«САВАННА» — ПЕРВЫЙ ПАРОХОД, ПЕРЕСЕКШИЙ АТЛАНТИКУ

Среди кораблей и судов, вошедших в историю мореплавания в качестве «обладателей приоритетов», особое место занимает небольшое грузопассажирское судно, названное в честь портового города в американском штате Джорджия — «Саванна». Оно стало первым пароходом, совершившим плавание через океан, хотя при этом большую часть пути проделало под парусами… К началу XIX века Северную Атлантику с запада на восток и обратно регулярно пересекали пакетботы — суда, предназначенные, прежде всего, для перевозки почты. Это были корабли (в данном случае имеется ввиду тип трехмачтового парусника, несущего полную — корабельную — оснастку) вместимостью до 500 регистровых тонн, способные взять на борт до 50 пассажиров. Обычно пакетботы строили гладкопалубными, лишенными надстроек. Большое внимание судостроители уделяли подбору выдержанного качественного леса и добротности выполнения всех работ. В результате суда получались прочными и служили долго.

ИЗ ПАРУСНИКОВ — В ПАРОХОДЫ

История первого парохода, пересекшего Атлантический океан, началась в 1818 году, когда на верфи «Фикетт & Крокетт», расположенной на Ист-Ривер в Нью-Йорке развернулось строительство очередного пакетбота, получившего название «Саванна» («Savannah»; в честь города в штате Джорджия). Судно заложили как чисто парусное, однако в процессе постройки его будущий капитан Мозес Роджерс уговорил владельцев судоходной компании «Скарборо & Айзекс» переоборудовать парусник в пароход и оснастить его вспомогательной паровой машиной. Надо сказать, что капитан Роджерс был знаком с пароходами не понаслышке. Он имел опыт командования судами, построенными Фултоном, и на личном опыте убедился в достоинствах механического двигателя. Знал капитан и все недостатки тогдашних паровых машин, поэтому никаких иллюзий относительно возможностей парохода в Атлантике не строил, справедливо полагая именно машину дополнением к парусам, а никак не наоборот. По мнению Роджерса, использовать машину следовало только в случае штиля или при очень слабом ветре, когда скорость под парусами оказывалась ниже 4 узлов.

Паровая машина, установленная на «Саванне», была сконструирована нью-йоркским механиком Джеймсом П Элэйром: одноцилиндровая, низкого давления, она имела диаметр цилиндра 40 дюймов а ход поршня — 5 футов. Единственный цилиндр изготовили в Нью-Йорке, остальные части машины и кованые детали гребных колес — в Нью-Джерси. Медный паровой котел сделали под руководством Дэниела Доджа в городе Элизабеттаун, штат Нью-Джерси Считается, что мощность машины составляла 90 л. с. Однако встречаются и несколько отличные данные, например, 72 л.с. Впрочем, с точностью измерения мощности механизмов в то время все обстояло непросто, и проблема оставалась нерешенной еще довольно долго. Даже спустя несколько десятилетий видный российский кораблестроитель (впоследствии -академик) А. Н. Крылов шутил, что на одних судах эти самые лошадиные силы принадлежат битюгам, а на других — пони.

Для размещения машины грот-мачту по сравнению с первоначальным проектом пришлось сдвинуть в корму существенно сильнее, чем это было принято на подобных парусниках в то время. Дымовую трубу сделали двухколенной, а восьмилопастные бортовые гребные колеса диаметром по 4,6 м — съемными при движении под парусами их укладывали на палубу. Вообще, по тогдашнему времени движители «Саванны» можно назвать настоящим чудом техники мало того, что это судно оказалось первым со складывающимися гребными колесами, так их конструкция еще и предусматривала возможность избежать повреждения от волн в том случае когда машина не использовалась, но сами колеса не были сняты. При движении под парами колеса закрывались специальными парусиновыми кожухами (вернее, палубы судна защищались этими кожухами от брызг), которые натягивались на съемный металлический каркас. Отдадим должное конструкторам движителя — весь процесс уборки кожухов и складывания гребных колес занимал всего лишь около 15 минут. На судне, как и на любом другом пакетботе, предусмотрели места для размещения 32 пассажиров. Стоит особо отметить, что по меркам второго десятилетия XIX века условия для проживания путешественников считались весьма комфортабельными все они располагались в 16 просторных двухместных каютах — никаких общих кубриков! По записям в судовом журнале, «помещения для дам совершенно отдельно от мест мужчин». Для приема пищи и отдыха предусматривались три хорошо обставленных, можно сказать с элементами роскоши, салона кроме удобной мебели там имелись ковры, занавеси, светильники, даже зеркала наличествовали. Много лет спустя американские морские историки с гордостью писали, что по удобствам, предоставляемым пассажирам «Саванна» скорее соответствовала частным яхтам того времени, а никак не обычным пакетботам.

