ИТАЛЬЯНСКИЕ «КАТЕРА-ТАНКИ»

К концу июля 1914 года — времени начала Первой мировой войны — Королевство Италия входило в Тройственный союз. Однако в отличие от Германии и Австро-Венгрии, в войну Италия тем летом не вступила, вплоть до 23 мая 1915 года сохраняя нейтралитет. К этому моменту итальянцы пришли к убеждению, что им выгоднее «переметнуться» на сторону Антанты. В результате последовало объявление войны первоначально только Австро-Венгрии, и лишь существенно позднее — другим участникам Четверного союза (Центральным державам).

Итальянская армия особых лавров в Первой мировой войне не снискала, потерпев ряд болезненных неудач (особенно впечатляющим стало поражение при Капоретто). Значительную часть военных усилий на Итальянском фронте пришлось взять на себя союзникам по Антанте. Не намного лучше обстояли дела и у итальянских моряков, на помощь которым пришли французы и британцы. Однако в морской войне моряки Королевского флота (Реджиа Марине) смогли продемонстрировать и свои лучшие качества — энергичность, отвагу, неплохую выучку. И в первую очередь это относится к действиям торпедных катеров.

Новое средство морской войны

В конце 1915 года итальянский флот начал испытания первых своих торпедных катеров, получивших обозначения MAS-1 и MAS-2. Признать их удачными было невозможно, особенно много нареканий вызвала система пуска торпед. В итоге катера на некоторое время отправили в резерв, а уже находившиеся в постройке единицы следующей серии решили превратить в противолодочные — с пушкой, но без торпедного вооружения.

Однако уже вскоре флотские офицеры разработали новый способ сбрасывания торпед — так называемые бугельные аппараты. Согласно описанию, каждый из них состоял «из двух пар клещей с расстоянием между ними около 2 метров, прикрепленных к корпусу с помощью стоек с шарнирами, благодаря которым торпеды в условиях обычного плавания могли заваливаться внутрь; перед выпуском достаточно было отдать крепления клещей, чтобы торпеды, благодаря собственному весу, повисли над водой на высоте около одного метра. Раскрытие клещей и спуск курка торпеды в момент выстрела осуществлялись с помощью одного и того же рычага».

Правда, на испытаниях выяснилось, что с двумя торпедами катера становятся очень тихоходными, а их мореходность падает до опасного предела. Тем не менее, последовало решение испытать новую технику в бою. И в ночь с 5 на 6 июня 1916 года на рейде албанского порта Дураццо (здесь и далее названия географических объектов даются так, как это было принято век назад) МАS-З и МАS-7, выпустив по одной торпеде, отправили на дно австрийский транспорт «Локрум».

Атака была приурочена к периоду безлунных ночей, катера от базы в Бриндизи почти до самого Дураццо буксировались миноносцами, а ставка делалась отнюдь не на скоростные качества, а на малую заметность. Действительно, противник, услышав шум моторов, поначалу решил, что несчастный транспорт потопила авиация.

После этой атаки австро-венгерское морское командование начало принимать меры по защите входов в порты боновыми заграждениями, «плавучими преградами» именно против торпедных катеров. Не осталась без внимания и береговая оборона, была повышена бдительность охраны в ночное время. Во время предпринятой итальянцами попытки в середине того же июня атаковать суда в порту Сен-Жан-ди-Медуа, катера и поддерживавшие их миноносцы подверглись обстрелу с берега. Впрочем, безрезультатному…

Серьезного успеха итальянские катерники добились в конце месяца, атаковав на рейде Дураццо пароходы «Галиция» и «Сараево». Но затем начинается череда неудач. В частности, одна из атак не удалась из-за того, что MAS-7 не смог преодолеть бон. Существует описание этой атаки: «В ночь с 3-го на 4-е ноября катера №№ 6 и 7 входят в рейд Дураццо и обнаруживают пароход Gorizia, стоящий на якоре за плавучими заграждениями. Лейтенант Пагано на MAS-7 приближается и делает попытку продвинуть носовую часть своего катера над толстыми бревнами бона таким образом, чтобы иметь возможность выстрелить по другую сторону сети. Предприятие является деликатным: надо наблюдать за тем, чтобы полностью не пролезть за бон, так как в этом случае подвергается риску возможность возвращения. Пагано удается выпустить две торпеды, но в подобном неудобном положении наводка затруднена и получается промах».

