ПРЯМЫЕ НАСЛЕДНИКИ ПО ИМЕНИ

Немцы перешли к бортовому бронированию своих лёгких крейсеров практически одновременно с будущим противником — англичанами. Длинная череда германских бронепалубников завершилась в 1910 году, когда на стапелях Бремена, Штетина и Вильгельмсхафена заложили четвёрку принципиально новых кораблей. Хотя они по-прежнему носили имена германских городов и имели всего на 300 — 400 т большее водоизмещение, чем предшественники — «кольберги», различий у новых и старых «штадтов» оказалось значительно больше, чем сходства. 

Корпус стал более стройным. удлинившись на шесть метров и одновременно «похудев в миделе» на 0,4 м, а заодно приобрёл новые, более совершенные обводы результат тщательной отработки моделей в опытовом бассейне. Мощность новых турбин превысила 30 тысяч л.с., что позволило без особых сложностей достичь 27 узлов: как минимум, на два узла больше, чем их британские ровесники — «тауны». Стремительность подчёркивали четыре довольно солидные и слегка отклонённые к корме трубы (все предшественники имели не более трёх), заодно придававшие «немцам» весьма внушительный вид. Однако главные новшества оставались невидимыми для глаз наблюдателя. Помимо турбин, наконец, окончательно утвердившихся на кораблях кайзера, наиболее существенным из них являлось введение бортовой брони в виде протяжённого (более 3/4 длины), хотя и довольно узкого пояса из 60-мм никелевой брони. Впервые немцы ВКЛЮЧИЛИ брневой пояс в силовую схему корпуса, что позволило заметно снизить общую массу. Кроме того, набор корпуса производился по так называемой продольной системе, когда основные нагрузки на корпус принимали на себя именно бортовые листы брони усиленной обшивки и стрингеры.

До этого продольную систему набора применяли только для небольших боевых кораблей, в основном эсминцев. Надо сказать, что конструкторы столкнулись с массой сложностей, а некоторые критики прогнозировали, что подобная силовая схема длинного узкого корпуса выйдет непрочной и он просто разломится на сильном волнении. Однако немецким инженерам удалось решить все проблемы, причём настолько успешно, что использование брони в конструкции корпуса и продольная система набора постепенно стали стандартными на всех флотах. Выгода в массе оказалась весьма заметной. Перечень полезных новшеств можно излагать долго, отметим лишь также ставшую впоследствии традиционной скошенную «крейсерскую» корму, позволявшую, в частности, сбрасывать мины без риска повредить собственный корабль.

Пояс по ватерлинии дополнялся броневой палубой, имевшей 40-мм скосы, спускавшиеся к его нижней кромке. Такая комбинация обеспечивала очень серьёзную защиту погребов и механизмов, более существенную, чем у стандартной британской схемы (принятой на «Аретьюзе» и типе «С»). Помимо большей эффективной толщины, «немцы» имели полную бронепалубу, дополнительно предохраняемую верхней частью пояса, тогда как у англичан средняя часть корпуса представляла собой своеобразную «яму» с броневыми стенками, прикрытую сверху лишь тонким настилом. Понятно, что в неё на большой дистанции вполне мог залететь случайный снаряд, падающий под большим углом, и нанести фатальные повреждения. То, что за всю войну этого ни разу не произошло, обусловлено отчасти везением, отчасти тем. что взрыватели снарядов корабельных орудий просто не были рассчитаны на столь большое замедление. В любом случае, германская схема защиты являлась более продуманной. Не зря устрашённые британцы, не получившие достоверных сведений о бронировании своих новых противников и довольствовавшиеся отрывочными разведывательными данными, считали, что те имеют 100-мм бортовую броню. Хотя простые подсчёты показывают, что такого сочетания качеств в корабпе водоизмещением менее 5000 т при столь большой скорости достигнуть было просто нереально!

Так или иначе, «Магдебург» и его сотоварищи оказались настолько удачными, что послужили прототипом для всех последующих лёгких крейсеров флота кайзера Вильгельма. Их водоизмещение постепенно возрастало от серии к серии, причём прирост использовался в основном для увеличения мощности турбин, а впоследствии ещё и на усиление вооружения. «Карлсруэ» и «Росток» смогли развить на испытаниях уже 28,5 узла. Они еще успели войти в строй до начала Первой мировой войны. А вот «Росток» и «Регенсбург» подняли флаги уже под грохот пушек. Германия вместе со своими новыми крейсерами попала в «мировую мясорубку», с тем чтобы, в конце концов, полностью их лишиться.

