В марте 1829 г. ракетами конструкции Засядко вооружали корабли Дунайской военной флотилии, положив начало внедрению ракетного оружия в военно-морском флоте.
В середине XIX в. большой вклад в российское ракетостроение внёс генерал-артиллерист Константин Иванович Константинов. С 1849 по 1867 г. он возглавлял Петербургский ракетный и Охтинский капсюльный заводы, затем его перевели на Николаевский ракетный завод. Им были заложены основы науки о боевых ракетах, сконструированы станки для их производства. Созданные Константиновым ракеты были приняты на вооружение русской армии и успешно использовались в ходе Крымской войны 1853 — 1856 гг.
Ракетные станки генерала К. Константинова: слева — первый образец, справа — второй
Боевые ракеты середины XIX в.:
а — русская ракета (1849 г.); б — прусская ракета (1850 г.); в — французская ракета (1857 г.); г — русская ракета (1859 — 1863 гт.)
Проект пусковой установки И. Воловского для пуска ракет с автомобиля. 1912 г.
Усовершенствованные им же ракеты образца 1862 г. изготавливались двух калибров: для полевой артиллерии -2-дюймовые с дальностью стрельбы 1500 м, а для крепостной и осадной артиллерии — 4-дюймовые с дальностью стрельбы до 4200 метров.
Имеются сведения, что упомянутое Ракетное заведение в 1851 и 1852 гг. в год выпускало по 2700 ракет системы Константинова, далее в 1853 г. — 4000 ракет, в 1854 г. — 10 488, в 1855 г. -5870.
В 1868 г. Константинов сконструировал новый ракетный станок и новые пусковые устройства, благодаря которым скорострельность увеличилась до 6 выстр./мин. За эту работу учёный совет Артиллерийской академии присудил ему в 1870 г. Большую Михайловскую премию.
В 1870-х гг. ракетное дело в русской армии приходит в упадок. В это время боевые ракеты лишь эпизодически и в небольшом количестве применялись в Русско-турецкой войне 1877 — 1878 гг.
В 1898 г. ракеты официально сняли с вооружения русской армии, оставив лишь осветительные. Это было связанно с несомненными успехами в развитии нарезной артиллерии. Ранее то же самое произошло в Австрии в 1866 г. и в 1885 г. — в Англии.
Но всё же ракетное дело и в России и в мире не стояло на месте. В 1908 г. военный инженер Н.В. Герасимов разработал и испытал ракеты с гироскопической системой стабилизации для борьбы с наземными и воздушными целями.
Самолёт Farman НF-40 с реактивными снарядами конструкции Ла Прие
В 1909 г. «воздушную торпеду» с двигателем на бездымном порохе спроектировал шведский подполковник фон Унге. Она стабилизировалась в полёте вращением. Идея заинтересовала немцев, и патент на её производство выкупила фирма Круппа.
В апреле 1912 г. директор Путиловского завода И. Воловский представил в военное министерство России проект нового типа вращающихся ракет и двух «метательных аппаратов» для их пуска с самолёта и автомобиля. Проект, с современной точки зрения, более походил на многоствольный реактивный бомбомёт, широко распространённый на флоте.
Во Франции в годы Первой мировой войны морской офицер Ла Прие предложил лёгкие ракеты для вооружения аэропланов. Их предполагалось использовать против немецких аэростатов и дирижаблей. Ракеты Ла Прие устанавливали на самолёты «Ньюпор» 12, «Фарман» НF-40, «Сопвич» и др. В сентябре 1916 г. английский лётчик А. Уокер сбил такими ракетами немецкий аэроплан фирмы LVG.
Российские приоритеты
1 октября 1916 г. в докладе на 1-м Всероссийском съезде по вопросам изобретений в списке предварительно одобренных разработок под № 43 значился «Особый пироксилиновый заряд». Его автор Иван Платонович Граве. Родился он в 1874 г. в Казани, окончил Кадетский симбирский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Михайловскую артиллерийскую академию, где впоследствии преподавал с 1904 г.
