СКРОМНЫЕ СКАНДИНАВЫ

Многие небольшие европейские страны стартовали в «подводной гонке» довольно рано, когда субмарины были «штучной экзотикой», но по вполне понятным причинам не смогли поддержать должный темп. Когда же во время Первой мировой войны ведущие морские державы начали клепать лодки крупными сериями, «малые мира сего» были вынуждены ограничиваться в лучшем случае «штучным товаром», причем нерегулярно. Немного спасало лишь то, что в большинстве своем им требовались не особо крупные, а чаще всего, просто малые субмарины прибрежного плавания для охраны своих портов и побережья. У некоторых из «третьестепенных держав», тем не менее, имелись и морские традиции, и судостроение. В таком случае они часто заполучали зарубежный проект «от известного производителя».

И затем стремились строить лодки сами, «по образцам», часто значительно усовершенствуя начальный вариант.

Такими традиционно морскими небольшими странами являлись скандинавские державы. И они пошли именно этим путем. Довольно неожиданно — на первый взгляд — лидером в какой-то момент оказалась самая малая из них, Дания. Однако это не настолько уж удивительно: ведь первая датская субмарина «Диккерен» была спущена на воду еще в 1909 году. Строилась она как уменьшенный вариант лодки итальянского конструктора Лауренти в Италии же на верфи фирмы «ФИАТ». 105-тонная крошка тем не менее имела два 450-мм торпедных аппарата, а газолиновые двигатели разгоняли ее до 12 узлов. Вот только судьба ее оказалась недолгой: в 1916 году «датчанку» таранил «буйный сосед», норвежский пароход.

Но к тому времени процесс создания подводного флота Дании уже набрал ход. Перед Первой мировой и в ее годы датчане получили почти дюжину лодок, сохранившихся к 1920-м годам. Правда, половину из них составила шестерка типа «Хавманден» водоизмещением всего в 165 тонн в надводном положении и 205 тонн в подводном. Эти лодки создавались по еще довоенному проекту М. Хэя, о котором мы уже не раз упоминали. Строили их поровну (по три) британский «Уайтхед» и отечественная верфь в Копенгагене. Еще столько же планировалось заиметь несколько позже; вновь по проекту Хэя, после начала войны перебравшегося в провинциальный шотландский Думбартон. Но успели построить только пять лодок, «Эгир», «Ран», «Тритон», «Нептун» и «Галатея», на этот раз все на копенгагенской верфи. Строительство шестой отменили в связи с окончанием войны. (Датчанам, как и всем европейцам, казалось тогда, что наступил едва ли не вечный мир).

Этот вариант «усовершенствованного Уайтхеда» имел надводное и подводное водоизмещение соответственно в 185 и 235 тонн и был вооружен тремя 450-мм торпедными аппаратами и 57-мм пушкой. Дизель и электромотор позволяли развивать соответственно 13,5 и 9,5 узлов на поверхности и под водой. Совсем неплохо даже по сравнению с более поздними лодками. Но вот о дальности и автономности «малышек» говорить не приходится. Они были сугубо «прибрежными созданиями».

Датский «роман с Хэем» продолжился и после войны. В 1918 — 1920 годах на воду сошли три единицы типа «Рота» водоизмещением 300 тонн с несколько усиленным вооружением (четыре аппарата вместо трех, один из них в корме, а головная «Рота» лично получила еще и поворотный аппарат в рубке). Устройство, естественно, оказалось совершенно непрактичным для столь небольшой лодки, и его просто убрали после испытаний. На последующих «Флоре» и «Беллоне» освободившееся место сразу использовали для минного оборудования и усовершенствованной радиорубки соответственно. На узел увеличились и скорости, как надводная, так и подводная. В общем, наблюдался вполне естественный прогресс в отдельно взятой малой стране.

