ТОРПЕДА, ПУШКА ИЛИ МИНА?

Борьба подводных лодок «против всех» (а в основном борьба с несчастными торговыми судами), развернулась спустя всего несколько месяцев после начала Первой мировой войны. За четыре года «человеческой бойни» германские субмарины испробовали несколько видов оружия, причём практически всё весьма и весьма успешно. О поистине роковом для британского крейсерского флота применении торпед мы уже говорили. Однако число смертоносных «рыбок» на борту «У-боотов» было весьма небольшим. Соответственно, если бы их командиры могли применять только этот вид оружия, число потопленных в одном походе кораблей и судов никак не могло превышать торпедный боезапас, то есть 8-10 штук.

Однако стоит вспомнить, например, о самом результативном подводнике тех времён, Лотаре фон Арно де ла Перьере. Этот человек с красивым французским именем, тем не менее, был немцем, родился в германском Позене (ныне польской Познани) и служил в кайзеровском флоте. И не просто служил. На его счету числятся 194 торговых судна общей вместимостью более 450 тысяч тонн (в некоторых источниках указывается на одно судно меньше) и два небольших военных корабля общим водоизмещением 2500 тонн. Основной зоной действий для него было Средиземное море, где Перьер стал настоящей грозой судоходства. В качестве примера можно привести пятый поход этого современного «корсара», ставший четырнадцатым для его лодки «U-35». Менее чем за четыре недели, с 26 июля по 20 августа 1916 года, он отправил на дно 54 судна общим водоизмещением 90 540 тонн! При этом субмарина израсходовала всего четыре торпеды, одна из которых к тому же прошла мимо.

Результат был достигнут в основном за счёт 88-пушки и, конечно, таланта командира и отличной подготовки наводчика, одного из лучших на флоте, которого Арно де ла Перьер всеми правдами и неправдами переманил на своё подводное судёнышко. Конечно, даже при наличии сверхмастерства у этого «кудесника» снарядов не хватило бы на почти сотню жертв. Часть небольших шхун топили подрывными пакетами, но всё же основную работу выполнило именно штатное орудие.

Вообще решение устанавливать довольно мощную «артиллерию» на субмарины, принятое германским Адмирал-штабом ещё до войны, оказалось очень удачным. После временного отказа в марте 1915 года от первой попытки повести неограниченную подводную войну (в основном из-за боязни вступления в войну на стороне союзников США) их командирам пришлось обратить взор именно на свои орудия. Ведь при ведении торговой войны хоть в каком-то соответствии с международными правилами всё равно приходилось всплывать и останавливать судно перед потоплением. Расходовать же драгоценные в походе немногочисленные торпеды представлялось в таком случае уже совершенно неоправданным расточительством. Но и высадиться на борт приза и заложить подрывные заряды без предъявления существенного аргумента было делом рискованным. Однако таким аргументом легко могла стать солидная пушка. Она же помогла бы образумить «строптивца», пытавшегося уйти. Именно сочетанием огня на поражение и принуждением «купца» остановиться и дать себя потопить подрывным патроном и оперировал де ла Перьер. Стоит отметить, что при таком огромном количестве пущенных ко дну целей он ухитрился не замарать себя теми поистине нечеловеческими поступками, которыми «прославились» некоторые немецкие подводные командиры. Он всегда давал команде время спустить шлюпки и покинуть судно. Любопытно, что знаменитейший подводник так и прослужил с 1915 года в одном и том же чине капитан-лейтенанта всю войну, хотя, правда, был отмечен высокими наградами, включая две степени Железного креста.

Торговая подводная лодка «Дойчланд», Германия, 1916 г.

Строилась на верфи во Фленсбурге. Тип конструкции — двухкорпусный. Водоизмещение надводное/подводное — 1515/1830 т. Размеры: длина 65,0 м, ширина корпуса 8,9 м, осадка 5,3 м. Материал корпуса — сталь. Глубина погружения — до 55 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 800 л.с. и 2 электромотора мощностью 800 л.с. Скорость надводная/подводная — 12,4/5,2 уз. Вооружение отсутствовало. Грузоподъёмность — до 800 т. Экипаж — 29 чел. В 1916 — 1917 гг. построено 3 единицы: «Дойчланд», «Ольденбург» и «Бремен». Реально использовалась по назначению только первая из них. Все 3 переделаны в подводные крейсера типа «U-151» в 1917 г.

Подводный крейсер «U-140» «Капитан-лейтенант Веддинген», Германия, 1918 г.