В 1915 г. И. Граве предлагает Артиллерийскому комитету Главного артиллерийского управления проект создания боевой ракеты с новым форсовым составом на основе бездымного пороха и станки запуска ракет в виде жёлобов на катках с подъёмным механизмом. Артком отклонил, как записал Граве в своём дневнике — «по соображениям маловероятной возможности использования его в империалистической войне», так как «война скоро закончится и предложение не успеют разработать до конца войны».
Однако правление Шлиссельбургских пороховых заводов «Русского общества для выделки и продажи пороха» поддержало изобретателя. Летом следующего года в распоряжение И. Граве предоставили заводскую лабораторию и двух рабочих. Его исследовательские работы в первую очередь были направлены на получение компактной и легко прессуемой пороховой массы путём горячего вальцевания смеси из пироксилинов двух сортов и стабилизирующих веществ. Компактную массу получали в виде лент, которые затем делились на части и загружались в подогретый пресс. Оставив в нём лишь одну выходную горловину, Граве получил цилиндрическую ленту диаметром 70 мм, которая затем разрезалась вручную на цилиндры. Они просушивались в течение двух-трёх суток и затвердевали настолько, что оказывалась возможной их обточка на токарном станке с последующим высверливанием центрального продольного канала. С одного конца высверленный канал заделывался тонким кружком из той же массы с помощью жидкого растворителя.
И.П. Граве
Н.И. Тихомиров
В.А. Артемьев
Для испытаний зарядов-цилиндров изготовили стальные камеры сгорания со сменными днищами. Для исследования их влияния на давление в камере сгорания число и размеры сопловых отверстий в доньях были разные. По результатам опытов в заявке от 14 июля 1916 г. И. Граве записал: «В качестве движущего состава может быть обычный форсовый состав, или, что было бы много лучше, бездымный порох, приготовленный с примесью твёрдого растворителя».
В открытой литературе за период с 1910 по 1930 г. публикаций о порохах и взрывчатых веществах встречается мало. В книге «Бездымный порох» немецкий специалист Г. Брунсвиг писал: «В патентах уже имеется почти сотня таких веществ, и, кажется, не исключена возможность, что некоторые из множества технически малоизвестных препаратов окажутся действительно пригодными». Это было десять лет спустя после заявки И. Граве, о которой Брунсвиг не знал.
Закончить испытания в 1916 г. не удалось, их отложили до будущего лета.
В декабре 1918 г. Военно-законодательный совет молодой Советской Республики постановил организовать Комиссию особых артиллерийских опытов — КОСАРТОП — под председательством В.М. Трофимова. Здесь в 1919 — 1926 гг. развернулись и работы по созданию реактивной артиллерии. И.П. Граве становится членом комиссии, привлекает к работе своих учеников, оставшихся преподавать в академии: О.Г. Филиппова, С.А. Сер-кова и М.Е. Серебрякова. Темой их исследований стали пороха.
В 1924 г. патентная заявка Граве от 1916 г. была наконец-то рассмотрена и получила одобрение: «На основании ст.4 Вводного постановления к закону о патентах, по рассмотрению описания и всех относящихся к делу документов, IV Секция Комитета… признала возможность выдать патент на боевую или светящуюся ракету…»
Теперь Граве целиком посвятил себя теории реактивных снарядов. Однако дневник Ивана Платоновича свидетельствует о том, что он вынужденно занимался теоретическими проблемами, поскольку был отстранён от практических разработок по своему изобретению. 4 октября 1932 г. в «Красной Звезде» появляется его большая статья «Реактивный принцип в военной технике», с описанием различных вариантов пусковых станков: с направляющим жёлобом; с трубой, снабжённой изнутри винтовыми нарезами, и т.д. Эта статья стала первым отечественным обзором достижений в области реактивной артиллерии.
