«ГОТО ПРЕДЕСТИНАЦИЯ» ПЕРВЫЙ ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ РУССКОГО ФЛОТА

Вооруженное противостояние с Османской империей досталась Петру I «в наследство» от царевны Софьи. Та, подписав в 1686 году трактат о «вечном мире с Польшей», не только присоединилась к Священной лиге, ведшей тяжелую войну с Блистательной Портой, но и взяла на себя обязательство совершить военный поход против Крымского ханства, являвшегося вассалом Турции. Тем более, что повода для объявления войны долго искать не требовалось. Крымские татары регулярно нарушали условия Бахчисарайского мира 1681 года, совершая набеги на южнорусские земли. Предпринятые в 1687 и 1689 годах походы на полуостров для русской армии завершились неудачно, тем не менее, это сковало силы хана Селима I Герайя, не позволив им принять участие в боевых действиях на Балканах, заметно ослабив силы Османской империи на этом театре.

Петр I, ставший после свержения с престола в 1689 году царицы Софьи полновластным правителем государства, несколько лет не уделял внимания вялотекущей войне на юге, хотя набеги татар на русские и украинские земли продолжались. Лишь в 1694 году молодой самодержец, воспользовавшись тем, что основные силы турецкой армии потерпели ряд тяжелых поражений в Европе, решил предпринять большой поход в низовья Дона. Петр I рассчитывал овладеть сильной османской крепостью Азов, препятствовавшей выходу русских торговых судов в Азовское море.

Однако поход, начавшийся весной 1695 года, в октябре завершился полным провалом. Одной из главных причин этой неудачи стало отсутствие у России военного флота, что позволило туркам беспрепятственно снабжать по морю всем необходимым осажденную крепость. Сделав правильные выводы, царь, готовясь к кампании следующего года, распорядился заложить в Воронеже верфь и приступить на ней к постройке военных судов. Выбор пал на этот город совсем не случайно. Во-первых, он располагался на берегу одноименной реки, недалеко от места ее впадения в Дон. А во-вторых, в его окрестностях росли вековые дубы и сосны, которые служили основным материалом при строительстве кораблей.

Непосредственно на Воронежской верфи строились 36-пушечные галеасы «Апостол Петр» и «Апостол Павел», а также собирались галеры и брандеры, изготовленные в подмосковном Преображенском и в Брянске. Значительная часть транспортных судов строилась в Козлове и других небольших городах. Итогом масштабных и невиданных ранее работ стало создание большой флотилии, насчитывавшей два галеаса, 23 галеры, четыре брандера, около 1300 стругов, а также другие суда и плавсредства. Во многом благодаря ее действиям Азов был полностью блокирован и 19 июля (по ст. ст.) 1696 года после осады, продлившейся всего 37 дней, капитулировал.

Однако это не означало, что война завершилась. К тому же, взятие Азова не обеспечило решение главной стратегической задачи — беспрепятственный выход русских судов в Черное море. Поэтому, вернувшийся с победой в Москву, Петр I осенью 1696 года собрал Боярскую думу и обратился к ней с требованием выделить средства на создание регулярного военного флота. Бояре не решились противиться воле царя и приняли пространное постановление, ключевыми словами которого стали: «Морским судам быть, а скольким, о том справитца о числе крестьянских дворов, что за духовными и за всяких чинов людьми, о том выписать и доложить, не замолчав». В рамках подготовки новой кампании против Османской империи на юге было определено, что для создаваемого Азовского флота требуется построить 52 корабля. Затем их количество увеличили до 77.
Пожалуй, самым известным из них считается «Гото Предестинация» («Божие Предзнаменование»), По всей видимости, идея о постройке этого 58-пушеч-ного линкора возникла у Петра I во время его пребывания в составе «Великого посольства» в Англии после ознакомления с кораблестроительной школой Туманного Альбиона. Она, в отличие от голландской, произвела на русского царя довольно сильное впечатление. Сам он написал по этому поводу в одном из своих писем следующее: «Навсегда остался бы я только плотником, если бы не поучился у англичан». Однако в жизнь свои планы Петр I смог воплотить только через год, после возвращения на родину в августе 1698 года.
А до этого ему пришлось заниматься накопившимися за время его отсутствия проблемами, в том числе и наведением порядка на Воронежской верфи. Посетив ее вскоре после прибытия из-за границы, самодержец остался крайне недоволен как общим положением дел, так и построенными «кумпанствами» под руководством нанятых иноземных мастеров боевыми единицами. В своем письме от 28 ноября (по ст. ст.) 1698 года посол Священной Римской империи Гвариент доносил в Вену: «Жар и восторг, с которыми приготовлялись к наступающей войне, почти охладели; Государь исключительно занят переделкой и постройкой военных судов. Дорого построенные корабли дурны и скорей годятся под купеческий груз, чем для военных действий».

