-й категории. Новым командиром крейсера с 10 марта 1909 года стал капитан 2 ранга Акира Канеко. 22 мая его сменил Рокуро Камая, имевший такое же звание. А 20 июля «Тиёду», переведя в резерв 3-й категории, поставили на капитальный ремонт в арсенал Куре. В ходе намеченных работ 1 сентября с нее демонтировали носовой торпедный аппарат.

После проведения 19 ноября 1909 года сдаточных испытаний и приемки отремонтированного корабля, его 1 декабря зачислили в резерв 1-й категории. В тот же день в командование кораблем вступил капитан 2 ранга Исобе Кен. В середине мая 1910 года «Тиёда» принял участие в торжествах по случаю 300-летия святилища Раодзу в Удзине (префектура Хиросима). Стоявший в гавани корабль открыли для посещения публики всех возрастов и любого пола с 15 по 18 мая. С 21 февраля 1911 года в арсенале Куре на крейсере начались работы по проводке электрического освещения в помещения, где его ранее не было. 25 октября должность командира корабля занял капитан 2 ранга Сакурано Мицумаса.

Несмотря на достаточно быстрое завершение дооборудования, старый крейсер включили в состав 3-го флота только 14 ноября 1911 года. Через 13 дней место на его командирском мостике занял капитан 1 ранга Мачида Комадзиро. Под его управлением «Тиёда» 1 декабря отбыла из Сасебо для службы в так называемую «Наньшинскую охрану». Сменивший 22 декабря Мачида Комадзиро капитан 1 ранга Нагата Тайдзиро, в свою очередь, 18 июня 1912 года передал дела Ямаока Тойоичи, имевшему тот же чин. «Тиёда» возвратилась в Кобе 2 сентября того же года, но уже переклассифицированная 28 августа в корабль береговой обороны 2-го класса.

Пройдя межпоходовый осмотр в Куре 3 октября того же года бывший крейсер отбыл из Куре, чтобы вновь пополнить «Наньшинскую охрану». С 1 декабря корабль оказался под командованием капитана 1 ранга Кубо Райфуку. Вернувшаяся в конце мая 1913 года «Тиёда» была 28-го числа переведена в резерв 1-й категории, а на следующий день стала на якорь в Сасебо. 1 августа корабль включили в состав 3-го флота. Он покинул Куре 5-го числа того же месяца для выполнения очередной «миссии по охране империи Цин». Капитан 2 ранга Нагаку Дзиро занял должность командира бывшего крейсера 5 ноября, а 1 марта 1914 года «Тиёда» вернулась в Японию. После проведения испытаний 1 апреля с корабля демонтировали экспериментальный семафор, установленный на один день, и 29 апреля «Тиёду» вывели в резерв 2-й категории.

На должность командира корабля 27 мая 1914 года назначение получил капитан 1 ранга Хотта Ёсиро. В связи с началом Первой мировой войны 4 августа бывший крейсер перевели в резерв 1-й категории, а с 10-го числа стали использовать в качестве сторожевого корабля. Через восемь дней его включили в состав 2-го флота в 6-ю эскадру вместе с «Акицусимой» и «Титосе». 23 августа должность командира корабля принял кап. 2 ранга Симаучи Канта. Совместно с другими соединениями 2-го флота 6-я эскадра участвовала в установлении блокады германской военно-морской базы Циндао. 1 октября 1914 года «Тиёду» передали в состав 3-го флота для патрулирования вод у южного побережья Китая в районе острова Формоза. Там она оставалась до начала декабря.

В первый день зимы 1914 года появилось решение использовать старый крейсер в качестве сторожевого корабля, подчиненного военно-морской базе Рёдзюн (бывший Порт-Артур). 14 декабря «Тиёда» отбыла из Сасебо к месту назначения. Направляясь из Рёдзюн в захваченный Циндао, 31 августа 1915 года она в 15:45 села на мель при входе в бывшую германскую базу. В 20:25 во время прилива самостоятельно сошла на глубокую воду. При осмотре в доке Циндао было выявлено повреждение носовой части. Временный ремонт произвели на месте, и служба у берегов Китая продолжилась. Капитан 2 ранга Комаки Сидзэн принял командование кораблем 13 декабря. «Тиёда» вернулась в Куре 22 января 1916 года, но, как оказалось, ненадолго.

Бывший крейсер вновь направился в Рёдзюн, покинув Сасебо 12 февраля. В этот раз «Тиёда» оставалась в водах северного Китая до 13 июля. Очередная миссия по обеспечению безопасности, начатая 18-го числа того же месяца, завершилась с прибытием в Сасебо 11 октября. Через пять дней корабль вышел снова в Рёдзюн для несения сторожевой службы и вернулся в Куре 28 ноября. 1 декабря 1916 года место на мостике бывшего крейсера занял капитан 2 ранга Накагава Хироси.