К тому времени датские инженеры настолько основательно набили руку как в проектировании, так и в постройке, что уже вполне могли создавать собственные подводные корабли, начиная с проекта и кончая его реализацией на флотской верфи в Копенгагене. Первыми сугубо отечественными субмаринами стали вошедшие в строй в 1926 — 1927 годах «Дафне» и «Дриаден». Отечественным у них было многое, едва ли не почти все, начиная с весьма претенциозного проекта и включая все механизмы, такие как дизели и электромоторы, а также большая часть оборудования. Для своего размера (всего 310 тонн в наводном положении) субмарины несли очень сильное вооружение: шесть 450-мм торпедных аппаратов (четыре из них в носу и два в корме), 75-мм пушку и 20-мм зенитный автомат. Интересно, что все это при совсем небольшом экипаже в 25 человек. Можно сказать, некоторый перебор.

Его частично скорректировали на следующей серии из четырех единиц. «Хавманден», «Хавфрюен», «Хавкален» и «Хавхестен», построенные после более чем солидного десятилетнего перерыва, являли собой интересный сплав экономии и попыток улучшить эксплуатационные качества. Количество торпедных аппаратов уменьшилось на один (в носу осталось только три), артиллерия стала полностью зенитной и современной в лице двух 40-мм автоматов и пары пулеметов, а водоизмещение несколько подросло (до 320 тонн). Более мощные двигатели позволили несколько поднять скорость как в надводном, так и в подводном положении. А вот экипаж уменьшился до 20 человек. Получился любопытный подводный корабль, пусть только для прилегающих к датским берегам Северного и Балтийского морей, но очень экономный и довольно мощный. А другого для Дании, в сущности, тогда и не требовалось. Вначале предполагалось построить пять единиц, но даже такие «экономические» субмарины стали для небольшой страны тяжелой нагрузкой. Более того, до захвата страны немцами удалось ввести в строй только три единицы. Четвертую, «Хавхестен», пришлось потихоньку заканчивать в годы оккупации. (Это было связано со своеобразным режимом, установленным захватчиками в маленьком королевстве). На новые и довольно приличные для прибрежных действий субмарины командование Кригсмарине, как говорится, косило глаз. Что и сказалось на их окончательной судьбе.

К тому времени быстро стартовавшую в подводном деле Данию уже давно обогнала более крупная и богатая соседка, тоже имевшая давние традиции в этой области. Ведь первая шведская субмарина «Хайен» оказалась действительно в числе первых военных субмарин. В самом начале XX века инженер Карл Риксон отправился за океан к Холланду (то есть, на фирму «Электрик Боут») для изучения подводного дела. И по возвращении приступил к созданию как бы собственного проекта. Построенная в Стокгольме и вошедшая в строй в 1905 году 107-тонная «Хайен» представляла собой типичную холландовскую однокорпусную конструкцию, но с оригинальным двигателем на основе парафинового масла. Вооружение тоже было типичным для тех времен: единственный аппарат в носу, но зато с запасом из трех 450-мм «рыбок». К «первенцу» шведы относились весьма трепетно. В 1916 году диковинный и опасный мотор заменили на 135-сильный дизель, заодно увеличив первоначально крошечную надстройку. Но, конечно же, лодка самого первого поколения не имела перспектив. В 1922 году ее исключили из списков, но заботливо сохранили для истории в качестве музейного экспоната.

Между тем Риксен продолжил свое дело, и в 1909 году на воду сошли целых три увеличенных копии «Хайена» водоизмещением в 140 тонн и тем же вооружением. Они уже с самого начала получили дизели и довольно развитые надстройки. Лодки получили номерные обозначения (№ 2 — № 4) и весьма активно использовались на реальной службе вплоть до исключения из списков в самом конце 1920-х годов.

Риксен же стал настоящим «шведским Холландом», упорно усовершенствуя «свой» (на самом деле, изначально едва ли не «цельнотянутый») проект. В отличие от его заокеанского «вдохновителя» над конструктором из Швеции не столь сильно нависали финансовые обязательства и сроки. В 1914 году он создал двухвальный дизельный вариант с типичными внешними отличительными признаками своего творчества, весьма обширными для 140-тонного корабля надстройками и мостиками. «Лаксен» и «Гёдден» имели тот же единственный торпедный аппарат, и все еще оставались сугубо прибрежными.

