ЛОДКИ МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

(Окончание. Начло см. № 3-2017) Развитие типа океанской подводной лодки во Франции в период между мировыми войнами на 1500-тонных не закончилось. В середине 1930-х годов был разработан заметно улучшенный вариант, который можно бы назвать 1800-тонным (нормальное надводное водоизмещение составляло 1817 т). Число торпедных аппаратов увеличили на один, артиллерийское вооружение осталось тем же, но в некоторые балластные цистерны дополнительно принималось 85 т топлива. Это позволило бы без каких-либо модернизаций достичь дальности в 10 тысяч миль. «Бы» — потому, что ни одна из этих много обещавших субмарин в строй так и не вошла. Хотя головную «Ролан Морийо» формально строили по программе аж 1934 года. В 1940-м, к моменту капитуляции Франции, она все еще находилась на стапеле государственной верфи в Шербуре, как, впрочем, и «Ла Прайя», и «Ла Мартиник», заложенные по поздним предвоенным программам 1937 и 1938 годов. Их пришлось взорвать прямо на месте постройки. Еще одна пара получила имена французских колоний-островов Гваделупы и Реюньона и была включена в кораблестроительную программу 1938 года, но заложить их не успели. Как и еще восемь единиц, которым даже не досталось имен.

Помимо, так сказать, «стандартных» субмарин первого и второго класса французы в конце 1920-х годов разработали и несколько неординарных проектов. Самым оригинальным из них стал подводный крейсер (по масштабам подводной войны, скорее, — «линкор») «Сюркуф» водоизмещением в три с лишним тысячи тонн. (О нем расскажем отдельно в выпуске, посвященном именно таким «спецгигантам».)

Менее вызывающими, но более полезными являлись подводные заградители. Тип «Сафир» формально обладал довольно скромными тактико-техническими характеристиками; скорость на поверхности не превышала 12 узлов, водоизмещение не сильно превышало таковое у «второклассниц». Но они могли нести и, что важно, совершенно безопасно ставить по 32 мины, благодаря системе вертикальных шахт с «выгрузкой» вверх от «Норман-Фено». Дальность в 7000 миль позволяла осуществлять диверсионные постановки в достаточно удаленных водах. Минное оружие дополнялось торпедами, по обыкновению, в экзотической комбинации: два 550-мм аппарата в прочном корпусе в носу и трехтрубная «комбинация» из одного 550-мм и двух 450-мм аппаратов в легком корпусе ближе к корме (понятное дело, «мокрая» и неперезаряжаемая в походе). Завершали «боекомплект» 75-мм пушка и пара крупнокалиберных зенитных пулеметов. Неплохо для субмарины водоизмещением в 760 тонн!

Шестерку заградителей, большая часть которых носила имена драгоценных камней, ждали очень разные судьбы. «Сафир», «Тюркуаз» и «Наутилус» на момент вторжения Германии в «полу-Францию» правительства Виши находились в Бизерте. Там их и захватили войска «оси». Первые две попали к итальянцам и получили наименования: «FR-112» и «FR-112», но в войне поучаствовать на стороне врага им было бы затруднительно: вся вышеупомянутая тройка оставалась на дне гавани!

Аналогичная судьба «самотопа» постигла и «Диамант». Судьба «Перль» оказалась еще более горькой: в июле 1944 года, когда Франция уже вновь стала союзником, лодку потопил бомбами британский самолет. Лишь «Рюби», воевавший на стороне сражающейся Франции, однозначно «покрыл себя славой». Небольшой французский заградитель стал самым результативным среди всех своих союзных «коллег». На его счету числятся 14 транспортов и десяток небольших кораблей, причем подавляющее большинство — в результате подрыва на удачно поставленных минных заграждениях. Доблестная лодка, изрядно «находившаяся» во время войны, по ее окончании отправилась в отстой, но сдать ставший легендарным «Рубин» на слом или потопить не поднималась рука. До конца 1950-х лодку продолжали использовать для обучения подводников, правда, в качестве цели операторов гидролокаторов.

Как и в случае остальных подклассов, французы хотели продолжить «драгоценную» серию в улучшенном варианте. И, как со средними и большими лодками, слишком поздно. В 1937 году был выдан заказ на «Эмерод», в следующем — на «Агат», «Кораль» и «Эскарбуш», однако заложили только первые две лодки, да и те пришлось взорвать на стапеле в роковом июне 1940 года. А жаль. Заградители имели бы улучшенное вооружение (число мин увеличили до 40, от 450-мм торпедных аппаратов, наконец, отказались), сохранив удачные черты предшественников. Возможно, кто-то из них повторил бы судьбу удачливого «Рубина». Но все это остается только рассуждениями.

