«ДРАКОН» — ИСТРЕБИТЕЛЬ ТАНКОВ

Вопрос о создании танков с ракетным вооружением впервые поставил заместитель председателя Совета Министров СССР В.А.Малышев на совещании с представителями танковой промышленности 31 января 1956 г. Сама по себе идея оснащения танков ракетным вооружением была не новой. Еще в 1930-е гг. на танках БТ в порядке эксперимента устанавливались пусковые устройства для крупнокалиберных реактивных снарядов (РС) В ходе Великой Отечественной войны база легкого танка Т-60 использовалась для установки реактивной системы залпового огня (РСЗО); проводилась работа по оснащению тяжелых танков КВ-1 К короткой танковой реактивной артиллерийской системой (КАРСТ), однако она так и осталась на стадии изготовления опытного образца. У союзников некоторые американские танки «Шерман» имели реактивные системы в качестве дополнительного вооружения. Все эти работы по вооружению танков ракетным оружием заключались в установке на них неуправляемых РС типа ЭРС-132.

Однако, задавая вопрос начальникам танковых конструкторских бюро: «Кто из вас занимается установкой ракет в танки?», В.А.Малышев имел в виду новое поколение вооружения, а именно: управляемые противотанковые реактивные снаряды — ПТУРС, сочетавшие высокую вероятность поражения цели и огромную величину бронепробиваемости кумулятивной боевой части (КБЧ).

Первые ПТУРСы разработали в 1944 — 1945 гг. в Германии, а уже к концу 1950-х гг. их имели на вооружении армии всех развитых стран. Дальность стрельбы ПТУРСами составляла до 6 км, толщина пробиваемой ими монолитной стальной броневой защиты доходила до 600 мм. Новым противотанковым средством тут же попытались вооружить и танки. В 1959-м французские инженеры первыми в дополнение к 75-мм пушке своего легкого танка АМХ-13 оснастили его целой батареей из четырех ПТУРСов типа SS-11. К началу 1960-х гг. подобным дополнительным вооружением были оснащены английские танки «Конкэрор». Установки ПТУРСов размещались также и на бронетранспортерах — французском «Гочкис», американских М59 и М113. В силу сложности перезарядки пусковой установки (ПУ) все они оснащались батареями ПТУРС по типу многоствольных РСЗО.

Уже в 1950-е гг. считалось, что ПТУРСы должны либо дополнять обычное танковое вооружение, либо размещаться на подвижных установках для усиления противотанковой обороны как пехотных, так и танковых подразделений.

Бурное развитие ПТУРС в те годы даже привело некоторых политических и военных деятелей к мысли о том, что эпоха танков заканчивается, что послужило пищей ошибочным выводам в направлении развития отечественного танкостроения. Были прекращены опытноконструкторские и научно-исследовательские работы, которые обещали существенно раньше подойти к созданию основного боевого танка, развитию его ракетно-пушечного вооружения.

В начале августа 1956 г. В.А.Малышев вновь провел повторное совещание по «ракетной» теме, пригласив на него представителей промышленности, Главного бронетанкового и Главного ракетноартиллерийского управлений. На этом совещании В.А.Малышевым всем присутствующим уже конкретно была поставлена задача: совместными усилиями создать полностью бронированные гусеничные машины, вооруженные ПТУРС. Все заинтересованные лица должны были собраться в рабочем порядке и подготовить проект совместного Постановления ЦК КПСС и Совета Министров. Основным условием было: ракетное вооружение должно находиться под броней. Это исключало применение многоствольных ПУ и требовало установки специальных автоматов заряжания.

Л.Н.Карцев, бывший главный конструктор танкового КБ (отдел 520) в Нижнем Тагиле, в своей книге «Моя судьба — Нижний Тагил» вспоминал об этих годах так: после того совещания «началось группирование разработчиков. Несмотря на нежелание A.A.Морозова заниматься новым делом, именно к нему первому подключили разработчиков ракет Ж.Я.Котин, наоборот, загорелся желанием установить ракеты в танк. Ему тоже подобрали соисполнителей. Организовали команду и главному конструктору Челябинского тракторного завода П.П.Исакову. Один я остался не у дел. На меня просто «не хватило» фирм-разработчи-ков ракет. Я, естественно, разволновался и стал было вслух возмущаться дискредитационным отношением ГБТУ к нашему КБ. Неожиданно сидящий рядом неизвестный мне человек проговорил: «А давайте-ка попробуем и мы с вами!». Этим человеком оказался Александр Эммануилович Нудельман, известный конструктор авиационного автоматического вооружения военных лет, который решил перепрофилировать свое КБ на создание противотанковых ракет. Он попросил подключить к нему консультантом по системе управления будущей ракетой фирму академика А.А.Расплетина.

