«ОБРАЗЦОВЫЕ» КРЕЙСЕРА

«Смутным временем» были 80-е годы XIX века для российского флота в целом, а для крейсерского—в особенности. Помимо легких паруснопаровых клиперов (являвшихся уже, по сути своей, главным образом учебными кораблями), подлинно отечественной разработкой оставались броненосные фрегаты типа «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Однако очень удачные для времени закладки, они со своим парусным рангоутом и батарейным расположением артиллерии оказались несколько в стороне от мировых тенденций развития крейсеров и постепенно устаревали. Главные морские державы одна за другой склонялись к постройке бронепалубных единиц. Отдельные новые броненосные крейсера постепенно лишались огромных «парусных» мачт с паутиной вантов и тросов, приобретая взамен современные энергетические и орудийные установки.

В такой обстановке руководство российского флота предпочло использовать уже имеющийся зарубежный опыт в этой области. Но возникли затруднения: мешали напряженные отношения с Англией, а Соединенные Штаты и Германия пока еще не набрали должного авторитета. Зато всегда оставался традиционный союзник—Франция, также усиленно обновлявшая свой флот и служившая «генератором идей» не в меньшей степени, чем «владычица морей», притом весьма заинтересованная в зарубежных заказах, позволявших отрабатывать свои проекты за чужие деньги.

Мы уже рассказывали о том, сколь заметное впечатление в военно-морских кругах произвел первый бронепалубный крейсер Э.Бертэна, «Сфакс», и еще более грозные «Сесиль» и «Таж». «Сфакс» как раз еще только вошел в строй, когда правительство России получило заманчивое предложение построить «крейсер особого нового типа, имеющий высокую скорость и большую дальность плавания» с броневой палубой.

По сути, предложенный проект представлял собой несколько измененный крейсер «Сесиль». Российские «верхи» очень хотели заполучить перспективный, на их взгляд, корабль. И фирма «Ла Луар» была настолько уверена в том, что заказ уже у нее в кармане, что начала работы еще до подписания официального контракта. •

Однако отечественные специалисты оценили возможности будущего «француза» весьма скромно. Так, С.О.Макаров отметил, что проект вместо конкретных технических средств и решений содержит только общие фразы и идеи. Особенно беспокоило очень слабое обеспечение непотопляемости. Действительно, сама по себе плоская броневая палуба без скосов, расположенная под ватерлинией, избавляла машины и котлы от прямого попадания, но никак не препятствовала поступлению воды внутрь корпуса через пробоины. Более того, при сохранении водонепроницаемости броневой палубы вода скапливалась бы над ней, создавая опасную ситуацию с точки зрения сохранения остойчивости. Поэтому «блюститель корабельной нравственности»—Морской технический комитет (МТК)—настоял на устройстве двойного дна и тройного борта. От себя французы предложили устроить вдоль борта излюбленный коффердам, заполненный волокном кокосовых орехов (считалось, что при пробоине у ватерлинии разбухшая масса закроет ее и не даст проникнуть внутрь большим массам воды).

Между тем меры, несомненно положительные с точки зрения защиты, привели к значительной перегрузке, из-за чего корабль несколько недобрал своих проектных 18 узлов. К тому же 4-летний срок постройки практически обесценил французские достижения и российские усовершенствования. Хотя хорошо вооруженный «Адмирал Корнилов» оказался в итоге неплохим приобретением. В 1905 году его даже предполагали включить в состав 3-й Тихоокеанской эскадры контр-адмирала Н.И.Небогатова. Но крейсер, ставший к тому времени учебным, не успели перевооружить и подготовить к дальнему плаванию.

Несколько разочарованные в достоинствах бронепалубного варианта, российские морские «властители дум» обратились к более серьезному кораблю с броневым поясом. Собственно, Россия до этого не без успеха строила броненосные фрегаты собственных проектов. Однако крейсера с бортовой батареей за рубежом уже постепенно выходили из моды. Поэтому МТК захотел приобщиться к мировому опыту и разработать проект «крейсера-броненосца», относительно небольшого, но способного не только действовать в одиночку на коммуникациях противника, но и при необходимости встать в боевую линию.

В качестве прототипа адмиралы выбрали британский «Империес», произведший неплохое впечатление такими качествами, как высокая скорость и большая живучесть артиллерии, расположенной в отдельных башнях—редкое решение для крейсеров до появления на сцене французского «Дюпюи де Лома» и его потомков. Первоначальный проект будущего «Адмирала Нахимова» вообще сильно напоминал «англичанина» со своими четырьмя открытыми барбетными установками, расположенными в виде ромба: по одной в носу и корме, а в середине корпуса—по обоим бортам. Выбор главного калибра оказался совсем простым делом. Первоначально предполагалось затмить гордых британцев, установив 280-мм артиллерию. Но орудия образца 1877 года к тому времени уже устарели, а ничего нового не ожидалось. Тогда МТК согласился на 229-мм пушки. Но и с ними встретили значительные осложнения. Конструкторы несколько раз меняли размер и форму барбетов, поскольку никак не удавалось создать новый станок с коротким откатом, который мог бы в такой установке разместиться. В итоге последовало очень удачное решение: одиночные девятидюймовки заменили спаренными восьмидюймовками. При этом почти в полтора раза вырос вес залпа. Однако корабль окончательно перестал быть «настоящим броненосцем».

64. Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», Россия, 1888 г.

Строился на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге. Водоизмещение 8520 т, длина по ватерлинии 101,5м, ширина 18,59 м, осадка 8,38 м. Мощность двухвальной паросиловой машинной установки «компаунд» 9000 л.с., скорость 17 уз. Бронирование (броня «компаунд»): пояс по ватерлинии 254— 152 мм, барбеты 203 —178 мм, подачи 76 мм, палуба 51 —76 мм, рубка 152 мм. Вооружение: восемь 203-мм и десять 152-мм (у всех 18 длина ствола 35 калибров) и четыре 87-мм орудия (длина ствола 24 калибра), шесть 47-мм и четыре 37-мм малокалиберные револьверные пушки, три 380-мм торпедных аппарата. В 1899 году установлены новые котлы и сняты 47-мм и 37-мм орудия. Затоплен командой в ходе Цусимского сражения 15 мая 1905 г.

Бронепалубный крейсер «Адмирал Корнилов», Россия, 1888 г.

Строился на верфи «Ла Сен» в Сен-Назере (Франция). Водоизмещение 5860 т, длина максимальная 112,16м, ширина 14,83 м, осадка 7,76 м. Мощность двухвальной паросиловой машинной установки тройного расширения 6000 л.с., скорость 17,6 уз. Бронирование: палуба 25 — 60 мм, рубка 75 мм. Вооружение: шестнадцать 152-мм орудий (длина ствола 35 калибров), шесть 47-мм и десять 37-мм малокалиберных скорострельных пушек, шесть 380-мм торпедных аппаратов. В 1904—1905 годах артиллерия заменена на десять 152-мм скорострельных орудий Канэ (длина ствола 45 калибров). Исключен из списков в 1911 году.

Бронепалубный крейсер «Светлана», Россия, 1897 г.

Строился на верфи «Форж э Шантье» в Гавре (Франция). Водоизмещение 3865 т, длина по ватерлинии 101,0 м, ширина 13,0 м, осадка 5,7 м. Мощность двухвальной паросиловой машинной установки тройного расширения 8500 л.с., скорость без форсировки 20 уз., с форсировкой 21,5 уз. Бронирование: палуба

25 мм (на скосах 50 мм), защита цилиндров машин 120 мм, щиты орудий 25 мм, рубка 100 мм. Вооружение: шесть 152-мм скорострельных орудий Канэ и десять 47-мм малокалиберных, четыре 380-мм торпедных аппарата. В 1899 г. совершил плавание в арктических водах (Баренцево море). Затоплен командой после боя 15 мая 1905 г.

В целом русский вариант «Империеса» ничуть не уступал своему прототипу, а по многим параметрам и превосходил его. Так, на нем впервые в России применили электрическое освещение помещений и противоторпедные сети. Правда, при постройке не удалось избежать главной беды подавляющего большинства боевых кораблей того времени—значительной перегрузки, составившей почти 500 т. Справедливости ради стоит отметить, что строители «британца» отличились еще больше, превысив проектное водоизмещение на 900 тонн.

Защита «Нахимова» производила очень внушительное впечатление. Броневой пояс длиной 45 м из стале-железной брони «компаунд» прикрывал наиболее важные помещения в средней части корпуса—механическую установку и погреба, к тому же имел солидную толщину, вполне приличествующую броненосцу. Сверху его прикрывала плоская броневая палуба толщиной 51 мм. Впрочем, оконечности тоже не были забыты: их защищала броневая палуба со скосами толщиной 76 мм, что соответствовало нормальному бронепалубному крейсеру. Практически незащищенными оставались только шестидюймовки, прикрытые только двойной обшивкой борта (37 мм).

Адмиралы-«марсофлоты» все же настояли на сохранении у вполне современного корабля парусного вооружения. Правда, носовой и кормовой барбеты помешали сохранить традиционную трехмачтовую «фрегатскую» оснастку—третья мачта просто не умещалась. Поэтому решили, как и на прототипе, поставить оснастку брига (впрочем, равно бесполезную). Как и сам «Империес», «Нахимов» едва ползал под парусами даже при приличном ветре, а совместно с машиной выигрывал не более узла скорости.