На момент начала Второй мировой, которой во Франции не желали ни правящие круги, ни военные, ни штатские (с этим можно поспорить, поскольку Франция вместе с Англией не препятствовали Германии в ее реваншистских устремлениях. — Прим. ред.). Страна обладала вполне внушительным по численности подводным флотом, хотя он так и не достиг той сотни с лишним единиц, которые предусматривались как «совершенно необходимые» для войны с Германией или Италией два десятилетия назад. В его составе насчитывались 77 подводных лодок, включая «подводный тяжелый крейсер» «Сюркуф», 38 единиц 1-го класса, 32 — 2-го класса и шесть минных заградителей. Совсем не слабый состав, если учесть, что Германия обладала к началу войны всего 60-ю субмаринами, из которых только половина была океанскими. Следует также учесть, что французский флот являл собой лишь своеобразный «довесок» к могущественным силам «Владычицы морей». Но, как известно, избыток зачастую может быть не лучше, чем недостаток, расхолаживая экипажи, которые и так не особо горели желанием сражаться насмерть, что и произошло с лодками под трехцветным флагом.

Наиболее важным театром для флота союзников во время «Странной войны» было Северное море. Там, в отличие от сухопутного фронта, велись довольно интенсивные действия, в частности, с активным участием субмарин. Более того, британские подводные лодки несли ощутимые потери, и французское адмиралтейство послало им на подмогу свой16-й дивизион в составе «Сибилль», «Антилоп», «Амазон» и «Орфэ». Да еще вместе с плавучей мастерской «Жюль Верн», оказавшейся очень полезной. За ними последовали еще два дивизиона 13-й (четыре единицы) и 2-й (три единицы), плюс подводный минный заградитель «Рюби». Их включили в состав британского соединения под командованием героя-подводника прошлой войны вице-адмирала Макса Хортона, и «француженки» стали нести патрульную службу наряду с «англичанками» у берегов Голландии и в Гельголандской бухте. Без каких-либо результатов. Правда, официальная история претендует на потопление в апреле «Орфэ» германской лодки «U-54», но последующие изыскания этого не подтверждают. Зато ответ действительно имел место: в мае «Дорис» пошла на дно от торпеды немецкой противницы. За всех трудился только минзаг «Рюби» под командованием капитана 3-го ранга Кабанье, ставивший мины у берегов Норвегии, и отнюдь не безуспешно.

Столь же невнятными оказались и действия субмарин в Средиземном море в короткий промежуток времени, от вступления в войну Италии до капитуляции Франции. Операций и выходов было немного, да и те оканчивались мало почетной «ничьей». Так, в ответ на бомбардировку итальянскими самолетами Тулона французы выделили довольно большую группу крейсеров и лидеров для обстрела Генуи. Дивизию подводных лодок в составе «Ирис», «Венус», «Паллас» и «Аршимед» выслали в завесу в районе Специи. Проболтавшись в море в течение двух суток, все они благополучно вернулись домой, не обнаружив противника. Как и для всей операции в целом, вполне подходят слова французского историка: «Результат оказался посредственным».

И на Средиземном море наблюдался явный избыток подводных сил. В Бизерте собрались аж шесть дивизионов субмарин под командованием контр-адмирала Вана. Они также не несли потерь, но и не имели никаких успехов.

Это серое благодушие продолжалось до тех пор, пока германские танки не прорвали фронт союзников, после чего все посыпалось, как карточный домик. Англичане любой ценой стремились эвакуироваться из Дюнкерка и других портов. У них выбора не было, а вот у французов он был — к сожалению. Им тоже надо было бежать, но куда? По большей части, все, что могло передвигаться по морю самостоятельно или на буксире, расползалось по своим заморским владениям или перемещалось в Англию. При экстренной эвакуации базы и арсенала в Шербуре находившиеся в ремонте лодки «Минерв», «Жюнон» и «Орьон» удалось отбуксировать. А вот достраивавшиеся корабли, в том числе почти готовую подводную лодку «Ролан Морийо», пришлось взорвать при приближении немцев.

Аналогичная картина наблюдалась и в Бресте, где базировалось 19 лодок 2-го, 6-го, 13-го, 16-го и 18-го дивизионов, большая часть атлантических субмарин.