Строился на верфи «Германияверфт». Тип конструкции — двухкорпусный. Водоизмещение надводное/подводное — 1930/2485 т. Размеры: длина 92,0 м, ширина корпуса 9,1 м, осадка 5,3 м. Материал корпуса — сталь. Глубина погружения — до 75 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 3300 л.с. и 2 электромотора мощностью 1700 л.с. Скорость надводная/подводная — 15/7,5 уз. Вооружение: шесть 500-мм торпедных аппаратов (4 — в носу, 2 — в корме, 19 торпед), два 150-мм орудия. Броня подачи снарядов — 25 мм, рубки — 30 мм. Экипаж: 66 чел. плюс 20 чел. из состава призовых команд. В 1918 г. построено 3 единицы: «U-139» — «U-141». «U-139» передана Франции, где служила до 1935 г. под названием «Альброн», «U-140» потоплена в качестве мишени в США в 1921 г., «U-141» передана Британии и сдана на слом в 1923 г.

Подводный крейсер «U-151» (бывшая торговая лодка «Олденбург»). Германия, 1917 г.

Строилась на верфи во Фленсбурге. Тип конструкции — двухкорпусный. Водоизмещение надводное/ подводное — 1515/1875 т. Размеры: длина 65,0 м, ширина корпуса 8,9 м, осадка 5,3 м. Материал корпуса — сталь. Глубина погружения — до 55 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 800 л.с. и 2 электромотора мощностью 800 л.с. Скорость надводная/подводная — 12/5,2 уз. Вооружение: два 500-мм торпедных аппарата в носу, 18 торпед), два 150-мм и два 88-мм орудия. Экипаж — 56 чел. и 20 чел. из состава призовых команд. В 1916 — 1918 гг. построено и перестроено из торговых 7 единиц; «U-151» — «U-157». «U-155» (бывшая «Дойчланд») после войны передана Англии и сдана на слом, «U-154» и «U-156» затонули при буксировке на слом; «U-151» и «U-157» переданы Франции и также разобраны в 1921 г., остальные погибли в войну

Его (и не только его) пример, безусловно, свидетельствовал о том, что германская концепция субмарины как «ныряющей пушки» в начале и середине войны вполне имела право на существование и давала отличные результаты. Но противник постепенно принимал меры против такого метода. Ими стали суда-ловушки, замаскированные под безобидных «купцов», но снабжённые замаскированными пушками и обученным персоналом из числа военных моряков. Лодка поднималась на поверхность, готовясь высадить «захватчиков» с подрывными патронами или потопить добычу из своего орудия, когда маскировочные щиты вдруг падали и жертва преображалась в охотника. Хотя успехи ловушек такого рода оказались довольно скромными, от всплытия и использования своей собственной артиллерии командиры лодок стали воздерживаться, или, по крайней мере, перед этим «семь раз отмеривать». Но, что важнее, ближе к концу войны союзники, прежде всего, конечно, англичане, начали устанавливать пушки поголовно на все суда, мало-мальски пригодные для этой цели. Вначале количество вооружённых «торгашей» исчислялось сотнями, затем и тысячами. Хотя подготовка канониров, конечно же, сильно уступала мастерству призового наводчика де ла Перьера, но риск получить роковой снаряд с первого попавшегося судна и, в лучшем случае, прекратить боевой поход отпугивал многих подводников.

Решений, помимо перехода к традиционному оружию — торпедам, — могло быть несколько. Одно из них заключалось в повышении артиллерийской мощи «корсара» настолько, чтобы он стал не по зубам не только обычно устаревшей пушке на транспорте, но и той же «ловушке». Для солидной же пушки (а тем более — двух или нескольких) требовалась и весьма солидная субмарина. Зато подводный крейсер мог бы использоваться не только у Британских островов (где, к тому же, англичане начали предпринимать первые противолодочные меры, пусть пока и вялые), но и в более дальних океанских водах — там организовать противодействие представлялось едва ли возможным. Тем более, что практика дальних и сверхдальних походов подводных лодок у немцев уже имелась. Хотя первоначально, как ни странно, на удивление, мирных.

Речь идёт о «торговых» субмаринах типа «Дойчланд», которые специально построили с целью прорыва британской торговой блокады. Это были крупные (около 1870 т в подводном положении) и, как положено «купцам», несколько неуклюжие корабли с очень широким (почти 9 м) корпусом, образовавшим довольно обширные грузовые отсеки. Надводная скорость примерно соответствовала таковой у обычных транспортов, а подводная была совсем небольшой. Предполагалось, что большую часть пути субмарина-транспорт будет проходить на поверхности, погружаясь только в самых опасных ситуациях.