Но в том же году на воду сошел очередной продукт Риксена, внешне весьма похожий на «лаксенов», но увеличенных размеров (водоизмещение 260 и 370 тонн в надводном и подводном положении соответственно). Несмотря на экзотический и где-то архаический вид, конструктору удалось достичь главного: «Дельфинен», как назвали лодку, уже могла выбраться за пределы отечественных шхер в открытые воды Балтики. Да и вооружение усилилось вдвое, до пары 450-мм аппаратов с комплектом запасных торпед. Ее, как и меньших предшественниц, исключили из состава флота в 1930 году. А вот практически однотипные «Свярдфискен» и «Тумларен», также спущенные на воду в 1914 году, прослужили на пять лет дольше.

«Шведский конвейер» в годы Первой мировой работал почти непрерывно. Спустя два года, в 1916 году на воду сошли две последних представительницы столь «долгоиграющего» варианта «шведского Холланда», «Абборен» и «Браксен», ставшие своеобразным гибридом «Дельфинена» и «Лаксена». При водоизмещении в 175 и 310 тонн над и под водой эта пара имела двухвальную дизельную установку и «дельфиненское» вооружение. Хотя это был своего рода шаг назад — лодки опять являлись сугубо прибрежными, прослужили они полные 20 лет, аж до 1937 года. Сказалась тщательная «обкатка» по сути одного и того же проекта с постоянными улучшениями на протяжении 12 лет.

После чего шведы развернулись в другую сторону, обратившись к германскому опыту. Что неудивительно, если учитывать тот огромный прогресс, которого достигли немцы за годы войны. Особенно привлекательным (для ряда малых флотов, не только для Швеции) выглядел тип «UB-III», с одной стороны, довольно компактный и недорогой, а с другой — обладающий вполне приличными боевыми качествами.

Потому следующая тройка «шведок» в составе «Хайен», «Сёлен» и «Вальросен» как раз и стала «урезанным» вариантом германских «UB-III», причем урезанным фигурально. Из исходного проекта шведские и германские инженеры (немцы активно помогали фирме «Кокмус» в разработке) убрали кормовой торпедный аппарат, что позволило уменьшить длину и сократить стоимость. В качестве вооружения остались четыре носовых торпедных аппарата с комплектом запасных торпед и 75-мм пушка. Весьма прилично для 420-тонных кораблей со скоростью 15,5 и 9 узлов в надводном и подводном положении соответственно. К ним через три года добавились «Бёверн», «Иллерн» и «Уттерн», спущенные на воду в 1921 году на верфи ВМС в Карлскроне. Лодки имели то же вооружение и ходовые характеристики, но увеличенное на 50 тонн водоизмещение. Все они были сочтены достаточно серьезным оружием на начало Второй мировой, хотя к тому времени отслужили уже за два десятилетия. И, начиная с 1942 года, шестерку постепенно начали выводить из состава флота. Процесс затянулся на пару лет, причем и после этого сдавали на слом «старушек» не сразу. Так, например, «Бёверн» разделали на металл только в 1956 году.

Еще одна лодка германской постройки в развитии этого типа, 550-тонная «Вален», строилась в варианте минного заградителя. 20 мин размещались в десяти вертикальных шахтах французского типа «Норман»- «Фено», расположенных по обеим сторонам от прочного корпуса внутри балластных цистерн. При этом лодка сохранила вооружение из четырех 450-мм носовых торпедных аппаратов с комплектом запасных торпед, 75-мм пушки и 25-мм зенитного автомата. «Вален», вошедшая в строй в 1926 году, отслужила 18 лет; ее исключили из состава флота в 1944 году.

