Дело было худо: по Чулыму неспешно зашелестела шуга, а это уж точно — конец навигации. Торопливое сибирское предзимье. Оно выгнало меня из уютной гостиницы, и вот уже вторые сутки я маюсь в маленькой деревянной избушке, за стеной которой настырный ветер хлещет жестянку с вылинявшей надписью «Аэропорт Степаново». С Большой землей меня может связать теперь только эта тонкая ниточка. Но и она напрочь перерезана непогодой, перед которой бессильно мое удостоверение с тиснением: «Пресса».
Из комнаты радиста попискивает морзянка. За время, проведенное здесь, я уже немного изучил аэродромную службу и верно знаю, что радости этот писк мне пока не сулит. Днем, когда радист отлучается обедать, я даже заменяю его: уверенно щелкаю тумблерами и таким же заунывным голосом передаю: облачность, видимость, сила ветра, направление. Будто ничем другим в жизни и не занимался.
На третий день небеса сжалились надо мной, и донесся хриплый голос: «Борт такой-то просит посадку».
Разбрасывая по сторонам фонтаны грязи, к избушке, сердито пофыркивая, подкатил АН-2. Из распахнутого люка-двери вылетели мешки почты, банки с кинолентой, и в черноте проема возник худенький мальчик в хорошо пригнанной летной форме.
Прижав портфель, я ринулся к трапу.
— Нельзя ли позвать пилота!
— Я пилот, — ответил мальчик, и щеки его, очевидно еще не знавшие бритвы, густо заалели.
— Ну, тогда в двух словах так: я здесь, а редакция в Москве, не подбросишь ли до райцентра!
…Самолет взмыл над рекой и, почти касаясь верхушек вековых сосен, на бреющем помчался к югу. Я ликовал. Не знаю, как я разбираюсь в искусстве пилотажа, но Юра — так звали пилота — вел «аннушку», по-моему, мастерски.
— Год уже как работаю здесь, после училища. Нравится, очень и очень нравится В Сасово, когда летали, все по струнке, по заранее расписанному заданию, а здесь школа что надо, и погода не соскучишься, и тайга. Год работы здесь по опыту за три можно променять.
Кстати, мы ведь с вами земляки. Вырос в Москве, в поселке Сокол. Тушинский аэродром рядом.
Вот там я впервые сел на планер в 16 лет. — Он сказал об этом, как об очень далеком времени. — Пять пет прошло, а помню как сейчас. Страшновато было, верно, но потом это все прошло. Люблю я летать и своей профессии не изменю никогда. А путевку в небо дали мне в школе планеристов Вячеслав Николаевич Макаров и его жена Зоя Федоровна, мастера спорта по планеризму. Может, слышали о них!
Об этом разговоре в надгаежной «аннушке» я неожиданно вспомнил недавно, когда журналистская судьба свела меня с супругами Макаровыми.
Кто из воздушных спортсменов не знает их! С фамилией Макаровых накрепко связана история развития планерного спорта в нашей стране. И вот короткие записи о них, о руководимой ими школе ложатся в мой блокнот. Строки из летной биографии Вячеслава Николаевича переплетаются с сегодняшним днем юношеской планерной школы — ЮПШ. И за всем этим встает удивительное племя людей, влюбленных в небо.
Что же скрывается за этими тремя буквами — ЮПШ! Так называется юношеская планерная школа, где воспитывается наша «крылатая смена».
История ЮПШ началась в конце 1961 года, когда во 2-м московском планерном клубе организовали экспериментальную группу, которую возглавила Зоя Федоровна Макарова. На станции Черное Горьковской железной дороги проходила учеба и практика юных спортсменов. Удалось даже провести соревнования. Так апервые в стране был создан единый учебный центр, молодые планеристы смогли изучать азы летного искусства.
Следующая веха в истории школы — переезд на жительство в Чертаново. Здесь в распоряжение группы предоставили учебные классы, мастерские, гараж — словом, целое хозяйство. В 1967 году тут прошли подготовку свыше 1600 юных планеристов. Но город неумолимо теснил школу. Пришлось перебираться сначала в Клязьму, а затем в Тушино, где и продолжаются лучшие традиции ЮПШ. Сейчас, по их примеру, успешно работает юношеский клуб в городе Жуковском, который с успехом использует опыт работы москвичей.
С чего же начинается у юных путь в небо! Прежде всего… с кабинета врача. Только после строгой медицинской проверки шестнадцатилетнего подростка допускают в учебный класс. Здесь два месяца (по 2 часа, 2 раза в неделю) прилежных занятий по основам теории полета и конструкции планера, в конце которых экзамен. Практика начинается с «пробежек» на земле — курсант отрабатывает действие элеронов и руля направления. Далее первые подлеты, когда планер с жестко закрепленным рулем высоты чуть отрывается от земли. Цель этого упражнения — приучить юного планериста к изменению высоты и впервые дать ощущение полета. И только тогда, когда он это освоит и станет сознательно относиться к взлету, разрешается управление рулем высоты Правда, пока в очень ограниченных пределах: ведь одно неосторожное движение может испортить все.