Именно так дело и пошло. Головной «Дойчланд», наскоро построенный и подготовленный к плаванию уже летом 1916 года, отправился в дальний путь в США из Бремена. Путешествие началось с больших хитростей: лодка простояла у острова «Гельголанд», целых девять дней. Немцы опасались, что её выход из порта могут заметить англичане. Для большей безопасности субмарина обогнула Британские острова с севера и затем уже довольно спокойно пересекла океан, двигаясь всё время в надводном положении. В итоге, она прибыла в Балтимор, преодолев 3800 миль за две с лишним недели. (Стоит заметить, что это составляло лишь небольшую часть огромной максимальной дальности, равной без дозаправки 25 тысячам миль!) Домой «Дойчланд» вернулся также вполне благополучно, доставив целый ворох крайне дефицитных материалов, включая 350 тонн каучука, 340 тонн никеля и 93 тонны олова. Удачным оказался и второй поход. Однако на этом «успешная подводная торговля» прервалась. США прекратили отношения с Германией и грозились вступить в войну на стороне союзников.

Тогда мирных «купцов» начали срочно переделывать в «воинов». «Дойчланд» в феврале 1917 года перестроили в безликую номерную «U-155», установив на широкой палубе шесть торпедных аппаратов и пару 150-мм орудий, снятых с броненосца «Цёринген», да ещё в придачу пару 88-миллиметровок — действительно, целую батарею. За ним последовали уже готовый «Бремен» и только начатый постройкой «Ольденбург». Кроме, них по тому же проекту построили ещё четыре единицы, с самого начала предназначенные для боевой работы.

Все они получили уже нормальные 500-мм торпедные аппараты, встроенные в корпус, но пара грозных 150-миллиметровок сохранилась. Именно эти орудия, а также огромный запас торпед, 18 штук на 2 аппарата, плюс практически неограниченная дальность плавания и являлись теми самыми козырями, которые новоиспечённые подводные крейсера готовились предъявить противнику. Интересно, что в состав внушительной команды из 76 моряков входили 20 человек, которых предполагалось использовать в составе команд призовых (захваченных) судов.

Итак, для появления на сцене могущественных (и, понятно, весьма и весьма дорогих) подводных крейсеров всё было готово. Или почти всё: единственным препятствием оставались мощные дизели, необходимые для достижения высокой надводной скорости, характерной (и нужной) для таких рейдеров. Тем не менее, уже в августе 1916 года, когда «Дойчланд» только вернулась из своего первого торгового путешествия, был создан соответствующий проект «46» и выдан заказ на первую серию из трёх единиц, «U-139» — «U-141». Правда, из-за этого пришлось отложить постройку сразу восьми «мобилизационных» лодок, так что разумность данного решения оставалась под вопросом даже для самих немцев.

Хотя дальность плавания подводных крейсеров специальной постройки по сравнению с «мобилизованными торгашами» «ополовинили», она всё равно составила более 12 000 миль. При этом субмарины даже имели лёгкое бронирование: рубка и подача боеприпасов к орудиям прикрывались 25 — 30-мм листами. Водоизмещение подросло почти до 2500 т в подводном положении; в глубину эти «монстры» могли погружаться на 75 м. Неудивительно, что такие, действительно солидные корабли получили, помимо номеров, имена собственные — в честь уже ставших легендарными подводников — Веддигена и Швигера.

Подводный заградитель «UC-1», Германия, 1915 г.

Строилась фирмой «Вулкан» в Гамбурге. Тип конструкции — однокорпусный. Водоизмещение надводное/подводное — 168/183 т. Размеры: длина 34,0 м, диаметр корпуса 3,21 м, осадка 3,0 м. Материал корпуса — сталь. Глубина погружения — до 50 м. Двигатель: 1 дизель мощностью 90 л.с. и 1 электромотор мощностью 175 л.с. Скорость надводная/подводная — 6,2/5,2 уз. Вооружение — 12 мин. Экипаж — 14 чел. В 1915 г. построено 15 единиц: «UC-1» — «UC-15»

Подводный заградитель типа «UС II», Германия, 1916 г.

Строилась фирмой «Блом унд Фосс» в Гамбурге. Тип конструкции — двухкорпусный. Водоизмещение надводное/подводное — 415/500 т. Размеры: длина 49,4 м, ширина корпуса 5,2 м, осадка 3,7 м. Материал корпуса — сталь. Глубина погружения — до 50 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 500 л.с. и 2 электромотора мощностью 460 л.с. Скорость надводная/подводная — 11,5/7 уз. Вооружение: три 500-мм торпедных аппарата (2 в носу и 1 в корме, 7 торпед), одно 88-мм орудие, 18 мин. Экипаж — 26 чел. В 1916 — 1918 гг. построено 64 единицы: «UС-16» — «UС-79»

Подводный заградитель «U-75» типа «UЕ», Германия, 1916 г.

