ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ КЛАСС

Соединенные Штаты Америки вступили в 20-е годы XX века единственным настоящим триумфатором. «Великая война» не только полностью убрала со сцены одного из главных конкурентов — Германию, но и сильно обескровила другие ведущие страны Европы, формально числившиеся среди победителей США прочно заняли место «кузницы мира», столь долго принадлежавшее Британии. Теперь требовалось подкрепить экономические притязания ростом военной мощи, прежде всего на морских просторах. Однако здесь дело обстояло не столь радужно Американцы создали мощный линейный флот, заложили колоссальную серию эсминцев — «флэш декеров», но вот в классе крейсеров зияла огромная брешь. Единственной более или менее современной являлась десятка единиц типа «Омаха», впрочем, выглядевшая каплей в море необъятных британских крейсерских сил. Они ещё как-то подходили для обеспечения действии линейного флота, но пасовали в отношении старых крейсерских задач, таких, как охрана своей торговли и нарушение неприятельской. Казалось, что догнать «владычицу морей» в игре на её поле в ближайшие два десятка лет не представляется возможным.

И здесь англичане неожиданно оказали своей бывшей колонии помощь которую сложно переоценить. Жадность лордов Адмиралтейства, стремившихся сохранить в строю дорогие, не слишком сбалансированные и не такие уж нужные и полезные «елизаветинцы», привела к тому, что после долгих «сражений» в залах заседаний на Вашингтонской конференции высоко «подняли планку» для класса легких крейсеров 10 000 т водоизмещения при калибре орудий в 203-мм.

Такие корабли очень подходили Соединенным Штатам с протяжёнными морскими границами в Атлантическом и Тихом океанах. На огромных водных пространствах имелось очень ограниченное число пунктов базирования, поэтому крупные высокобортные корабли с приличной мореходностью, способные принять на борт пару тысяч тонн топлива, обеспечивающих хорошую дальность плавания выглядели весьма перспективными. И, наконец, все державы, включая Британию, в тот момент находились практически в одинаковом положении, кораблей нового класса в строю не имелось ни у кого.

Последний фактор вселил в политическое и военное руководство США радужные и, надо сказать, вполне обоснованные надежды. Появился шанс догнать бывшую метрополию и основного конкурента в мире на очень важном участке, создав быстроходные и сильные крейсера в том же, если не большем количестве, чем у соперника. Поскольку в казавшейся тогда возможной войне между англоязычными нациями британцам предстояло оборонять растянувшиеся по всему свету коммуникации, американцы получили бы в крейсерских действиях значительное преимущество Немаловажным фактором являлся и бурный рост японского флота. Подданные микадо также собирались вплотную заняться аналогичными «десятитысячниками».

Соответственно, приступить к постройке «вашингтонских» крейсеров следовало как можно быстрее — и это при практически полном отсутствии опыта в проектировании современных боевых единиц любого крейсерского класса. Проектировщики и морские теоретики не сразу нашли общий язык- чертежи и технические задания много раз переделывались, прежде чем удалось сформировать облик «десятитысячника». Процесс затягивался, и хотя эскизный проект появился в конце 1923 года, первенца, «Пенсаколу» (американские тяжёлые крейсера продолжили традицию именования по названиям городов, часто столиц штатов), заложили только через три года в конце 1926-го а её систершип. «Солт-Лейк-Сити» в середине следующего, 1927-го.

При этом «долгий срок не пошёл впрок». «Продукт» получился довольно оригинальным, но не слишком удачным. Хотя число восьмидюймовых орудий — десять — являлось максимальным для класса (столько же имели только японские тяжёлые крейсера) их расположение являлось необычным. То, что конструкторы использовали одновременно двух- и трёхорудийные башни, не стало полным «эксклюзивом»: такую схему ранее применяли и сами американцы на линкорах типа «Невада», а впоследствии ещё и итальянцы на своих модернизированных «стариках» типов «Кавур» и «Чезаре».