И вот уже нужно пройти двухсотметровую дистанцию старта. Старт этот несколько необычен. По земле движется «бесконечный» трос, к которому планер крепится специальным поводком. Его длина и лимитирует высоту подъема. Если курсант ошибется и планер станет рваться вверх, то поводок-ограничитель не выпустит его на опасную высоту Тем самым гарантируется безопасность полета.
Конструкция лебедки с «бесконечным» тросом единственная у нас в Союзе и за рубежом. Ее разработал сам В. Макаров, за что и получил авторское свидетельство.
Тем, кто освоил хорошо азы, разрешают выполнять следующее упражнение — контрольную проводку на высоте около метра, без ограничения руля высоты. Дальше планер забирается на 2. 5, 10 и, наконец, 15 м. В век покорения космоса эти цифры кажутся несерьезными. Но нужно учесть, что здесь уже есть все элементы настоящего попета: взлет, набор высоты, переход в горизонтальный полет, прекращение тяги и переход на планирование с полным профилем посадки.
Юные спортсмены сейчас летают на планерах литовского конструктора Брониса Ошкиниса. Сначала это были БРО-11. Но у них существенный недостаток — нет шасси, а это весьма затрудняет и приземление, и транспортировку планера. Пробовали летать на КАИ-11. Но это скоростной металлический планер, сложный в управлении. К тому же посадочная скорость у него около 50 км/ч вместо 30 у моделей БРО.
В 1969 году стараниями В. Макарова удалось возобновить постройку БРО-11М, с шасси. Планер прекрасный, легкий, простой в ремонте и эксплуатации. Главное, он очень удобен для обучения: «прощает» такие грубые ошибки, которые другой планер не «вынес» бы.
К сожалению, заводы уже не строят эту модель, и если в следующем году не наладить выпуск, то «крылатая смена» полросту останется без крыльев.
В памяти ребят надолго останется первый лагерный сбор ЮПШ. В 1970 году Московский городской комитет ВЛКСМ организовал летний трудовой лагерь в Рязани. Туда были приглашены опытные наставники: Зоя Федоровна и Вячеслав Николаевич Макаровы. Днем работали в совхозе, а вечером садились за парты и учили теорию. Затем лагерь перебазировался на пето в Коломну, и целый месяц ребята с увлечением постигали летную азбуку. Полеты начинались чуть ли не с восходом солнца, с пяти до девяти утра. Потом завтрак, отдых, и во второй половине дня работа на совхозных полях. В конце сбора состоялись показательные соревнования, которые подтвердили, что такой путь организации школ юных планеристов наиболее перспективен. За два летних месяца юные спортсмены смогли освоить полный курс теории и практики, поработали в совхозе и, конечно, на целый год получили заряд здоровья. И пусть не все они станут классными планеристами, главное, что две сотни ребят смогли попробовать свои силы.
В ЮПШ приходят самые разные девчонки и мальчишки. Разные по характеру и наклонностям, возрасту и привычкам. Среди них не только школьники: есть студенты, рабочие, учащиеся ПТУ. Передо мной стопка карточек. Возьмем наугад первую из них. Саша Маврин, 1957 года рождения, школа № 588; Мурина Светлана, 1954 год, студентка МАИ; Немченок Володя, 1956 год, школа № 160; Люба Бутусова, 1951 год, воспитательница детского сада.
Всех их объединяет страстное желание летать. Тут не страшны никакие расстояния. В ЮПШ едут со всех концов Москвы и Подмосковья. Едут из Кубинки и Внукова, Апрелевки и Домодедова. И как можно отказать ребятам в их самом, быть может, сокровенном желании — летать.
Частые гости на аэродроме родители ребят. И это вполне понятно. Палам и мамам тоже хочется увидеть, как летают их дети, ведь многие из них сами летали, кто-то в семье пилот или просто работник аэродрома. Семейные традиции… В школу пришла пятнадцатилетняя Таня С. Дочь трагически погибшего летчика. Она специально приехала в Москву, устроилась работать на счетно-вычислительную станцию и пришла в ЮПШ — научите летать! Сейчас она закончила теоретический класс, начала летную практику, и, говорят, выйдет из нее хороший пилот.
Что же дает ребятам планеризм! Если мы на время оставим это непередаваемое ощущение полета, то прежде всего — чувство коллективизма. В воздухе каждый, конечно, один на один с планером, но на земле без дружной, слаженной работы не обойтись. Двухсотметровая дистанция Здесь все как бы связаны невидимой нитью. 75 ребят трудятся как единое целое. Каждые 45 секунд взлет, и если кто-либо задержался, то все встанет. У каждого члена стартовой команды четко расписанные обязанности, и это заставляет его чувствовать всю ответственность порученного дела.