Принципиальная схема снаряда Граве полностью соответствует снаряду «Катюши», созданному перед Великой Отечественной войной. Это и размер внутреннего диаметра снаряда: шашка, изготовленная Граве в 1916 г., имела диаметр 70 мм, а у снаряда М-8 «Катюши» внутренний диаметр — 72 мм; сами шашки — точно такой же формы, с внутренними продольными каналами, с той лишь разницей, что в патенте Граве канал глухой, а здесь — сквозной. Порох в снарядах «Катюши» использовался бездымный — его Граве предложил ещё в 1916-м, а тип пороха (пироксилиновый) применялся в снарядах «Катюши», наряду с нитроглицериновым. Правда, растворитель в М-8 был уже другой, но так случается почти всегда — изобретение за годы доводки претерпевает определённые изменения.
В начале 1940-х гг. Граве решает множество теоретических задач, имевших важное значение для обороны страны. В 1942 г. за капитальный труд о реактивном оружии «Баллистика полузамкнутого пространства» И.П. Граве получил Сталинскую премию 1-й степени.
Вопросами военного использования ракет занимался с 1894 г. Николай Иванович Тихомиров (1860 — 1930). В 1912 г. он предложил военно-морскому ведомству запускавшиеся по жёлобу реактивные «стрелы». В 1912 — 1917 гг. это предложение прошло все экспертизы и полигонные испытания, было одобрено к применению, но революция помешала выпуску опытной партии, а развал фронта — её боевому применению.
В первые десятилетия после революции Ленинградская артиллерийская академия с её лабораториями и полигоном была центром работ по ракетной артиллерии. Это заставило Тихомирова перебазировать свою лабораторию из Москвы в Ленинград.
11 июня 1929 г. на его имя было выдано заявочное свидетельство № 48961/2349. В октябре 1929 г. документы с описанием технологического процесса изготовления шашек-зарядов поступили на экспертизу в Отдел военных изобретений. Заключение эксперта
A.A. Солонина в проекте постановления гласило: «IV Секция Комитета, принимая во внимание, что применение тротила, как твёрдого растворителя, уже давно известно, а присадки небольшого количества примесей (себацинового эфира и мононитроанизола) не имеют существенного значения, полагает в выдаче патента отказать».
Затем кто-то перечеркнул это заключение и сбоку на полях написал: «Отзыв чересчур краток. О деталях нет никаких указаний». Проект постановления был изменён. Через три с половиной месяца в журнале Комитета по делам изобретений появляется запись: «Заседание IV Секции. 29 января 1930 г. По рассмотрении описания и всех относящихся к делу документов, IV Секция Комитета постановила выдать… патент на «Способ получения прессованного бездымного пороха» в следующей редакции предмета патента: «…способ отличается применением холодного прессования шашек при давлении около 350 атмосфер и затем окончательного прессования в нагревательных матрицах при 115° в течение 5-15 минут при давлении 600 атмосфер». И подпись — «И. Граве».
Патент № 384 от 20 июня 1930 г. был выдан уже после смерти Тихомирова.
Основным помощником и соавтором Н.И. Тихомирова был Владимир Андреевич Артемьев (1885 — 1962). Он родился в Петербурге, окончил Алексеевское военное училище, добровольцем ушёл на Русско-японскую войну. Храбрость позволила ему стать младшим унтер-офицером; в 1908 — 1911 гг. он служил подпоручиком в Брест-Литовской крепостной артиллерии; в 1911 — 1915 гг. -наблюдающим за производством на заводе осветительных миномётных снарядов. После революции В. Артемьев до сентября 1924 г. занимал должность инженера для поручений при техническом руководителе артиллерийских складов, а затем работал в лаборатории Н.И. Тихомирова. Здесь он сконструировал первую в СССР ракету на бездымном порохе (первый успешный запуск состоялся 3 марта 1928 г.), противолодочную глубинную бомбу с реактивным движителем и многое другое.