Строился фирмой «Вулкан» в Гамбурге. Тип конструкции — двухкорпусный. Водоизмещение надводное/подводное — 755/830 т. Размеры: длина 56,8 м, ширина корпуса 5,9 м, осадка 4,9 м. Материал корпуса — сталь. Глубина погружения — до 50 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 900 л.с. и 2 электромотора мощностью 800 л.с. Скорость надводная/подводная — 10,5/7,5 уз. Вооружение: два внешних 500-мм торпедных аппарата (один в носу и один в корме, 4 торпеды), одно 88-мм орудие, 34 мины. Экипаж — 32 чел. В 1915 — 1917 гг. построено 10 единиц: «U-71» — «U-80». Войну пережили только 3 единицы, из которых лишь «и-79», переименованный в «Виктор Ревель», прослужил до 1933 г. в составе французского флота; «U-71» и «U-80» сданы на слом

На том аппетиты любителей «подводной артиллерии» не остановились. Развитием проекта 46 стали подводные броненосные (!) крейсера проекта 47, которые немцы успели только спроектировать, но так и не успели построить. Их водоизмещение превышало 4000 тонн, вооружение составляли уже четыре 150-мм и два 88-мм орудия. Впрочем, и этот «Голиаф» не стал пределом грёз. Один из сторонников лодок большого водоизмещения профессор университета Фламм разработал проект подлодки в 7000 т, также частично бронированной и вооружённой двумя 21-см орудиями в башнях и ещё четырьмя 88-мм орудиями, а также десятью аппаратами — два на палубе, четыре на носу и четыре на корме с общим запасом торпед в 40 штук. Дальность действия этого «монстра» предполагалась в 25 000 миль, а максимальная надводная скорость — 22 уз. Действительно, всплывающий из-под воды «монстр» мог бы устрашить не только самого храброго капитана торгового судна, в лучшем случае вооружённого жалкой пушчонкой, но и побороться с конвоиром, вплоть до небольшого крейсера. Однако столь же понятно, что такие «чудовища» стоили бы немалых средств и усилий при реализации проекта. А вот их эффективность вряд ли окупила бы затраты. Это видно по результатам действия реально участвовавших в войне подводных крейсеров. На счету «основателя династии», бывшего «Дойчланда», к концу войны числилось 42 потопленных судна. Немало, но очень далеко от рекордов. А остальные подводные крейсера проявили себя и вовсе очень скромно, понеся притом потери: «U-154» и «U-156» успели пойти ко дну вскоре после вступления в строй, причём первую из них торпедировала британская субмарина «Е-35».

Куда как более разумными представляются 12 единиц «большого мобилизационного» проекта. При подводном водоизмещении несколько более 1500 т они имели шесть торпедных аппаратов и пару 105-мм орудий, развивая на поверхности около 17 узлов. Этот тип, во многом эквивалентный крейсерским субмаринам уже Второй мировой войны, представлялся весьма перспективным. Но, к счастью для союзников, ввести в строй немцам их не удалось.

Так, весьма противоречиво, сложилась судьба артиллерийских подводных крейсеров. Однако у пушки как основного оружия подводной лодки помимо традиционных торпед нашёлся ещё один соперник. Речь идёт о минах. Ничего принципиально нового в этой идее вроде бы не было: многие ранние лодки ещё XIX века предусматривали применение различного вида зарядов, ставящихся иногда весьма хитрыми способами. Но попытки использовать стандартные мины для постановки заграждений относятся к более позднему времени. Причём несомненный приоритет в практическом осуществлении проекта подводного минзага принадлежит России и связан с именем конструктора Налётова и его детища «Краба», о котором мы ещё расскажем.

