Работы над новым 152-мм орудием уже шли полным ходом, когда ситуация прояснилась: главную угрозу кораблям и судам с воздуха на деле представляли не горизонтальные «бомбовозы», сбрасывающие свой груз с больших высот, а пикирующие бомбардировщики. Против последних тяжёлые орудия являлись в значительной мере бесполезными. Работы над новым орудием (и выделенные деньги) оказались под угрозой. Но тут помогли новые «напасти». При высадке союзников в Италии немцы применили планирующие бомбы, запускаемые как раз с горизонтальных бомбардировщиков, находящихся на пределе видимости и дальности огня. А на Тихом океане набирали силу японские камикадзе, самолёты которых требовалось уничтожать безоговорочно, а не только повреждать, причём как можно дальше от их предполагаемой жертвы. В этих условиях тяжёлая зенитка вновь становилась актуальной, и, в конце концов, она была создана. Дело оставалось за носителем для неё.
Собственно, требования к такому супер-крейсеру ПВО появились уже в 1941 году. Они предполагали своеобразный корабль: крупный — водоизмещением более 12000 т, с универсальной артиллерией из двенадцати 152-мм орудий, более чем надёжно прикрытый «сверху», но лишённый броневого пояса. Зато палуба должна была иметь толщину до 178 мм — не хуже, чем у большинства линкоров! Вот уж поистине «бронепалубный крейсер».
Однако моряки прекрасно понимали, что в таком виде огромный корабль становился лёгкой целью для артиллерии надводного противника. Поэтому проект начали перекраивать, пытаясь найти золотую середину. Можно было сократить число орудий, можно — увеличить размер и установить пояс. Нетрудно угадать, какой именно вариант пришёлся по душе и производителям, и потребителям. Конечно, именно тот максимальный, который мог выдержать только бездонный заокеанский «карман».
Заказ последовал только в октябре 1944 года, когда европейские морские противники (за «вылетом» Италии — только основательно пощипанная Германия) уже не представляли почти никакой угрозы, да и на Тихом океане американцы спокойно «давили массой» без применения столь специальных новаций. Тем не менее, «Нью-йоркская судостроительная компания» успела-таки урвать две единицы. «Уорчестер» и «Роанок» к августу 1945 года, когда война, наконец, закончилась, и никаких предлогов для продолжения постройки кораблей «в пустоту» уже не оставалось, достигли значительной степени готовности и уцелели.
А вот их планировавшиеся «братики» «Гэри» и «Вальехо» пошли под нож, к счастью для налогоплательщиков, ещё на «бумажной» стадии.
Революционные по вооружению крейсера имели вполне традиционный корпус, похожий на «кливлендовский», но удлиненный более чем на 20 м. «Растяжка» понадобилась для того, чтобы разместить «в линию» шесть двухорудийных башен с пресловутыми супер-зенитками. Снабжённые автоматической подачей (точнее, двумя — противосамолётные и бронебойные снаряды подавались отдельно) и способные задирать стволы почти на 80 градусов, установки вышли очень тяжёлыми — свыше 200 т. Если рассчитывать вес на один ствол, то он увеличился по сравнению с предшественниками почти в 2 раза, хотя сам ствол как раз изменений не претерпел. В итоге пришлось по две концевые башни в носу и корме расположить непосредственно на палубе, а не по возвышенной схеме, так как в противном случае остойчвость снижалась до опасных пределов. Условно «лёгкий» по калибру гигант и так догнал по размерам своих «тяжёлых» коллег.
Что до его боевой мощи, то разработчики автоматики в очередной раз не смогли выполнить свои обещания. Вместо запланированных 20 выстрелов в минуту шестидюймовки могли реально давать только 12. Главное же условие — возможность стрельбы по воздушным целям — было выполнено. Соответственно, исчезла необходимость в обязательном до того компоненте вооружения — «втором калибре» в лице вездесущих 127-миллиметровок. Их, а заодно и 40-мм автоматы заменили новые спаренные 76-мм пушки. В такой замене имелся большой смысл: одиночное попадание даже 40-мм снаряда не могло остановить новые тяжёлые самолёты или несущегося без оглядки к своей цели «камикадзе». А вот более тяжёлый трёхдюймовый выполнял эту задачу при прямом попадании безусловно, а в случае неконтактного взрыва от действия радиолокационного взрывателя давал много больше осколков. Но на крайний случай на новейших кораблях оставили несколько вроде бы уже отошедших в прошлое 20-мм автоматов: в случае полного отказа всех источников энергии эти лёгкие зенитки с ручным приводом могли бы хоть как-то встретить воздушного неприятеля, ведь все остальные установки приводились в действие исключительно электромоторами.
В целом же новаторский крейсер действительно удался. Другое дело, что проблема теперь состояла в поиске вероятных противников, число которых после 1945 года уменьшилось радикально. Но и при сравнении со своими ровесниками, советскими крейсерами проекта 68, «Уорчестер» и «Роанок» выглядят заметно предпочтительнее. Они и лучше защищены, и имеют едва ли не в полтора раза большую огневую мощь, не говоря уже о важнейшем качестве — возможности стрелять по самолётам и появившимся первым, пока ещё околозвуковым, ракетам. Ахиллесовой пятой являлась разве что обильная электроника: для вывода из строя радиолокационных антенн и кабелей вполне могло хватить удачно попавшего осколка. А американцы к тому времени уже настолько уверовали в «силу приборов», что все 4 поста управления огнём главного калибра получали данные именно от РЛС.
