«КРАСНОЗНАМЕННЫЕ ИТАЛЬЯНЦЫ»: КОРАБЛИ-ПОГРАНИЧНИКИ «КИРОВ» И «ДЗЕРЖИНСКИЙ»

Ситуация с охраной морских границ СССР на Дальнем Востоке в 1920-е годы была просто катастрофической. Огромные просторы тихоокеанского театра и полное отсутствие более-менее быстроходных пограничных кораблей привели к тому, что японские и американские промысловые суда вели лов рыбы, краба, добычу пушнины в наших территориальных водах совершенно безнаказанно. Государственная монополия внешней торговли фактически не соблюдалась. На островах и континентальном побережье нелегально создавались иностранные (преимущественно американские) фактории, закупочные базы и пункты метеонаблюдения. Страна несла многомиллионные убытки, и неудивительно, что как только у СССР появилась возможность приступить к восстановлению флота, усиление пограничной охраны на Дальнем Востоке стало одной из самых неотложных задач.

Соответствующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б) приняло в мае 1929 года. Для морской погранохраны Дальневосточного края планировалось построить 3 больших, 8 средних и 13 малых сторожевых судов. Кроме того, погранчастям из состава ВМС передали СКР «Воровский» и «Красный вымпел». Правда, позже программу пересмотрели, сохранив в ней лишь два типа судов — дизельного сторожевика в 850 т и катера в 50 т (последний в конце концов превратился в малый охотник MO-IV).

Плачевное состояние отечественной судостроительной промышленности и почти полная утрата практики проектирования боевых кораблей вызвали логичное стремление использовать иностранный опыт. Возможности для этого были: в начале 1930-х годов у СССР сложилось устойчивое сотрудничество с Италией, в том числе в военно-морской области. У делегации «Союзверфи», посетившей Италию летом 1932 года, наиболее тесные отношения сложились с фирмой «Ансальдо». В конечном счете ей и решили заказать проектирование и постройку новых ПСКР для Дальневосточного края.

Отправной точкой в выработке ТТЗ на пограничный сторожевой корабль в 850 т стал проект первого советского корабля — СКР «Ураган». Точнее, один из его предварительных вариантов с трехвальной дизельной установкой, от которого отказались по причине невозможности изготовления в СССР мощных дизелей, а также отсутствия опыта их эксплуатации. Теперь появилась заманчивая возможность заказать корабль с перспективной ГЭУ в Италии. Резон понятен: дизельные двигатели в силу своей экономичности позволяли обеспечить большую дальность плавания, столь необходимую для тихоокеанского театра.

По ТТЗ СКР в 850 т должен был обладать скоростью хода не менее 20 узлов и нести довольно мощное вооружение из трех 102-мм/60-клб орудий и нескольких зенитных автоматов. Предусматривалась возможность замены одного из орудий ГК трехтрубным 450-мм торпедным аппаратом, из-за чего ПСКР в скобках именовался «вспомогательным миноносцем» (прямая наследственность от сторожевиков типа «Ураган»!). Отдельно оговаривалась необходимость обеспечить хорошую мореходность — пожалуй, в отечественном кораблестроении это требование впервые выдвигалось в разряд основных, что опять-таки являлось следствием особенностей района будущей службы корабля.

Согласно «Программе военно-морского судостроения на 1933-1937 годы для ОГПУ» планировалось заказать два ПСКР итальянской фирме «Ансальдо», а еще два однотипных корабля построить на отечественных заводах. Но от второй пары вскоре отказались, поскольку технологии судостроения в СССР и Италии сильно различались. Таким образом, пара «красных итальянцев» осталась единственной, без «родственников» и «потомства». Прототипа у нее тоже не было: конструкторы «Ансальдо» разработали проект, что называется, «с нуля».

Контракт на постройку двух ПСКР без вооружения был заключен в начале 1933 года. Закладка кораблей (строительные номера 298 и 299) состоялась на верфи «Ансальдо» в пригороде Генуи Сестри-Поненте 8 февраля того же года. Первоначально им присвоили литерно-цифровые обозначения PS.8 и PS.26. Первым 19 августа 1934 года был спущен на воду PS.8, через месяц, 16 (по другим данным, 18) сентября -PS.26. Наблюдение за строительством и испытаниями сторожевых кораблей осуществляла специальная комиссия во главе с А.А. Давыдовым и бывшим командиром эсминца «Керчь» В.А. Кукель-Краевским.