Вообще этот немецкий проект времен еще Первой мировой постепенно развивался в Швеции в понятном направлении — увеличения размеров и усиления вооружения. «Дракен» «Грипен» и «Ульвен», строившиеся в той же Карлскроне в 1926 — 1931 годах, имели водоизмещение уже в 670 и 850 тонн в надводном и подводном положении и вооружались современными 533-мм торпедными аппаратами (в том же количестве — четыре трубы в носу). А 75-мм орудие заменила мощная 105-миллиметровка.

Следующая серия для шведского подводного флота отошла от традиционной доработки «долгоиграющего» проекта. По достаточно понятной причине: три субмарины, «Дельфинен», «Нордкапарен» и «Спрингарен» являлись минными заградителями. Чертежи для них разрабатывало голландское «Судостроительное бюро», «крыша» пытающегося возродиться германского флота, хотя большинство деталей отшлифовывалось уже в Швеции инженером с «патриотической» фамилией Свенцен. По характеристикам тройка напоминала «Вален», с заменой 450-мм торпедных аппаратов на 533-мм; а 75-мм пушка, напротив, уступила место меньшей по калибру 57-мм. Что касается мин и способа их постановки, то они в точности соответствовали решениям, принятым на «Вален».

Проект понравился, но, поскольку чистые минзаги в 1930-х годах выходили из моды (новые мины ставились из торпедных аппаратов, так что заграждения теперь могли ставить любые субмарины), от сложного и громоздкого устройства от «Норман»-«Фено» решили отказаться. Зато у лодок новой серии, ставшей не только первой по-настоящему отечественной (ранее определенная помощь немецкой фирмы «Везер» в той или иной степени все же использовалась), но и самой многочисленной в шведском довоенном флоте, появился дополнительный торпедный аппарат — поворотная спарка вне прочного корпуса. Интересно, что французы, большие патриоты такого рода устройств, как раз в это время решили от них отказаться. Шведы в конце концов тоже сняли неудобную и непрактичную «вертушку», но лишь в 1950-е годы, при тотальной модернизации своих субмарин.

«Девятка» типа «Щёлейонет» входила в строй с 1938 по 1942 годы, завершившись уже после начала Второй мировой войны. В которой, на ее счастье, Швеции повезло остаться нейтральной и не стать жертвой Германии, коими стали ее скандинавские соседки. Проект оставался довольно близким к голландскому оригиналу в шведском «перепеве»: от первого, например, достались 40-мм зенитные автоматы в убирающихся установках, от вторых — малопрактичные траверзные торпедные аппараты.

А Швеция упорно продолжала выжимать из полюбившегося «голландского с французским акцентом» типа все возможное и во время войны. Уже в 1942 году на воду сошли еще три единицы, «Нептун», «Наяд» и «Нёкен», довольно неожиданно ставшие практически полным повторением миннозаградительного «Дельфина». (Скорее всего, отрезанная от более современных проектов боевыми действиями страна, которой угрожало вторжение, предпочла получить новые единицы как можно скорее, взяв за основу готовый отработанный вариант). Тем не менее, проект удалось усовершенствовать. Добавился еще один, пятый торпедный аппарат (в корме), а крупнокалиберное орудие убрали, заменив куда как более актуальным 40-мм зенитным «бофорсом» в придачу к 20-мм автомату. Все они вошли в строй в 1943 году и находились на службе до конца 1960-х, пройдя существенную модернизацию после окончания войны.

Как и предшествующая им девятка «обычных» (не несших мин) «щёлейонетов», подвергшихся еще более значительным изменениям. С последних сняли траверзный торпедный аппарат, располагавшийся на палубе вне прочного корпуса, оставив три аппарата в носу и один в корме. Значительно изменилась форма рубки: в соответствии с новыми воззрениями, основной теперь становилась скорость хода под водой, так что лодки должны были быть максимально «гладкими». В целом же не воевавшая Швеция сумела обзавестись к концу мировой войны хоть и небольшим, но вполне единым концептуально подводным флотом отечественного производства, самым сильным среди малых держав. К окончанию войны в шведских ВМС числилось 26 лодок, в основном, достаточно современных. Совсем неплохой итог, особенно в сравнении со своими соседками, которым войны избежать не удалось.