Задуманное В.А.Малышевым Постановление Совета Министров СССР оформлялось долго и вышло в свет только в мае 1957 года, уже после его смерти».

А.А.Морозов, скептически относившийся к идее «ракетного» танка, от выполнения задания фактически устранился. Челябинцы и ленинградцы отнеслись к делу более заинтересованно и попытались создать «ракетные танки» (на этом названии настаивал Ж.Я.Котин) на базе своих экспериментальных машин (объекты 757, 772, 775 и 282, 286, 277, 278). Однако тройная нагрузка — одновременная доводка танка и установка принципиально нового вооружения с автоматами перезарядки — оказалась для них непосильной. Все разработанные этими коллективами ракетные танки так и не вышли за рамки создания опытных образцов.

Единственным, принятым на вооружение и изготавливавшимся серийно, стал ракетный танк ИТ-1, созданный в КБ Уральского вагоностроительного завода им. Ф.Э.Дзержинского в Нижнем Тагиле под руководством Л.Н.Карцева.

При организации работы по новому направлению в КБ Уралвагонзавода было принято решение создавать ракетный танк на базе серийного, а вместо пушки установить ракетное вооружение, разместив его в заново спроектированном боевом отделении.

Основными соисполнителями по управляемому ракетному вооружению на первоначальном этапе были ОКБ-16 и КБ-1, возглавлявшиеся А.Э.Нудельманом и А.А.Расплетиным. Впоследствии всю работу по системе управления танковым управляемым реактивным снарядом (ТУРС) вело КБ-1 Государственного комитета по радиоэлектронике под руководством А.А.Расплетина. Главным конструктором всего ракетного комплекса был назначен А.И.Богданов; системой управления комплекса занимался Ю.П.Яковенко, снарядом — Д.Л.Томашевич, кроме которого наряду с КБ-1 работы велись и в ЦКБ-14 (КБ приборостроения) под руководством главного инженера Б. И. Худоминского. Прицельные устройства для комплекса разрабатывались в ЦКБ-393 (ЦКБ КМЗ). Работы по комплексу ракетного управляемого вооружения, получившему название «Дракон», проводились в рамках темы № 2.

Рис. 1. Истребитель танков ИТ-1:

1 — фара ФГ-125; 2 — спаренный 7,62-мм пулемет ПКТ; 3 — осветитель Л-2Г; 4 — ТУРС ЗМ7 (на виде спереди и сзади условно не показан); 5 — механизм выдачи; 6 — антенна радиостанции Р-123; 7 — фланец выхлопного коллектора двигателя для крепления клапанов ОПВТ; 8 — габаритный фонарь, задний; 9 — кронштейны для установки 200-л бочек с топливом; 10 — фара со светомаскировочной насадкой ФГ-127; 11 — буксирный трос; 12,17 — наружные дополнительные топливные баки; 13 — ночной прицел 1ПН12; 14 — крышка люка оператора-наводчика; 15 — крышка люка в даче ТУРС на ПУ; 16 — крышка люка для установки трубы ОПВТ; 18 — защитная сетка на выходных жалюзи вентилятора; 19 — защитная сетка на входных жалюзи на водяных радиаторах системы охлаждения двигателя; 20 — крышка люка командира танка; 21 — призменные приборы наблюдения командира; 22 — прибор наблюдения ТКН-3; 23 — люк механика-водителя; 24 — призменные приборы наблюдения механика-водителя; 25 — дневной прицел 1-ОП2; 26 — передающая антенна системы управления ТУРС «Дракон»; 27 — буксирный крюк, передний; 28 — габаритный огонь, передний; 29 — сиденье механика-водителя; 30 — механизированный стеллаж ТУРС; 31 — сиденье оператора-наводчика; 32 — аптечка; 33 — магазины-коробки к пулемету ПКТ; 34 — МТО; 35 — опорный каток; 36 — доска-грязеотбойник; 37 — рычаг управления ПМП; 38 — кулиса переключения передач; 39 — перископический прибор наблюдения механика-водителя; 40 — курсовой 7,62-мм пулемет ПКТ; 41 — прицел оператора-наводчика; 42 — рейка-контейнер ТУРС; 43 — дизель В-54; 44 — выхлопные коллекторы двигателя; 45 — водяной радиатор системы охлаждения двигателя; 46 — коробка передач; 47 — вентилятор; 48 — буксирный крюк, задний; 49 — бревно для самовытаскивания

