«НАШ ОТВЕТ ЧЕРЧИЛЛЮ»

В то время, как западные союзники строили десантные суда и катера сотнями и тысячами, положение с амфибийными силами в Советском Союзе оставалось прямо противоположным. Хотя еще в 30-е годы наши военно-морские специалисты разработали довольно передовые теоретические основы высадочных операций, материальная часть для них безнадежно отставала. Гражданская война, последовавшая за ней разруха в экономике, сменившаяся непрерывной гонкой во всех областях военной промышленности, не оставили места для развития столь специфической области морской техники. Более того, немногие уцелевшие «эльпидифоры» пришлось переоборудовать в более необходимые артиллерийские корабли — канонерские лодки. К началу второй мировой войны СССР не имел ни десантных кораблей специальной постройки, ни подготовленных для высадок войск (за исключением единственной бригады морской пехоты на Балтике). Такое положение не слишком отличалось от ситуации, в которую попали в те же времена англичане и американцы, однако дальнейшие события сложились для нашей страны крайне неблагоприятно. Первые годы войны привели к потере или остановке почти всех судостроительных заводов на Черном и Балтийском морях, а оставшиеся срочно ремонтировали поврежденные боевые корабли и выполняли программу развития легких сил. По-прежнему для десантных судов не находилось ни средств, ни времени.

В ходе Великой Отечественной войны советский ВМФ не раз производил высадку десантов. Для этой цели использовались самые различные средства, от рыболовных шаланд и алых охотников до крейсеров. Из более чем сотни подобных операций около 80% завершилось успешно, что можно считать хорошим результатом. Однако даже в лучших случаях выгрузка техники с неприспособленных для этого судов неимоверно затруднялась. Сказывалось и отсутствие специальных кораблей поддержки. Только в кратковременной войне с Японией удалось задействовать полученные по ленд-лизу средства, которые сразу же показали свою эффективность.

Изменившаяся после войны обстановка заставила вернуться к вопросу о десантных кораблях. Знаменитая речь Черчилля в Фултоне положила начало новой эпохе «холодной войны». Больше не приходилось рассчитывать на опыт и промышленные мощности бывших союзников — теперь они превращались в потенциальных противников. Глобальная стратегия противостояния заставила СССР развивать все виды Военно-Морского Флота, в том числе и амфибийные силы. Без них статус великой державы невозможен — эта истина уже не подлежала сомнению.

Но, как говорится, скоро сказка сказывается… Десантные корабли дальнего и ближнего действия были включены уже в первую кораблестроительную программу 1946 — 1955 годов, но загрузка заводов заставила отказаться от большинства из них и ограничиться лишь малым танкодесантным транспортом (проект 450). Уже в нем четко проявились характерные особенности большинства советских судов амфибийных сил. Дело в том, что в мирное время «450-й» и его последователи предназначались для перевозки мирных грузов, а при возникновении военной угрозы их предполагалось быстро дооборудовать и вооружить. Такие варианты «десантников» разрабатывались и на Западе (британские «рыцари Круглого стола»). Для всех них характерен «гражданский» вид — в частности, иллюминаторы в корпусе и надстройках, грузовые стрелы.

Первый советский малый десантный корабль (МДК) мог принимать и выгружать через носовые ворота три или четыре танка, но дальность и автономность его, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Невысокой была и скорость, для увеличения которой на части кораблей (проект 450-бис) установили более мощные дизели (450 л.с. вместо 300). Строились «десантники» 450-го проекта на балтийских заводах; часть из них до сих пор служит в качестве вспомогательных судов флота.

Наследником проекта 450 можно считать «военизированный» морской теплоход с 1000-тонной нагрузкой (проект 572). Он мог брать на борт четыре — пять танков или до 225 бойцов. Внешне суда этого типа практически не отличались от гражданских сухогрузов небольшого тоннажа, и только глядя прямо с носа можно было увидеть традиционную принадлежность десантного корабля — створки ворот для выпуска техники. Он имел скромные характеристики и не получил большого признания; серия включала всего восемь единиц.

Более совершенным являлся средний танкодесантный корабль (ТДК, проект 188). Он мог принимать три тяжелых или пять средних танков, выгрузка которых на необорудованный берег осуществлялась по аппарели через носовые ворота. Для солдат имелись специальные кубрики в трюме под танковой палубой. ТДК мог брать вместо техники 350 человек с полным вооружением. Он отличался от предшественников подчеркнуто военным видом и для мирных целей не предназначался. 19 судов этого типа было построено в Выборге в конце 50-х — начале 60-х годов.