Норвегия изначально довольно сильно отставала в развитии подводного флота и от Швеции, и даже от Дании. Ее первые субмарины типа «А» являлись, по сути, уменьшенным «вариантом для бедных» лодок, строившихся к Первой мировой фирмой «Германия-Верфт» для кайзеровского флота. При надводном водоизмещеннии в 270 тонн они вооружались тремя 450-мм торпедными аппаратами (с двумя запасными торпедами) и имели скорость 14,5 узлов на поверхности и 9 узлов под водой. Из пяти единиц до войны Норвегия успела получить только четыре, а пятую «А-5» немцы конфисковали в конце 1914-го. Судьба двух оставшихся к следующей войне сложилась таким образом, что и их едва миновала та же участь, но об этом ниже.

Затем последовал долгий перерыв: страна и ее флот собиралась с силами, точнее, собирала средства на подводные корабли более десятилетия. Лишь в середине 1920-х годов в ВМС начали поступать субмарины типа «В», по своим данным традиционно скандинавски-скромные: небольшое водоизмещение (около 430 тонн), небольшая дальность, небольшой экипаж, немногим более 20 человек… Правда, при вполне нормальном для таких лодок вооружении, что, как несложно видеть, также являлось своеобразной скандинавской традицией. В общем, типичные субмарины для обороны своих берегов и портов, протяженность и число которых делало Норвегию одним из европейских лидеров. Однако и в этом варианте постройка серии из 6 единиц растянулась на семь лет. Даже в начале 1930-х скандинавы не чувствовали дыхания будущей войны и никуда особо не торопились. Европа после Версаля казалась им прочной и незыблемой. А зря. Война настигла и эти страны, отчаянно желавшие в самом неприятном случае переждать шторм в состоянии нейтралитета, как и в «Великую войну» 1914 — 1918 годов.

В итоге, судьбы флотов скандинавских государств вообще и подводных сил в частности, вошедших во Вторую мировую против какого-либо собственного желания в результате нападения фашистской Германии, оказались в чем-то похожими, хотя начинались они по-разному. Захваченные врасплох, они либо «выкашивались» в первые дни военных действий, либо (чаще) захватывались немцами. Как правило, техническое состояние самих лодок и подготовка личного состава в мирное время оставляли желать лучшего. Тем самым снижалась возможность уйти либо в дружественные порты, либо в нейтральные, чтобы там интернироваться. Лишь немногим единицам удавалось ускользнуть к союзникам. Но вот моряков, в том числе подводников, обнаруживалось в изгнании гораздо больше, и из их числа британцам в таком случае удавалось укомплектовать несколько субмарин собственных типов. В тяжелый начальный период войны такое подспорье оказывалось совсем не лишним, да и национальные правительства в изгнании и их подданные, оказавшиеся вдали от родины, чувствовали себя участниками большого общего дела, что было совсем немаловажным.

Именно такая последовательность событий характерна для Норвегии. К моменту нападения Германии королевство имело в строю девять субмарин («А-2» — «А-4» и «В-1» — «В-6). Судьба их оказалась незавидной, хотя норвежцы пытались сражаться со свалившимся, как снег на голову, противником. Так, «А-2» дважды переходила из рук в руки. Сначала ее захватил в Осло-фиорде экипаж германского катерного тральщика. Но у немцев просто не хватило моряков для удержания выбросившегося на берег приза, и спустя три дня норвежцы ее отбили и отбуксировали в Тейе. Но увести далеко вновь обретенную, но поврежденную субмарину хозяева просто не смогли, поэтому ее окончательно вывели из строя и бросили. После захвата страны ее снова «приняли» немцы, но только для того, чтобы отправить на слом.

