ДВА БОЯ КРЕЙСЕРА «КЕНТ». Часть 1

Когда утром 14 марта 1915 года командир крейсера «Дрезден» капитан цур зее Фриц Людеке у входа в бухту Кумберленд острова Мас-а-Тьера увидел вместо ожидаемых чилийских кораблей британские, у него еще теплилась надежда на удачный исход дела… Хотя ни уйти от неприятеля, ни дать ему достойный отпор германский рейдер не мог. Оставалось надеяться, что противник не станет нарушать нейтралитет Чили. Однако, невзирая на международное право, крейсера Королевского флота «Глазго» и «Кент» открыли огонь по стоящему на якоре «Дрездену». После короткой перестрелки тот выбросил белый флаг, а на переговоры к англичанам был отправлен адъютант командира корабля обер-лейтенант цур зее Вильгельм Канарис.

Но сдавать свой легкий крейсер врагу Людеке не собирался. Воспользовавшись наступившим затишьем, он организовал эвакуацию остатков экипажа на берег. В 11:00 над «Дрезденом» вновь был поднят стеньговый флаг, но лишь для того, чтобы корабль в лучших боевых традициях ушел на дно. Практически одновременно с этим в погребах боезапаса под броневой палубой в районе полубака сработали подрывные заряды, и рейдер начал заметно оседать носом в воду. Через 15 минут все было кончено. Последний корабль эскадры вице-адмирала Шпее скрылся с поверхности моря, а экипаж «Кента» с удовлетворением смог записать на свой счет второй германский легкий крейсер, уничтоженный за неполные пять месяцев.

Своим появлением в составе флота Владычицы морей «Кент», как и весь тип «Графства» («Каунти») во многом обязан очередному обострению отношений между Великобританией и Францией, на этот раз из-за колониального раздела Африки. Его кульминацией стал Фашодский кризис, получивший название по наименованию населенного пункта на Верхнем Ниле, занятого в июле 1898 года небольшим отрядом вооруженных сил Третьей республики (восемь офицеров и 120 солдат) под командованием майора Маршана. Спустя два месяца, когда туда подошли англо-египетские войска, разбившие махдистов в сражении при Омдурмане, министр иностранных дел Объединенного королевства, 3-й маркиз Солсбери Роберт Гаскойн-Сесил, отправил запрос в Париж с требованием объяснений, на каком основании трехцветный флаг развивается над Фашодой. В своем послании он ссылался на то, что Британская империя неоднократно заявляла, что не допустит присутствия на Ниле любого другого европейского государства. Столь бесцеремонное поведение островитян вызвало в обществе Третьей республики настоящую бурю негодования. Почти во всех ведущих изданиях появились антианглийские публикации с призывами объявить коварному Альбиону войну. Дошло до того, что французские генералы заключали между собой публичные пари, кто первым во главе своего корпуса войдет в Лондон.

К возможным боевым действиям активно готовились, причем задолго до этого, и по ту сторону Ла-Манша. Но благодаря именно Фашодскому кризису и военному психозу, охватившему вслед за этим практически все британское общество, Адмиралтейству удалось добиться от парламента выделения средств на дополнительную программу кораблестроения, в соответствии с которой Королевский флот должны были пополнить четыре 23-узловых крейсера 1-го класса для защиты английской морской торговли. В первую очередь им предстояло бороться с французскими быстроходными рейдерами «Шаторено» и «Гишень». Помимо них, в качестве основных противников для новых кораблей рассматривались три крейсера типа «Дюпле», уже заложенные к этому моменту на верфях Третьей республики, заказанные русским Морским ведомством в США и Германии будущие «Варяг», «Аскольд» и «Богатырь», а также «Светлана», построенная для России фирмой «Форж ат Шантье де ла Медетерание» в Гавре. Все эти боевые единицы, как считалось, могли устойчиво держать ход свыше 20 узлов и имели вооружение только из скорострельных орудий среднего калибра. Многие из них в действительности на испытаниях перешагнули 23-узловый рубеж скорости, но Директор военного кораблестроения британского флота Уильям Уайт считал, что поддерживать ее на этой отметке на них возможно только непродолжительное время. Свои выводы он сделал, основываясь на данных о соотношении водоизмещения и площади нагреваемой поверхности котлов этих крейсеров. Поэтому главными требованиями к новым кораблям стали устойчивый 23-узловой ход на тихой воде на протяжении 8 часов, вооружение сильнее, чем у вероятных противников и радиус действия, соответствующий британским взглядам на «защитника торговли».