Однако то, что более тяжёлые трёхорудийные башни заняли место над двухорудийными, можно полностью отнести на счёт сколь оригинальной, столь и неадекватной технической фантазии. Впрочем, понять причины можно, широкие барбеты башен главного калибра второго яруса никак не вписывались в острые обводы оконечностей. Однако понимание проблемы не прибавляло кораблям остойчивости. Они получились валкими на волнении и настоящими рекордсменами по размахам качки. Но ещё более опасным по возможным последствиям оказалось расположение погребов боезапаса, которые в носовой части расположили выше ватерлинии! В сочетании с очень скромной броневой защитой такой «подарок» противнику мог стать роковым. А бронирование действительно выглядело весьма лёгким. Американские специалисты сразу решили, что защитить новые крейсера от себе подобных, вооружённых восьмидюймовками, не удастся, поскольку почему-то ожидали, что грядущие бои будут проходить на малых и средних дистанциях. Поэтому решили ограничиться прикрытием механизмов и погребов от орудии эсминцев, да и то только на дистанциях свыше 40 кабельтовых, а башни получили лишь символическую противоосколочную броню. В целом же неумение хорошо рассчитать статьи нагрузки в сочетании с всемерным облегчением корпуса привело к тому, что первые американские «вашингтонцы» оказались очень лёгкими: их стандартное водоизмещение не дотянуло до предельного на 900 т — почти на 10%!

Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что по совокупности боевых качеств «Солт-Лейк-Сити» не уступали британским «каунти» и выглядели заметно лучше французских «голышей» типа «Турвиль». Они могли нести (по крайней мере, в теории) до четырёх гидросамолётов; что касается защиты, то для уменьшения риска потерять ход от одного попадания конструкторы применили чередующееся расположение турбин и котлов, так что даже торпеда попавшая в центр корпуса, не могла остановить корабль.

Но, главное, американцы учились довольно быстро и не ограничились первым опытом. В 1926 году последовал проект следующей серии. За счёт отказа от смешанных двух- и трёхорудийных установок и устранения одной из башен инженеры пришли к компоновке, ставшей традиционной для тяжёлых крейсеров США: три трёхорудийные башни — две в носу и одна в корме. Расчёты показывали, что такое расположение даёт выигрыш в массе по сравнению с классическим (четыре двухорудийные башни — по две в носу и корме), не говоря уже о лишнем стволе. Экономия массы пошла на невидимые в цифрах, но полезные усовершенствования. Вместо гладкопалубного корпуса своих предшественников, сильно заливавшегося водой в плохую погоду, крейсера получили высокий полубак, благотворно сказавшийся на мореходности. Котельные и турбинные отделения (также чередующиеся) разделили дополнительными броневыми переборками, еще более упрочив принцип: «одно попадание не должно лишить корабль хода». Наконец, «нортгемптоны» смогли реально нести четыре гидросамолёта, размещавшихся в ангарах по бортам у задней трубы.

Опасаясь выйти за «вашингтонский» предел, конструкторы не решились усилить бронирование. И зря: на новой серии сомнительный рекорд «Солт-Лейк-Сити» был превзойдён. Все шесть единиц оказались легче законных 10 000 на целую тысячу тонн! Самое любопытное, что эта «экономия» проявилась только на испытаниях по окончании постройки. Моряки кусали локти: сколько «приятных» мелочей удалось бы приобрести без такого «скопидомства»!

Что и сказалось на судьбе следующей серии. Первоначально предполагалось построить пять крейсеров по типу того же «Нортгемптона», который признали достаточно удачным. Однако уже в ходе постройки выяснилось, что предшественники неразумно облегчены. Работы пришлось заморозить почти на год, в течение которого проектировщики старались использовать неожиданно свалившиеся на них тонны по разным статьям нагрузки. Наиболее существенным стало усиление горизонтального бронирования: толщину тоненькой дюймовой палубы над турбинами и котлами увеличили вдвое; значительно усилили и прикрытие погребов, доведя бронирование до 140 мм. Но часть недостатков бронирования оставалась, включая подставленные огню противника погреба над ватерлинией и символическое прикрытие орудий. Изменился и состав вооружения. Крейсера полностью лишились торпедных аппаратов (с более ранних их всё равно сняли вскоре после вступления в строй), зато число 127-мм зениток подросло вдвое, до восьми стволов.