Но пока жертвами стали бывший партнёр «дядюшки Вилли», российский император Николай II и наша Россия. Без зазрения совести и излишних эмоций немцы конфисковали два заказанных лёгких крейсера. «Муравьев-Амурский» и «Адмирал Невельской». Поскольку 130-мм орудия предполагалось установить при достройке в России, их вместо того вооружили 150-миллиметровками и ввели в состав своего флота как «Пиллау» и «Эльбинг». Опыт оказался удачным, и было решено усилить артиллерию собственных кораблей, до того довольствовавшихся двенадцатью 105-мм скорострелками, прекрасными орудиями, но вряд ли подходящими для сражений с так же добротно одетыми в броню английскими крейсерами типа «С». Поэтому очередная пара «штадтов», «Висбаден» и «Франкфурт», получила восемь тяжёлых 150-мм пушек, не считая пары 88-мм зениток. На первый взгляд они вроде бы вдвое превышали по мощи своих соперников (первые корабли типа «С» даже после модернизации несли в лучшем случае только четыре шестидюймовки), но фактически преимущество являлось далеко не столь значительным. Англичане могли выставить в бортовом залпе все свои орудия, тогда как на «висбаденах» одновременно на борт стреляли только пять пушек из восьми. Впрочем, на корабле водоизмещением чуть больше 5000 т одиночные установки в таком количестве едва ли было возможно разместить более удачным образом.

Несмотря на явный недостаток современных крейсеров, с постройкой «Висбадена» и «Франкфурта» уже не слишком торопились: приоритет отдавался другим классам боевых судов, представлявшимся тогда более насущно необходимыми. Всё же осенью 1915 года они вступили в строй и успели поучаствовать в главном морском сражении войны — Ютланде. А вот следующей четвёрке, заложенной уже после начала боевых действий, повезло меньше. Первые единицы из их числа вступили в строй только в конце 1916 года, а последний. «Нюрнберг», — в начале следующего. 1917-го. Общий ход дел нашёл своё отражение в названиях: все четверо стали «тёзками», наречённые именами крейсеров, погибших в первые годы войны на морских просторах. К их названиям добавилась скромная двойка в скобках, а «Эмден (II)» заодно авансом получил Железный крест в честь своею знаменитого «тёзки». Водоизмещение «наследников» возросло почти до 5500 т. хотя схема бронирования и вооружение остались прежними. В очередной раз увеличилась мощность турбин. которые на «Карлсруэ» уже оборудовались зубчатым редуктором и развили мощность свыше 55 тысяч л.с. Любопытно, что при такой силище скорость всё же не достигла 28 узлов. Немцы объясняют это тем, что. в связи с военными условиями и опасностями атак подлодок, испытания пришлось проводить на мелководье. Инженеры подсчитали, что где-нибудь в Северном море они могли бы разогнаться до 29 узлов — «паспортного» показателя их главных противников, также постепенно «обраставшего мускулами».

Между тем, счётчик потерь немецких крейсеров продолжал щёлкать, отмечая очередную жертву, и руководство флота настояло на закладке новой серии, предназначенной заменить пошедшие на дно «штадты». Всего в 1915 году решили заложить целый десяток «наследников» (с запасом на будущие потери?), но ход войны вмешался в их судьбу самым жестоким образом Реально строить начали только семь, имевших всё те же знакомые имена: «Кёльн», «Висбаден», «Дрезден», «Магдебург», «Лейпциг», «Росток» и «Фрауэнлоб», но спустить на воду до окончания военных действий удалось только первые шесть, а ввести в строй лишь два, второй «Кёльн» и второй «Дрезден». Причём только в начале 1918 года, когда итог морской войны стал уже довольно очевидным и совершенно неутешительным для Германии. Четырёхлетняя борьба на морских просторах заканчивалась в пользу противника, несмотря на несомненную доблесть и профессионализм немецких моряков.

136. Лёгкий крейсер «Бреслау» (Германия, 1912 г.)