Судьба ее «сестричек» «А-3» и «А-4» оказалась более простой: субмарины просто были затоплены экипажами у стенки в Тондесберге, когда противник подходил к базе. Впоследствии немцы планировали ввести «А-3» в строй и даже дали ей новое обозначение, «UC-З», но предпочли сдать на слом, как и «А-4». Аналогично поступили и с «В-2», «В-4», захваченными после вывода из строя экипажами в разной степени негодности. А вот «В-5» и «В-6» включили в состав Кригсмарине как «11С-1» и «UC-2», но в боевых действиях они практически не участвовали. Первую просто сдали на слом в 1942 году после пожара в Киле, где «норвежка» проходила переоборудование, а вторая промучилась еще два года, после чего затонула в Бергене то ли в результате диверсии, то ли в ходе налета авиации союзников. «В-3» тоже была пущена ко дну авиацией, но на этот раз германской, еще в июне 1940 года. После войны их обе подняли, но в строй более не вводили.

По сути дела, возрождать норвежский подводный флот приходилось не только в изгнании, но и практически с нуля. В его составе осталась только «В-1», сумевшая уйти в Англию в июне 1940 года. Там ей нашлось не вполне боевое применение: довольно чужеродную для британцев «норвежку» использовали в качестве учебной цели и для обучения операторов гидролокаторов. В этой роли «В-1» добросовестно трудилась три с лишним года, после чего ее отправили на заслуженный отдых, то есть, в отстой. Но к тому времени Британия передала норвежскому правительству в изгнании и его ВМФ три субмарины типа «и», названные «Урред», «Ула» и «Утсира».

«Новички» сумели достичь некоторых успехов в боях против немцев. Всего на их счету оказалось не так много тоннажа, всего чуть более 7500 регистровых тонн, но зато к ним прибавились два боевых корабля, «У-бот» «U-974», потопленный «Улой» в 1944 году, и небольшой сторожевик, пущенный на дно в январе 1945 года «Утсирой». А рекордсменом стал Р-М. Саре, командир «Улы», пусть со скромным результатом в 3 парохода всего на 6726 регистровых тонн, плюс одна субмарина. Со своей стороны, в 1943 году на немецкой мине погибла «Урред».

Если норвежцы все же сражались с самого начала и пытались «отвоевать» или «угнать» свои субмарины, то судьба подводных сил ее южной соседки, формально наиболее многочисленных (в их составе на начало войны находилось 12 единиц), оказалась совершенно одинаковой, как будто написанной под копирку. Долгое время, более трех лет, датский флот находился в состоянии своеобразной спячки: после капитуляции страны перед нацистским Рейхом захватчики его не трогали. На кораблях, в том числе на подводных лодках, находились сокращенные экипажи, которым было запрещено выходить в море. Оставалась как-то поддерживать если не боеспособность, то существование. Эта своеобразная «идиллия» продолжалась до тех пор, пока положение Германии не начало ухудшаться, и она вознамерилась «приобщить их к делу». Тогда датчане поступили на манер французов в Тулоне. Все двенадцать единиц пошли ко дну в Копенгагене 29 августа 1943 года, затопленные своими экипажами. Из этой дюжины немцы подняли только «Хавруэн», да и ту после долгих размышлений затопили сами вторично, уже при собственой капитуляции в мае 1945-го. Все субмарины, окончательно потерявшие какую-либо актуальность, после войны неторопливо поднимали и отправляли на лом. Последнюю — аж в 1952 году.

Как ни удивительно на первый взгляд, но подводные силы сумевших остаться нейтральными стран тоже пострадали в годы войны. В наибольшей степени это касается Швеции, попавшей между молотом и наковальней: торговля с фашистской Германией, в основном, необходимым немцам сырьем стала целью субмарин советского флота. С которыми, в свою очередь, пытались бороться лодки Кригсмарине и «финки». Вообще, отношения Швеции с Советским Союзом в эти годы сложно назвать дружелюбными. Скандинавы очень опасались, что вслед за Финляндией наступит и их очередь. Их флот, включая подводный, находился в состоянии повышенной готовности и ждал «советской атаки». Субмарины много времени проводили в море, а школа подводного плавания в Стокгольме, к которой была приписана «Вален», готовила специалистов в экстренном режиме. Находившиеся «в отстое» единицы расконсервировали, снабдили командами и ввели в строй.