Тем не менее несбалансированность защиты и прочие неприятные «дыры» в проекте не удовлетворяли моряков, справедливо полагавших, что огромный «недовес» можно было бы использовать куда как удачнее. Поэтому Морское министерство США пошло на смелый шаг, достроив по такому промежуточному варианту только два корабля, «Портланд» и «Индианаполис». Остальные попали уже в новый тип, ставший в результате самым многочисленным в этом классе американских крейсеров в довоенную эпоху.

166. Тяжёлый крейсер «Пенсакола» (США, 1930 г.)

Строился на верфи ВМС в Нью-Йорке. Водоизмещение стандартное 9100 т, полное 11 515 т, максимальная длина 178,51 м, ширина 19,89 м, осадка 5,94 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 107 000 л.с., скорость 32,5 узла. Бронирование: борт 63 —102 мм, палуба 25 — 45 мм, башни 63— 19 мм, барбеты 19 мм. Вооружение: десять 203/55-мм орудий, четыре 127/25-мм зенитные пушки, два трехтрубных 533-мм торпедных аппарата, четыре гидросамолёта. В 1929—1930 гг. построено две единицы: «Солт-Лейк-Сити» и «Пенсакола». Модернизированы перед Второй мировой войной: сняты торпедные аппараты и установлены дополнительно четыре 127-мм зенитки. Во время войны претерпели значительные изменения в конструкции мачт и надстроек и получили 24 — 28 40-мм зенитных автоматов «бофорс» и 20 — 24 20-мм «эрликонов». Оба потоплены в ходе ядерных испытаний в 1948 г.

167. Тяжёлый крейсер «Луисвилл» (США, 1931 г.)

Строился на верфи ВМС в Пьюджет-Саунд. Водоизмещение стандартное 9005 т, полное 11 420 т, максимальная длина 182,96 м, ширина 20,14 м, осадка 5,92 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 107 000 л.с., скорость 32,5 узла. Бронирование: борт 76 85 мм, палуба 20 — 51 мм, башни 63 — 19 мм, барбеты 37 мм. Вооружение: девять 203/55-мм орудий, четыре 127/25-мм зенитные пушки, два трехтрубных 533-мм торпедных аппарата, четыре гидросамолёта. В 1930—1931 гг. построено шесть единиц: «Нортгемптон», «Честер», «Луисвилл», «Чикаго», «Хьюстон» и «Огаста». Модернизированы перед Второй мировой войной: сняты торпедные аппараты и установлены дополнительно четыре 127-мм зенитки. Во время войны претерпели значительные изменения в конструкции мачт и надстроек. Все уцелевшие единицы получили 20 — 24 новых 40-мм зенитных автомата «бофорс» и 20 — 26 20-мм «эриликонов». «Хьюстон» погиб в марте 1942 г., «Нортгемптон» — в декабре того же года и «Чикаго» — в январе 1943 г., остальные сданы на слом в 1959— 1960 гг.

168. Тяжёлый крейсер «Сан-Франциско» (США, 1934 г.)

Строился на верфи ВМС в Мэр-Айленд. Водоизмещение стандартное 10 140 т, полное 12 465 т, максимальная длина 179,22 м, ширина 18,82 м, осадка 6,93 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 107 000 л.с., скорость 32,7 узла. Бронирование: борт 140 — 95 мм. палуба 57 мм, башни 152 — 37 мм, барбеты 152 мм. Вооружение: девять 203 55-мм орудий, восемь 127 25-мм зенитных пушек, восемь 12,7-мм пулемётов, четыре гидросамолёта. В 1934—1937 гг. построено семь единиц: «Нью-Орлеан», «Астория», «Миннеаполис», «Тускалуза», «Сан-Франциско», «Куинси» и «Винсенс».