Строился фирмой «Вулкан» в Штетине. Водоизмещение 4570 г, максимальная длина 138,7 м, ширина 13,4 м, осадка 5,12 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 33 400 п.с., скорость 2/,5 узла. Вооружение: двенадцать 105/45-мм скорострельных орудий, два 500-мм торпедных аппарата. Бронирование: пояс 60 — 20 мм, палуба 40 — 60 мм (на скосах 40 мм), щиты орудий 50 мм, боевая рубка 100 мм. В 1912 г. построено 4 единицы: «Бреслау», «Магдебург», «Штрасбург» и «Штральзунд». «.Магдебург» погиб и августе 1914 г. на камнях у о. Оденсхольм, «Бреслау» — в январе 1918 г. на мине у о. Имброс. «Штрасбург» и «Штральзунд» после Первой мировой войны переданы, соответственно, Италии («Таранто») И Франции («Мюлуз»).

137. Лёгкий крейсер «Кёнигсберг» (Германия, 1907 г.)

Строился на верфи ВМФ в Киле. Водоизмещение 3390 г, максимальная длина 118,3 м, ширина 13,2 м, осадка 5,2 м. Мощность двухвальной паровой установки тройного расширения 12 000 л.с., скорость 23 уз. Вооружение: десять 105/40-мм скорострельных орудий, два 450-мм торпедных: аппарата. Бронирование: папуба 20 — 30 мм (на скосах 30 мм), щиты орудий 50 мм, боевая рубка 100 мм. В 1907 — 1907 гг. построено 4 единицы: «Кенигсберг», «Нюрнберг», «Штутгарт» и «Штетин». «Кёнигсберг» затоплен командой в июле 1915г., «Нюрнберг» погиб в сражении у Фолклендских островов в декабре 1914 года, остальные сданы на слом в 1921 г.

138. Лёгкий крейсер-заградитель «Бруммер» (Германия, 1916 г.)

Строился фирмой «Вулкан» в Штегине. Водоизмещение 4385 т, максимальная днина 140,4 м, ширина 13,2 м, осадка 6 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 33 000 п.с., скорость 28 узлов. Вооружение: четыре 150/45-мм скорострельных орудия, две 88/45-мм зенитки, два 500-мм торпедных аппарата, 400 мин. Бронирование: пояс 40 мм, палуба 15 — 20 мм, щиты орудий 50 мм, боевая рубка 100 мм. В 1916 г. построено 2 единицы: «Брум меру» и «Бремзе». Оба затоплены командами в Скапа-Фпоу в июне 1919г.

Действительно, как и их предшественники, новые германские лёгкие крейсера оказались на редкость востребованными кораблями и в большинстве своём пали на полях сражений. Из четвёрки типа «Бреслау» первым окончил своё существование «Магдебург», прослуживший всего лишь два года. В начале Первой мировой войны ему довелось оказаться в составе сил Балтийского моря, и в одном из первых набегов в наших водах он в тумане напоролся на скалы у острова Оденсхольм. В результате этого происшествия помимо потери новейшего крейсера Германия понесла трудно исчислимый, но куда более значительный ущерб. При появлении подоспевших русских кораблей команда в соответствии с обычной практикой успела выбросить за борт секретные документы, но на отмели этого оказалось недостаточно. Русские водолазы аккуратно извлекли со дна шифровальные таблицы, копии которых получили не только отечественные специалисты, но и союзники-англичане. В результате у британского Адмиралтейства появилась редкая возможность читать радиограммы противника, и в ряде случаев оно оказывалось почти столь же информированным, как и немецкие гроссадмиралы. Например, факт выхода Флота открытого моря, завершившийся Ютландским боем, стал известен англичанам ещё до того, как германские корабли снялись с якоря! Вот так превосходный крейсер «Магдебург» не только погиб сам, но ещё и стал хрестоматийным примером утечки информации и успеха разведки противника.

Не меньшую известность, но уже с явным знаком плюс приобрёл однотипный с ним «Бреслау». Прорвавшийся в самом начале войны вместе с линейным крейсером «Гёбен» в Турцию, он попортил немало нервов нашим морякам на Чёрном море, начиная с обстрела Севастополя. В черноморских водах «Бреслау» постоянно ускользал от менее быстроходных устаревших русских крейсеров, а с другой стороны турецких проливов англичанам пришлось сторожить возможный выход эскадры из двух старых линкоров, шести крейсеров и 12 мониторов. Это не помешало лихому «Мидилли» (такое название получил корабль при фиктивной «покупке» турками в 1914 году) вместе со своим «старшим братом» «Явузом» — «Гебеном» в январе 1918 года выбраться из Дарданелл. Немцы напали на своих «сторожей», уничтожив два монитора на стоянке у острова Имброс. Там и закончил свой боевой путь «Бреслау», напоровшийся поочередно на пять британских мин. Такую «дозу» вряд ли смог бы пережить и линкор, так что неудивительно, что один из самых знаменитых лёгких крейсеров пошёл ко дну.