Процесс избавления от «парусины» оказался длинным и сложным. Начало ему положило столкновение с другим псевдопарусником, «Памятью Азова» (о нем мы еще расскажем ниже) в 1893 году, когда корабль лишился своего длинного бушприта. После перехода на Дальний Восток с «Нахимова» убрали практически все стеньги, а окончательно он лишился парусного рангоута во время модернизации 1898—1899 годов. С легкими сигнальными мачтами со стеньгами и одним реем крейсер приобрел законченный изящный вид.

Сильный и оригинальный боевой корабль оказался востребованным с первых же дней службы. Еще даже не вполне готовым «Нахимов» успел поучаствовать в важной государственной акции. Летом 1887 года он стал почетным эскортом для царской яхты, совершив вместе с ней поход в Копенгаген. На переходе Балтикой выяснился существенный недостаток крейсера: при сильном волнении его гладкопалубный корпус обильно принимал воду носом. Скорость временами приходилось уменьшать до 3—4 узлов—минимальный ход, при котором корабль еще слушался руля. После похода Морское министерство даже предложило приостановить постройку, снять временно носовую орудийную установку и сформировать в передней части полубак. Однако задержка с вступлением в строй ценной боевой единицы казалась менее предпочтительной, тем более, что, по расчетам, переделка вызвала бы ухудшение защиты артиллерии. В итоге «Нахимов» поступил на службу с минимальными изменениями по сравнению с окончательным проектом.

В конце 1888 года его послали в точку, ставшую поистине «горячей» для российского флота в течение последующих 20 лет—на Дальний Восток. Всю свою длинную жизнь за небольшими исключениями «Нахимов» провел либо там, либо на ремонте и модернизациях в Кронштадте. Завершил же свою долгую карьеру крейсер в составе 2-й Тихоокеанской эскадры. Ввиду недостатка броненосцев З.П.Рожественский поставил и его в боевую линию. Замыкавший 2-й броненосный отряд «Адмирал Нахимов» шел восьмым в длинной кильватерной колонне главных сил. Однако из-за постоянного выхода из строя головных кораблей он иногда оказывался даже четвертым в русской колонне, и на его долю пришлось почти 30 попаданий снарядов калибром от 76 до 305 мм. На крейсере были разрушены надстройки, выбыли из строя несколько орудий, а экипаж потерял 76 человек убитыми и ранеными. Но старый корабль все еще оставался боеспособным и дожил до спасительной темноты.

Окончательно погубил корабль его собственный свет. Замыкавший колонну остатков русской эскадры, вовсю светящий прожекторами крейсер сразу привлек к себе внимание японских миноносцев и около 10 часов вечера получил торпедное попадание в носовую часть правого борта. Вода быстро заполнила помещения динамо-машин и стала распространяться по кораблю. Ей не могли помешать полностью закрытые по боевой тревоге двери в переборках—древние резиновые прокладки оказались никуда не годными. Однако «Нахимов» продолжал бороться за свою жизнь. Чтобы ослабить давление на проржавевшую за 17 лет службы «водонепроницаемую» переборку, корабль мужественно пошел кормой вперед. Недолго. Нос настолько погрузился в воду, что стало ясно: ветерану отпущены уже даже не часы, а минуты. Командир крейсера успел подойти к злосчастному острову Цусима, и подоспевшим утром японцам оставалось спасать наших моряков из воды.

Несмотря на несомненно выдающиеся качества и перспективность «Адмирала Нахимова», он, как и бронепалубный «француз» «Корнилов», остался в виде единичного образца.

А МТК продолжил дорогостоящие эксперименты. Теперь их лейтмотивом стало желание развивать «русский тип» броненосного крейсера. Поскольку последними его представителями являлись «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской», именно их и избрали в качестве прототипа для нового корабля, получившего название «Память Азова». Артиллерия и вооружение первоначально полностью повторяли таковые у «Донского», однако в ходе проектирования и постройки последовали многочисленные изменения, как мелкие, так и существенные. Орудия получили броневые щиты, усилилась защита палуб, а броневой пояс с помощью инженеров проделал чисто факирские упражнения: вначале сократился с полного до 55 м, а потом вернулся в прежнее состояние—от форштевня до ахтерштевня. В попытке хоть как-то удержать в рамках перегрузку конструкторы уменьшили ширину пояса корабля до 1,7—1,8 м, превратив в узенькую «набедренную повязку». В итоге получился странный крейсер, по толщине плит уступающий «Нахимову» и имевший меньшую площадь защиты, чем «Мономах». А все попытки обуздать перегрузку окончились неудачей; она достигла 800 т—настолько много, что перед переходом на Дальний Восток с крейсера сняли весь запас мин, пару 6-дюймовок и множество мелкого оборудования. Но даже в таком состоянии на испытаниях удалось развить только 16,8 узла вместо проектных 18.

«Памяти Азова» повезло: его миновали трагедия и позор Порт-Артура и Цусимы.

У кого есть продолжение, просьба написать в комментариях.