И это вполне закономерный результат. Частные «кумпанства», учрежденные приказом сверху из-за нехватки в казне денег на постройку флота, как правило, возглавлялись людьми, мало смыслящими в военном судостроении. Для них зачастую ценность строящегося корабля определялась не морскими и боевыми качествами, а богатством его декора и внутренней отделки. К тому же, на службу в Московское царство, считавшееся тогда в Европе откровенным «медвежьим углом», нанимались в основном те, кто не нашел применения своим талантам в «цивилизованных» странах, или кто потерял свое место из-за каких-либо провинностей, либо по старости, а также откровенные авантюристы. Все это усугублялось сжатыми сроками постройки боевых единиц флота, и тем, что она велась из «сырого» леса, поскольку другого просто не имелось в наличии, так как полноценная подготовка древесины для этих целей занимала несколько лет.

В октябре 1698 года Петр I назначил приглашенного им на русскую службу унтер-экипажместера Амстердамского адмиралтейства (чиновник, отвечающий за снаряжение и техническое состояние кораблей) Корнелиуса Крюйса на должность наблюдателя за постройкой и ремонтом судов на Воронежской верфи. Норвежец активно взялся за порученное ему дело и быстро начал наводить порядок во вверенном ему хозяйстве. Составляя списки всего необходимого для сооружения, снаряжения и ремонта кораблей, он обнаружил нетронутый склад с заготовленным казенным лесом. Эту подсушившуюся за два года естественным образом древесину решили использовать для постройки за государственный счет «Гото Предестинации», «Черепахи» и «Великого галеаса».

Сегодня большинство исследователи сходятся во мнении, что «Божье Предзнаменование» спроектирован на «английский манер». Об этом говорят характерные черты, присущие в то время только британской кораблестроительной школе: полукруглая корма ниже гондека, форма шпангоутов, образованная дугами круговых линий, так называемый «круглый спигель», и размещение элементов декора. Это же в своем письме отметил голландский мастер Клаас Поль, учивший Петра I премудростям судостроения: «…а за присланные изображения корабля, которого Ваше Величество были закладчиком и строителем, благодарствую. Корабль зело изряден пропрциею, английским образом с с круглым спигелем».

С большой долей вероятности можно утверждать, что за основу при проектировании «Гото Предестинации» «самодержец всея Руси» взял чертеж 60-пушечного линкора IV ранга, привезенный им с Туманного Альбиона. Впрочем, говорить о том, что царь просто скопировал иностранный образец, не приходится. Английские мастера, составлявшие чертежи этого боевого судна, во время своей работы не были стеснены ограничением осадки, в отличие от Петра I, которому пришлось учитывать мелководность рек Воронеж и Дон, а также Азовского моря. Уменьшение углубления корабля почти в полтора раза вынудило пересмотреть все его пропорции. А это, в свою очередь, не могло не отразиться на боевых характеристиках и конструктивных особенностях линкора.

Из приведенной таблицы хорошо видно, что чудес в жизни не бывает и за все приходится платить. При почти идентичном отношении длины к ширине, уменьшение осадки достигалось только путем облегчения корпуса, вооружения, сокращением количества запасов и численности экипажа. Но и здесь имелись свои жесткие ограничения. Так, длина боевого судна определялась прежде всего количеством пушек на каждом из деков. Расстояние между орудиями в батарее диктовалось удобством их обслуживания в бою и, естественно, заметно сокращаться не могло. От ширины корабля зависела его остойчивость -чем уже корпус, тем хуже становился этот показатель. При равном количестве орудийных палуб, а на линкорах IV класса их было по две, высота надводного борта также значительно меняться не могла, поскольку определялась величиной межпалубных пространств и минимальным расстоянием от поверхности моря до нижних косяков орудийных портов гондека. Чем ближе последние располагались к воде, тем меньше шансов было использовать пушки даже при минимальном волнении. А высота межпалубных расстояний диктовалась необходимостью обслуживания орудий в бою и созданием хоть сколь-нибудь приемлемых условий жизни для экипажа. Оставалось только облегчать элементы силового набора корпуса и обшивку, делая их чуть тоньше. Правда, это сказывалось на общей прочности корабля.