Стоит отметить, что к моменту одобрения парламентом выделения средств на дополнительную программу 1898 года, в распоряжении Адмиралтейства уже имелся готовый проект крейсера 1-го класса, удовлетворявший почти всем предъявленным Советом требованиям. К разработке 23-узлового «защитника торговли» Уайт приступил еще в конце предыдущего года, как только стали известны подробности о строившейся во Франции «Жанне д’Арк». Этот рейдер нового типа должен был иметь ход в 23 узла, хорошее бронирование, мощное вооружение и большую дальность плавания. Итогом деятельности Директора военного кораблестроения и его помощников стал проект, в соответствии с которым на верфях в Пемброке и Фаерфильде в апреле и сентябре 1899 года заложили «Дрейк» и «Африку» (позднее переименована в «Гуд Хоуп»). Эти суперкрейсера при полном водоизмещении почти в 15 000 длин. т имели вооружение из двух 234-мм пушек в одноорудийных башнях в носу и корме, 16 скорострельных 152-миллиметровок в казематах и 14 76-мм скорострельных артустановок. Их дальность плавания с полным запасом угля (2500 т) составляла более 8000 миль 10-узловым ходом. Помимо этого, они могли держать на относительно спокойной воде 23 узла на протяжении 4 часов.

Однако члены Совета настаивали на том, что в составе флота необходимо иметь крейсера 1-го класса, способные ходить на такой скорости в течение вдвое большего времени. Но получить желаемый результат от котлов и машин, на которые могли рассчитывать проектировщики в 1898 году, было нереально. Единственным выходом из создавшегося положения, по их мнению, стало бы кардинальное уменьшение водоизмещения, при не слишком большом понижении мощности главной энергетической установки. Правда, это повлекло бы за собой существенное ослабление вооружения и защиты, а также сокращение радиуса действия. Один такой эскизный проект, получивший обозначение «вариант IV», Уайт предложил при разработке «Дрейка», но тогда его отвергли в пользу версии более мощного корабля.

Проекты крейсера 1-го класса умеренного водоизмещения 1898 года

Тем не менее, к идее крейсера умеренного водоизмещения вернулись уже весной 1898 года по инициативе банкира и политического деятеля Джорджа Иоахима Гошена, занимавшего в ту пору пост Первого Лорда Адмиралтейства. Он считал, что «дрейки» обладают двумя очень серьезными недостатками — баснословной стоимостью (каждый обходился казне без малого в 1 000 000 фунтов стерлингов, что соответствовало цене первоклассного броненосца) и слишком многочисленным экипажем. Учитывая не самое блестящее состояние финансов Британской империи в этот период, Гошен заявлял, что увеличение флота за счет подобных крейсеров является непозволительной роскошью. В мае Директор военного кораблестроения вызвал к себе группу помощников во главе с Уайтингом и дал им указание проработать три эскизных проекта на основе «варианта IV» «Дрейка» с нормальным водоизмещением 9500, 8500 и 7500 длин. т, мощностью главной энергетической установки при умеренной форсированной тяге 22 000, 21 000 и 19 000 инд.л.с. соответственно, и вооружением только из скорострельных орудий калибром 152 и 76 мм. На исполнение этого распоряжения ушло почти два месяца.

В июне 1898 года на рассмотрение Совета были представлены три проекта крейсера 1-го класса умеренного водоизмещения. Их обсуждение заняло еще примерно столько же времени. Наконец, в августе предпочтение отдали варианту «№ 1». По мнению членов Совета, он наилучшим образом отвечал предъявленным требованиям.