Первоначальный проект ракетного танка, получивший обозначение «Объект 150», разработали на базе инициативного опытного экземпляра (образца) среднего танка «Объект 140», с использованием узлов и агрегатов моторнотрансмиссионного отделения (МТО) серийного среднего танка Т-54. Проект был готов в декабре 1957 г. Впоследствии, ввиду отказа КБ от продолжения работ по опытному танку «Объект 140» (единственный образец которого изготовили в 1958 г.), дальнейшие работы по истребителю танков продолжили применительно к базе серийно изготавливаемого заводом танка Т-55. Затем ракетный танк был переведен на базу Т-62, к разработке которого нижнетагильцы приступили в конце 1958 — начале 1959 г.

Согласно выполненному техническому проекту новый танк имел только ракетное вооружение — выдвижную ПУ с боекомплектом из 15 ТУРС ЗМ7 «Дракон», 12 из которых размещались в автоматизированной укладке, осуществлявшей перемещение и подачу снарядов к ПУ. Полуавтоматическая система наведения ракеты с передачей команд по радиолучу обеспечивала ведение огня во время движения танка и поражение целей на дальности от 300 до 3000 м.

ТУРС был выполнен по аэродинамической схеме «утка» и комплектовался пусковой рейкой-контейнером массой 15 кг Он состоял из КБЧ с головодонным пьезоэлектрическим взрывателем мгновенного действия с дистанционным взведением; аппаратурного отсека, в котором располагались станция ВС-А приема команд управления, автопилот, блок питания, воздушно-арматурный блок (ВАБ) и рули; двухкамерного двигателя; стабилизаторов и блока трассеров.

Через 1 — 1,5 с после старта ТУРС донный предохранительно-детонирующий механизм был готов к работе для подрыва КБЧ. Если при промахе и падении снаряда на грунт КБЧ не срабатывала, то она подрывалась через 35 — 45 с после старта от самоликвидатора. Кроме того, КБЧ имела антиклевковое устройство, предохранявшее ее от подрыва при падении ТУРС в непосредственной близости от танка.

Станция ВС-А предназначалась для приема высокочастотных сигналов-команд и преобразования их в управляющие напряжения низкой частоты для корректировки автопилота по курсу и высоте.

Автопилот состоял из гироскопического блока и двух рулевых машинок. Поскольку в полете снаряд вращался с частотой 2 Гц, то гироскопический блок раскладывал курсовые и высотные команды по рулевым машинкам в соответствии с углом поворота снаряда.

ВАБ обеспечивал питание рулевых машинок сжатым воздухом и разарретирование гироскопического блока. ВАБ состоял из стального баллона, редуктора и электрозапала. Давление воздуха в баллоне составляло 220 кг/см2, оно редуцировалось до 10 кг/см2, с которым воздух поступал к рулевым машинкам и гироскопу при поджоге электрозапала по команде «Пуск».

Блок питания предназначался для обеспечения электроэнергией станции ВС-А и автопилота; он состоял из трех батарей типа Т-170М с полупроводниковым стабилизатором напряжения постоянного тока.

Стартовый двигатель за 0,4 — 0,9 с разгонял ТУРС до скорости 217 м/с, а маршевый поддерживал ее постоянной на траектории в течение 12 — 15 с.

Кольцевой блок трассеров размещался вокруг сопла и обеспечивал работу обратной световой линии связи с истребителем танков. Он состоял из пяти сегментных дневных и двух сумеречных трассеров: первые использовались в дневных условиях, вторые — только в сумеречных. Переключение осуществлялось в танке изменением полярности поджига.

К положительным качествам проекта машины относились: использование основных узлов МТО серийного танка Т-55, плотная компоновка боевого отделения, хорошая защищенность лобовой части брони, оборудование машины системами ОПВТ, ПАЗ и термическая дымовая аппаратура (ТДА), уменьшение общей высоты машины, по сравнению с серийным танком Т-55. Достоинством разработанной системы управления являлась высокая траектория снаряда на основном участке полета, исключавшая удар снаряда о местные препятствия.

Однако комплексу управляемого вооружения были присущи и некоторые недостатки. Прежде всего, они были связаны с большими габаритами снаряда при сложенном (1250x230x230) и раскрытом оперении (размах оперения 850 мм), которые вызывали трудности при размещении снаряда в машине, проектировании системы механизации, старта и др. Кроме того, это привело к увеличению высоты линии огня. В связи с этим обстоятельством был поставлен вопрос о необходимости исследований возможности старта снаряда «Дракон» со сложенным оперением.