«Ансальдовская» технология постройки предусматривала спуск кораблей на воду в высокой степени готовности, поэтому уже через месяц они смогли выйти в море. Ходовые испытания прошли успешно: скорость хода превысила проектную более чем на узел (21,5-22 узла вместо 20,5 узлов). Выше оказалась и мощность ГЭУ — 5400 л.с. против 4800 л.с. по проекту. Правда, корабли вышли на мерную милю недогруженными, так как установить на них вооружение планировалось уже по прибытии в СССР.

После подписания приемных актов комиссией НКВД оба ПСКР 27 октября 1934 года покинули Италию и взяли курс на Дальний Восток. Переход по маршруту Генуя — Порт-Саид — Аден -Сингапур — Владивосток был осуществлен менее чем за 1,5 месяца. Корабли шли с итальянскими экипажами, и на бортах и трубах несли наименования РS.8 и РS.26. Без вооружения, с изящными надстройками и необычной широкой трубой они были похожи не столько на военные корабли, сколько на яхты или китобойные суда. Их истинное предназначение выдавали разве что уже смонтированные на носовой надстройке дальномеры.

В бухту Золотой Рог сторожевики вошли 11 декабря 1934 года. На следующий день они были официально приняты советской стороной. После установки вооружения и сдачи курсовых задач корабли в феврале 1935 года вошли в состав Владивостокского отряда флотилии пограничной охраны НКВД Дальневосточного края под новыми литерно-цифровыми обозначениями ПСК-1 (бывший РS.26) и ПСК-2 (бывший РS.8). А в марте по ходатайству экипажей кораблям присвоили наименования «Дзержинский» и «Киров» соответственно.

Новые пограничные сторожевые корабли отличались весьма необычной для первой половины 1930-х годов архитектурой: острые «миноносные» обводы корпуса соседствовали с характерными для пассажирских судов обтекаемыми надстройками и широкой трубой. Бросался в глаза и непривычно длинный, простиравшийся почти до миделя полубак. Палуб было две -главная (она же верхняя) и жилая (фактически платформа, т.к. она прерывалась в районе МО). Корпус выполнялся клепаным, с частичным применением электросварки; поперечные переборки делили его на 11 водонепроницаемых отсеков. Почти на всем протяжении корпуса (за исключением носовой части) имелось двойное дно, в котором хранилось топливо и масло. Кормовые отсеки двойного дна использовались для приема водяного балласта. Размерения корпуса: наибольшая длина 80,0 м, длина по КВЛ 78,1 м, ширина 8,3 и осадка 2,8 — примерно 900 т (без вооружения). Реально оно было заметно больше. Так, стандартное водоизмещение «Дзержинского» в 1945 году равнялось 951,37 т, нормальное — 1025 т, полное — 1161 т. Правда, на корабле к тому времени усилили зенитное вооружение и разместили некоторое дополнительное оборудование, из-за чего появился дифферент на нос, а осадка увеличилась до 3,75 м форштевнем и 3,09 м кормой. Соответственно, ухудшилась остойчивость: если при нормальном водоизмещении метацентрическая высота была вполне приемлемой — 41 см, то при стандартном водоизмещении она снижалась до 26 см, а в наихудшем случае нагрузки — до 13 см! Пожалуй, это самое малое значение метацентрической высоты среди всех боевых кораблей отечественного флота.