Неудивительно, что в таких условиях шведские субмарины (а их к началу войны в составе ВМФ было 16 единиц, плюс входившие в строй и расконсервированные) нередко принимались за неприятельские. В первую очередь, своими же кораблями и «торгашами». Шведские пароходы при обнаружении любой подводной лодки, не выясняя, чья она, германская или советская, зачастую пытались ее таранить. От них не отставали военные: броненосец «Сверьё» «проехался» по «Свердфискен», разбив оба перископа и разворотив рубку. К счастью, лодка сумела добраться до базы.

Аналогичного успеха добился тральщик «Бредшер», нанеся «Щёбьернен» практически те же повреждения. Еще ранее сторожевик «Ягарен» при проведении учебных торпедных стрельб «отразил атаку» всерьез, таранив «Шпрингарен».

До поры до времени все эти происшествия в общем сходили с рук: субмарины отделывались повреждениями. Но так не могло продолжаться вечно. В сентябре 1942 года под удар форштевня шведского же парохода попала «Щёборрен». Капитан судна считал, что он таранит советскую подлодку, но крики моряков с субмарины открыли истину. По счастью для шведов, погиб только один матрос. «Щёборрен» затонула на мелководье, в следующем году ее подняли и через несколько месяцев даже ввели в строй. Но к тому времени со «шведками» произошли другие, еще более трагические события, пришедшиеся на один месяц, апрель 1943 года. Началось с расконсервированной и введенной в строй «Ульвен», свежий экипаж которой решили подтянуть. Три субмарины, в том числе и она, приняли участие в учениях, выходя в атаку на старый броненосец береговой обороны. Две другие лодки благополучно справились с упражнением, а вот «Ульвен» просто исчезла. Шведы искали ее несколько дней, привлекая для поисков все корабли, авиацию и даже предшественников вертолетов — автожиры.

Нашли «Ульвен» только три недели спустя. Срочно подошедший спасатель «Белое» спустил водолазов, которые констатировали, что лодка сильно повреждена взрывом снаружи. Погибла она на германской мине, «заботливо» выставленной на границе территориальных вод Швеции, в их пределах. (Стоит отметить, что мины в Балтике щедро расставляли все воюющие стороны). Такая «любезность» стоила жизни всему экипажу, 33 морякам. В ходе операций по поиску «Ульвен» шведы едва не лишились еще одной лодки, также от действий «немецких друзей». Германский вооруженный пароход «Альткирх» зашел в шведские территориальные воды, где без особых церемоний обстрелял и попытался таранить субмарину «Дракен». Ее командир тут же ушел на глубину и спас свой корабль.

А вот от своих спастись удавалось не всегда. В августе того же 1943 года подлодка «Иллерн» не смогла уклониться то ли от столкновения, то ли от тарана шведским же теплоходом «Биркеланд». Как и в случае со «Щёборрен», дело обошлось гибелью субмарины и только одного человека. Опять помогла малая глубина: «Иллерн» затонула всего на восьми метрах от поверхности моря. Ее тоже подняли, но сочли «реставрацию» уже устаревшей единицы нерациональной, и ее исключили из списков флота в один день с несчастной «Ульвен».

Шведы в конце концов по-своему отомстили своим «немецким друзьям».

6 мая 1945 года в их водах бросила якорь не желавшая сдаваться германская «U-3503». Спустя два дня шведы решили ее интернировать, взяли на буксир, но экипаж открыл кингстоны, хотя командир клятвенно обещал не топить свой корабль. Тем не менее, шведское командование обзавелось-таки этим своеобразным трофеем. Поскольку все произошло непосредственно у побережья, «11-3503» подняли. Новейшая лодка XXI-й серии стала ценным «пособием» для нейтралов, с которыми, в противном случае, никто не пожелал бы делиться «подводными секретами». Так шведы почерпнули немало полезного для строительства после войны современного подводного флота. Но об этом — в дальнейшем.

В. КОФМАН