На его основе и началась разработка детального проекта. В ходе нее Уайт смог получить разрешение на увеличение водоизмещения до 9800 длин. т, что позволило удлинить корпус на 152 мм (6’’) и привести продольную метацентрическую высоту к нормальному значению. Помимо этого, Директор военного кораблестроения обратился к главному инженеру флота с запросом, сможет ли тот обеспечить мощность энергетической установки на 100 инд.л.с. больше при тех же габаритах, и получил положительный ответ. В конце февраля 1899 года Уайт представил на одобрение Совета теоретический чертеж нового крейсера и чертеж его конструктивного мидель-шпангоута. Разработка же всей необходимой документации заняла еще несколько месяцев, из-за чего закладку первого корабля серии пришлось отложить до 1900 года. Основными проблемами для проектировщиков стали отсутствие двухорудийной башни для 152-мм пушек и нехватка места, чтобы разместить полноценное отделение подводных торпедных аппаратов. Последнее получилось настолько узким, что быстрая перезарядка даже двух имевшихся в нем труб не представлялась возможным. Это вызвало большие нарекания со стороны нескольких членов Совета, которые ссылались на то, что после изобретения гироскопа торпеды приобрели новые возможности и стали грозным оружием. Они требовали устранить этот недостаток, указывая на то, что в бою может возникнуть ситуация, когда потребуется быстро добить поврежденного противника, и если по какой-либо причине выпущенные смертоносные «рыбки» пройдут мимо, то повторить атаку уже вряд ли удастся. Конструкторам пришлось несколько раз перекомпоновывать всю носовую часть, пока не был получен удовлетворяющий всех результат.

Размерения корпуса крейсеров типа «Каунти»

С башней все было намного сложнее и в то же время проще. Ее не существовало в принципе, поэтому разрабатывать артустановку пришлось фактически с нуля параллельно с проектированием самого корабля. До этого в британском флоте применялись только одноорудийные башни, а изготовленные в Эльсвике для японских броненосных крейсеров с парой 203-мм пушек считались слишком громоздкими и тяжелыми. К тому же, они не годились для монтажа в них скорострельной артиллерии, так как не могли обеспечить требуемый темп ведения огня. В результате возникла необходимость обратиться к иностранному опыту. В победившей на конкурсе двухорудийной башенной установке, созданной специалистами артиллерийской секции Адмиралтейства, явно прослеживалось немецкое влияние. Однако и ее признали не слишком удачной. Лишь только после значительной доработки конструкции башни на фирмах Армстронга и Виккерса ее приняли на вооружение. Но поскольку получившиеся в итоге установки несколько отличались друг от друга, то детище инженеров из Эльсвика получило обозначение Mk. II, а их конкурентов — Mk. I. «Кент», «Эссекс», «Монмут», «Бедфорд», «Корнуолл» и «Суффолк» получили башни «Виккерса», а оставшиеся четыре крейсера этого типа — «Армстронга».

В окончательном варианте новые корабли при максимальной длине 142,49 м, наибольшей ширине 20,73 м и средней осадке 7,47 м имели нормальное водоизмещение 9800 длин. т. Однако последняя величина являлась довольно условной, поскольку в нее не входила часть запасов, которые считались моряками обязательными для длительного плавания, а тем более ведения боевых действий. Так, для нормального водоизмещения количество продовольствия ограничивалось четырехнедельной потребностью, а на каждое 152-мм орудие полагалось всего по 100 выстрелов, тогда как погреба вмещали по 200 снарядов и зарядов на ствол, вес запасных торпед также не учитывался, не говоря уже о других менее важных статьях снабжения. Крейсера, хотя и предназначались для «защиты торговли», изначально проектировались без обшивки подводной части деревом и медью для предотвращения обрастания. Обосновали это тем, что они будут действовать ближе к своим базам, чем те же «дрейки», перехватывая французские рейдеры недалеко от их собственных портов, а русские корабли при выходе из Балтики или Порт-Артура. Поэтому они будут всегда иметь доступ к докам и судоремонтным предприятиям.