Хотя решение атаковать транспорт, «налезая» на заграждение носом, не привело к успеху, интересен сам факт -катер пытался «заползти» на бревна бона. Что же касается самого похода, то он завершился не только промахом, но и гибелью катера: при отходе «седьмой» столкнулся с намеревавшимся взять его на буксир миноносцем и затонул.

Оценивая полученный в боевых походах опыт, итальянские моряки пришли к выводу, что существенно снизить вероятность обнаружения противником катера можно за счет уменьшения шумности. Стремясь добиться «беззвучности», инженеры пытались использовать различные типы глушителей, но результаты по итогам испытаний признали совершенно неудовлетворительными. И тогда было решено оснастить торпедные катера электромоторами. Трудность заключалась в небольших габаритах «торпедоносцев», разместить на которых дополнительные двигатели и аккумуляторные батареи оказалось непросто. Но с этой технической проблемой удалось справиться, и флот получил катера, способные «на абсолютно бесшумном» ходу развивать скорость до 4 узлов, дальность при этом составляла до 12 миль.

Катера новых типов предприняли ряд смелых рейдов, стремясь атаковать корабли противника в базах. Для устранения угрозы австрийское командование начало проводить комплекс мероприятий по усилению защиты Полы и Триеста. Усиливалась береговая артиллерия, улучшалась организация сторожевой службы, подновлялись старые и сооружались новые заграждения. Итальянцы активно вели разведку, о работах неприятеля знали, а потому в Венецианской лагуне провели ряд учений по преодолению боно-сетевых преград. Выводы оказались неутешительными: имеющиеся в наличие средства не позволяют рассчитывать на успешное форсирование этих заграждений «не нарушая их целости».

Противники совершенствовали свои наступательные и оборонительные средства — австро-венгерское командование выделяло все больше сил и средств на развитие береговой обороны, улучшение организации сторожевой службы и установку все более совершенных заграждений. Реджиа Марине, в свою очередь, не прекращало поисков новых средств, призванных вражеские заграждения преодолевать. Одно из направлений этих поисков -создание специальных гидравлических ножниц и особых пил для перерезания тросов — дало результат при атаке, закончившейся потоплением старого броненосца «Вин» в Триесте в декабре 1917 года. А для преодоления заграждений «поверху» был создан совершенно новый и необычный тип торпедного катера.

Создание «катера-танка»

Предложение главного конструктора фирмы SVAN (Société Veneziana Automobili Navali) Атиллио Бизио сводилось к тому, что неприятельские заграждения не нужно прорезать, таранить, подрывать и т.д. Их нужно «переползать» поверху, для чего катера следовало оснастить движителями гусеничного типа — создать своеобразный «морской танк». Первоначально Бизио предложил построить совсем небольшой катер, вооруженный одной торпедой. Но после тщательной проработки предложений и внесения «уточнений и дополнений» со стороны представителей Реджиа Марина, появился проект более крупного и несущего две торпеды боевого средства.

При его создании упор делался на малозаметность, в жертву этому качеству приносились такие характеристики, как скорость хода и дальность плавания. В отличие от обычных торпедных катеров, у которых электромоторы дополняли обычные двигатели внутреннего сгорания, для «катеров-танков» предусматривалось только электродвижение. К месту атаки это «чудо техники» требовалось вести на буксире.

В конечном итоге получился мелкосидящий деревянный катер с плоским дном, приподнятым носом и винтом, расположенном в защитном туннеле. Предусматривалось и приспособление для подъема руля — чтобы не зацепиться при преодолении препятствий (и сам руль не повредить). С бортов катер охватывали своеобразные гусеницы — бесконечные цепи, оснащенные особыми зубьями или клыкообразными зацепами. Гусеницы приводились в движение двумя расположенными в кормовой части зубчатыми колесами, которые также как и винт, вращались электромотором. Питание электромоторов осуществлялось от трех аккумуляторных батарей по 40 элементов каждая (одна — для мотора, вращавшего гусеницы).