Одинокий подводный крейсер «Сюркуф» отправился в Плимут на другом берегу Ла-Манша, а 14 лодок проделали значительно более длительное путешествие, обогнув Пиренейский полуостров и достигнув Касабланки в Марокко. А четыре, «Пастер», «Агоста», «Ашилль» и «Уэс-сан», не способные к быстрому выходу, тут же в Бресте и закончили карьеру, затопленные своими командами.

Как это ни удивительно, но наименьшее число французских субмарин оказалось в Англии, включая «Сюркуф», «Жюнон», «Манере», «Орьон», «Ондин» и трудолюбивый заградитель «Рюби». Хотя, как говорится, им надо было всего-навсего перебраться «через улицу», роль которой играл совсем не широкий Ла-Манш. Но французское Адмиралтейство отнюдь не доверяло своему коллеге «через пролив», предвидя возможные осложнения. Как оказалось, не зря. Морякам под трехцветным флагом вскоре пришлось пережить немало неприятных и горьких минут, теряя своих товарищей от рук «вероломных британцев», а в ряде случаев — и самим выступить против бывшего союзника с оружием в руках. Или, говоря о подводных лодках, -с торпедами в аппаратах.

Сразу после капитуляции Франции на находившиеся в британских портах корабли заявились англичане с требованием передать их «в надежные руки». В большинстве случаев дело ограничивалось нестройными протестами, в крайнем случае — проклятьями. В том числе и на субмаринах, всех, кроме «Сюркуфа». Там разгорелся настоящий бой, затеянный … корабельным врачом «подводного крейсера», к которому присоединились и другие моряки. Ему удалось сразить двух спустившихся в кают-компанию британских офицеров выстрелами из пистолета. Погиб еще английский часовой и один из французов.

Понятно, что такие события отнюдь не способствовали массовому переходу моряков под флаг союзников. А тут происходили еще и куда более серьезные и кровавые события, нежели эта бессмысленная стычка. В ходе операции «Катапульта» в Мерс-эль-Кебире от снарядов своих союзников погибли уже сотни французских моряков.

Рядом, в гавани Орана находились подводные лодки «Диана», «Данаэ», «Эридис», «Ариан», «Псише» и «Ореад». Командование дало приказ выйти в море и атаковать «коварных британцев», но на этот раз обошлось без дополнительного кровопускания. Как и в Александрии, где в состав эскадры вице-адмирала Годфруа входила одинокая «Протэ». Здесь французам пришлось просто склонить голову, выторговав, правда, относительно почетные условия. Корабли оставались в гавани до освобождения Франции от немцев, не действуя вообще.

В принципе, такого отношения французские моряки, в том числе подводники, не заслуживали. Уже после капитуляции при угрозе захвата немцами или итальянцами они должны были выполнить секретный приказ своего Адмиралтейства: либо уйти в Соединенные Штаты или другие страны Западного полушария (пока остававшиеся нейтральными), либо затопиться. Впрочем, так же им предписывалось действовать и в случае угрозы со стороны «других держав», под которыми недвусмысленно понималась прежде всего «Владычица морей». На деле же им пришлось сражаться против последней, причем подводные лодки сыграли в стычках на море между бывшими союзниками, ставшими теперь врагами, едва ли не ведущую роль.

Наиболее отличились субмарины в столице Сенегала Дакаре, когда англичане попытались захватить этот важный порт и военно-морскую базу на западном побережье Африки. Французы имели там значительные морские силы, включая линкор «Ришелье», несколько крейсеров, а также лидеры, эсминцы, авизо, вспомогательные крейсера… И три подводных лодки: «Бевезьер», «Персе», «Ажакс». Переговоры о сдаче с заявившимися туда экспедиционными силами британцев, как и ранее в Мерс-эль-Кебире, зашли в тупик, и англичане открыли огонь. Вот тут и настал судный час для подводных лодок. «Персе» и «Ажакс» наперегонки попытались покинуть гавань. «Персе» в надводном положении вышла с рейда, чтобы занять позицию в бухте Йофф. Но ее обнаружили британские самолеты с авианосцев и лодке пришлось погрузиться. Впрочем, и при наблюдении через перископ целей вполне хватало. Обе стороны не церемонились: лодка выпустила шесть торпед, на которые «союзники» ответили артиллерийским огнем с эсминцев. «Персе» получила «несовместимые с жизнью» повреждения и затонула. Ее целью оказался тяжелый крейсер «Камберленд»; некоторое время французы гордились попаданием в него торпеды, но на самом деле, «англичанин» получил повреждение от попадания тяжелого снаряда береговой батареи.