На аэродроме я не раз слышал: планеризм — спорт не для ленивых. И это действительно так. Планер прежде всего нужно подготовить к полету, а значит, что-то подрегулировать, отремонтировать, подкрасить. Зачастую приходят ребята, которые вначале не могут отличить отвертку от молотка. Но они быстро втягиваются в работу — и получаются замечательные умельцы, которым можно доверить любое дело. Конечно, есть в ЮПШ штатные инженеры и техник«. Но разве можно сравнить: делать своими руками или только смотреть, как это делают другие.
Кроме того, планеризм воспитывает волю, смелость, находчивость, мужество. Выпускник ЮПШ Коля Вронский перешел в аэроклуб. В программу подготовки входят прыжки с парашютом. Беда случилась на первом же прыжке. Стропы захлестнули купол, и маленькая фигурка стремительно понеслась к земле. Но выручили петные навыки курсанта — он не растерялся, раскрыл запасной купол и благополучно приземлился.
Важнейший критерий работы ЮПШ — это то, что стало с выпускниками, каковы их дальнейшие судьбы! За год учебы ребята определяют свое отношение к авиации. Им становится ясно: судьба ли это или случайное увлечение. И если это не случайно, то дорог перед ними открыто множество. Идут в Сасовское и Кременчугское училище летчиков ГВФ, техническое училище ГВФ в Кривом Роге. Другие выбирают профессию военного летчика. В ЮПШ им дают характеристики-рекомендации для поступления в училища ВВС. А если есть желание заниматься авиаспортом, то перед ними распахнуты двери аэроклубов. Здесь они смогут совершенствоваться в полете на планерах, самолетах и вертолетах. Макаров рассказал мне, что был у них курсант В. Переход. Ничем не отличался, только, пожалуй, смелости немножко не хватало — все прижимал планер к земле. А сейчас он великолепно летает на вертолете. Конечно, не все, кто закончил ЮПШ, будет в дальнейшем летать, но так или иначе большинство из них навсегда останутся в своей любимой стихии — авиации. Недаром многие из выпускников ЮПШ поступают в прославленный Московский авиационный институт.
Сегодня достижения нашего планерного спорта пока оставляют желать лучшего. И быть может, одна из причин — недостаточная массовость подготовки планеристов, и отсюда малый приток молодых талантливых летчиков.
В адрес ЮПШ приходят сотни писем с просьбой рассказать, как построить планер и как научиться летать. Кроме того, по всему Союзу стихийно возникают самодеятельные коллективы, которые строят планеры и даже летают на них. Правда, это весьма небезопасно, и здесь просто необходим опыт ЮПШ по организации полетов. Примечателен случай с Женей Разумовским. Сейчас он уже взрослый, работает техником в аэроклубе. А несколько лет назад, когда летали в Чертанове, в клуб прибежала Женина мама и со слезами на глазах попросила повлиять на него. Пришли инструкторы в сарай, смотрят — стоит самодельный планер, крылья скреплены палками. Еле уговорили Женю бросить эту затею: ведь на таком шею поломать в два счета, хорошо вовремя предупредили.
Организация массовых школ юных планеристов хотя бы в крупных городах — давно наболевший вопрос. Но пока даже нет какой-либо методической брошюры по основам теории и практики для начинающих спортсменов. Брошюра такая давно написана В. Макаровым, но ДОСААФ никак не берется ее опубликовать.
Совсем скоро наши авиаспортсмены будут отмечать 50-летие советского планеризма. И очень бы хотелось, чтоб и юношеский планеризм развивался в более широких масштабах, чтобы росла наша крылатая смена и каждый, кто пожелает, мог бы получить путевку в небо.
1. Первый самостоятельный полет, даже такой кратковременный, нельзя описать словами. Его надо почувствовать. Столяр-модельщик Леонид Турбин счастлив вдвойне: он выучился летать, и машина, которой он управляет, построена его собственными рукамиI
2. После тщательного предполетного осмотра курсант садится в кабину. Включен портативный радиоприемник, и в наушниках раздается знакомый голос Вячеслава Николаевича Макарова: «Приготовиться к взлету!»
3. На теоретических занятиях курсанты В. Фролов и В. Прасолов, десятиклассники московских школ, изучают модель рекордного планера.
4. Начальник ЮПШ В. Н. Макаров — всегда начеку. Радиосвязь позволяет ему оперативно руководить и наземной службой, и курсантами, которые находятся в воздухе.
5. Стартер Оля Иваницкая подняла белый флаг. Это значит — можно начинать взлет!
6. Короткий разбег, и легкая машина с крыльями из дерева и полотна поднимает курсанта в воздух. В первый раз — на полминуты. А потом, быть может, на всю жизнь.
7. Еле брезжит рассвет… Город еще спит, а курсанты ЮПШ уже выводят свою нехитрую технику на аэродром. Ни дождь, ни утренний холодок не пугают будущих авиаторов: ведь сегодня — полеты!
А. АЛЕКСЕЕВ