Катера имели следующие характеристики: водоизмещение — 8 т; длина -16,0 м; ширина — 3,10 м; осадка — 0,75 м; силовая установка — 2 электродвигателя в 10 л.с. (винт) и 15 л.с. (гусеницы); скорость — 4 узла; дальность плавания -30 миль (при 4 узлах); вооружение — 2х450-мм торпеды; экипаж — 4 человека (в т.ч. 1 офицер).

Итальянцы назвали свое новое боевое средство «барчини сальтаторе» (Barchini Saltatori — в вольном переводе «лодка-прыгун») или «танк марино» (Tank Marino). Понятно, что к современному понятию «танк» деревянные катера никакого отношения не имели, но переползать через препятствия они все-таки могли. Кстати, первую боевую бронированную машину-амфибию в Британии испытали в том же 1918 году. Она представляла собой легкобронированный транспортер и имела обозначение Mark IX, а также полуофициальное название «Дак» (англ. Duck — «Утка»).

Флот заказал четыре таких катера, которые получили названия «Грилло» (Grillo — «Сверчок»), «Кавалетта» (Cavalletta — «Кузнечик»), «Локуста» (Locusta — «Саранча») и Пульче (Pulce -«Блоха»). Их постройка велась в Венеции, в Королевском Арсенале, сданы заказчику все четыре были в марте 1918 года. Учитывая значительный опыт итальянцев в части эксплуатации боевых катеров, проблем с освоением новой техники у моряков не возникло.

«Танк марино» против Полы

Первая попытка атаковать неприятельскую базу с помощью катеров-танков провалилась: «В ночь с 8 на 9 апреля 1918 года все 4 катера произвели первый набег на Полу под прикрытием 7 миноносцев и 2 MAS. Операция закончилась неудачей, так как рассвет начался еще до того, как атакующие подошли к главной базе».

Столь же неудачной оказалась и попытка проникновения в Полу, предпринятая в ночь с 12 на 13 апреля катерами «Кавалетта» и «Пульче». В кромешной темноте торпедные катера-буксировщики долго не могли найти вход в Полу, и от преодоления бонов «катерам-танкам» пришлось отказаться — в светлое время шансов на успех у них не было.

При возвращении итальянцы из опасения, что австро-венгерские летчики смогут разглядеть особенности катеров нового типа и раскроют их секрет, сочли за лучшее «катера-танки» затопить. Враг действительно ничего не узнал, но «Кавалетта» и «Пульче» были потеряны без какой-либо пользы.

Безрезультатной оказалась и первая попытка проникнуть в Полу, предпринятая «Грилло» в начале мая. Но от мысли о прорыве в главную базу австро-венгерского флота итальянские катерники не отказались.

Самым известным эпизодом в истории «катеров-танков» стала попытка «Грилло» проникнуть в Полу в ночь с 13 на 14 мая. Экипаж катера состоял из команданте (капитан-лейтенанта) Марио Пеллегрини, торпедиста Антонио Милани, матроса Франческо Анжелино и моториста Джузеппе Корриаса. Из Венеции итальянское соединение вышло в 16:40. Под прикрытием пяти эсминцев миноносцы 9PN и 10PN на буксире подвели торпедные катера МАS-95, МАS-96 и «Грилло» к проходу через минные заграждения в 10 милях от Полы. Примерно через час с четвертью после полуночи буксиры были отданы и торпедные катера под электромоторами, буксируя «Грилло», двинулись вглубь неприятельских вод. В 02:18 «катер-танк», в свою очередь, отдал буксир и продолжил движение самостоятельно, а в 03:25 достиг первой линии бонового заграждения. Хотя луч установленного на мысе Пенеда прожектора несколько раз освещал «нарушителя», наблюдатели его не заметили.