Но «Краб» строился очень долго, и фактически первый готовый к действиям подводный минный заградитель появился именно в Германии. Он представлял собой несомненный экспромт, прямо скажем, не во всём удачный. Следует заметить, именно его конструкционные решения надолго определили некоторые черты немецких субмарин такого типа. В качестве основы были выбраны малые лодки типа UВ (проект 34). Причём проект основанных на них заградителей (проект 35а) появился практически одновременно с разработкой самого «прототипа». Уже осенью 1914 года последовал заказ на две единицы. Инженеры и их руководитель, главный конструктор проекта Вернер, имели слишком мало времени для проработки разных способов постановки мин, поэтому избрали наипростейший. В носовой части корпуса вплоть до рубки расположили шесть наклонных к корме шахт. В каждой из них размещалось по паре специально сконструированных цилиндрических мин UC/120. Непосредственно из шахт они и ставились, причём постановка осуществлялась на ходу. Мины просто освобождались от удерживающих их стопоров и под собственной тяжестью выскальзывали из шахты. При ударе о дно отдавался якорь — и мина всплывала на установленную глубину. Это и есть так называемый способ постановки «под себя». Минимум «механики», никаких дополнительных перемещений взрывоопасного груза, независимость «начинки» шахт друг от друга. Просто и эффективно, хотя в то же время весьма опасно. Понятно, что если мина встанет на боевой взвод и начнёт не вовремя всплывать или просто застрянет в шахте в момент выхода, лодке может грозить гибель. Плюс к тому, значительные проблемы возникли в связи с обеспечением водонепроницаемости в местах соединения минных шахт и прочного корпуса. Но такого рода препятствия как раз удалось успешно преодолеть, причём очень быстро. Лодки понравились адмиралам ещё на стадии чертежей. Буквально через месяц после первого заказа немецкие верфи уведомили о том, что им последуют дополнительные и очень значительные подряды. Однако,все верфи, имевшие опыт постройки подводных лодок, к тому моменту уже были перегружены работами. Морскому министерству пришлось обратиться к услугам верфи «Вулкан» из Штеттина, ранее подводными лодками не занимавшейся. Она и получила подряд на 10 из 15 единиц типа UС I, как обозначили лодку-заградитель. Заказ на остальную пятёрку получил «Везер». События развивались с «космической» скоростью. Предполагалось, что на постройку и отладку столь принципиально нового корабля потребуется полгода, но первые единицы вошли в строй уже через 5 месяцев. Даже новичку «Вулкану» удалось выдержать очень жёсткие сроки.

Далее судьба первых подводных минзагов напоминала таковую у их торпедных «сестричек» UВ: разборка на части, перевозка по железной дороге в порты Бельгии или в австрийскую Полу, сборка и — в море. Стоит заметить, что на момент вступления в строй подводных заградителей никто не мог предсказать, какую роль они сыграют в войне, и сыграют ли они её вообще. Даже их собственные экипажи весьма скептически относились к возможностям своих субмарин.

Первые же походы показали, что все сомнения напрасны. «UС-1» в двух выходах в июле 1915 года к берегам Британии выставила 24 мины, на которых погибли эсминец, сторожевик и два торговых судна. Неплохой «урожай». Тем более, что опасности при постановке мин в подводном положении сводились только к походу к месту заграждения и от него. Всё это было много проще, чем выслеживание цели и потопление её тщательно нацеленной торпедой или всплытие для стрельбы из бортовой пушки.

Понятно, что в случае подводных минных постановок никакой речи о «правильном» ведении войны не шло. Командиры субмарин зачастую не могли бы точно определить место, где они выбросили свой смертоносный груз, даже если бы хотели сделать это. И на минах гибли первые попавшиеся суда с самыми разными грузами, как военными, так и сугубо мирными. Например, на минах той же «UС-1» в 1916 году подорвался и затонул нейтральный голландский пароход «Кёнигин Вильгельмина», вёзший в Англию миллион фунтов стерлингов в уплату за товары.

Страдали и сами постановщики. «UС-2» не вернулась из своего второго похода, а англичане, привлечённые сильным взрывом, обнаружили остатки субмарины, очевидно, ставшей жертвой собственного «груза». Но успехов было гораздо больше. Один из первых заградителей, «UС-4» совершил за годы войны 73 боевых похода, выставив в общей сложности 876 мин. На них погибло почти 40 кораблей и судов. А «UС-6» легко превзошла эти показатели, выставив в 88 выходах более 1050 смертельных цилиндров. Её боевой счёт достигает пяти десятков жертв. Лишь 89-й поход стал для маленького заградителя роковым; скорее всего, она также взорвалась на своих минах.

Вслед за типом UВ I «минным преобразованиям» подвергся и усовершенствованный прибрежный тип UB II, породивший свой заградительный аналог — UС II. Более крупные размеры этих двухкорпусных лодок позволили улучшить живучесть, хотя, конечно, взрыва собственных мин вынести они не могли. Число шахт не изменилось, но более высокий корпус позволил размещать в каждой из них не по две, а по три мины, что довело их общее число до 18 штук на каждую единицу. Кроме того, очень важным усовершенствованием стала установка на них торпедных аппаратов. Пусть их количество уступало чисто торпедным лодкам (два в носу и один в корме, с запасом в семь торпед), но теперь субмарина-заградитель, «выгрузив» свои смертельный «игрушки», вместо унылого возвращения на базу могла заняться «обычной» деятельностью. Причём не только из-под воды: на маленькие кораблики стали устанавливать сначала 88-миллиметровые орудия, а потом даже 105-миллиметровые. Правда, за счёт четырёх мин из 18-ти. Так субмарины типа UС II стали поистине универсальными подводными охотниками, обладателями сразу всех трёх видов оружия.