При проектировании «Гото Предестинации» для облегчения ее корпуса максимально использовали все возможные способы. Немного сократили длину за счет установки более легких и компактных пушек. Пропорционально уменьшили ширину. И, по всей видимости, в разумных пределах облегчили силовой набор и обшивку. Частичную же потерю от этого прочности корпуса компенсировали достаточно оригинальным решением. Бархоуты имели несколько большую кривизну, чем седловатость у палуб. Таким образом, они выступали в роли некого подобия дополнительных диагональных связей. Из-за того, что линкору предстояло действовать в достаточно мелководной акватории, на нем ввели еще одно интересное новшество. В отличие от практиковавшегося в европейском судостроении соединения киля и фальшкиля сквозными болтами, на «Гото Предестинации» последний крепился при помощи специальных «ершей». Такая конструкция обеспечивала при касании грунта отрыв фальшкиля без открытия течи в корпусе.

По отзывам современников, корпус «Божьего Предзнаменования» получил пропорциональные размеры и плавные обводы, которые в носовой части были достаточно полными. Последнее способствовало легкому восхождению на волну. К тому же, линкор являлся одним из лучших ходоков в составе Азовского флота.

По огневой мощи «Гото Предестинация» заметно уступала свои одноклассникам в английском флоте. Это стало также платой за уменьшение осадки. На двух сплошных батарейных деках разместили 26 16-фунтовых и 24 8-фунтовых, так называемых, медных пушек, отлитых на заводе братьев Демидовых. На самом деле, орудия изготавливались из пушечного металла (сплав меди с оловом и небольшим количеством цинка). В корме на гон-деке прорезали еще четыре порта для ведения огня по преследующему противнику. Но пушки в них перекатывались от ближайших бортовых портов только в случае необходимости. На надстройках располагались восемь 3-фунтовых орудий.

Если корпус первого русского линкора строился на «английский манер», то рангоут и парусное вооружение на нем Петр I предпочел сделать по голландскому образцу. Об этом говорят более длинные стеньги и реи, форма эзельгофтов и тип оснастки.

Сравнительные характеристики «Гото Предестинации» и английского 60-пушечного линкора IV ранга программы 1691 года

Особо все современники отмечали богатство декора «Гото Предестинации». Голландский путешественник Корнелис де Бруин, посетивший Воронеж в 1703 году, записал: «Одно из военных судов, выстроенное под надзором и по указанию царя, блистал перед всеми остальными всевозможными украшениями, в нем капитанская каюта обита ореховым деревом». И действительно, нос и корму корабля богато украсили резьбой и аллегорическими скульптурными композициями. Орудийные бортовые порты обрамляли золочеными резными венками, как бы соединяя в единое целое также позолоченное убранство носовой и кормовой оконечностей. Хотя весь декор выполнялся русскими мастерами, вероятнее всего, что разрабатывался он иностранцами. На это указывают и сюжеты аллегорий, и европейские пропорции скульптур.

В проектировании корабля царю помогал получивший в России вице-адмиральский чин Корнелиус Крюйс. По некоторым сведениям, он и сделал черновой чертеж «Божьего Предзнаменования». Окончательный же свой вид линкору, как считают историки, придал лично Петр I. Английский инженер-гидравлик Джон Перри писал в 1698 году из Воронежа: «…царь приказал приступить к построению 58-пушечного корабля, чертеж которого сделан им собственнолично».

Постройка «Гото Предестинации» началась 19 ноября (по ст. ст.) 1698 года, о чем в журнале канцелярии российского самодержца за этот год появилась соответствующая запись: «…ноября в 19 день на память святого мученика Авдия заложили корабль, именуемый «Божие Предвидение». Киль положили длина 130 футов, ширина 33 фута». Работами на стапеле в этот день царь руководил лично.