После объединения в сентябре 1933 г. Газодинамической лаборатории (ГДЛ) и МосГИРДа в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) работал над совершенствованием реактивных снарядов РС-82 и РС-132 до сдачи их на вооружение.
В.А. Артемьев был одним из основных авторов знаменитой «Катюши», хотя долгие годы его фамилия не числилась среди имён её создателей.
Испытания в Газодинамической лаборатории
В 1928 г. в лаборатории Тихомирова состоялись первые лётные испытания ракет на бездымном порохе; вслед за тем его лаборатория была расширена и переименована в Газодинамическую (ГДЛ). В 1928 г. в ней работало 10 человек, в 1930 г. — 23, в 1932 г. — 120, а перед преобразованием в 1933 г. в РНИИ — около 200.
Если при Н.И. Тихомирове в лаборатории работали над теорией космических полётов, то после его смерти, в 1930 г., когда ГДЛ возглавил Б.С. Петропавловский (1898 — 1933), деятельность лаборатории переориентировали на военные проекты, начались работы по запуску реактивных снарядов из трубчатых направляющих по типу миномётов; с 1930 по 1933 г. велись разработки по ракетам калибра 60, 65, 82, 132, 245 и 410 мм. Сохранились данные, что только в 1932 г. на испытания этих образцов израсходовано было 6 т пороха.
Наиболее успешно продвигались исследования по 82- и 132- мм ракетам, получившим обозначения ТРС-82 и ТРС-132. Пусковая установка для них представляла собой трубу, установленную на лёгкой треноге. В основу этих разработок была положена удачная осветительная ракета В.А. Артемьева.
Весомый вклад в разработку легендарного оружия внёс Георгий Эрихович Лангемак (1898 — 1938). Первая мировая война заставила его сменить университетскую аудиторию на класс школы мичманов: он стал морским артиллеристом.
В 1919 г. Лангемак ушёл добровольцем в Красную Армию, служил в береговой артиллерии в Кронштадте. В 1928 г. окончил в Ленинграде Военнотехническую академию. Уже будучи начальником артиллерии всего Чёрного моря, увлёкся ракетами.
Б.С. Петропавловский со своей реактивной пусковой установкой
Командующий Ленинградским военным округом А. Корк помог ему перевестись в ГДЛ. С 1936 г. в РНИИ он стал заместителем начальника института и главным инженером — с 1934 по 1937 г.
Г.Э. Лангемак руководил разработкой снарядов на твёрдом топливе. Он был убеждён, что твёрдотопливные ракеты «могут найти боевое применение прежде всего в качестве артиллерийских снарядов всевозможных типов», и сделал для осуществления своих замыслов, наверное, больше всех.
Г.Э. Лангемак
В 1937 г. директор института И.Т. Клейменов и главный инженер Г.Э. Лангемак были представлены к правительственным наградам за создание новых типов вооружения. Однако в ноябре того же года их обоих арестовали и через два месяца приговорили к расстрелу.
Авиационные реактивные снаряды на Халхин-Голе
Приказом от 21 сентября 1933 г. по инициативе маршала М.Н. Тухачевского при поддержке наркома тяжёлой промышленности Г.К. Орджоникидзе из двух лабораторий ГИРД (Группа изучения реактивного движения С.П. Королёва) и ГДЛ в Москве создаётся РНИИ -Реактивный научно-исследовательский институт, занявшийся вплотную разработкой реактивных снарядов.
Вскоре институту поручили создать установку для стрельбы реактивными снарядами с химической боеголовкой. Пошли по старому пути: установку на автомобиле подвозили к «передовой» на полигоне. Сгружали вручную, укрепляли, заряжали, прицеливались. На всё уходило не меньше часа, но для «химического варианта» это было приемлемо. (Вспомним, как немцы в ходе Первой мировой войны в апреле 1915 г., готовясь к газовой атаке, скрытно подвезли на позиции под бельгийским Ипром баллоны с хлором, расположили их в первой линии окопов, несколько дней дожидались попутного ветра и лишь тогда выпустили газ).