Хотя мина, тем более, поставленная вслепую в подводном положении, не могла выбирать свою жертву, иногда под её удар попадалась очень важная добыча. В качестве примера можно привести трагическую историю броненосного крейсера «Хэмпшир» и фельдмаршала лорда Китченера. Британский военный министр летом 1916 года решил лично направиться в Россию, ознакомиться с положением дел непосредственно на месте и наладить начавшее давать первые трещины сотрудничество. С Китченером и его небольшим штабом отправились и 10 миллионов фунтов стерлингов, в золотых слитках, аккуратно упакованных в металлические ящики. Во всяком случае, именно так считалось и считается до сих пор. Выделенный для путешествия «Хэмпшир» вышел в море в плохую погоду, настолько отвратительную, что сопровождавшие его эсминцы отстали. Кроме того, пришлось изменить первоначально избранный маршрут и пойти под защитой островов. И именно там его ждала мина, поставленная «U-75», одной из представительниц довольно редкого и не особо удачного типа минных заградителей типа UЕ. Все спущенные шлюпки были опрокинуты волнами; до берега добралось всего полтора десятка человек из около шести с половиной сотен. Понятно, что пожилого фельдмаршала среди них не было.

В 30-е годы прошлого века крейсер нашли на дне Северного моря, но вот поднять с него золото так и не удалось. Впрочем, дело не в деньгах, хотя заявленная сумма равнялась стоимости 3 -4 новейших линкоров. Многие историки считают этот эпизод подводной войны одним из наиболее важных, полагая, что именно Китченер, пользовавшийся большим уважением во всех кругах русского общества, от царского двора до либералов, мог бы предотвратить события на фронте, вызвавшие в конце концов революционный финал империи Романовых. Это, конечно, домыслы, но роль данного события всё же не стоит недооценивать.

А в 1917 году для всех видов германских субмарин открылись совершенно новые перспективы, о которых в начале войны никто, ни союзники, ни сами немцы, даже и не думал. Успехи в борьбе с судоходством в краткий период 1915 года, когда командиры получили разрешение «топить всё», по мере постепенного проигрыша войны в целом подвигли германское руководство на принятие сколь важного, столь и жестокого решения начать неограниченную подводную кампанию. Это означало, что театром боевых действий становились все моря, а целями -прежде всего, и едва ли не исключительно, торговые суда. Их разрешалось топить без всякого предупреждения, лучше всего — торпедами, не поднимаясь на поверхность. Если в призовой торговой войне важнейшую роль играл груз жертвы, то теперь главным критерием становился тоннаж. Специально созданный комитет под руководством фон Хольцендорфа рассчитал, что если подводные лодки будут топить по 600 тысяч тонн первые четыре месяца, а в последующем пусть даже хотя бы «всего» по 500 тыс. т в месяц, то через полгода Британская империя, основной судовладелец и перевозчик, она же теперь — заклятый враг, потеряет 40% своего торгового флота. А ещё через пару месяцев Англия не сможет кормить свой народ и будет вынуждена свернуть свою военную промышленность и отозвать с фронта армию. Начало кампании предполагалось на февраль 1917 года, а уже к сентябрю немцы рассчитывали добиться победы.

Первые же месяцы кампании оказались поистине сокрушительными. Германские «У-бооты» смогли добиться поставленных задач. В феврале 1917 года было потоплено более 500 тыс. т британского, союзного и нейтрального тоннажа, а в марте потери приблизились к искомым 600 тыс. т. При том, что 1 февраля, в первый день неограниченной подводной войны, на западных подходах к Англии действовало всего 5 единиц. Итак, всего за два месяца на дно пошло столько же тоннажа, сколько за весь предыдущий год! (Следует заметить, что цифры потерь заметно отличаются в различных источниках, однако тенденция везде сохраняется.) Заплаченная за это цена оказалась смехотворной: в каждый из месяцев немцы потеряли всего по четыре подлодки.

Дальше — ещё хуже для союзников. В марте, по некоторым подсчётам, лодками было потоплено 885 тыс. т, в апреле же потери тоннажа достигли абсолютного максимума, в миллион с лишним тонн. За месяц неограниченной войны столько же, сколько за самый удачный (1916-й) год до её начала. В ход шли все виды оружия; хотя союзники вначале надеялись, что переход к торпедным атакам без предупреждения и всплытия (наиболее безопасный для лодок вид атаки) несколько снизит потери, расчёт на это оказался неоправданным. Если в январе 1918 года на каждые 30 судов, потопленных торпедами, приходилось 80 судов, уничтоженных артиллерией, в столь «урожайном» апреле картина изменилась: 60 судов из сотни было потоплено торпедами. Но всё равно итоговый результат выглядел сокрушающим.