Оставшаяся пара. «Штрасбург» и «Штральзунд», прослужила вместе в составе разведывательных сил Флота открытого моря и вместе же попала по репарациям в руки «союзников второго ранга» — Франции и Италии. В отличие от англичан и американцев, которые после тщательного изучения гордо отправили свои аналогичные трофеи на разделку, средиземноморские соперники активно использовали «Таранто» и «Мюлуз». Более того, в первые годы после мировой войны они оставались лучшими и наиболее современными крейсерами новых хозяев. Неудивительно, если учесть, что в 1915 — 1916 годах корабли прошли серьёзную модернизацию и несли по семь 150-мм орудий и две 88-мм зенитки, то есть ни в чём не уступали новейшим британским крейсерам типа «С». («Бреслау» также получил 150-милпиметровки, сначала в 1916 году, только две — в носу и в корме, а год спустя — ещё шесть.) И итальянцы, и французы почерпнули немало полезного в результате изучения и эксплуатации столь ценных для них приобретений.

А вот ни «Карлсруэ», ни «Росток» пройти модификацию артиллерии просто не успели. Зато первый из них оказался наиболее сильным и быстроходным из крейсеров-одиночек, действовавших на океанских просторах. «Карлсруэ» имел все шансы оказаться одним из самых успешных «корсаров кайзера» и сделал серьёзную заявку, сумев за три месяца после начала боевых действий потопить в Карибском море 17 торговых судов. При этом постоянно оставляя в дураках безуспешно охотившихся за ним англичан, став настоящим кораблём-невидимкой. И вдруг совершенно внезапно на спокойно шедшем по тропической водной глади корабле прозвучал сильнейший взрыв, отправивший его на дно вместе со значительной частью команды. Причина трагедии так и осталась неизвест мой (понятно только, что взорвался боезапас). Британцы далеко не сразу узнали о гибели корабля, ещё некоторое время пытаясь найти ставший теперь уже по-настоящему невидимым крейсер. Они отыгрались на однотипном «Ростоке» в Ютланде, попав в него торпедой, после чего корабль добили немецкие эсминцы. В противоположность этой паре, «Грауденц» и «Росток» благополучно получили свои 150-миллиметровки плюс рельсы для 120 мин и благополучно прошли всю войну «на переднем крае», в составе разведывательного отряда адмирала Хиппера. Они также достались Франции и Италии и прослужили во флотах бывших противников под именами «Страсбур» и «Анкона» до самой Второй мировой войны.

Италии же достался «Пиллау» бывший «Муравьёв-Амурский». Там он приобрёл новое название — «Бари» и благополучно прослужил до сентября 1943 года, когда авиация США отправила уже не имевший никакого боевого значения корабль на дно неподалёку от Ливорно. Однотипный «Эльбинг» не сумел пережить Ютландского сражения, где его таранил при перестроении собственный дредноут «Позен», после чего команде пришлось оставить крейсер. Все новые германские «штадты» могли нести мины и, действительно, не раз участвовапи в постановке заграждений, но командование флота сочло, что регулярно использовать их в роли минзагов опасно и накладно. А специализированных минных заградителей у Германии к началу войны имелось ровно два, причём обоим явно не хватало скорости. Что и сказалось: один из них. «Альбатрос», попался под руку отряду русских крейсеров Балтийского флота и был ими потоплен. Немцы извлекли соответствующий урок и решили построить новые корабли, настолько быстроходные, чтобы они могли уйти от любого противника крупнее эскадренного миноносца. А для борьбы с последними их предполагалось вооружить 150-мм артиллерией. Неожиданную помощь в реализации задумки оказали «обидчики»: в Германии после начала войны застряли турбины, предназначенные для русского линейного крейсера «Наварин». Их комплекта как раз хватило на пару быстроходных крейсеров-заградителей, «Бруммер» и «Бремзе». Они гораздо больше походили на британские «С», чем немецкий «стандартный штадт»: все четыре орудия располагались по диаметральной плоскости и могли стрелять на борт. Хотя бронирование их уступало «чистокровным» крейсерам, на палубных рельсах могли размещаться до 400 мин, являвшихся главным оружием. Удалось выдержать и требование высокой скорости. Англичане, познакомившиеся с «минной парой» на деле, считали даже, что та способна развивать до 33 узлов! Реально же максимальный ход на испытаниях оказался равным 28 узлам, что, впрочем, было совсем неплохо.