На первый взгляд внешне крейсера нового проекта сильно походили на предшественников, однако фактически их корпуса были короче и уже и силуэт в целом приобрёл большую стройность и лёгкость. Изменения же в «начинке» стали очень значительными. Конструкторы решили отказаться от эшелонного расположения котлов и турбин сочтя, что выигрыш в смысле невозможности «одного фатального попадания» не компенсируется значительным утяжелением механической установки и необходимостью выделять для неё слишком большие помещения. На «Астории» и её систершипах вернулись к традиционной давней схеме: впереди котельные отсеки, сзади — машинные. Зато механизмы наконец получили вполне достойную защиту в виде 127-мм броневых плит на 19-мм обшивке борта, что в сумме эквивалентно примерно 140 мм брони. Сверху они прикрывались 57-мм палубой. Столь же солидно выглядели погреба, убранные наконец ниже ватерлинии и прикрытые с бортов 76-102-мм бронёй и такой же, как над машинами, палубой. Интересно отметить, что американцы применили единственную в своём роде схему бронирования хранилищ боезапаса. Носовые погреба прикрывались бортовым поясом (который теперь оказался полностью под водой), тогда как в корме защиту отнесли внутрь, в форме характерного для британских крейсеров «броневого ящика».

Уже в ходе постройки моряки потребовали усиления защиты башен главного калибра, которые в своём изначальном противоосколочном варианте выглядели явным диссонансом. И, надо сказать, без особых проблем удалось увеличить толщину лобовой плиты сразу до 152 мм, а крыши — до 63 мм. Правда, бока и тыльная часть оставались тонкими, всего по 37 мм, но в бою-то главный удар развёрнутые на противника башни принимали именно спереди и сверху. Так что, в отличие от англичан, упорно державшихся за свои практически небронированные установки, американским конструкторам пришла в голову совершенно правильная мысль, к тому же реализованная довольно дёшево.

Тем не менее у заокеанских трёхорудийных башен оставался один существенный дефект. Он заключался в том, что для экономии массы восьмидюймовки устанавливались в одной люльке, причём с минимальным расстоянием между стволами. Такое решение приводило к замедлению стрельбы, и не только. Страдала и точность. При одновременном выстреле (а лишь способ стрельбы полными залпами и годился для таких «многостволок») снаряды влияли друг на друга в полёте, в основном за счёт спутной струи воздуха.

Неудивительно, что отрицательные качества своих башен недолго оставались секретом для американцев. Оставалось найти противоядие. Им стала новая пушка Мк.19, сохранившая все баллистические характеристики предшественницы, но гораздо более лёгкая и компактная. В результате удалось разместить внутри новой башни, имевшей практически такие же габариты, что и прежняя, тоже три ствола, но дальше друг от друга. Лёгкие орудия получили только последние четыре крейсера, а вот модернизированные башни установили на всех единицах серии. Что касается самого орудия, то американские моряки оставались им довольны в течение многих лет. несмотря на весьма умеренные характеристики, примерно эквивалентные британским «проволочным» пушкам, но уступавшие артиллерии этого калибра других стран.

Повезло и зенитной артиллерии «новичков»: число 127-мм пушек так же, как и на «Портландах», равнялось восьми, хотя они по-прежнему располагались в открытых установках и имели короткие стволы что делало их не слишком подходящими для стрельбы по надводным целям Зато новая система управления огнём Мк.ЗЗ впоследствии стала настоящим бичом для японских самолётов. Американцы наконец-то задумались и о лёгких зенитках. Но пока что этот будущий козырь ПВО флота США в войне выглядел очень скромным, восемь крупнокалиберных пулемётов, неспособных всерьёз остановить ни торпедоносец, ни пикирующий бомбардировщик.