Корпус новых крейсеров в средней части защищал 102-мм пояс из нецементированной крупповской брони длиной 68,58 и шириной 3,35 м, из которых над водой находилось 1,98 м. В корме на 161 шпангоуте (на расстоянии почти 33 м от ахтерштевня) он замыкался 76-мм траверзом из сталеникелевых плит. Толщина пояса была выбрана Уайтом, исходя из тех соображений, что это самая тонкая броня, которую в то время еще можно было изготовить по способу Круппа, но она по расчетам еще вполне обеспечивала надежную защиту корабля от 152-мм снарядов на всех боевых дистанциях. От цементации плит также намеренно отказались, несмотря на несколько сниженную снарядостойкость. Зато такая броня меньше подвергалась разрушению при длительном воздействии на нее вражеского огня. Толстая часть пояса заканчивалась примерно на уровне середины боевой рубки, а дальше до форштевня она продлевалась 76- и 51-мм сталеникелевыми плитами. Вертикальная защита корпуса крейсера по ватерлинии навешивалась на 76-мм тиковую подкладку, за исключением участков под 76- и 51-мм броней, где использовались 2-дюймовые доски. Сверху пояс накрывала плоская двухслойная батарейная палуба. Ее суммарная толщина в пределах цитадели составляла 31 мм. Броневая (нижняя) палуба, так же двухслойная, находившаяся в средней части корпуса на высоте 0,30 м над ватерлинией, постепенно опускалась в носу к тарану, подкрепляя его, и к ахтерштевню, заглубляясь под воду на 0,65 м для защиты рулевого привода. На ее скосы опиралась нижняя кромка плиты пояса. Толщина этой палубы в плоской части составляла 12,7 м, а на скосах — 19 мм. Лишь за броневым траверзом каждый из слоев настилался из 25,4-мм листов во всех частях.

Все шесть казематов (четыре двухъярусных и два одиночных) 152-мм орудий имели защиту с лицевой стороны из 102 мм нецементированной брони Круппа, а с боков, тыла и сверху — из 51-мм никелевой стали. Из-за весовых ограничений передние и боковые стенки 6-дюймовых башен удалось прикрыть только 102-мм нецементированными крупповскими плитами. Тыльная же сторона, как крыша и пол, имела толщину равную 51 мм. Барбеты башен изготовлялось из таких же 102-мм плит, что и их стенки. Поданные трубы боезапаса, шедшие от нижней палубы до 76-мм дна барбетов, были заключены в кожухи из 76-мм сталеникелевой брони (для носовой установки такая защита предусматривалась только на участке выше батарейной палубы).

Самое солидное бронирование традиционно получила боевая рубка. Она имела 51-мм крышу из никелевой стали и 254-мм вертикальные стенки из плит, выделенных по способу Круппа. Коммуникационная труба, в которую были заключены приводы, идущие от боевого штурвала и машинных телеграфов, а также переговорные трубы, была изготовлена 152-мм нецементированной крупповской брони.

Надежность бортовой защиты «дрейков» и «графств» планировалось проверить обстрелом старого броненосца «Белляйл», покрыв на нем участки корпуса плитами соответствующей толщины еще в 1900 году, когда строительство крейсеров только начиналось. Причем главной задачей этих испытаний являлось выяснение, какое воздействие окажет сила удара снарядов на набор корпуса за поясом. В том, что плиты не будут пробиты, никто даже не сомневался. Но старый броненосец, превращенный в судно-цель, в сентябре этого года получил столь тяжелые повреждения при обстреле 305-мм лиддитными снарядами с «Маджестика», что ремонт занял больше года. Поэтому запланированные натурные испытания бортовой защиты «дрейков» и «графств» удалось провести только 19 февраля 1902 года, когда большинство кораблей этих типов было уже спущено на воду и достраивалось.

Результаты этого обстрела повергли Лордов Адмиралтейства в шок. Во-первых, выяснилось, что 6-дюймовые орудия бессильны против 152-мм крупповской брони даже на расстоянии в пять кабельтовых. Зато 102-мм плиты, имитирующие пояс «Монмута», пробили три из четырех 6-дюймовых снарядов, выпущенных с дистанции 12 кабельтовых. Однако что-то переделывать было уже поздно. По этой причине слабость бронирования «графств» старались не афишировать даже среди офицеров флота, хотя особо и не скрывали.