Подводный заградитель UС-74 (тип UС II) под французским флагом

Подводный крейсер U-155 (бывшая торговая субмарина «Дойчланд»)

Два 150-мм орудия на палубе подводного крейсера U-155

Союзникам, прежде всего Британии, пришлось срочно искать противоядие действительно катастрофической «подводной напасти». Оно нашлось прежде всего в системе конвоев. Объединённые в группы суда под охраной военных кораблей было уже совсем сложно атаковать артиллерией, да и при скрытной торпедной атаке из-под воды страдал только первый «торгаш». Остальные успевали отвернуть, предоставив разбираться с субмариной своим конвоирам. И это — в лучшем для лодки случае. Особо важные конвои, составленные из быстроходных судов, несли совсем небольшие потери. В качестве примера можно привести перевозку американских войск в Европу. Она проходила в самые критические месяцы весны и лета 1918 года, причём ежемесячно перевозилось около 300 тысяч человек. К началу июля удалось без потерь перевезти через океан более миллиона американских солдат, а вся транспортировка двухмиллионной армии сопровождалась потерей лишь двух транспортов и гибелью 738 человек — немногим более трёх сотых процента.

Не удалась «тотальная подводная война» и против самих Соединённых Штатов. Единственной попыткой немцев нарушить тамошнее судоходство стала отправка пяти субмарин-крейсеров к берегам Америки, начиная с мая 1918 года. Здесь для них было вроде бы полное раздолье, поскольку американцы даже не задумывались о введении конвоев, однако по большей части добычей немцев становились мелкие каботажные пароходы и парусники. Войсковых транспортов они не обнаружили, а единственным крупным кораблём, погибшим в результате их действий, оказался безнадёжно устаревший броненосный крейсер «Сан Диего», подорвавшийся на мине 19 июля.

Средства обнаружения врага под водой и противолодочное оружие пока находились в зачаточном состоянии, но потихоньку прогрессировали. Гидрофоны и первые глубинные бомбы постепенно делали своё дело. Число погибших лодок росло, а потопленный ими тоннаж потихоньку ежемесячно уменьшался. (Хотя в июне проявился очередной «миллионный» всплеск потерь, но теперь он стал уже незакономерным.) Тем не менее, Англия выстояла, причём даже без особых жертв для населения, армии и промышленности. Ведь потери возмещались: теперь всё решало соотношение скорости постройки новых судов у союзников и «У-боотов» — у немцев. И здесь первым удалось решительно переломить ситуацию в свою сторону. Прежде всего, за счёт могущественной судостроительной промышленности Соединённых Штатов, клепавшей новые потенциальные жертвы, как пирожки. Выпуск судов нарастал, тогда как успехи немцев сокращались, упав в последний месяц войны «всего» до 300 тыс. т. В то же время, в сентябре 1918 года было уничтожено 10 подлодок, то есть, столько же, сколько пошло на дно в два предыдущих месяца.

Таким образом, всё решил самый важный фактор, не позволивший германским субмаринам одержать верх. Скорость их постройки в количестве, необходимом для поддержания темпа тотальной подводной войны, оказалась недостаточной. Ещё в 1915 году, когда была предпринята первая попытка начать неограниченную подводную войну, расчёты показали, что Германии для успеха требуется иметь в строю не меньше 220 единиц. Однако достичь этого не удалось. Максимум, чего сумели добиться немцы, — это 170 лодок, формально находившихся в составе флота одновременно. Не помогли даже крайне рациональные методы постройки. С начала Первой мировой войны в августе 1914 года до её окончания флот кайзера получил всего 340 единиц. Причём львиная доля производства пришлась на частные фирмы. Из этих почти трёх с половиной сотен подводных кораблей более 250 поставила «большая кораблестроительная тройка»: «Блом унд Фосс» из Гамбурга, «А.Г. Безер» из Бремена и «Германияверфт», предприятия которой с течением времени распространились и находились не только в Киле, но ещё и Бремерхафене и Фленсбурге. Ещё 59 единиц приходилось на счёт штеттингского «Вулкана». Как несложно заметить, всё это — «частники»; государственные предприятия в Данциге сумели выдать только 25 субмарин -всего 7% от общего числа. Что неудивительно: верфям ВМФ хватало работы по постройке надводных кораблей.