Другим недостатком было наличие у каждого снаряда тяжелой направляющей рейки-контейнера массой 15 кг, сбрасываемой с ПУ после выстрела. Это обстоятельство увеличивало массу машины на 225 кг (соответственно уменьшало боекомплект). Расположение на крыше башни слабо бронированных узлов, включая ПУ, повышало их уязвимость от огня противника как в походном, так и в боевом положении: при старте ничем не защищенный снаряд около 6 с находился на линии огня на высоте 2438 мм, что могло привести к его поражению осколками, пулями и т.д. Кроме того, в случае отказа в работе элементов ТУРС в боевых условиях производился его сброс с ПУ в сторону (то есть дорогостоящий снаряд попросту выбрасывался), что было нерационально, так как отказ мог быть вызван незначительными, легко устраняемыми дефектами.

Необходимость стабилизации ТУРС на ПУ по углу крена привела к значительному усложнению ПУ и к уменьшению надежности ее работы, а крепление механизированного стеллажа и ряда блоков аппаратуры управления снарядом на корпусе башни уменьшало надежность их боевой работы при попадании снаряда в башню.

Кроме того, в проекте не была предусмотрена система ручного заряжания ПУ, и в случае выхода из строя механизации заряжания по каким-либо причинам экипаж машины не мог использовать основное вооружение танка. Наличие не полностью механизированного боекомплекта ТУРСов (три снаряда находились в носовой укладке) привело к тому, что перегрузка их в механизированный стеллаж была возможна лишь при определенном положении башни.

Конструкторам КБ-1 и ЦКБ-14 пришлось изрядно потрудиться над разработкой надежной и эффективной системы управления ракетой. Тагильчане же под руководством Л.Н.Карцева основное внимание в своей работе уделяли созданию оригинальной литой низкопрофильной башни и непосредственно самого боевого отделения.

Первый опытный образец ракетного танка практически полностью собрали к середине 1960 г. В июне 1960 г. «Объект 150» направили на полигон в Кубинку, а оттуда заводской образец танка доставили в Капустин Яр в Астраханской области, где 22 июля того же года его вместе с другими новыми образцами вооружения показали на полигоне членам правительства во главе с Н.С.Хрущевым.

После демонстрации машины правительству начался длительный (в течение трех лет) процесс отладки и доводки различных систем, в первую очередь — системы управления ракетой. Наряду с совершенствованием «Объекта 150» на базе среднего танка Т-62 в 1961 — 1962 гг. в КБ нижнетагильского завода под руководством Л.Н.Карцева был разработан и изготовлен опытный образец на базе среднего танка «Объект 167» с повышенными свойствами защиты от оружия массового поражения. Предполагалось, что на вооружение Советской Армии будет принят не средний танк Т-62, а новый, более совершенный — «Объект 167», исходя из этого «Объект 150» и был переведен на базу этого танка. Но планам нижнетагильцев не суждено было сбыться. Ввиду отказа правительства принять танк «Объект 167» на вооружение дальнейшие работы по ракетному танку «Объект 150» на его базе были прекращены и продолжены над машиной на базе среднего танка Т-62.

В апреле 1964 г. два опытных экземпляра танка передали на совместные испытания, во время которых произвели 94 управляемых пуска ТУРС «Дракон». Во время очередного показа военной техники 11 сентября 1964 г ракетный танк «Объект 150» приятно поразил Н.С.Хрущева — три ТУРСа с дистанции 3000 м уничтожили одну за другой три мишени (из танка стрелял молодой офицер НИИБТ полигона Г.Б.Пастернак).

В марте 1965 г. завершили государственные испытания комплекса управляемого вооружения «Дракон» в полигонных условиях и провели тактические войсковые учения. Стрельбы из танка «Объект 150» проводились в широком диапазоне дальности и различных условиях: с места и с хода, при движении по различным трассам, по неподвижным и подвижным целям различных типов, в различных метеоусловиях и во все времена года. В качестве мишеней использовали щитовые (лобовая и боковая проекция) корпуса танка, телеуправляемый танк и наклонный броневой щит для оценки бронепробиваемости.

Сравнение результатов стрельб по неподвижным и движущимся целям при стрельбе с места и с хода показало, что скорость движения цели и скорость самого стреляющего танка мало влияли на эффективность стрельбы Вероятность попадания в телетанк в различных условиях составила 0,889. В процессе эксплуатации, ходовых и стрельбовых испытаний было установлено, что основные параметры комплекса вооружения сохраняли устойчивость. В условиях высоких температур окружающего воздуха ракетное вооружение работало надежно, а радиолиния передачи команд комплекса показала устойчивость к воздействию организованных помех.

