Подходила к концу короткая майская ночь. На востоке занималась заря первого дня мира. Кругом стояла тишина. Долгая, тяжелая война осталась позади. Это был 1945 год — год Победы. И повсюду, по всем вчера еще гремевшим миллионами залпов фронтам вот так же, как я, тысячи и тысячи генералов, офицеров и солдат стояли и слушали мирную тишину. И, с наслаждением вдыхая свежий весенний воздух, думали о том, как много сделано, и о том, как много еще предстоит потрудиться, чтобы в мире всегда было вот так же спокойно, чтобы люди могли мечтать о счастье, уверенно смотреть в будущее, чтобы никогда больше зловещее пламя войны не вздымалось над опаленной землей Родины.
Поднятые по тревоге росистым июньским утром, мы, солдаты Советской страны, прошли сквозь испытание огнем — самое трудное испытание, когда-либо выпадавшее на долю нашего народа. Взращенные, воспитанные и руководимые Коммунистической партией, мы почти четыре года вместе со всем народом мужественно боролись за победу и добыли ее в суровых боях ценой тяжелых потерь. Никакой другой народ не вынес бы такого тяжелого удара, какой обрушился на нас, особенно в первые месяцы борьбы с гитлеровской Германией.
Ведя тяжелые оборонительные бои, проявляя массовый героизм, советские войска вынуждены были в первый период войны отходить в глубь своей территории. Никогда не изгладятся из памяти народной навеки вошедшие в историю героические подвиги защитников Брестской крепости, Ленинграда и Киева, Одессы и Севастополя, Москвы и Сталинграда. Ведя с врагом изнурительные, неравные, тяжелейшие сражения, советские воины перемалывали живую силу и технику противника, накапливали опыт ведения современного боя, выигрывали время для подготовки в глубоком тылу свежих сил, которые в дальнейшем наголову разгромили фашистские полчища и водрузили знамя победы над Берлином.
Было до отчаяния тяжело, особенно в годину отступления. Временами казалось, что человек не в силах выдержать напряжения, которое выпадало на его долю. Но советские люди героически преодолевали трудности, закаляясь в суровых боях. В последствии битые гитлеровские генералы не раз задавали себе вопрос: откуда у русских такая стойкость, как сумели они противостоять могущественной военной машине фашистской Германии, перед которой склоняли боевые штандарты лучшие армии Европы? Ответы их смешны и нелепы. Мол, в дело вмешались «генерал мороз», «генерал бездорожье», «генерал пространство». Они-де и явились главными губителями блистательной армии германского рейха.
Что ж, пусть тешат себя подобными иллюзиями стратеги империалистического Запада. Им не впервой впадать в ошибки при оценке сил и возможностей Советской Армии. Нам же, участникам Великой Отечественной войны, известно другое. Мы собственными глазами видели беспримерное мужество наших воинов и тружеников тыла, их безграничную преданность нашему великому делу, своей социалистической Отчизне.
Сотни эпизодов — больших и малых — этой героической борьбы отложились в памяти. Сейчас я расскажу лишь о некоторых. В них как в капле воды отразилась героическая народная эпопея великой борьбы с темными силами фашизма. Связаны они с обороной города революции, города Ленина.
Утром 10 сентября 1941 года самолет Ли-2 поднялся с Внуковского аэродрома и под охраной звена истребителей взял курс на Ленинград. В самолете находились генерал армии Г. К. Жуков, назначенный командующим Ленинградским фронтом, генералы М. С. Хозин, П. И. Кокорев и я.
Прекрасен был Ленинград в ту первую военную осень. Сентябрь выдался солнечным и на редкость теплым. Короткое лето не хотело уходить, сменяться неприветливой, хмурой и туманной осенью.
Дыхание войны уже наложило на город свой отпечаток. На обычно оживленных улицах и площадях было малолюдно. Золоченый купол Исаакия покрывала серая защитная краска. В садах и скверах, усыпанных багряными листьями, виднелись недавно отрытые щели и огневые позиции зенитчиков. Там же укрывались в ожидании своей ночной службы Серебристые аэростаты воздушного заграждения, похожие на больших неуклюжих рыб. Все это придавало городу какую-то особую суровую красоту. Ленинград, словно могучий богатырь с гордо поднятой головой, готовился к жестокой схватке с врагом.
На ленинградском стратегическом направлении против нас действовала группа армий «Север» — мощный боевой кулак — 32 дивизии, в том числе четыре танковые и пять моторизованных. На их вооружении находилось около 1500 танков, 1200 самолетов, 12 тысяч орудий и минометов. Семьсот тысяч фашистов рвались к Ленинграду.
Положение было сложное: в руках противника уже находились Красное село, Пушкино, часть Петергофа. Немецко-фашистские войска, наступавшие из района Тосно, заняли станцию Мга и Шлиссельбург. Город оказался блокированным с суши.