Однако и эти с виду внушительные цифры во многом оставались «бумажными». Лодки формально входили в состав флота, однако численность субмарин, готовых (и участвовавших) к боевым действиям (немцы называли их «фронтбоотами»), оказалась заметно меньшей. К началу неограниченной подводной войны в феврале 1917 года таковых имелось всего 111 единиц. Считалось, что одновременно в море находился только один из трёх «фронтбоотов»; ещё одна лодка совершала поход к месту действия или обратно, а третья принимала запасы и проводила текущий ремонт. Таким образом, даже в разгар всеобщей кампании на боевых позициях в море находилось чуть более 30 субмарин. По сути дела, мощная немецкая промышленность так и не сумела обеспечить потребности флота. Причём задолго до конца войны. Ведь между заказом и полной боевой готовностью, как ни крути, проходило около полутора лет. Ни одна из лодок, заказанных после мая 1916 года, в боевых действиях участия так и не приняла. Даже достроить их немцы фактически не успели, например, из 12 заказанных в том самом мае лодок (U-127 — U-138) в строй вошли только две, в июне и августе 1918 года. Уже совершенно бесполезными оказались «выстрелы вдогонку». Управлению подводного плавания удалось в декабре 1917 года разместить заказы первоначально на 100 лодок, а затем ещё на 200. Но все они боевой службы так и не увидели. Между тем, с 1 января по 1 августа 1918 года из состава флота выбыло 60 подлодок, а вошло в строй только 56. Фирмы обещали поставлять по 16 лодок ежемесячно, а затем в недалеком будущем — довести это количество до 20 — 30 в месяц, но было уже поздно. В итоге, Германия оказалась с чудовищным числом заказанных во время войны субмарин -810 штук, из которых менее половины, только 372, были закончены постройкой, вооружены и укомплектованы. Ко времени заключения перемирия ещё 266 единиц строились, а в портах и походе находились всего 169 лодок, причём часть из них была не совсем во «фронтовой» кондиции.

Можно констатировать, что первая в истории неограниченная подводная война окончилась «боевой ничьей». По разным причинам немцы потеряли 203 лодки и пять с небольшим тысяч подводников. На первый взгляд, много. Однако достаточно взглянуть на потери и затраченные ресурсы союзников, чтобы подумать о том, что их победа оказалась пирровой. Тоннаж, потопленный германскими подлодками в течение войны, более 13 миллионов (!) тонн, приблизительно равен всему торговому тоннажу, имевшемуся в Англии перед войной. На дно пошли почти 6 тысяч судов. И это не считая более чем солидного «привеска» из боевых кораблей. 10 броненосцев (последним из них стал английский, с многозначительным названием «Британия», пущенный на дно 9 ноября 1918 года «UВ-50», причём в самой охраняемой зоне Средиземного моря в районе Гибралтара, шедший к тому же под охраной двух эсминцев) и ещё 20 крейсеров, 31 эсминец, 3 канонерских лодки, 6 минных заградителей, 3 монитора, 10 подлодок, 22 вспомогательных крейсера, 34 тральщика и сторожевых судна, 15 судов-ловушек и 1 база подлодок — всего 156 единиц также стали жертвами «У-боотов».

Не менее внушительно выглядят и так называемые «пассивные потери». В противолодочную борьбу оказались втянутыми все английские тральщики, все вспомогательные суда, все подводные лодки и две трети всего числа миноносцев. В водах, омывающих острова Великобритании, и в Средиземном море действовало около 3000 вспомогательных судов и миноносцев, следовательно, каждая германская подлодка отвлекала на себя почти 30 единиц из состава флота противника. Всего же конвойная система и непрерывное патрулирование и траление привлекли около 5000 вспомогательных судов с командами в четверть миллиона человек. А вооружение торговых судов потребовало около 13 000 орудий и 65 000 военных — их прислуги. И всё это для отражения угрозы со стороны примерно 16 000 германских подводников, задействованных в кайзеровском флоте в течение войны. Нельзя не заметить, что подводная война оказалась очень экономным и весьма эффективным средством воздействия на противника. Страшно подумать, какие потери смогла бы принести эта «стая стальных хищников», если бы военные действия затянулись надолго. Однако Германия терпела поражение не только и не столько на полях сражений, но и в экономике. Сказались и последствия британской морской блокады, и изнурительная борьба на два фронта.

Итак, подводные лодки, названные впервые «Чудо-оружием» -Wunderwaffe, таким оружием в Первую мировую войну всё же не стали. Но и флоты, да и сам мир стали уже принципиально другими: не учитывать «угрозу из глубины», о которой всего четыре года назад никто и не помышлял, стало уже невозможным.

В. КОФМАН