Вообще 60-е годы стали «золотым веком» советского десантного флота. Тогда появились и новые малые танкодесантные корабли проекта 106 грузоподъемностью 200 т. Они прижились во всех флотах нашей страны и строились большой серией сначала по первоначальному, а затем по модифицированному проекту 106К с увеличенной на треть нагрузкой. Последние также принимали до 175 десантников с легким вооружением. Главным предназначением малых десантных кораблей являлась высадка тактических десантов на небольшом удалении от баз. МДК этого типа сходили со стапелей на протяжении 13 лет — с 1958 по 1970 год.

Качественный и количественный рост ВМФ СССР позволил ему выйти на просторы Мирового океана. В числе прочих задач в стратегических доктринах появилась и такая: «Оказание военной помощи союзным и дружественным государствам». Это требовало особых средств. И не в последнюю очередь — специальных судов для доставки различных грузов. Так, в 1959 году появилось задание на разработку океанского ТДК (проект 1171) с тактико-техническими данными, сопоставимыми с аналогичными у современных западных LST. Практически одновременно Министерство морского флота заказало сухогруз с носовой аппарелью (проект 1173), который в военное время должен был служить тем же целям. Высокая сложность принципиально нового для нашего флота корабля, а также близость назначения обоих проектов заставили вспомнить о плановом хозяйстве. Оба проекта слили в один под общим обозначением «1171». При этом сохранялось двойное — военное и гражданское — использование судна, характеристики же его несколько снизились. Противоречивые требования гражданских заказчиков (высокая экономичность, использование всего объема трюмов, хорошие каюты для экипажа) и военных (место для вооружения, повышенная непотопляемость, большая скорость, специальное оборудование) заставили пойти на компромисс. Проектировщики составили четыре варианта проекта, по возможности учтя все пожелания, но несомненный приоритет отдавался все же военному. Последней каплей явилась замена главных двигателей. Вместо планировавшихся для судна дизелей по 2500 л.с. на нем решили установить моторы вдвое большей мощности. Это вполне устраивало ВМФ, поскольку скорость возрастала до 17 узлов — почти до исходного задания. Однако Министерство морского флота решило отказаться от «совместного» судна — его эксплуатация при столь мощных механизмах становилась нерентабельной. В результате двойное назначение «Тапира» (так назывался 1171-й проект) проявилось лишь во внешнем виде, характерном скорее для гражданского теплохода. Корабль получил обозначение БДК — «большой десантный корабль» — и строился исключительно для ВМФ. За десять лет, с 1966 по 1975 год, в строй вошло 14 единиц в четырех вариантах. Головной корабль серии, БДК-10 «Воронежский комсомолец», имел несколько меньшую вместимость по десантникам. На остальных оборудовали дополнительные кубрики, позволившие принимать еще 125 человек, и более вместительные кладовые провизии, увеличившие автономность плавания до трех недель. Большинство единиц серии помимо зенитных автоматов вооружалось ракетными комплексами самообороны «Стрела». В течение двух десятков лет «тапиры» (или «аллигаторы» по натовской классификации) составляли основу стратегических десантных сил Советского Союза. Распад СССР ускорил их вывод из строя: корабли либо списаны на слом, либо находятся в небоеспособном состоянии.

Вернемся, однако, на четверть века назад. Направление развития десантного флота стран Варшавского Договора в 70-е годы претерпело заметные изменения. Центр этой области кораблестроения сместился из СССР на запад, на верфи тогда еще верных союзников — ГДР и Польши. Оставив себе технически сложные, секретные и дорогостоящие подводные лодки и надводные боевые корабли, «старший брат» охотно передал в эти страны с развитым гражданским судостроением, обладавшие хорошо отработанными технологиями, постройку менее престижных высадочных судов. И, надо сказать, немцы и поляки справились с поставленной задачей. Первые же средние десантные корабли проекта 770 получили высокую оценку моряков. Они строились Северной верфью (по-польски «Полночная верфь») в Гданьске, за что и получили в НАТО кодовое наименование «Полночный» с обозначением «А». Развитием типа стал проект 771 («Полночный-В»), «размноженный» более чем в семи десятках экземпляров. Быстроходные (скорость 18,5 — 19 узлов) и хорошо вооруженные артиллерией и зенитными ракетами ближнего действия, эти небольшие суда пополнили не только флоты СССР и Польши, но также и ВМС Индии, Индонезии, Ирака, Египта, Ливии, Алжира, Эфиопии и других дружественных нам стран. В 1970— 1976 годах последовали восемь несколько более крупных «полночных-С» (проект 773), способных принимать шесть средних танков и до 200 морских пехотинцев. Они строились только для Советского Союза. Интересной особенностью СДК (средний десантный корабль) польской постройки являлись две 18-ствольные установки 140-мм неуправляемых реактивных снарядов, служившие для непосредственной поддержки высаживаемых войск. Такое совмещение высадочного корабля и средства поддержки ярко свидетельствовало о предназначении кораблей — действовать в условиях активного сопротивления противника. Именно «полночные» убедили натовских специалистов в том, что советский флот «дозрел» до наступательных амфибийных операций.