Разработанный в РНИИ пусковой станок в виде параллельно скреплённых рельсовых направляющих позволял вести залповый огонь по площадям. 15 июня 1936 г. начальнику химического управления РККА корпусному инженеру Я. Фишману представили отчёт директора РНИИ военинженера 1 ранга И.Т. Клейменова и начальника 1-го отдела военинженера К. Глухарёва о предварительных испытаниях 132/82-мм ракетно-химических мин ближнего действия. Этот боеприпас дополнял 250/132-мм химическую мину ближнего действия, испытания которой завершились в апреле того же года. Параллельно в институте разрабатывались ракетные снаряды осколочно-фугасного действия. Это было важно, поскольку вскоре заказчик от химических миномётов отказался.
В 1938 г. (вскоре после смерти Орджоникидзе) РНИИ был передан Наркомату боеприпасов и стал называться НИИ-3.
В следующем году реактивные снаряды были успешно применены с самолётов. Истребители И-15, И-153, И-16 и штурмовики Ил-2 комплектовались неуправляемыми реактивными снарядами калибра 82 мм (РС-82). На бомбардировщики СБ и более поздние модификации Ил-2 монтировались снаряды калибра 132 мм (РС-132).
Бипланы И-153 с РС-82 под крыльями
Советский истребитель ЛАГГ-3 с подвешенными РС-82 готовится к взлёту
Летом 1939 г. разгорелся конфликт, спровоцированный японцами на границе с Монголией в районе реки Халхин-Гол. По договору Красная Армия оказала военную помощь монгольской стране.
В начале августа на железнодорожном разъезде близ Читы выгружались большие ящики. Специалисты под руководством военного инженера А.Д. Поповича и воентехника А.Г. Губина организовали на месте сборку самолётов-истребителей И-16. К каждому собранному самолёту подвешивали 82-мм реактивные снаряды — по четыре под каждым крылом. Утром 5 августа пять истребителей, вооружённых ракетами, взлетели с аэродрома на облёт местности. Вместе с капитаном Н.И. Звонарёвым самолёты вели старший лейтенант С. Пименов, лейтенанты В. Федосов, И. Михайленко и Т. Ткаченко.
Первый боевой вылет истребителей был приурочен ко дню решительного наступления в районе реки Халхин-Гол -20 августа. Приказ на вылет поступил в 16.57. Лётчикам запретили пересекать линию фронта, чтобы не раскрыть противнику секрет нового оружия. Ракетоносцы Н. Звонарёва прикрывались обычными истребителями И-153 и И-16. Вблизи от линии фронта в районе озёр Узур-Нур и Яньху капитан заметил мелькающие в воздухе точки. Японских истребителей было около сорока. Они летели на высоте 3000 — 3500 м. До противника оставалось не больше километра, когда по команде Н. Звонарёва самолёты дали ракетный залп. Японские лётчики, не ожидавшие огневого удара с такого расстояния, не приняв боя, скрылись за линией фронта.
Появление ракет на Руси отмечается летописцами в псковской хронике XV в. В 1680 г. в Москве организуется специальное «заведение» по производству осветительных и сигнальных ракет. В 1717 г. на вооружение русской армии принимается однофунтовая осветительная сигнальная граната, поднимавшаяся на высоту 500 саженей (1 сажень = 2,13 м). В XVIII в. в Индии английский генерал Конгрев сконструировал собственные образцы ракетного оружия и добился дальности полёта ракет до 3 км. Ракеты Конгрева применялись в войне с Наполеоном 1812 — 1814 гг. В частности, именно этими ракетами английский флот обстрелял Копенгаген, «убеждая» датчан не присоединяться к французскому флоту, собиравшему силы для вторжения в Англию.