Учитывая положительные итоги контрольных испытаний, комиссия, возглавляемая Главным маршалом бронетанковых войск П.П.Ротмистровым, рекомендовала принять «Объект 150» на вооружение Советской Армии. Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3.09.1968 г. и Приказом Министра обороны СССР от 6 ноября 1968 г. танк «Объект 150» с комплексом «Дракон» был принят на вооружение под названием «истребитель танков ИТ-1».

Большой вклад в разработку и создание опытных образцов, а также освоение в серийном производстве ИТ-1 внесли многие конструкторы, исследователи и рабочие опытного производства: заместители главного конструктора И.С.Бушнев и В.Н.Венедиктов, Ю.А.Кипнис-Ковалев, Е.Е.Кривошея, В.М.Быстрицкий, В.И.Этманов, Г.Г.Останин, Н.Г.Изосимов, Ю.Г.Ганчо, А.Н.Скорняков, О.А.Добисов, М.Г.Кизин и многие другие. Главному конструктору Л.Н.Карцеву за эту работу было присвоено звание лауреата Государственной премии.

Уральский вагоностроительный завод им. Ф.Э.Дзержинского изготовил первые серийные ИТ-1 в 1968 г. и продолжал их выпуск малыми сериями по 1970 г. Всего за годы серийного производства было выпущено 220 машин. Истребители танков поступили на вооружение отдельных батальонов, один из которых находился в Белорусском, другой — в Прикарпатском военных округах.

В процессе испытаний и эксплуатации комплекс показал высокую надежность (до 96,7%). Но при всех своих достоинствах истребитель танков оказался сложным и в производстве, и в эксплуатации. Его конструктивные недостатки (большие габариты, масса аппаратуры правления в танке составляла 520 кг, устаревшая элементная база, большая мертвая зона и т.д.) и отсутствие пушки на танке послужили причиной снятия ИТ-1 с производства в 1972 — 1973 гг.

После снятия истребителя танков с вооружения его базу использовали для производства танковых тягачей БТС-4В. Переоборудование танков ИТ-1 в тягачи БТС-4В осуществлялось на заводах капитального ремонта ГБТУ МО.

Однако, несмотря на снятие с вооружения танка ИТ-1, во ВНИИтрансмаше под руководством В.С.Старовойтова прорабатывался вопрос о целесообразности перевода танкового ракетного комплекса «Дракон» на базу танка Т-64А с одновременным улучшением характеристик комплекса. Но при этом выяснилось, что подготовка по установке данного комплекса вооружения могла быть завершена не ранее 1972 г., когда он уже не сможет конкурировать с перспективными ТУРС.

Работа, выполненная конструкторами КБ Уралвагонзавода во главе с Л.Н.Карцевым в содружестве с коллективами КБ-1, ЦКБ-14, ЦНИИ-173 и другими организациями, не прошла даром Использование опыта создания комплекса управляемого вооружения «Дракон» и других противотанковых комплексов, а также необходимость повышения у основного вооружения отечественных танков дальности поражения привели конструкторов к созданию ракетно-пушечных танков Т-64Б, Т-80Б, Т-72Б и их модификаций. Установка в качестве основного оружия пусковой установки с комплексами управляемого вооружения «Кобра», «Рефлекс» и «Свирь» обеспечила возможность поражать современную бронетанковую технику вероятного противника с дальности 4 — 5 км. А создание комплексов управляемого вооружения «Шексна» и «Бастион» позволили провести модернизацию отечественных танков первого послевоенного поколения Т-54, Т-55 и Т-62, повысив их огневые возможности до уровня танков второго послевоенного поколения. Кроме того, в последние годы на вооружение Российской армии приняты боевые машины, созданные на базе легкобронированного тягача многоцелевого назначения МТЛБ и боевой машины пехоты БМП-3 с использованием новых принципов управления и новейших достижений в области элементной базы — противотанковые управляемые ракетные комплексы «Штурм-С» и «Хризантема». Однако они уступают истребителю танков ИТ-1 по уровню защищенности и по возможности ведения огня с хода. Этим требованиям наиболее полно отвечает вновь разработанная боевая машина поддержки танков — БМПТ, в комплекс вооружения которой входит аналогичное противотанковое оружие. Название этой машины говорит о ее назначении само за себя

М.ПАВЛОВ, И.ПАВЛОВ

(Продолжение следует)