Однако затем удача изменила Пеллегрини: катер обнаружили при проходе у мыса Комнаре, окликнули с берега, а затем осветили прожектором. В базе поднялась тревога, а продолжавший упорно двигаться вперед «Грилло» был обстрелян из пушки с брандвахтенного судна и ружейно-пулеметным огнем. К освещению «итальянца» подключился и мощный прожектор с линкора «Рдец-кий», а на перехват устремился дозорный корабль, по некоторым сообщениям, намеревавшийся пойти на таран.

Несмотря на обстрел, «Грилло» смог добраться до четвертой линии заграждений, но теперь у Пеллегрини уже не осталось надежды продвинуться дальше. Согласно его воспоминаниям, был подан световой сигнал «Я уничтожаю свое судно, всякое спасение бесполезно». Пораженный неприятельским снарядом «катер-танк» окончательно потерял ход и был затоплен, причем команданте лично поджег шнур подрывного заряда (именно взрыв этого заряда и причинил основные повреждения, хорошо видные на фотографиях — а вовсе не снаряд из 47-мм орудия).

Торпеды «Грилло» так и не выпустил. Долгое время считалось, что в суматохе боя, находясь под жестоким обстрелом, итальянские моряки «забыли отдать предохранительные стопора спускного рычага». Возможно, дело обстояли именно так. Но в последнее время высказывалось предположение, что механизм по какой-то причине просто заел, а потому и не сработал штатно. И уж точно ошибочна версия о том, что торпеды все-таки выпустили, но они при попадании в цель не взорвались — это опровергается фотографиями поднятого «катера-танка».

С катеров МАS-95 и МАS-96, державшихся у входа в бухту, наблюдали за стрельбой и пуском сигнальных ракет. Из увиденного был сделан ошибочный вывод о том, что Пеллегрини и его команда сумели удачно выпустить торпеды по крупному кораблю противника. Также на катерах решили, что шансов на возвращение у «Грилло» нет, а потому они на электромоторах ушли в море, встретились с миноносцами и в дальнейшем благополучно вернулись в свой порт.

Неудачная атака «Грилло» обернулась для итальянцев и куда большими потерями. Утром группа из 10 гидросамолетов была отправлена к Поле для выяснения результатов ночного нападения. Однако разведчиков перехватили и посбивали австро-венгерские истребители — ценой всего одного подбитого своего.

«Грилло» же довольно быстро подняли и затем подвергли самому тщательному изучению. Стало очевидно, что вызванные попаданием снаряда и, главное, взрывом подрывного заряда повреждения делают восстановление трофея нерациональным. Но многие технические решения «австрийцев» (кавычки тут поставлены не случайно -среди моряков и инженеров Двуединой монархии значились представители самых разных народов, в частности, флотом командовал венгр Миклош Хорти — прим, автора) заинтересовали и уже вскоре были воспроизведены. Заодно удалось оценить эффективность отдельных элементов боновых заграждений: выяснилось, что, несмотря на расположение в защитном туннеле, винт «Грилло» получил повреждения и его лопасти были погнуты. Согласно выводам комиссии, эти повреждения катер-танк получил от контакта с цилиндрическими поплавками противолодочных сетей.

Пленные катерники благополучно (серьезно раненый осколками снаряда Анжелино поправился) пережили войну и вскоре после ее окончания вернулись в Италию. Они были награждены Золотой медалью за воинскую доблесть (Medaglia d’Oro al Valor Militare).

Последний из катеров серии — «Локуста» — по планам командования должен был принять участие в рейде против Фиуме в ноябре, но к этому моменту война завершилась. Надобность в «катере-танке» отпала, и он отправился на слом в 1921 году.

Подражатели и «наследники»

После изучения поднятого со дна гавани «Грилло», моряки Двуединой монархии пришли к выводу: новое боевое средство может оказаться очень полезным для них самих. В Австро-Венгрии решили не «изобретать велосипед», а попросту скопировать итальянскую конструкцию. Стоит особо отметить: высказывались предположения, что оснащенные гусеницами катера, создаваемые для Императорского и Королевского флота, не предполагалось использовать против неприятеля. Они должны были служить в качестве своеобразного испытательного стенда. Согласно этой версии, с их помощью требовалось «убедиться, что итальянцы не смогут добиться успеха, используя один из этих катеров-танков в будущем». Однако более реалистичной (и, вроде бы, подкрепляемой сохранившимися документами) видится другая версия: оснащенные гусеницами катера намеревались применить именно против итальянских военно-морских баз, в том числе Анконы и Кьоджи.