Здесь уместно привести цитату из небольшого произведения Чарльза Диккенса «Американские заметки», где в самом начале повествования говорится о путешествии через Атлантику. Тогда молодой журналист, еще не ставший знаменитым писателем, пересек океан на борту одного из первых лайнеров, совершавших регулярные (по расписанию) плавания между английскими и североамериканскими портами «Я никогда не забуду того изумления, на четверть тревожного и на три четверти веселого, с каким я утром третьего января тысяча восемьсот сорок второго года приоткрыл дверь спальной каюты на борту пакетбота «Британия», водоизмещением в тысячу двести тонн, направлявшегося в Галифакс и Бостон с грузом почты Ее Величества. Я глубоко убежден, что если не считать двух коек, расположенных одна над другой и таких узких, что, пожалуй, только в гробу спать еще теснее, — каюта была не больше одного из тех наемных кабриолетов с дверцей сзади, из которых седоки вываливаются на мостовую, словно мешки с углем»

Описываемые события происходили спустя два с лишним десятилетия после вступления «Саванны» в строй, лайнер-пакетбот «Британия» («Britannia», принадлежал компании Кунарда) считался для своего времени достаточно приличным, а каюты предназначались только для «чистой», те платежеспособной публики.

22 августа 1818 года «Саванна» была спущена на воду, а в начале следующего года сдана в эксплуатацию. Ее постройка обошлась примерно в 50 тысяч долларов. Судно имело длину по верхней палубе 29,8 м ширину по миделю — 7,62 м, осадку в грузу — 4,45 м (поскольку в Америке метрической системой не пользовались, укажем «истинные» размерения — 98 х 25 х 14 футов). Строительное водоизмещение составляло 380 т, тоннаж — 319 т. Скорость под парами не превышала 6 узлов.

ЧЕРЕЗ АТЛАНТИКУ, К БЕРЕГАМ АНГЛИИ

В конце второго десятилетия XIX века отношение моряков к пароходам было двойственным. У «дымящих чудовищ» уже появились почитатели и энтузиасты, но основная масса «морских волков» относилась к новинкам технического прогресса с пренебрежением, подозрением и даже со страхом. А потому, когда к весне 1819 года стало известно, что «Саванне» предстоит отправиться в трансатлантическое плавание местные острословы нарекли судно «паровым гробом» (или «паровой могилой», англ. steam coffin). В результате капитан Роджерс не смог нанять в Нью-Йорке команду для дальнего плавания. Для этого ему пришлось отправиться в свой родной город Нью-Лондон, штат Коннектикут. Там капитан имел репутацию опытного и успешного мореплавателя, а потому найти готовых отправиться в дальний поход людей (причем квалифицированных) удалось достаточно быстро.

22 марта 1819 года «Саванна» в нью-йоркской гавани провела успешное двухчасовое испытание машины, а спустя шесть дней, 28-го числа вышла в свое первое морское плавание и взяла курс на Саванну. Большую часть 207-часового рейса судно проделало под парусами, машина использовалась всего 41,5 часа. Морской переход завершился 6 апреля, причем встречать пакетбот собралось множество людей — и это в 4 часа утра!

В том же апреле стало известно, что в расположенный неподалеку от Саванны (но в соседнем штате — Южной Каролине) Чарльстон прибыл президент Соединенных Штатов Джеймс Монро, совершавший поездку по городам Атлантического побережья. И тогда владелец «Саванны» Уильям Скарборо поручил капитану Роджерсу идти в Чарльстон — предложить президенту отправиться из Чарльстона в Саванну на борту парохода.

«Саванна» благополучно пришла в Чарльстон, и приглашение президенту было передано. Но «подработать» в качестве президентской яхты пакетботу не удалось, жители Южной Каролины стали активно возражать против того, чтобы Монро покинул их штат на «джорджийском» судне. В результате последовало обещание посетить пароход спустя некоторое время.

Свое слово Монро сдержал 11 мая. Он совершил на «Саванне» небольшую морскую прогулку и отобедал на борту. Президент выказал неподдельный интерес к «чудесам технического прогресса» и остался весьма доволен перспективой открытия первой в мире трансатлантической пароходной линии. Также глава государства предложил мистеру Скарборо после возвращения от берегов Европы привести пароход в Вашингтон. Предполагалось продемонстрировать судно членам Конгресса — на предмет покупки «Саванны» для нужд военного флота (вероятно, в качестве боевой единицы, предназначенной для борьбы с пиратством в водах Вест-Индии).