Закладка корабля произошла на фоне проходившего в Карловицах (ныне город Сремски-Карловици в Сербии) международного конгресса, который при посредничестве Англии и Голландии собрался в октябре 1698 года для заключения мирного договора между Османской империей и Священной лигой. На переговорах Россия потребовала от потерпевшей поражение Турции передачи под «свою руку» занятых ею Азова с прилегающими территориями и нескольких крепостей на Днепре. Помимо этого, для «установления надежного мира и в качестве компенсации за понесенные военные расходы» русская делегация хотела, чтобы Блистательная Порта уступила Московскому царству город-порт Керчь, закрывающий выход в Черное море. Однако это не устраивало ни побежденную сторону, ни западных союзников, не желавших усиления «варварской страны». В результате, вопреки обязательствам, взятым на себя государствами, входившими в Священную лигу, не заключать сепаратных соглашений с противником, только Россия осталась вне рамок мирного договора. С ней Османская империя в январе 1699 года заключила только двухлетнее перемирие, в соответствии с которым под контролем Москвы оставались только ранее завоеванные русскими войсками территории. А это грозило новой войной с Османской империей в ближайшей перспективе.

Прекрасно понимая, что в случае начала боевых действий снабжение турецких войск в Приазовье будет полностью зависеть от перевозок морем, Петр I стремился максимально усилить свой военный флот на этом театре. Благодаря трудам Крюйса, к весне 1699 года удалось отремонтировать и привести в «доброе» состояние 58 военных судов, до того считавшихся непригодными для плавания. Еще 60 новых боевых единиц находилось на стапелях, в том числе «Гото Предестинация».

На первых порах ее постройкой царь руководил лично, но в середине декабря 1698 года монарх отбыл из Воронежа. Вместо себя он оставил подмастерья Ф.М. Скляева, специально отозванного для этого из Венеции, где будущий знаменитый русский корабел обучался «строению судов». Для решения принципиальных вопросов Федосею Моисеевичу следовало обращаться непосредственно к Петру I, а по чисто техническим проблемам, по свидетельству Джона Перри, наказывалось «держать совет» с работавшими на верфи английскими мастерами. За отделкой линкора назначили наблюдать товарища Скляева, Л.Я. Верещагина, так же до этого обучавшегося в Венеции. В феврале 1699 года Петр I вернулся в Воронеж, и с этого момента «Гото Предестинация» строилась под его непосредственным руководством.

За этим занятием русского царя и застал датский чрезвычайный посланник П. Гейнс, прибывший в город для переговоров о присоединении России к Северному союзу для войны против Швеции. На встрече, состоявшейся 21 апреля (по ст. ст.), Петр I дал на это свое устное согласие. Но, чтобы начать войну на Западе, требовалось заключить мир на Востоке. Для этого было решено отправить «посольство» во главе с думным дьяком Е.И. Украинцевым в Стамбул с предложением о заключении вечного мира. Чтобы продемонстрировать мощь Азовского флота, 46-пушечную «Крепость» с делегацией на борту до Керченского пролива, «дабы обеспечить ее беспрепятственный проход», сопровождала эскадра из десяти боевых судов, двух галер и нескольких более мелких единиц под командованием генерал-адмирала Ф.А. Головина. Причем капитаном корабля с символичным названием «Отворенные врата» под псевдонимом Петр Михайлов был сам монарх. Во время этого похода царь в очередной раз убедился, что на Востоке прежде всего считаются с силой. Это еще больше укрепило его в желании иметь сильный флот в Азовском море. К весне 1700 года для централизованного управления строительством боевых судов все верфи в Воронеже и городах на реках Воронеж и Дон объединили в Адмиралтейство, руководителем которого назначили Ф.М. Апраксина.
Тем временем стапельный период для «Гото Предестинации» подходил к концу. Уже 2 марта (по ст. ст.) этого же года Петр I написал из Воронежа Ф.А. Головину: «Корабль, чаю при помощи Божией отделать и хочется спустить (если не помешает что) для того, что первый…». Но из-за морозов, стоявших тогда на юге, работы пришлось приостановить. Несмотря на это, в первой половине апреля «Гото Предестинацию» подготовили к спуску на воду. Однако из-за запоздавшего половодья на реке Воронеж сделать это удалось только 27-го числа. Церемонию обставили очень торжественно, на ней присутствовали царь с сыном Алексеем и сестрой Натальей, иностранные послы, множество приехавших из столицы знатных «московитов» (причем часть бояр — невиданное дело -прибыла вместе с женами), а также иностранцы разных рангов, от титулованных дворян до простых мастеров.