Вовремя отставшая от неудачливой «сестрички», «Ажакс» решила не испытывать судьбу и повернула обратно. Однако боевой пыл негодующих французов не утихал, и спустя два часа она снова вышла в море. И снова последовала атака самолетов с авианосца. Лодка на некоторое время потеряла ход и еле уползла обратно, с тем чтобы вечером снова попасть под глубинные бомбы. А наутро боевые действия возобновились. «Ажакс» заняла выжидательную позицию у входа в гавань, а третья субмарина, «Бевезье», выдвинулась в море.

Теперь наступила очередь «Ажакс» -атаковать и погибнуть. Ее командир обнаружил британские крейсеры и приготовился выпустить торпеды. В этот момент перископ лодки был поврежден британскими эсминцами, которые накинулись на субмарину, непрерывно сбрасывая глубинные бомбы. Лодка погрузилась на 60 метров, ударившись о дно. Повреждения оказались слишком сильными, пришлось всплывать и экипажу сдаваться англичанам. Сама же субмарина пошла ко дну, оставив третью «сестричку», «Бевезье», в одиночестве.

Наутро третьего дня сражения настал и ее час. Находясь на позиции в восьми милях от берега, «Бевезье» буквально наткнулась на обстреливавший береговые батареи британский линкор «Резолюшн». Ей оставалось только выпустить по нему четыре торпеды со вполне удобной дистанции 13 каб. Было отмечено «попадание по левому борту, сопровождавшееся гигантской вспышкой пламени». Действительно, одна из торпед попала в цель, и старый корабль спасли лишь противоминные наделки — були. «Бевезье» же вскоре благополучно пробралась обратно в свою гавань. Англичане были сильно обеспокоены, не сказать — устрашены действиями французских подводников. В каждом плавающем в волнах бревне или груде мусора им мерещились субмарины, особенно опасные потому, что ближайшая база для серьезного ремонта находилась не в одной тысяче миль. От операции пришлось отказаться, далеко не в последнюю очередь в результате’ лихих действий подводных лодок, достигших здесь наибольшего успеха в столь несчастливой для Франции Второй мировой войне. Да и то, за счет бывшего союзника, пусть и «вероломного».

Гораздо хуже сложились дела у побережья Сирии и Ливана, относящихся тогда к французским левантийским владениям. Здесь флот и армия под общим командованием генерала Денца также оказали активное сопротивление, В состав морских сил входили и субмарины «Фок», «Кайман» и «Марсуэн», составлявшие 9-й дивизион подводных лодок. Но им не удалось добиться ничего, как и надводным кораблям. В итоге их пришлось затопить.

Затем все те же «зловредные англичане» предприняли очередную большую операцию против еще одного заморского владения Франции. На этот раз целью являлся расположенный у восточного побережья Африки огромный остров Мадагаскар. Дело в том, что Дакар и весь Сенегал сильно страдали от недостатка продовольствия, и французская администрация попыталась подвезти рис из «своего» Индокитая. Но британский флот перехватил конвой около Мадагаскара. Опасаясь повторения таких попыток, британское Адмиралтейство «заказало» остров. Благо, теперь имелся хороший повод: в Индийский океан вторглось знаменитое японское авианосное соединение под командованием вице-адмирала Нагумо, громя разрозненные силы англичан и массово топя их транспорты. Понятно, что допустить даже небольшую вероятность базирования японцев во французских владениях, наиболее привлекательным из которых для этой цели и являлся Мадагаскар, было нельзя. К тому же правительство Виши само попыталось отомстить, выслав «Ле Глорье» с «Ле Эро» в море для действий против британских судов у берегов Южной Африки. Последней даже удалось потопить довольно крупный норвежский пароход. В общем, для жесткого ответа хватало и причин, и поводов.