После окончания президентского визита команда «Саванны» под руководством капитана Мозеса Роджерса и парусного мастера Стивена Роджерса продолжила подготовку к плаванию через Атлантику. Во время шквала, налетевшего 15 мая, судно было сорвано со швартовов, но благополучно избежало сколько-нибудь существенных повреждений. А вот найти желающих отправиться на нем в Европу владельцам пакетбота никак не удавалось. Никто не желал рисковать жизнью или имуществом, не помогла и явно запоздавшая реклама в местной газете. Публикация увидела свет 19-го числа, а выход в море намечался на 20-е.

Накануне выхода произошло неприятное событие один из членов команды вернулся на судно из города в сильном подпитии и, поднимаясь на борт упал с трапа и утонул. Отправление парохода было задержано на два дня, но в плане заполнения кают и наполнения трюмов это ничего не дало — ни пассажиров, ни грузов так и не удалось найти. Впрочем, места в трюмах все равно практически не оставалось, поскольку все свободное пространство занял запас топлива — 75 тонн угля и около 90 кубометров дров. В итоге первый рейс парохода через океан оказался демонстрационным и, в некотором роде, экспериментальным.

«Саванна» покинула гавань Саванны 22 мая. После непродолжительной стоянки у маяка Тайби судно в 17 часов 24 мая, в понедельник, взяло курс на английский порт Ливерпуль. Первоначально плавание проходило под парами и при поставленных парусах, но около 8 часов утра следующего дня колеса были убраны, и в дальнейшем машина использовалась не слишком часто. Тем не менее, несколько раз встреченные по пути парусники отмечали необычное явление — сильно дымящее судно, но не страдающее от извечной напасти, пожара. Шкипер шхуны «Контракт», которая 29 мая несколько часов безуспешно гналась за «Саванной», сделал правильный вывод надо привыкать к пароходам в открытом океане. Также в вахтенном журнале «Контракта» появилась запись о том, что следует гордиться умениями и предприимчивостью янки. Спустя несколько дней, 2 июня, «Саванна» на небольшом расстоянии прошла мимо парусника «Плуто». Капитан Роджерс передал, что у него все обстоит благополучно, а команда «Плуто» радостно приветствовала «механического гения». Следующий эпизод, связанный с погоней за «охваченным пожаром судном» имел место уже у берегов Ирландии. Там 19 июня «Саванне» решил оказать помощь британский таможенный куттер «Кайт» («Kite», построен в Плимуте, вступил в строй в 1818 году). Отчаявшись догнать пакетбот, таможенники произвели несколько предупредительных выстрелов из пушки, после чего капитан Роджерс приказал остановиться. Убедившись, что перед ними пароход, британские моряки попросили разрешения осмотреть «Саванну», и остались очень довольны тем, что американцы позволили им удовлетворить свое любопытство. Здесь следует учитывать, что война между Соединенным Королевством и Соединенными Штатами завершилась всего за четыре года до описываемых событий.

В целом плавание прошло «в штатном режиме» и — вопреки страхам нью-йоркских моряков и потенциальных пассажиров — не сопровождалось никакими злоключениями. Относительно использования машины сведения достаточно противоречивы, обычно указывается, что под парами «Саванна» шла несколько более 80 часов (вероятно, 85 или 88 часов). Всего переход занял 29 дней и 11 часов причем время работы машины распределялось на 14 суток. Расход дров и угля оказался очень большим, и на момент прибытия к берегам Британских островов топлива уже не осталось. Чтобы иметь возможность войти в Ливерпуль под парами, пришлось зайти в порт Кинсейл и пополнить запасы.

Когда во второй половине дня 20 июня «Саванна» подошла к Ливерпулю, встречать «американца» вышли, без преувеличения сотни всевозможных лодок. В самом порту судно приветствовала толпа, причем зрители разместились не только на набережных и причалах, но и на крышах домов и прочих строений. Интерес к первому пароходу-трансатлантику демонстрировали все слои британского общества. Неудивительно, что за время стоянки в Ливерпуле на заурядном в целом пакетботе побывали тысячи посетителей, включая морских и армейских офицеров, а также «высокопоставленных и влиятельных людей». По мнению современных историков, это было связано не только с интересом к техническим новшествам, но и с особым отношением между Британией и ее бывшей колонией. Интересно, что среди «островитян» ходили слухи, будто пароход может быть использован для организации побега Наполеона с острова Святой Елены (такую возможность приходилось учитывать, поскольку «недобитые бонапартисты» действительно строили планы по освобождению бывшего императора).

НА ВОСТОК, В РОССИЮ, И ОБРАТНО В АМЕРИКУ

«Саванна» стояла в Ливерпуле около месяца. За это время судно привели в полный порядок, проверили механизмы, на борт приняли все необходимые для нового плавания запасы. Затем пакетбот покинул английский порт и взял курс на Датские проливы. Американцы обычно указывают, что именно «Саванна» стала первым паровым судном, вошедшим в Балтийское море. Отчасти они правы хотя в России уже существовала пароходная линия между Санкт-Петербургом и Кронштадтом в открытое море отечественные «пироскафы» еще не выходили.