Главная энергетическая установка (ГЭУ) — дизельная, трехвальная, с тремя трехлопастными винтами диаметром по 2 м. На «Дзержинском» стояли три итальянских шестицилиндровых дизеля «Франко-Този» Е-6, каждый проектной мощностью 1500 л.с. при 360 об/мин; на «Кирове» — аналогичные дизели фирмы «Фиат». Теоретически, такие двигатели позволяли кораблю развивать ход в 20,5 узла. Как уже говорилось, на испытаниях и мощность, и скорость были превышены. Однако реальная эксплуатационная скорость сторожевиков, как водится, заметно отличалась от «парадной». Так, в тактическом формуляре «Дзержинского» по состоянию на 1945 год приводятся следующие цифры: наибольшая скорость — 18,5 узла в течение двух часов; скорость полного хода — 17,5 узла в течение 130 часов и экономического хода — 16,5 узла в течение 510 ч.

Расположение ГЭУ — эшелонное; в первом машинном отделении находились два дизеля, работающие на внешние валы, во втором — дизель среднего вала. Для повышения живучести между машинными отделениями имелся отсек вспомогательных механизмов, в котором также размещалась судовая мастерская. Запас топлива (соляра): нормальный 75 т, полный 140 т. В 1945 году (данные для ПСКР «Дзержинский») дальность плавания на полном ходу составляла 2370, на экономическом — 5975 миль.

Рулевое устройство включало один балансирный руль с электрическим и ручным приводом. Позади руля перед ахтерштевнем имелась характерная «пятка», предназначенная, скорее всего, для защиты пера руля при плавании в ледовых условиях. Правда, не исключено, что она задумывалась как специальный гидродинамический наплыв, призванный улучшить управляемость. В 30-е годы вообще было очень модно экспериментировать с обводами кормовой оконечности (вспомним хотя бы «водяной клин» на германских миноносцах и эсминцах), но каких-либо ощутимых результатов все эти нововведения не принесли.

Постов управления рулем было три: ходовой мостик, боевая и кормовая рубки; перекладка руля вручную осуществлялась из румпельного отделения. При положении руля в 25° и скорости хода 18,5 узла диаметр циркуляции составлял 1,8 кбт; разворот на 180° осуществлялся за 43 с (данные для ПСКР «Дзержинский», 1945 год).

Артиллерийское вооружение было отечественного производства; оно включало три 102-мм/60-клб орудия завода «Большевик» и четыре 45-мм универсальных пушки 21-К. Артиллерия главного калибра устанавливалась по ДП и могла вести огонь на оба борта. При наибольшем угле возвышения ствола в 30° горизонтальная дальность достигала 87 кбт. Подача боезапаса была механической и ручной; первая обеспечивала скорострельность 12 выстр./мин, вторая — 6 выстр./мин. Нормальный боезапас 102-мм унитарных выстрелов составлял 450 шт. (по 150 на ствол); максимальный (по емкости погребов) — 742 шт. Управление огнем ГК осуществлялось с помощью ПУС системы Гейслера.

Из четырех 45-мм орудий 21-К два располагались на крыльях носового мостика, два других — на крыше кормовой надстройки. Погреба вмещали 1500 унитарных 45-мм патронов; кроме того, имелись кранцы первых выстрелов по 45 патронов каждый. Подача боезапаса — только ручная. Наибольшая дальность стрельбы 45-мм пушек — 50 кбт, досягаемость по высоте — 4500 м.

Низкая эффективность орудий 21-К при стрельбе по воздушным целям, выявившаяся в ходе войны, вынудила усиливать зенитные средства кораблей всеми доступными способами. Так, у «Дзержинского» на юте смонтировали 7,62-мм пулеметную установку М-4 (счетверенный «максим»), а затем установили три 12,7-мм пулемета ДШК: один по ДП между носовой надстройкой и трубой, а два — на крыльях мостика на месте носовой пары 45-мм орудий. При этом сами орудия перенесли на бак, впереди волнореза (что, кстати, стало главной причиной возникновения значительного дифферента на нос). Боезапас 45-мм орудий довели до 2000 выстрелов, но кранцы первых выстрелов остались только у кормовой пары пушек. К пулеметам по норме полагалось 9 тыс. 12,7-мм патронов.

По всей вероятности, так к началу войны с Японией был перевооружен только «Дзержинский». Во всяком случае, на фотографиях, сделанных предположительно осенью 1945 года, видно, что на «Кирове» на баке вместо 45-мм орудий стоят два пулемета ДШК (сами «сорокапятки», скорее всего, остались на своих прежних местах). Такое расположение зенитного вооружения выглядит более логичным. Однако не исключено, что оно появилось уже после войны, когда на кораблях выявился большой дифферент и вызванное им ухудшение мореходных качеств.

