127. Лёгкий крейсер «Роялист» (Англия, 1915 г.)
Строился компанией Уильяма Бидмора в Глазго. Водоизмещение 3750 т, максимальная длина 132,9 м, ширина 11,91 м, осадка 4,1 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 40 ООО л.с., скорость 28,5 узла. Вооружение: два 152/45-мм и четыре 102/45-мм орудий, одна 47-мм зенитная пушка, четыре 533-мм торпедных аппарата. Бронирование: борт 76 — 37 мм, палуба 25 мм, рубка 102 мм. Всего в 1913 — 1915 годах построено восемь единиц: «Аретьюса», «Орора», «Галатея», «Инконстант», «Пенелопа», «Фаэтон», «Роялист» и «Андаунтед». «Аретьюса» погиб на мине в феврале 1916 г., остальные сданы на слом в 1922 — 1927 годах.
128. Лёгкий крейсер «Бристоль» (Англия, 1910 г.)
Строился фирмой «Джон Браун». Водоизмещение 4800 т, максимальная длина 138,1 м, ширина 14,31 м, осадка 4,72 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 22 000 л.с., скорость 25 узлов. Вооружение: два 152/50-мм и десять 102/50-мм орудий, четыре 47-мм малокалиберных, два 457-мм торпедных аппарата. Бронирование: палуба 51-19 мм, рубка 76 мм. Всего в 1910 г. построено пять единиц: «Бристоль», «Глазго», «Глостер», «Ливерпуль» и «Ньюкасл». Все, кроме «Глазго», сданы на слом в 1921 г., «Глазго» — в 1927 г.
129. Лёгкий крейсер «Саутгемптон» (Англия, 1912 г.)
Строился фирмой «Джон Браун». Водоизмещение 5400 т, максимальная длина 139,61 м, ширина 14,92 м, осадка 4,9 м. Мощность четырёхвальной паротурбинной установки 25 000 л.с., скорость 25,5 узла. Вооружение: восемь 152/45-мм орудий, четыре 47-мм малокалиберных, два 533-мм торпедных аппарата. Бронирование: борт 76 — 51 мм, палуба 37 — 15 мм, рубка 102 мм. Всего в 1912 — 1913 гг. построено пять единиц: «Чэтэм», «Дублин», «Саутгемптон», «Сидней» и «Мельбурн», шестой — «Брисбен» вошёл в строй в 1916 г. Все, кроме него, сданы на слом в 1926 — 1927 гг., «Брисбен» — в 1936 г.
Конструкторы постарались использовать при создании флотского крейсера все новинки, прежде всего, броню, входившую в состав корпуса как силовой, элемент. В результате небольшие 3750-тонные корабли получили практически такую же бортовую защиту, как и «тауны». Кроме того, на «аретьюсах» установили очень мощные турбины, номинальная мощность которых равнялась 30 тыс. л.с., плюс еще десяток тысяч «лошадей» удавалось выжимать при форсировании. В результате заявленная скорость достигла исторического 30-узлового рубежа. Правда, по обыкновению, проект в ходе доработки непрерывно «разбухал», одновременно росла масса конструкции, и на службе крейсера не дотягивали до сакрального числа «узел» и более. Но и 28,5 узла в 1914 году являлись прекрасным результатом.
Увеличение, однако, имело свой смысл, поскольку дополнительная масса использовалась, прежде всего, на вооружение. Первоначально предполагалось установить десять 102-миллиметровок, как на скаутах-прототипах. Но призрак более сильных «немцев» побуждал предпринять меры к наращиванию огневой мощи. Вначале адмиралы несколько перестарались, предложив заменить слабосильные пушки пятью шестидюймовками, но разумно расположить столь тяжёлые орудия на узкой (менее 12 м — немного больше ширины эскадренного миноносца времен Второй мировой войны!) палубе не представлялось возможным. Остановились на смешанном варианте, как на первых «таунах»: по одному 152-мм в носу и корме плюс шесть 102-мм орудий по бортам. Четырёх-дюймовки попытались сделать полуавтоматическими, что, однако, стало скорее минусом: стрельба часто прерывалась из-за заклинивания автоматики. Кроме того, при беглом огне двумя калибрами с разной баллистикой было сложно управлять стрельбой, поскольку отличить всплески являлось непростой задачей. Англичанам пришлось промучиться с этими очень активно воевавшими кораблями практически всю войну с тем, чтобы в 1918 году снять кормовую пару 102-миллиметровок и заменить их третьей шестидюймовкой в диаметральной плоскости. Чуть раньше крейсера довооружили 76-мм или 102-мм зенитными пушками и дополнительной парой торпедных аппаратов. Кроме того, на палубе проложили рельсы для постановки мин, и быстроходные корабли неоднократно использовали для минных постановок во вражеских водах. За последние полтора года войны они выставили свыше 2,5 тысячи зловещих «поплавков».