В начале августа «Саванна» подошла к Эльсинору, где на несколько дней была поставлена в карантин. Затем плавание продолжилось, и 22-го числа судно вошло в Стокгольм. В столице Швеции интерес к пароходу тоже оказался немалым, 28 августа его посетил наследник престола принц Оскар. Спустя три дня судно совершило «экскурсионный рейс» вокруг местных островов причем в числе экскурсантов значились послы (включая, естественно, американского) и другие высокопоставленные дипломаты из разных стран, представители шведской аристократии и прочие «сливки общества». Вскоре после этого от шведского правительства последовало предложение о покупке парохода, но предложенные условия оплаты показались Роджерсу не слишком привлекательными. Дело в том, что шведы готовы были только на «натуральный обмен» взамен судна — пенька и железо. Американцев подобный бартер не устроил. Впрочем, скандинавы обиды за отказ не затаили, и перед выходом в море Роджерс удостоился внимания шведско-норвежского короля Карла XIV Юхана, бывшего наполеоновского маршала Бернадота.

Продолжив плавание на Восток, «Саванна» 9 сентября прибыла в Кронштадт. Там судно посетил российский император Александр I, презентовавший американскому капитану золотые часы. Затем Роджерс повел пароход в Санкт-Петербург, где бросил якорь 13-го числа. Интересно, что за время перехода из Ливерпуля в столицу Российской империи машину использовали в общей сложности 241 час — почти втрое больше, чем во время трансатлантического плавания.

В Петербурге американские дипломаты пригласили представителей российской элиты принять участие в прогулках на пароходе. Выходы состоялись 18, 21 и 23 сентября гостями «Саванны» побывали члены императорской фамилии, морские и армейские офицеры, другие представители высшего света. От правительственных чиновников Роджерсу, как и в Стокгольме, поступили предложения о продаже судна. И вновь капитан посчитал предлагаемые условия сделки неудовлетворительными.

В конечном итоге «Саванна», приняв 27 и 28 сентября топливо и различные припасы, вышла из Петербурга в Кронштадт. Там пришлось в течение нескольких дней пережидать непогоду, причем судно потеряло якорь. Отправиться в Копенгаген удалось только 10 октября. Из датской столицы пароход под проводкой лоцмана ушел в норвежский Арендаль а оттуда взял курс к родным берегам. Плавание через осеннюю Атлантику оказалось намного более трудным, чем предыдущий трансокеанский переход. Почти все 40 дней, которые потребовались на возвращение в Америку, судно трепали штормы. Машина почти не использовалась, и колеса удалось ввести в действие только на подходах к Саванне. В порт приписки пакетбот вернулся 30 ноября в 10 часов утра — через шесть месяцев и восемь дней со дня отплытия.

ПЕЧАЛЬНЫЙ ФИНАЛ И ДОЛГАЯ ПАМЯТЬ

В декабре 1819 года «Саванна» отправилась в Вашингтон. Возможно, американское правительство и проявило бы спустя некоторое время интерес к пароходу, но в январе 1820 года в городе Саванна произошел сильный пожар. Бедствие нанесло серьезный ущерб деловому району, причем владевшая судном фирма «Скарборо & Айзекс» понесла изрядный финансовый урон. Пришлось отказываться от непозволительных расходов, в числе прочего «под сокращение» попала и паровая машина «Саванны» ее сняли и продали за 1600 долларов. Кстати, часть механизмов новые владельцы сохранили, и впоследствии выставляли в нью-йоркском Кристалл Пэлэс. Лишенный машины пакетбот уже как «чистый» парусник работал на линии Нью-Йорк — Саванна вплоть до 5 ноября 1821 года, когда потерпел крушение возле Лонг-Айленда. Севшее на мель судно было разбито волнами, экипаж спасся.

Хотя служба «Саванны» оказалась очень короткой, а плавание в Европу не принесло никакой практической пользы, именно этому пароходу выпала честь стать первым судном с механическим двигателем, пересекшим океан. А первым всегда непросто.

Остается только добавить что в следующий раз пароход под флагом США пересек Атлантику почти через 30 лет после «Саванны», в 1847 году. А уже в XX веке, в 1933 году, Конгресс Соединенных Штатов постановил отмечать 22-го мая Национальный морской день (National Maritime Day). Дату приурочили ко дню выхода в плавание парохода-трансатлантика. Не приходится удивляться и тому, что первый и единственный американский атомоход гражданского назначения в 1959 году также получил наименование «Саванна».

Борис СОЛОМОНОВ