Голландский посол в России Ван дер Гульст писал в Гаагу по этому поводу: «Будучи в Воронеже… мы видели спуск очень красивого корабля, построенного самим царем с помощью русских мастеров. Ни один иностранный мастер не приложил руки к этому делу». Сам Петр I оценивал линкор как: «…весьма красивый, зело изряден пропорцией, изрядного художества и зело размером добрым состроенный». Вторил ему и Ф.А. Головин в письме к гетману Мазепе: «О корабле, сделанном от произволения монарха нашего, извествую: есть изрядного ей, художества, наипаче что зело размером добрым состроенный, что с немалым удивлением от английских и голландских есть мастеров, которые уже много лет сие искусство употребляют, и при нас спущен на воду, и щеглы (мачты — прим, ред.) подняты и пушек несколько поставлены».

Хотя «Гото Предестинация» после спуска находилась в достаточно высокой степени готовности, на ней все равно еще требовалось проделать немалый объем работ. Но тут в постройку корабля властно вмешалась политика. В августе Петр I узнал о заключении 3 июля (по ст. ст.) 1700 года в Стамбуле 30-летнего мирного договора с Турцией. Это позволило ему в том же месяце начать подготовку к войне со Швецией, так как осенью предыдущего года Россия официально присоединилась к Северному союзу. После этого интерес царя к Азовскому флоту резко снизился. Страна просто не могла позволить себе тратить большие средства на оставшиеся без дела корабли. Закладка новых боевых судов не производилась, а работы на уже «начатых постройкой» сильно замедлилась.

О бывшем своем «любимце» монарх вспомнил лишь весной 1701 года, включив его в список кораблей, которые желательно изготовить для плавания к весне. Однако дальше благих намерений это так и не пошло. Лишь 17 апреля (по ст. ст.) 1702 году линкор вывели в устье реки Воронеж, где поставили на якоря. В мае Апраксин докладывал царю: «…милостию Божию, все благополучно, и вода была превеликая, какой давно не было, и кораблей, государь, выведено на устье одиннадцать, да яхта, да еще ведут два корабля: «Божие Предвидение», трудов твоих государевых, да «Черепаха» — строение Осипа Ная. Только безмерно жалко, что сей весны не отпустили в Азов: зело, государь, времени и воды жаль». Но и на этот раз до Азова «Гото Предестинация» так и не добралась, застряв на месте новой стоянки еще на три года.

Вновь о ней Петр I вспомнил в 1705 году в свете наметившегося обострения отношений с Османской империей. Направленная монархом 19 апреля (по ст. ст.) на имя Ф.М. Апраксина инструкция предписывала тому завершить «…поделку корабля «Божиего Предвидения» и увести его, чтобы начать строить другие корабли». Практически аналогичное распоряжение через два месяца получил и Ф.М. Скляев. В письме от 17 июля (по ст. ст.) царь дал ему указание: «Паче трудиться вам надлежит в подделках под «Предестинацию», которое дело весьма надлежит сего лета отведать, хотя иные дела оставя, понеже зело нужно, о чем паки, подтверждая, пишу». На этот раз грозный приказ Петра возымел должное действие. В сентябре 1705 года линкор установили на камели.

Однако благодаря активной деятельности русского посланника в Стамбуле П.А. Толстова, щедро подкупавшего высших турецких сановников, обстановка разрядилась, и «Гото Предестинация» осталась стоять на своем прежнем месте. По прошествии еще трех лет линкор все же решили вывести в Азовское море. Для этого даже сформировали экипаж, по большей части состоящей из пленных шведских моряков, под «началом» командора Кристиана Отто, также шведа по национальности. Но и в этот раз что-то не сложилось.
До Азова «Гото Предестинация» под командованием капитана Стамати Камера и с русским экипажем добралась только в июне 1710 года из-за очередного обострения отношений с Османской империей. До весны 1711 года линкор оставался стоять на камелях недалеко от крепости, несмотря на объявление Турцией войны в ноябре 1710 года. Лишь в мае корабль перевели в Троицкий, а оттуда уже в июне — в Таганрог.