Боевые возможности, несомненно, усилились, но мореходные качества и без того довольно низкобортного корабля от этого отнюдь не улучшились. Полезные в Северном море, скоростные «аретьюсы» мало годились для скучной повседневной работы на океанских волнах, что сказалось на окончательной судьбе «флотских лидеров».
А судьба им, как и «городам», выдалась весьма боевой. Современные лёгкие крейсера действительно оказались очень востребованными. И экзамен они вполне выдержали. «Аретьюса» сразу после вступления в строй стала флагманом лёгких сил, базировавшихся на Гарвич. В первом большом бою в Гельголандской бухте она получила изрядную порцию немецких «гостинцев», но бортовая броня спасла корабль. Флагман адмирала Тэруита поучаствовал и в бою при Доггер-Банке, и в потоплении германского минзага «Метеор», но в феврале 1916 года сам напоролся на вражескую мину. Хотя крейсер взяли на буксир, дотащить до базы его не удалось, и он закончил карьеру, выбросившись на берег.
Вообще внешне субтильные и «худенькие» «аретьюсы» оказались довольно устойчивыми: «Пенелопа» уцелела после торпедного попадания с подводной лодки, хотя и потеряла руль, «Андаунтед» остался на плаву после сильного столкновения с крейсером «Клеопатра»; не раз «прикладывались» друг к другу и прочим кораблям и другие единицы, но все, кроме головного, благополучно прошли многочисленные боевые походы и минные постановки. (В них больше всех отличился «Роялист», выставивший в одиночку почти 1200 мин). Однако то, что не смог сделать противник, довершил послевоенный избыток боевых единиц. Изящные, но мало полезные в открытом океане крейсера пошли «под нож» почти сразу после войны, прослужив всего от 7 до 10 лет.
А более старые и медленные «тауны» оставались в строю дольше, некоторые — бесконечно, причём после столь же нелёгкой карьеры. «Бристоль» и «Глазго» участвовали в преследовании германской эскадры адмирала Шпее у побережья Южной Америки, причем «Глазго» — в обоих боях: трагическом Коронеле и триумфальном у Фольклендских островов. И в обоих его командир кэптен Г. Льюс старался держаться подальше от немецких 105-миллиметровок. Более храбрым оказался командир «Глостера» Келли, несколько часов в одиночку преследовавший линейный крейсер «Гёбен» и лёгкий «Бреслау». Затем «Глостер», как и однотипные «Ливерпуль» и «Ньюкасл», основательно поносило по всем океанам в поисках германских рейдеров. К «сокращению» приступили с первой бронепалубной пятёрки. На семь-восемь лет дольше продержалась следующая четвёрка. Самым результативным из них стал «Фалмут», отловивший и потопивший в течение первого месяца войны четыре немецких судна. Ещё пару поймал «Ярмут», а «Веймут» отметился в Средиземном море в боях против лёгких сил австрийцев.
Однако в наиболее серьёзных сражениях больше других участвовали «тауны» с улучшенной бортовой защитой. Пожалуй, наиболее прославился «Саутгемптон», флагманский корабль Гарвичских лёгких сил под командованием коммодора Гудинафа. Начал он с того, что бесстрашно продефилировал в опасной близости от Флота Открытого моря в завязке Ютландского сражения, сумев разведать состав сил, курс и скорость неприятеля. Затем в том же бою ему удалось утопить артиллерией миноносец S-35 и пустить на дно торпедой крейсер «Фрауенлоб». Уже ночью на «Саутгемптон» посыпался град немецких снарядов, но бортовая броня спасла его, и он сохранил ход и управление.