И 5 мая 1942 года перед базой в Диего-Суарес появился настоящий флот вторжения под британским флагом. Французские историки пишут, что их флот «оказал героическое сопротивление», но это верно лишь для все тех же подводных лодок. В самом начале операции англичанам удалось отомстить за торпеду в «Резолюшн»: на дно пошла «Бевезье», столь неудачно перебравшаяся из Дакара. Через два дня та же судьба постигла «Ле Эро», потопленную самолетами, взлетевшими с авианосца, и эскортными кораблями. А на следующий день погибла субмарина «Монж», желавшая повторить успех «Бевезье» у Дакара. Она попыталась выйти в атаку на авианосец «Индомитебл», но сама попала под глубинные бомбы эсминцев «Эктив» и «Пантер». В итоге из погибших в ходе боевых действий 167 французов оказалось 119 моряков, подавляющее большинство из которых входили в экипажи потопленных субмарин. Спаслась только подводная лодка «Ля Глорье», которой удалось прорваться из Диего-Суарес сначала в базы южной части Мадагаскара, а затем перейти в Тулон.

Так, где бесславно, а где и с определенной лихостью, одна за другой заканчивали свой путь субмарины «официального» флота Франции, то есть находившегося под руководством правительства Виши.

К тому времени потихоньку образовывались и другие военно-морские силы под флагом правительства «Сражающейся Франции» генерала де Голля. Возглавлял их адмирал Мюзелье, командовавший флотом в Марселе и смещенный со своего поста вишистским адмиралом Дарланом. Поначалу (да и вообще до освобождения страны в 1944 году) состав морских сил «свободных французов» выглядел лишь бледной тенью на фоне «официалов». Немногие из моряков выразили желание воевать на стороне Англии, столь бесцеремонно расправившейся с их коллегами в разных частях французской империи. Но вот подводные лодки нашли в нем свое место. Одной из первых среди всех боевых единиц еще 26 июня 1940 года подводная лодка «Нарваль» под командованием капитан-лейтенанта Дрогу выскользнула из порта Сус в Тунисе и пришла на британскую Мальту, войдя в состав сил «Сражающейся Франции» сразу после их образования. К несчастью, ненадолго: уже в декабре того же 1940 года она пропала без вести в походе. Англичане сразу же передали Мюзелье еще одну лодку, «Минерв», а в августе адмирал получил еще пару. Одной из них стал подводный крейсер «Сюркуф», на который после перестрелки в Портсмуте пришлось едва ли не полностью набрать новую команду, второй — «Жюнон». Еще одним приобретением, как мы уже отмечали, в итоге наиболее удачным, стал минный заградитель «Рюби». Его экипаж выразил желание сражаться на стороне союзников, и уже 8 сентября 1940 года вышел в боевой поход в Северное море под командованием капитана 3 ранга Кабанье. Впоследствии его сменил капитан 3 ранга Руселен. Под их руководством «Рюби» совершил множество походов, выставив в 23 заходах 683 мины. Достойная судьба, в отличие от таковой у большинства субмарин, оставшихся под контролем правительства Виши.

Находясь в странном положении, с экипажами частично на борту, частично на берегу, с формальным несением службы, но без реальной боевой подготовки они оставались под столь же формальным руководством также сбежавшего на юг страны французского Адмиралтейства и адмирала Дарлана. Понятно, что такая жизнь — «ни мира, ни войны» — заметно разлагает военных, что и доказали последующие события. Роковой точкой численно все еще значительного подводного флота стал конец 1942 года, когда союзники предприняли свою первую крупную десантную операцию, высаживаясь во французских североафриканских владениях. Там как раз и находились основные силы вишистского флота, в том числе подавляющее большинство субмарин.

В Марокко около порта Касабланки разгорелось самое настоящее морское сражение. У французов имелось пять готовых к выходу на патрулирование подводных лодок, когда на батареи, порт и находившиеся в нем корабли и суда обрушился град бомб с самолетов авианосцев и крупнокалиберных снарядов с американских линкоров и крейсеров. Подводному флоту только первый огневой налет стоил трех лодок, стоявших у причала, «Амфитрит», «Ля Псише» и «Ореад». И это стало только началом.

Французы попытались «огрызнуться». Остальные субмарины вышли в море и, как считают национальные историки, сумели потопить четыре американских транспорта и атаковать авианосец «Рейнджер» и линкор. На самом деле суда были потоплены германскими субмаринами, а атака «Ле Тоннан» на «Рейнджер» сорвалась. Ее командир был убит, после чего команда затопила лодку. Еще одна, «Сибилль», погибла со всем экипажем перед Федалой, а «Сиди-Феррук» затонула на пути в Дакар. Не готовая к походу «Конкеран», находившаяся в плавучем доке, все же вышла в море, не имея даже перископа. Неудивительно, что больше о ней ничего не известно. Тем не менее, за три дня, с 8 по 10 октября французские лодки успели провести довольно много торпедных атак. Однако ничего не достигли: «Медуза», «Антиоп» и «Амазон» безуспешно пытались поразить американские крейсеры. По крайней мере, две последних смогли уйти из смертельной мышеловки, в которую превратились марокканские порты, и достичь все того же Дакара. Лишь «Орфэ» после сражения вернулась в Касабланку — с тем чтобы сдаться союзникам.