Под его командованием «Тиёда» 8 января 1917 года, проходя на восток через пролив Си-моносеки, под воздействием течения и ветра в пять часов утра села на мель у маяка Канабуси рядом с восточным входом. Через повреждения в обшивке вода затопила носовой зарядный погреб, но из экипажа никто не пострадал. В 08:20 своим ходом корабль сошел с отмели и направился в сторону Куре в сопровождении «Куре-мару» и «Итабаси-мару», под эскортом бывшего эскадренного броненосца «Фудзи». 11-го числа командира и штурмана «Тиёды» признали виновными в халатности. Однако никаких оргвыводов за этим не последовало. Командир корабля сменился только 1 декабря того же года. Преемником Накагавы Хироси стал капитан 1 ранга Уэда Ёсицугу. 15-го числа «Тиёду» зачислили в 3-й флот в 7-ю эскадру, а 27-го бывший крейсер отбыл из Сасебо в Китай для несения охранной службы. В Куре он прибыл 28 октября следующего года. В тот же день его определили в резерв 2-й категории. 1 декабря 1918 года капитан 1 ранга Фудзимура Сёкити приступил к исполнению обязанностей командира корабля.

Переоборудование «Тиёды» в торпедный тендер подводных лодок началось в арсенале Куре 18 июня 1919 года. К этому моменту штатная численность экипажа составляла 303 человека (27 офицеров и мичманов, 56 унтер-офицеров и 220 нижних чинов). 1 декабря того же года командиром корабля стал капитан 1 ранга Ишивата Такеаки. Первый этап работ завершился 31 марта 1920 года, и корабль вернулся в строй.

Капитан 2 ранга Като Кодзо принял дела у предшествнггика 1 июня. Через две недели в арсенале Куре приступили к работам второй очереди по переоборудованию бывшего крейсера в торпедный тендер. На посту командира корабля Като 1 декабря сменил капитан 1 ранга Мизутани Коки. 26 января 1921 года с «Тиёды» демонтировали грот-мачту, а также исключили из состава вооружения десантную 47-мм пушку Гочкиса, заменив ее 6,5-мм пулеметом. И уже 15 марта корабль зачислили в резерв 1-й категории. Окончательно же все работы завершились 31-го числа того же месяца.

С 1 апреля 1921 года перестроенный бывший крейсер служил в качестве сторожевика и учебного судна под командованием начальника школы подплава. Спустя две недели «Тиёду» официально переклассифицировали из корабля береговой обороны 2-го класса в торпедный тендер. 1 декабря того же года последний его командир — капитан 2 ранга Кимура Тойоки — вступил в должность.

Но 1 апреля 1922 года заслуженного ветерана исключили из состава военно-морского флота, удалили его из таблицы классов кораблей и демонтировали хризантему на носу. В тот же день «Тиёду» перевели в разряд судов особой службы. Поскольку парадный ход бывшего крейсера не превышал 9,6 узла, его использовали в основном как несамоходную базу подводных лодок.

13 февраля 1923 года плавбаза лишилась 8,53-м пинаса, 8,22-м гички и 7,11-м сампана. Еще через девять с половиной месяцев, 1 декабря 1924 года, «Тиёду» исключили из списка судов специальной службы и перевели в категорию плавсредств разного служебного назначения, передав военно-морской академии в Этадзиме для использования в качестве учебного корабля. 26-го числа того же месяца орудия, установленные на бывшем крейсере, посчитали настолько устаревшими, что их использование для обучения курсантов не могло принести пользы. На этом основании их все демонтировали.

На апрель 1925 года экипаж «Тиёды» сократился до 153 человек (11 офицеров и мичманов, пяти инструкторов-преподавателей, 26 унтер-офицеров и 111 нижних чинов). Но и в академии ветеран долго не задержался. В связи со старением и износом бывший крейсер на буксире парохода № 5 отправился 12 октября 1926 года в Куре. 29-го его официально возвратили на учет в портовую контору. Флотская комиссия, обследовав «Тиёду», пришла к выводу, что ее необходимо сдать на слом. 28 февраля 1927 года корабль внесли в список блокшивов, однако вскоре решили превратить его в плавучую мишень и отправили в арсенал Куре для проведения соответствующей подготовки.

4 августа во время смотра флота в Хиросимском заливе император Хирохито посетил «Тиёду». На следующий день бывший броненосный крейсер был потоплен артиллерийским огнем четырех надводных кораблей японского флота у пролива Бунго в точке с координатами 32°18’ северной широты, 13Г56’15” восточной долготы.

Имя заслуженного ветерана перешло по наследству к плавучей базе гидросамолетов, спущенной на воду 19 ноября 1937 года. В 1940-1941 годах ее переоборудовали в носитель сверхмалых подводных лодок, а 1943-1944 — перестроили в легкий авианосец. Входивший в Северную отвлекающую эскадру вице-адмирала Одзавы Дзисабуры, он отправился на дно во время сражения у мыса Энганьо 25 октября 1944 года под градом снарядов с американских крейсеров и эсминцев.

Александр АЛЕКСАНДРОВ