Противолодочное вооружение (данные на 1945 год) включало два бомбомета БМБ-1 и 6 бортовых бомбосбрасывателей. Запас глубинных бомб: 10 больших Б-1 и 35 малых М-1; первые хранились на тележках, вторые — в среднем артиллерийском погребе (23 шт.) и в стеллажах на юте (12 шт.). Палуба оснащалась минными рельсами и кормовыми скатами. Корабль мог принять 30 якорных мин обр. 1908 г. или 24 обр. 1926 г.; для их погрузки имелась минбалка грузоподъемностью 0,5 т и вылетом на борт 0,75 м. Торпедное вооружение не устанавливалось, хотя проект и предусматривал возможность замены среднего 102-мм орудия на трехтрубный ТА. В процессе службы ПСКРы оснастили комплектом параванов К-1.

На кораблях еще в Италии установили по два стереоскопических дальномера фирмы «Галилео». Носовой ОG-3 (база 3 м) по проекту должен был прикрываться цилиндрическим куполом, внешне напоминавшим КДП, но на деле он устанавливался открыто на невысокой платформе. Второй дальномер с базой 2 м стоял на специальной площадке позади фок-мачты. На фотографиях видно, что на «Кирове» дальномеры претерпели «рокировку»: на ходовом мостике этого корабля размещался 2-метровый, а 3-метровый был перенесен на расширенную платформу за фок-мачтой, причем стоявший там магнитный компас демонтировали. Правда, неясно, было ли расположение дальномеров на «Кирове» таким изначально, или же эту перестановку осуществили во время одного из ремонтов.

Для постановки дымзавес предназначалась кормовая дымаппаратура ДА-2М и 10 морских дымовых шашек МДШ. Из средств противохимической защиты имелись лишь комплекты специальной одежды для личного состава и запас дегазирующих веществ. Помещений, оборудованных противохимическими фильтрами, не было.

Штурманское вооружение включало гирокомпас ГУ М-1 мод. 2; 9 магнитных компасов (5 127-мм и 4 75-мм); электрический лаг; эхолот ЭМС-2 и механический лот Томсона. Радиопеленгатор поначалу был итальянского производства, но затем его заменили отечественным «Градус-К». В качестве средств связи и наблюдения использовались радиостанции «Ерш», «Рейд», РБ-40, радиопередатчик «Шквал-М», радиоприемники «Метель», «Дозор» и 5-РКУ (всех по одному комплекту, данные 1945 года). Для обнаружения подводных лодок служил шумопеленгатор «Марс-16». На площадке фок-мачты обоих кораблей размещался 60-см боевой прожектор производства итальянской фирмы «Галилео».

Корабли оснащались вспомогательным котлом системы Кохрана и 8-ю насосами разного назначения. Электроэнергию (постоянный ток напряжением 110 В) вырабатывали 3 динамомашины-компаунд — две мощностью по 45 кВт (располагались во втором МО) и одна — 18 кВт. Полный запас питьевой воды — 60 т.

Якорное устройство включало 2 становых якоря Холла весом по 850 кг и 2 электрических шпиля. Корабельных плавсредств поначалу было 5 единиц: командирский катер с закрытой рубкой, две моторные шлюпки, один шестивесельный вельбот и тузик. Но к 1945 году остались только две шлюпки: моторный катер и шестивесельный ял.

Экипаж по штату мирного времени состоял из 67 человек. В военное время он увеличивался почти вдвое. Так, в 1945 году на «Дзержинском» находился 121 человек, в том числе 11 офицеров, 36 старшин и 74 рядовых.

Окраска кораблей первоначально была светлой серо-голубой, итальянской; позже — стандартной шаровой. В течение всей службы ПСКРы несли марки на трубах: «Дзержинский» примерно посередине трубы, «Киров» — в ее верхней части.

(Окончание в следующем номере)

Сергей БАЛАКИН