Наконец, 27 июня (по ст. ст.) 58-пушечник под командованием капитана Нанинга при переменном западном ветре, поднявшим уровень воды, вывели на камелях на глубину, чтобы их снять. Прикрывая эту операцию, мористее под парусами держались корабль «Соединение» и шнява «Фалк». Однако работы прервали 29-го числа, так как по случаю тезоименитства государя Ф.М. Апраксин, командовавший всеми морскими и сухопутными силами на Азовском театре, устроил пышный банкет. 2 июля (ст. ст.) «Гото Предестинация», завершив свой первый выход в море, вернулась в гавань и присоединилась к эскадре вице-адмирала Крюйса.

23 июля (по ст. ст.) Ф.М. Апраксин приказал отправиться в погоню за небольшими турецкими судами, появившимися у Таганрога, но быстрое отступление вражеских сил заставило его отменить свое распоряжение. На этом активная служба «Гото Предестинации» и завершились.

Крест на существовании русского флота в Азовском море поставила тяжелая неудача армии Петра I во время достаточно авантюрного Прутского похода. Хотя разгрома удалось избежать, условия нового мирного договора с Османской империей оказались весьма тяжелыми. Пришлось отдать все завоевания периода Азовских походов, причем сам Азов просто возвращался туркам, а Таганрог требовалось разрушить. Большая часть боевых судов Азовского флота подлежала продаже или уничтожению. Только для кораблей «Гото Предестинация», «Ластка» и «Шпага» было сделано исключение, о них монарх надеялся договориться с султаном, чтобы тот пропустил их через проливы в Средиземное море. В последний момент «Шпагу» из-за ветхости заменили шнявами «Мункер» и «Лизет». Для капитанов этих боевых судов Апраксин даже разработал инструкцию на поход вокруг Европы. В ней говорилось: «Спешить, но не избегать врага, поступать военным манером с пиратами Средиземного моря, чтобы чести флага не уронить».

Однако турки пропускать русские корабли отказались. Все четыре боевые единицы они согласились купить за 81 771 куруш (около 80 000 рублей). Этого по словам Апраксина было достаточно для постройки двух новых больших кораблей. «Гото Предестинация» прибыла в Стамбул 14 апреля (по ст. ст.) 1712 года. После передачи линкора туркам был произведен окончательный расчет, который провел англичанин Симсон Андрис.

В состав османского флота корабль вошел под названием «Капудане-Московии», и по всей видимости, его перевооружили более тяжелыми пушками, так как общее их количество уменьшилось до 44. Несмотря на это, в состав линейных сил флота его не включили из-за «легкости постройки» и слабого вооружения. Прослуживший шесть лет в Эгейском море корабль после завершения Морейской войны признали негодным для дальнейшей эксплуатации и продали на слом за 950 курушей.

КОРАБЛЬ-МУЗЕЙ «ГОТО ПРЕДЕСТИНАЦИЯ»

Линейный корабль «Гото Предестинация» в истории Российского флота занимает особое место. Заложенный на верфи в Воронеже в 1698 году и спущенный на воду в 1700-м, он считался лучшим кораблем Азовского флота, был самым быстроходным и отличался великолепным убранством. Его постройкой руководил лично Петр I. Он собственноручно разрабатывал чертежи и придумал кораблю столь вычурное название, которое можно перевести как «Божье провидение» или «Божье предначертание».
Воронеж по праву называют колыбелью Российского флота, и неслучайно в этом городе в 2014 году появился уникальный плавучий музей -полномасштабная реплика 58-пушечного корабля «Гото Предестинация».

Подводная часть корпуса, стальная, строилась на Павловском судоремонтном заводе, а надводная, деревянная, — на верфи «Варяг» в Петрозаводске. Благодаря тому, что сохранилось довольно много прижизненных изображений «государева корабля» (по заказу царя их делали сразу несколько художников), декоративное убранство «Гото Предестинации» удалось реконструировать с высокой степенью достоверности. И теперь мы имеем редкую возможность увидеть первенца петровского флота во всем его великолепии.

Александр АЛЕКСАНДРОВ. Автор выражает благодарность Б.В. Соломонову за помощь в работе