В результате всех пертурбаций и усовершенствований серия «Нью-Орлеан» — «Астория» оказалась «долгоиграющей»: последняя пара, «Куинси» и «Винсенс», вошла в строй в 1936 и 1937 годах, спустя три года после того, как флот получил первые крейсера. По мере выяснения степени недогрузки на более поздних кораблях установили дополнительную броню. Улучшение прежде всего коснулось барбетов. На первой тройке, «Нью-Орлеан», «Астория» и «Миннеаполис», являвшей собой «приторможенные недоделки» предыдущей серии, они имели толщину 127 мм, тогда как на следующих единицах её увеличили до 140-152 мм. Понятно, что подобные изменения требовали времени. Немалую роль сыграло и Лондонское морское соглашение 1930 года, в соответствии с которым ограничивалось не только водоизмещение каждой «вашингтонской» единицы, но и общий тоннаж класса. Теперь приходилось умерить аппетит, «притормозив» на год «Винсенс». А следующий корабль разрешалось заложить только в 1935 году Впрочем. 17 построенных и строившихся тяжёлых крейсеров уже представляли собой солидную силу Американские адмиралы отводили своим любимцам значительную роль в грядущей войне. И они не ошиблись. Всем американским «вашингтонцам», как «сырым» первенцам, так и более удачным единицам последующих проектов, довелось весьма активно поучаствовать в боевых действиях. Причём зачастую с результатами прямо противоположными их качествам. Так, первая пара оказалась счастливой и благополучно пережила Вторую мировую войну. «Пенсакола» получила в борт мощную 610-мм японскую торпеду, но «доковыляла» до базы и простояла год в ремонте. А «Солт-Лейк-Сити» пришлось принять участие в неравном бою у Командорских островов с двумя более сильными японскими «одноклассниками». И действительно, четыре восьмидюймовых снаряда вывели из строя «картонный» корабль, но японцы сами прервали бой и отошли. После войны обоих «старичков» использовали при испытании атомных бомб у атолла Бикини, которые, кстати, они благополучно пережили. Однако поражённые радиацией корпуса нельзя было даже сдать на слом, и их потопили два года спустя при помощи более традиционных видов оружия — снарядов и торпед.

Зато все последующие серии буквально преследовали торпедные попадания. Из шестёрки «огаст» избежать их смогла только сама «Огаста», удачно попавшая на Атлантику. А вот все участники войны на Тихом океане становились мишенями для разнообразных носителей торпедного оружия. «Нортгемптон» получил пару 610-мм «подарков» с японских эсминцев в бою у Тассафаронга в ноябре 1942 года и через три часа затонул. Месяцем раньше свою «рыбку» (уже с подводной лодки) уловил «Честер», которому пришлось в разгар горячих боёв провести девять месяцев в ремонте. Больше повезло «Луисвиллу», поражённому японским самолётом-торпедоносцем: торпеда в тот раз не взорвалась. Зато «Чикаго» досталось пять подводных попаданий. Первое, полученное от японских крейсеров в бою у острова Саво, крейсер залечивал до декабря 1942 года, а уже в следующем месяце японские базовые самолёты-торпедоносцы «Нелл» всадили в него ещё две штуки. «Чикаго» полностью потерял ход, несмотря на своё эшелонное расположение механизмов. Его взяли на буксир, но на следующий день «младшие японские сестрички» «Бетти» добавили ему столько же. Это было уже слишком: корабль быстро пошёл ко дну.