Командующий группой «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб готовился праздновать победу. Он уже не сомневался, что советские войска, понесшие в оборонительных боях жестокие потери, не устоят перед новым натиском фашистских дивизий. Но гитлеровский фельдмаршал не учел, что обороной Ленинграда руководит великая партия коммунистов, которая своей огромной организаторской работой обеспечила тесное и нерушимое единство армии с бойцами трудового фронта, с ленинградскими рабочими, служащими, интеллигенцией, поднявшимися на борьбу с ненавистным врагом.
По призыву партии на защиту родного города встали сотни тысяч ленинградцев. Еще в начале июля была сформирована армия народного ополчения — свыше 100 тысяч человек. Создавалась вторая резервная армия. Ленинградцы сделали все, чтобы превратить свой город в неприступную крепость. Несмотря на то, что враг был уже у ворот, несмотря на бомбардировки и обстрел дальнобойными орудиями, граждане города революции продолжали упорно работать для нужд фронта, создавали военную технику, боеприпасы, снаряжение.
«Не отдадим Ленинград» — таково было общее настроение защитников города.
Мне запомнились прочитанные в одном из донесений слова простого пехотинца солдата Промичева, который сказал товарищам:
— Наш принцип такой: ты отступишь — я тебя убью, я отступлю без приказа — ты убей меня, но Ленинград не сдадим!
Соединения 42-й армии оборонялись в непосредственной близости от Кировского завода. Поэтому всех нас особенно взволновало опубликованное 20 сентября письмо старых рабочих-кировцев к защитникам Ленинграда. Были в нем и такие слова:
— Помните, что нет в мире такой силы, которая заставила бы нас, путиловцев-кировцев, заколебаться. Мы плавим сталь, и мы тверды как сталь.
В моей памяти запечатлелась встреча с пожилым артиллеристом из рабочих-путиловцев.
— Трудно нынче солдатам? — спросил я бойца.
— Очень трудно, — признался он.
— Но мы все перенесем, перетерпим. Ведь за Ленинград бьемся, а он всем городам город. Тут зарождалась наша рабоче-крестьянская власть. Так что иначе нельзя. И врага мы собьем. Сегодня не удалось — завтра удастся. Как партия сказала, так и будет.
Подобные мысли и чувства двигали на каждодневный подвиг каждого бойца и командира. Воины шли в бой с глубоким сознанием своего долга перед Родиной и народом. Бессмертной славой покрыли себя защитники маленького полуострова Ханко, запиравшего врагам подступы к Ленинграду с моря. Были дни, когда на Ханко обрушивалось до 70 тысяч снарядов и мин. Авиация противника днем и ночью бомбардировала укрепления и позиции наших воинов. Но отрезанный от Родины, малочисленный гарнизон пять с половиной месяцев бесстрашно отражал яростные атаки фашистов.
На всех, кто защищал Ленинград, большое впечатление произвел ответ блокированного врагом гарнизона барону Маннергейму, предложившему защитникам Ханко сдаться в плен. Написанное в стиле знаменитого послания запорожцев турецкому султану, это письмо раскрывало величие духа советского воина, его несокрушимую веру в победу:
«…Сунешься с моря — ответим морем свинца! Сунешься с земли — взлетишь в воздух! Сунешься с воздуха — вгоним в землю!»
Массовый героизм. Он был характерен для сражений на любом из фронтов Великой Отечественной.
Я хочу рассказать вам о подвиге орудийного расчета, которым командовал сержант Т. И. Морозов. Не столько отчаянная храбрость, сколько высокая организованность и верность долгу помогли Морозову и его товарищам в неравной схватке с врагом. А было так. Мы наступали. В ходе боев один наш полк, смяв передовые укрепления противника, глубоко выдвинулся вперед, оголив тем самым левый фланг. Противник не замедлил воспользоваться этим. Крупные силы пехоты при поддержке четырех танков вышли на рубеж для контратаки. И получилось, что на пути врага оказалось лишь одно орудие Морозова.
И расчет орудия сдерживал гитлеровцев до тех пор, пока на выручку не подоспели свежие силы. Сержанту Морозову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Много написано о знаменитой «Дороге жизни» — ледовом пути через Ладожское озеро, по которому снабжался осажденный Ленинград. Это тоже было место боя, место массового героизма. Противник совершал частые налеты на «Дорогу жизни», по которой беспрерывными цепочками тянулись машины с продовольствием, боеприпасами. Вдоль трассы то и дело попадались разбитые машины и затянутые тонким льдом воронки — следы упавших бомб.
Но мало кто знает, что по льду прошли в Ленинград даже тяжелые танки КВ. Башни с них при этом снимали, чтобы уменьшить тяжесть многотонных боевых машин. Но все равно под гусеницами танков лед угрожающе трещал. От водителей требовалась большая смелость. Механик-водитель, который первым провел свой танк по льду озера, был награжден орденом Красного Знамени.
Так, не щадя жизни, советские воины готовили победу, так в трудах ратных и в огне выковывалось генеральное наступление, разорвавшее кольцо блокады Ленинграда.
Генерал армии И. И. ФЕДЮНИНСКИЙ, Герой Советского Союза