Артиллерийское вооружение новых крейсеров состояло из 14 152-мм, десяти 76-мм и шести 47-мм скорострельных пушек, а также пяти 11,43-мм пулеметов «Максим».

Четыре 6-дюймовки были смонтированы в двухорудийных башнях, расположенных в диаметральной плоскости на полубаке и на верхней палубе в корме, а еще десять в индивидуальных казематах по бортам крейсера на станках с центральным штыром. На каждое орудие, вне зависимости от его расположения, предусматривался боекомплект из 200 выстрелов. Хранился он в погребах под броневой палубой в носовой и кормовой оконечностях корабля, за исключением 306 снарядов для башенных пушек, которые размещались в кольцевом стеллаже в барбетах, под полом башен. Все артустановки имели вертикальные углы наведения от -5 до +15 градусов, что обеспечивало им максимальную дальность стрельбы до 53 кабельтовых. Бортовым орудиям в носовых и кормовых двухъярусных казематах обеспечивались углы обстрела по 118 градусов, а в центральных одиночных (на батарейной палубе правого и левого бортов) — по 120 градусов. Башенные же установки могли поражать противника в 270-градусных секторах. Наводка казематных пушек и по горизонту, и по вертикали осуществлялась вручную, зато индивидуально для каждого орудия. Поскольку 6-дюймовки в башнях смонтировали в общей люльке, то наводить в обеих плоскостях их было возможно только совместно. И если поворот всей артустановки осуществлялся с помощью электродвигателей, то придавать стволам нужные углы возвышения и снижения приходилось вручную. Из общего числа 152-мм орудий 12 были модели Mk. VII, а два, установленных в башнях по левому борту, Mk. VIII.

Десять 76-мм скорострельных пушек так же относились к двум различным типам. Восемь из них весили по 0,61 т (12 квинталов), а два — по 0,41 т (8 квинталов). Первые монтировались на постоянных станках (две под полубаком, четыре на верхней палубе в средней части корпуса и две на батарейной палубе в корме). На каждое орудие приходилось по 300 снарядов. Две более легкие 3-дюймовки, помимо всего прочего, предназначались для вооружения десантных партий, поэтому легко могли переставляться с корабельных станков на колесные полевые лафеты. Их боезапас так же равнялся 300 выстрелов на ствол. На крейсере они стояли на верхней палубе между кормовой надстройкой и второй парой 76-мм 12-квинталовых пушек.

Дополняли противоминный калибр шесть 47-мм одноствольных скорострелок Гочкиса. Ими же в случае необходимости вооружали два 56-футовых сторожевых катера и 40-футовый паровой пинас. Помимо этого, пушки использовали для стволиковых стрельб из 152-мм орудий на дальностях до 15 кабельтовых, для чего имели специальные приспособления крепления к стволу 6-дюймовки. Штатно эти орудия устанавливались побортно на коечных сетках между носовым и центральным 152-мм казематами (четыре штуки) и на кормовой надстройке (две штуки). Боезапас каждого орудия составлял 500 унитарных патронов.

Артиллерийское вооружение дополняли два неподвижных 457-мм подводных торпедных аппарата.

Ход кораблю обеспечивали две четырехцилиндровые паровые машины тройного расширения вертикального типа, установленные в двух изолированных отделениях. Каждая из них вращала свой трехлопастной винт. Их общая мощность по контракту составляла 22 000 инд.л.с., что должно было обеспечить 23-узловую скорость в течении 8 часов, и 21 узел на протяжении длительного времени. Паром их снабжали 31 водотрубный котел Бельвиля, размещенные в трех котельных отделениях. Нормальный запас угля составлял 600 т, а полный 1600 т. По расчетам, при полностью заполненных угольных ямах корабль мог преодолеть 8500 миль 10-узловым ходом.

Экипаж мирного времени насчитывал 678 человек, в то время как спасательные плавсредства крейсера могли вместить максимум 627 моряков.

Александр АЛЕКСАНДРОВ