«Бруммер» и «Бремзе» вступили в строй в 1916 году и успели весьма результативно поучаствовать не только в постановке мин, но и в атаках на союзнические конвои, курсировавшие между Норвегией и Великобританией. Попытки англичан организовать на них охоту окончились неудачей, а вот немцам сопутствовал успех. Обнаружив конвой, состоявший из 12 судов под охраной эскадренных миноносцев «Стронгбоу» и «Мэри Роз». «Бруммер» и «Бремзе» (конечно же. не имевшие в этом походе мин) застали не ожидавших подобной наглости англичан врасплох. Сначала буквально после нескольких залпов на дно пошли оба эсминца, не успевшие даже сообщить о нападении по радио. Затем крейсера спокойно потопили девять торговых судов, полностью разгромив тем самым конвой и таким образом прекрасно справившись с ролью рейдеров. Оба благополучно дожили до капитуляции, но были затемнены своими командами 21 июня 1919 года в Скапа-Флоу вместе со всем остальным германским флотом.

Там же. на дне роковой для немецких кораблей британской базы, нашли свой конец и новейшие «Карлсруэ», «Кёльн» и «Дрезден» «двойники», носившие эти славные, но. как оказалось, несчастливые имена. Англичанам удалось спасти только второй «Нюрнберг» и «Франкфурт», которые успели отбуксировать к берегу. Однако у «владычицы морей» хватало своих крейсеров, и «немца» использовали для испытаний в качестве мишени, в ходе которых он, в конце концов, затонул в июле 1922 года. Аналогичная судьба постигла отошедший к США «Франкфурт», послуживший целью дня американских бомбардировщиков годом ранее. А вот второй, «Кёнигсберг», заботливо сохранила Франция в качестве крейсера: переименованный в «Мец», он прослужил до 1936 года. Меньше повезло «двойнику» «Эмдену»: в роковых событиях, происходивших в Скапа-Фпоу 21 июля 1919 года, он являлся флагманским кораблём адмирала Рёйтера, командовавшего ставшим заложником Флотом открытого моря. Именно с него был подан сигнал о затоплении. Англичане сначала обстреляли его. а затем сумели отбуксировать к берегу. «По распределению» он также достался Франции, но новые хозяева сочли полученные в ходе «спасения» повреждения слишком значительными и в строй так и не ввели. В результате «Эмден» постигла та же судьба, что и его трофейных товарищей: его использовали для различных испытаний оружия, а в 1926 году отправили на слом.

На такой минорной ноте закончилась история лёгких крейсеров германского императорского флота. В поражении не было вины инженеров и конструкторов. Напротив, им удалось создать очень удачные корабли. хорошо защищённые и сильно вооружённые. А главное — непревзойдённые с точки зрения живучести Мы уже говорили о «Бреслау», для потопления которого потребовалось пять подводных взрывов. Не уступил ему по стойкости и «Висбаден». Остановленный британским 234-мм снарядом в ходе Ютландского боя, он оказался между боевыми линиями противников. Многие британские тяжёлые корабли сочли своим долгом выпустить по несчастному крейсеру десяток «чемоданов» от 12 до 15 дюймов. Прежде чем затонуть, «Висбаден» смог вынести до полутора десятков попаданий порция, достойная куда как более крупной цели. Такую живучесть обеспечивали германским крейсерам тщательность разделения корпуса на отсеки и хорошее качество постройки. Неудивительно, что союзники не разрешили оставить в составе послевоенных ВМС Германии ни одного нового лёгкого крейсера. Они стремились под корень вычистить не только военных моряков, знакомых с современными кораблями, но и инженеров, и специалистов, способных такие корабли строить. Как мы ещё увидим не вполне удачно.

В. КОФМАН