Конечно, ни конструкторы, ни промышленники не хотели успокаиваться после столь короткой, всего двухкорабельной, серии. Последовали обещания «в следующий раз» достичь желаемой скорострельности в 20 выстрелов в минуту и даже превысить её и создать трёхорудийную башню для таких автоматов. (Несложно прикинуть, что одна такая установка была бы способна выбрасывать в минуту почти столько же металла, как, например, некогда чудовищно грозный японский «Могами»). Однако поезд уже ушёл. Даже самые воинственные адмиралы прекрасно понимали, что построенных в войну и завершённых сразу после неё крейсеров с избытком хватит, чтобы противостоять советским кораблям того же класса.
Однако «Уорчестер» и «Роанок» не остались единственными «автоматчиками», «зачатыми» в годы Второй мировой войны. Если требования шестидюймовой скорострелки (и кораблей для неё) зародились, главным образом, в связи с угрозой с неба, то появление восьмидюймового автомата явилось следствием многочисленных ночных боёв в районе Соломоновых островов, произошедших в конце 1942-го и первой половине 1943 годов. Скоротечные стычки продемонстрировали тот очевидный факт, что тяжёлые крейсера с их 203-мм артиллерией оказались не в самом выгодном положении на малых дистанциях в борьбе с быстроходными целями. Прежде всего, в силу недостаточной скорострельности их главного калибра, так что цель сразу была определена. Уже весной 1943 года инженеры «навалились» на поставленную задачу — увеличить число выпускаемых из одного ствола снарядов до 7 — 8 в минуту. Однако (что неудивительно — не в первый раз в истории!) даже опытные образцы оказались не слишком надёжными. Новый образец оказался на заводских линиях только в конце 1945 года, когда война уже закончилась.
Немало проблем возникло и с будущими носителями столь грозного оружия. Первоначально планировалось установить 8-дюймовые скорострелки на тип «Орегон Сити» (о нём мы уже рассказывали ранее), но «Боливар» просто не смог бы вынести поистине двойного груза — трёхорудийная башня имела размер и вес башен дредноутов Первой мировой войны — более 450 т. Правда, разработчики автоматики после всех задержек даже несколько превзошли исходные требования. Главный калибр мог давать десять залпов в минуту — практически втрое больше, чем у «неавтоматических» предшественников. Конечно, несмотря на большую скорострельность, для стрельбы по самолётам 203-миллиметровки уже совсем не подходили, поэтому пришлось оставить стандартный набор из «палочек выручалочек» — универсальных 127-миллиметровок. Как и на «Уорчестере», 40-мм автоматы уступили место новым 76-мм зениткам, а два с лишним десятка «эрликонов» так же служили резервным оружием последней надежды.
Мощное вооружение дополнялось сильным бронированием. Хотя толщина главного пояса осталась такой же, как у предшественников — «балтиморов», сам пояс стал более протяжённым. Прекрасно выглядела горизонтальная защита, построенная по тому же принципу, что и у лёгких «автоматчиков» и состоявшая из тонкой верхней бронированной палубы и втрое более солидной главной. Не поскупились и на защиту башен, толщина крыши которых достигла 102 мм. Важным новшеством стало разделение корпуса толстыми (127-мм) броневыми переборками-траверзами на «артиллерийские» и «механические» зоны.
Всё это богатство выглядело прекрасно, но потребовало огромной «коробки»: нормальное водоизмещение вплотную приблизилось к 20 тысячам тонн, а «де-мойны» стали самыми крупными реально построенными артиллерийскими крейсерами, исключая, конечно, линейные. Зато и боевая мощь у них оказалась более чем солидной. Такой «автоматчик» мог выпустить в минуту до 90 снарядов, что в сочетании с современными системами управления огнём могло решить итог боя с любым из плававших или строившихся в то время крейсеров буквально за пару минут, особенно на малых или средних дистанциях. При этом броневая защита обеспечивала почти полную безопасность от 152-мм снарядов, так что в бою с нашими «68-ми» выигравший был ясен заранее. (Впрочем, советские руководители и адмиралы это прекрасно понимали и предполагали своё «противоядие», но об этом речь пойдёт дальше).
В принципе, 8-дюймовые суперкрейсера оправдали себя, хотя получить испытания в бою им так и не довелось. Однако «Ньюпорт-Ньюс» всё же принял участие в войне во Вьетнаме, активно обстреливая цели на берегу. При одной из таких стрельб и произошёл единственный, но заметный инцидент с его вооружением. В октябре 1972 года в среднем стволе возвышенной носовой башни произошёл взрыв, горячие газы которого через не до конца закрытый затвор ворвались в башню, убив 20 человек и ранив ещё почти вдвое больше. Последовало длительное разбирательство, а крейсер потихоньку убрали с театра военных действий. Он так и проходил с парой орудий в «хромой» башне до конца службы, став первым из серии, отправившимся на слом. Ни на одном из оставшейся пары никаких инцидентов с «пулемётными» орудиями не было, хотя, справедливости ради надо сказать, что эти пушки так и не поработали в своём экстремальном режиме кроме как на испытаниях.
Постепенно разгонявшаяся со времени начала «большой войны» в Европе военная машина США требовала постоянной подпитки «сырьём» — новыми проектами и заказами. Тем более, что боевые действия постоянно подкидывали всё новые и новые поводы. После не слишком удачных действий в Норвегии и последовавшей за падением Франции эвакуации британцев из Дюнкерка стало ясно, что любой флот остро нуждается в сильном противовоздушном прикрытии, обеспечить которое штатные довоенные зенитки уже не могли. Американцы возжелали решить проблему кардинально, создав шестидюймовую противосамолётную пушку и вооружив ей крейсера. Понятно, что от новой супер-зенитки требовалась высокая скорострельность и хорошая подвижность, не говоря уже об обязательных системах управления огнём. «Прожект» тянул на многие миллионы и на долгие месяцы — идеальный вариант для военно-промышленного комплекса.