Между тем гданьская верфь (кстати, оплот оппозиционной социалистическому режиму «Солидарности») продолжала постройку еще более совершенных десантных судов проекта 775. Эти корабли могли перевозить на расстояние до 6000 миль полтысячи тонн груза и свыше двух сотен морских пехотинцев (американцы с тревогой отмечали, что это 3/4 нагрузки их намного более крупных «ньюпортов»). Высокая скорость обеспечивалась острыми обводами корпуса и огромной мощностью дизелей — почти 20 тыс. л.с. БДК имели совершенное радиолокационное оборудование и мощное вооружение, включавшее зенитные ракеты ближнего действия, скорострельные автоматы и установки залпового огня. Наличие носовой аппарели и кормовых ворот позволяло соединять несколько судов для создания своеобразного «моста». В общем, «ропуха» (по-польски «жаба» — так неблагозвучно обозвали 775-й проект в НАТО) обладала всеми качествами современного танкодесантного корабля. Конструкторы предполагали и далее совершенствовать этот удачный проект, воплощавшийся в металле на протяжении полутора десятков лет. Крушение Советского Союза прервало постройку головного усовершенствованного БДК (проект 778) — его разрезали на части на стапеле в 1992 — 1993 годах.

Практически одновременно с поляками к постройке десантных судов приступили и их ближайшие соседи по военному блоку. В конце 60-х годов с верфей ГДР сошли 60 МДК проекта 106, предназначенные для СССР. Эти крупные плашкоуты (водоизмещение стандартное 310 т, полное 445 т) не имели вооружения и не отличались высокими тактико-техническими данными, однако легко могли перебрасывать на небольшие расстояния сотню морских пехотинцев или солдат с полным вооружением и 5 — 10 автомобилей или тягачей. Крепкие и неприхотливые суденышки служили затем во флотах Болгарии и Египта и до сих пор применяются как базовые суда снабжения, попросту — портовые баржи.

В отличие от Польши в ГДР крупные серии десантных судов строились не только для Советского Союза, но и для своего флота. Основным поставщиком кораблей этого типа стал завод «Пеневерфт». Уже с 1961 года с его стапелей сошли 12 танкодесантных плашкоутов типа «Лабо» (водоизмещение в полном грузу 285 т, скорость 10 узлов). Каждый мог выгрузить на необорудованное побережье три средних танка. Вооружение состояло из четырех 25-мм автоматов, не требовавших сложных систем управления огнем.

Годом позже «Пеневерфт» перегрел к постройке более крупных Средств высадки десанта. К 1964 году были готовы 10 судов типа «Робби» — аналогов LCT (по западной классификации). При весьма скромных характеристиках они могли принимать до 14 танков и располагали сильным зенитным вооружением (два 57-мм и четыре 25-мм автомата). Зато следующий тип — «Фрош» — ни в чем не уступал польским и советским вариантам СДК. При вчетверо большем водоизмещении он мог брать на борт такое же число танков, однако развивал высокую скорость, имел большую автономность и мощное вооружение, включавшее две многоствольные установки для пуска НУР. Нос для обеспечения 18-узлового хода имел заостренную «корабельную» форму и не оснащался характерными для танкодесантных судов створчатыми дверями (техника съезжала на берег по откидывающейся аппарели, как на малых плашкоутах). Отсутствие носовых ворот в некоторой степени компенсировали кормовые, позволявшие «выбрасывать» танки на причал. Полное водоизмещение в 4000 т делало «Коттбус» и других его собратьев самыми крупными боевыми кораблями восточногерманского флота за всю историю его существования. Если же еще отметить, что по десантным силам ГДР заметно превосходила Западную Германию, имевшую в несколько раз большую армию, то столь заметный «амфибийный» крен требует некоторого обьяснения. Конечно же, это не свидетельствует о наличии собственной доктрины, предусматривавшей крупномасштабную высадку войск Германской Демократической Республики (хотя небольшой, но хорошо подготовленной ее армии отводилась важная роль в планах Варшавского пакта), а скорее является следствием модного в 70-е годы «разделения труда» между различными странами Восточного блока. Но в совокупности многочисленные, вполне современные по конструкции и скоростные средние десантные корабли СССР и его союзников создавали определенное давление на сознание европейских членов НАТО, оставляя потенциальную возможность появления «русских танков» на побережьях Черного, Балтийского и Северного морей, а также берегах возможных дальневосточных противников.