Всего по образцу «Грилло» были заложены два катера, которые назвали «клеттерботами» (нем. Kletterboot или Barrikadenkletterboot, что можно перевести как «лазающая лодка», или «преодолевающий заграждения катер»). Они строились вдали от моря, на верфи Фрица Эппеля в Вене — заказ был выдан в июле 1918 года, работы начались в следующем месяце. Спущенные на воду в октябре катера получили обозначения Kletterboot I и Kletterboot II (они же Мb.164 и Мb.165 соответственно), и в том же месяце их испытали на Дунае. Предполагалось отправить новое «чудо-оружие» на Адриатику по железной дороге, но в начале ноября Австро-Венгерская империя распалась окончательно. Морские силы страны перешли под контроль Государства словенцев, хорватов и сербов еще в конце октября. После официального подписания перемирия 3 ноября и последовавшего «отпадения» от Австрии всех национальных территорий, так и не вступившие в строй катера оказались никому не нужны, и в течение двух лет их по требованию Союзной наблюдательной комиссии разобрали.

Согласно справочнику Рене Грегера, считающемуся одним из наиболее достоверных источников информации по кораблям Австро-Венгрии (Greger Rene, Austro-Hungarian Warships of World War I) водоизмещение «клеттерботов» составляло 10 т при длине 16 м и ширине 3,1 м. Но похоже, что именно в отношении этих катеров Р. Грегер допустил ряд неточностей. Это касается и размерений, и особенно — вооружения. В справочнике указывается, что оно состояло из четырех 45-см торпед. Очень сомнительно, что совсем небольшой «клеттербот» мог нести четыре торпеды. Вероятно, более точный вариант характеристик: водоизмещение — 10,1 т, размерения — 13,25×2,40×0,85 м.

Считается, что именно итальянский опыт привел к появлению в Германии проекта еще более экстравагантного -оснащенной гусеницами сверхмалой подводной лодки. «Зеетойфель» (нем. Seeteufel — «Морской черт»), конечно же, по всем параметрам кардинально отличался от «Грилло» и «баррикаденклеттербота», но сама идея действительно представляется весьма схожей. Построили это «чудо техники» в 1944 году в единственном экземпляре, а в следующем году предполагалось начать серийное производство. Однако испытания «Зеетойфеля» выявили множество недостатков, устранить которые до конца войны немцы так и не сумели.

Другой «гусеничный торпедоносец» создали в Японии. Это был пригодный для перевозки на транспортных субмаринах плавающий бронетранспортер «Ка-Цу» (или «Ка-Тсу», он же Токи 4 shiki Naika-tei — «Специальный моторный катер Тип 4») — легкобронированная 16-тонная амфибия, способная нести две торпеды. Часто пишут, что «Ка-Цу» мог использовать знаменитые 610-мм «Длинные копья», но более реалистичной представляется версия, согласно которой бронетранспортеры вооружались обычными парогазовыми торпедами. Всего до конца войны японцы построили около полусотни таких машин, но сведений об их боевом применении нет. Во всяком случае, в качестве торпедоносцев они точно не использовались.

И совсем уж напоследок: о «следах гусениц» (предположительно — оставленных российскими разведывательными аппаратами) на дне скандинавских фиордов несколько раз за последние десятилетия сообщали газетчики. Например, 22 года назад подобные следы «обнаружили» на дне фиорда в норвежской провинции Восточный Финмарк. А сколько аналогичных сообщений пришло из Швеции! Правда, достоверных подтверждений так ни разу и не нашлось. Но видимо, в чьем-то воспаленном воображении дело «Грилло» и «Зеетойфеля» продолжает жить…

Борис СОЛОМОНОВ