Торпеды же поставили точку и на короткой карьере «Хьюстона». Флагманский корабль Азиатского флота США оказался в составе «сборной солянки» — разношёрстного соединения союзников под командованием голландского адмирала Доормана. Он пережил бой в Яванском море, но при попытке убраться восвояси был перехвачен японскими собратьями по классу «Могами» и «Микума», сначала выведшими его из строя артиллерийским огнём а затем прикончившими 610-мм «длинными копьями». В числе «торпедоловов» оказались и оба «портленда». Но с совершенно разными последствиями. Сам «Портленд» в октябре 1942 года в сражении у Санта-Крус получил две торпеды с японских палубных самолётов, но — о чудо! — ни одна из них не взорвалась! Но счастье длилось недолго: всего через пару недель 610-мм «рыбка» с японского эсминца «Юдати» едва не оторвала ему корму. Крейсер потопил своего обидчика, но провёл пол года в доке, после чего благополучно продолжил карьеру, добившись 16 боевых отличий. А вот его систершипу не повезло «Индианаполис» благополучно прошёл почти четыре года войны, когда 30 июня 1945 года его подловила японская субмарина I-58 и отправила на дно тремя торпедными попаданиями. Мало того, что «Индианаполис» стал последним крупным боевым кораблём союзников, потопленным во Второй мировой войне, огромные потери понёс его экипаж: с кораблём погибло 883 человека.

Своеобразную традицию продолжили и «нью-орлеаны». «Куинси» и «Винсенс» получили свою долю в злосчастном для американцев бою у острова Саво в августе 1942 года. Там же погибла и «Астория», хотя и не ставшая мишенью для торпед, но сполна «загруженная» японскими снарядами. Следующим ударом по серии стал бой у Тассафаронга. «Миннеаполис» был поражён двумя 610-мм торпедами, по счастью попавшими рядом друг с другом в носовую часть корпуса. Крейсеру просто оторвало носовую оконечность, но его удалось спасти и даже отремонтировать менее чем за год Носа лишился и «Нью-Орлеан», которому для достижения такого же «успеха» хватило одного «длинного копья». Тем не менее оба снова вошли в строй и благополучно и небезуспешно продолжили карьеру, получив по 16 «звёздочек» (так американцы отмечали боевые успехи своих кораблей.) На одну «звезду» их рекорд перекрыл «Сан-Франциско», вполне вероятно потому, что избежал «торпедного наказания» и не потерял драгоценные и горячие месяцы в доке. Но это не значит, что он вовсе обошёлся без «шрамов». Напротив, в течение несчастливого 12 ноября 1942 года «Сан-Франциско» последовательно лишился кормового поста управления артогнём, буквально вынесенного за борт вместе со всем персоналом от удара японского самолёта, а ночью получил 45 попаданий японскими снарядами и потерял около 80 человек, включая адмирала и командира. Наименее «травмоопасной» оказалась служба «Тускалузы», которая, как и у «Огасты», проходила в основном в атлантических и северных водах. Хотя и её нельзя назвать безмятежной: крейсер участвовал во многих операциях, включая сопровождение печально известного конвоя PQ-17 и бой с французскими кораблями при высадке у Касабланки.

Остаётся лишь отметить, что уцелевшие тяжёлые крейсера довоенной постройки в 1945 году сильно отличались от самих себя, когда они вводилилсь в строй. Все они получили признанный козырь — радиолокационное вооружение, которое американцы старательно меняли и поддерживали в течение войны. К августу 1945 года управление артиллерией — и восьмидюймовками, и зенитками — велось исключительно по данным, получаемым от радаров. А угроза японской авиации заставила буквально занять каждое свободное место на палубе зенитными автоматами, обычно спаренными 40-мм «бофорсами» и более лёгкими 20-мм «эрликонами» в виде спарок или одиночных установок с ручным управлением. Практически все крейсера в 1943 — 1944 годах получили свой «новый стандарт», включавший от 20 до 28 «бофорсов» и примерно два десятка «эрликонов». Понятно что столь значительная перегрузка потребовала компенсации, благо поле для модернизаций было достаточно обширным. Под ацетиленовый резак попали многие надстройки и мостики, а также ставшие старомодными мачты-треноги. которые заменили однодеревками. (Хотя вернее было бы говорить «однотрубками».) В итоге «старики» 30-х годов «подтянулись», постройнели и выглядели совсем неплохо рядом со своими младшими родственниками, которых, благо, было немало: любовь к «избранному классу» в годы войны сохранилась и даже расцвела.