А на Адриатике развивала свои десантные силы Югославия, декларировавшая «абсолютный нейтралитет», но фактически то становившаяся в один строй с СССР, то отходившая чуть ли не на прямо противоположную позицию. Там еще в 50-е годы создавались десантные баржи типа DTM, почти полностью повторявшие германские MFP. Как и их прототип, они могли перевозить танки или автомобили общим весом 140 т или до 200 человек пехоты. Интересной особенностью DTM являлись специальные спонсоны по обоим сторонам корпуса — они предназначались для размещения мин заграждения. Если эти плашкоуты были почти полным «плагиатом», то высадочные катера имели вполне оригинальные проекты. Так, в те же годы в составе югославского флота появились 10 малых десантных катамаранов водоизмещением 40 т, способных перевозить танк или полевое орудие. Спустя 20 лет со стапелей сошли не менее интересные катера аналогичного назначения (тип 21) с корпусом из стеклопластика. При полном водоизмещении 32 т они могли развивать скорость 22 узла и принимать 40 десантников или любой другой груз весом до шести тонн, умещавшийся на небольшой закрытой палубе площадью с обычную комнату (32 м2). Всего было построено 30 единиц. За ними в 80-е годы последовал тип 22, рассчитанный уже на 35-узловую скорость. Последний из 12 катеров вошел в строй перед самым развалом СФРЮ. Наконец в 1990 году на верфи в Сплите был спущен оригинальный LCT «Силба» — прямой наследник германских «боевых плашкоутов». Короткий (44 м) и широкий (10,2 м), он имел полное водоизмещение 880 т и вооружение из зенитных ракет ближнего действия и восьми 30-мм и 20-мм автоматов. В качестве минного заградителя корабль мог принимать до 94 мин, а в десантной операции — шесть танков или до 300 бойцов. LCT предназначался для экспорта в небольшие страны, однако планы нарушил распад Федерации. «Силба» остался в составе флота современной Югославии, а обладатели верфи в Сплите — хорваты — построили для себя его точную копию.

В 60-е годы в «десантную гонку» вступил и коммунистический гигант Азии — Китай. После изгнания Чан Кайши и его армии на Тайвань в наследство от Соединенных Штатов КНР остались самые различные образчики высадочной техники — от небольших катеров до LST. Они вошли в состав ВМС и медленно старели, пока не настал момент, когда их использование стало буквально опасным для жизни. Пришлось задуматься о замене. Вначале китайцы создали несколько образцов высадочных катеров, не отличавшихся ни оригинальностью конструкции, ни особо высокими техническими данными. Наиболее крупной серией строились плашкоуты, получившие на Западе условное обозначение «Юннань» (на деле они, как и все остальные суда амфибийных сил КНР, имели только номера). Их водоизмещение в грузу составляло 135 т, а скорость равнялась 10 узлам. На «юннани» можно было разместить средний танк или до 45 т груза. Вооружение состояло из одной или двух пар 14,5-мм зенитных пулеметов. Более крупные «Ухань», «Юлинь» и «Юдао» предназначались для замены исчерпавших свой ресурс американских LST и LSM. Китайские конструкторы творчески переработали как заокеанский опыт, так и идеи специалистов из СССР, создав своеобразные десантные суда — правда, в небольшом количестве. Наиболее интересными из них (и самыми крупными) стали шесть «уханей» (полное водоизмещение 3100 т), строившиеся с 1978 года. Они отличались от прототипа — LST — более высокой скоростью (14 узлов), наличием радиолокаторов и мощной зенитной артиллерией (по восемь 57-мм и 25-мм автоматов). На трех единицах серии даже устанавливалась вертолетная палуба.

Так, за 40 лет амфибийный флот социалистических государств претерпел как количественный, так и качественный рост, хотя и состоял в основном из «традиционных» образцов судов.

В.КОФМАН