Ничуть не лучше обстояли дела и в портах французских средиземноморских владений. В Оране субмарины даже не смогли оказать сопротивления. «Актеон» и «Аргонот» были потоплены в самом начале операции англо-американцев, а вечером того же дня последовал приказ командования всем оставшимся кораблям — затопиться. Экипажи его исполнили, и к погибшей утром паре прибавились еще пять: «Ариан», Circe, «Данаэ», «Диана» и «Паллас». Спаслась только «Френель», сумевшая выйти в море утром и не попасть под бомбы и снаряды. Она благополучно достигла Тулона. Как и находившиеся в порту Алжира «Марсуэн» и «Кайман».

Но спасение от бывших союзников лишь ненамного продлило агонию той части французских подводных сил, которой удалось добраться до главной базы ВМС Виши в Тулоне. Теперь свой вклад в уничтожение флота под трехцветным флагом внесла гитлеровская Германия, и вклад этот стал сокрушительным. Немецкие танки вкатились на территорию военно-морской базы и командование вермахта потребовало передать «имущество» в «надежные руки». Надо отдать должное французским морякам: несмотря на угрозы, они привели в действие заложенные загодя заряды, взорвав и приведя в полную негодность большинство своих кораблей. Помимо линкоров, крейсеров, лидеров, эсминцев такая судьба постигла и 12 подводных лодок общим водоизмещением 11 600 тонн. Особенно обидно было тем морякам, которые, рискуя жизнью, недавно прорывались в Тулон под атаками союзников. И все же четыре подводные лодки: «Касабьянка», «Глорье», «Марсуэн» и «Ирис» сумели уйти из тулонского ада, их них — «Ирис» пошла в Испанию, где и была интернирована.

Так бесславно завершилось существование французского подводного флота. Им намеревались попользоваться обе стороны, и обе остались с носом. Державы «Оси» пытались поднять и ввести в строй хоть что-то, разрушенное в наименьшей степени, но без особого успеха. Так «Рекэн», «Дофэн», «Фок» и «Эспадон» немцам удалось захватить после затопления французского флота в декабре 1942 года в относительно приличном состоянии. Но их предпочли отдать Италии, которая и сама уже была близка к поражению и не имела достаточных сил и средств для ввода трофеев в строй. В итоге и эти лодки были окончательно потоплены в результате бомбардировок союзной авиации.

Хотели бы поживиться французскими субмаринами и союзники для того, чтобы привести в более или менее пристойное количественное состояние ВМС «Свободной Франции». Однако их «улов» оказался еще более скудным, да и вообще поддержание «чужестранок» в боеспособном состоянии при отсутствии материалов и запасных частей являлось проблематичным. Пришлось англичанам в 1943 — 1944 годах выдать голлистам собственные лодки. В их число вошла одна «и» и две «V», получившие традиционные французские имена «Кюри», «Морс» и «Дорис». Пока шли передача лодок и освоение, война подошла к концу. Эти «подарки» французы благородно вернули в 1946 — 1947 годах, когда они реально уже были не нужны ни старым, ни новым владельцам. Кроме того, британцы отдали «Свободной Франции» еще и свой трофей, захваченную в 1943 году — итальянскую лодку «Бронзо», переименованную в «Нарвал». Ее долго пытались приспособить к делу и в конце концов использовали в качестве учебной, окончательно «выведя в расход» в 1949 году.

Так, более чем печально, завершалась Вторая мировая для подводных сил Франции. По сути дела, к моменту ее окончания их просто не существовало. Все усилия и средства, затраченные на создание флота между войнами, как бы испарились в пространстве. Ситуация выглядела много хуже, чем после также малославной для «трехцветных» субмарин Первой мировой. Тогда Франция довольно сильно отстала от других мировых держав как в технике, так и в подготовке своих подводников, но все же имела и некоторое «количество» и «качество». К тому же состав подводных сил пополнила «свежая кровь» в лице трофейных «немок» и «австриячек». Теперь же все предстояло создавать практически с нуля.

В. КОФМАН