«ЛИЛИИ» ПРОТИВ «ЛЬВА»

С точки зрения войны на море XVIII век в значительной степени был веком фрегатов. На протяжении ста с лишним лет три ведущие державы Европы вели между собой вооруженную борьбу, причем нередко в самых удаленных уголках земного шара. Война за австрийское наследство, Семилетняя война, война за независимость Североамериканских штатов, наконец, наполеоновские войны… При каждом удобном случае Англия, Франция и Испания вступали в противоборство, надеясь в ходе кампании приобрести заморские владения противника. Естественно, когда военные действия происходили за много тысяч миль от Европы, особое значение приобретал флот. Причем не только линейные корабли, составлявшие основу боевых эскадр, но и меньшие по размерам суда — фрегаты и корветы, способные вести крейсерские операции как в составе отряда, так и в одиночку.

При первом взгляде на списки кораблей парусных флотов того времени бросается в глаза слишком большое разнообразие фрегатов как по водоизмещению и размерам, так и по их вооружению. Складывается впечатление, что к классу фрегатов зачастую относили разные и совсем не похожие друг на друга суда. Однако это не совсем так. И англичане, и французы стремились стандартизировать свои боевые единицы. В Англии для этой цели использовались так называемые «Уложения о типах» (регламенты), которые фиксировали размеры, количество орудий и такие важные элементы конструкции, как расстояния между шпангоутами, толщина бимсов и другие структурные связи, влияющие на прочность постройки. Первое такое «Уложение» относится к 1706 году. В это время Англия воевала с Испанией, и проблемы стандартизации встали весьма остро. До этого британские судостроители в качестве прототипов чаще всего выбирали корабли базировавшихся на Дюнкерк корсаров. При этом англичане явно переборщили: длинные и низкие корпуса их судов, действительно удачные для действия в прибрежных водах, для кораблей 3 ранга (то есть 60-пушечных линкоров) оказались малопригодными. Британские боевые парусники получались быстроходными, но их остойчивость и мореходность явно не отвечали условиям длительных океанских походов. В ходе сражений в свежую погоду расположенные слишком близко к воде порты заливались водой, мешавшей вести огонь. Таким положение оставалось в течение полувека, пока адмиралы не решили перейти к совершенно другим принципам проектирования судов.

По регламенту 1706 года предусматривалось два вида фрегатов: 20-пушечные и 30-пушечные. Англичане «заморозили» длину их корпусов, одновременно увеличив ширину, в результате чего возросла остойчивость кораблей. Тесно поставленные шпангоуты и бимсы палуб создавали очень прочную конструкцию, не требовавшую ремонта в течение нескольких лет. В итоге получились крепкие, надежные, довольно дешевые в эксплуатации боевые суда, хорошо подходившие для службы в заморских колониях.

По регламенту 1733 года ширина фрегатов увеличилась еще больше, поскольку было решено придать кораблям всех классов одно и то же отношение ее к длине. Длина же оставалась неизменной, так же, как и количество орудий: 20 для малых фрегатов 6 ранга и 40 для «линейных» (30-пушечники так и остались на бумаге) — ведь их утвердил личной подписью король!

Между тем и французы, и испанцы спокойно увеличивали размеры своих кораблей разных классов, в том числе и фрегатов, и все время экспериментировали с площадью и расположением парусов. Поэтому, когда в 1739 году началась очередная война с Испанией, английским крейсерам в очередной раз пришлось несладко. Потребовалось срочно менять стандарты. В 1741 году появились временные правила, разрешавшие (точнее — настоятельно рекомендовавшие) увеличить длину кораблей всех классов — впервые за 20 с лишним лет.

Что касается всего прочего, то конструкция британских фрегатов оставалась, мягко говоря, очень консервативной. Прежде всего, даже на самых маленьких 20-пушечниках орудия располагались на двух палубах. При этом на нижней (сохранившей историческое название «орудийной»; оставалось только по две пушки на борт, поскольку остальное место на ней занимали маленькие порты для 15 пар весел, которые практически никогда не использовались! В результате настоящую орудийную палубу — открытую верхнюю — приходилось поднимать высоко над ватерлинией, что, в свою очередь, приводило к проблемам с остойчивостью (фрегаты были вынуждены принимать в трюм изрядное количество балласта). Это достаточно нелепое расположение артиллерии имело единственное преимущество: орудия нижней палубы (заодно также игравшие роль своего рода балласта) могли иметь более крупный калибр. Обычно там ставили, как уже было сказано ранее, по паре 9-фунтовок на борт, которые дополняли 6-фунтовые пушки верхней палубы.

Однако в любом случае вооружение, в сравнении с французскими «оппонентами», оставалось очень и очень слабым. Не имевшие ограничений в размерах кораблей французы построили немало крупных фрегатов с двумя полноценными орудийными палубами. Они несли от 28 до 36 пушек, из которых от 8 до 12 орудий (8- или 12-фунтовых) располагались на нижней палубе, а остальные (как и у англичан — 6-фунтовые) — на верхней.

Помимо больших двухпалубных фрегатов, французы в 1742 году начали постройку кораблей меньшего размера, все пушки которых размещались на верхней открытой палубе. Ниже у них имелась еще одна палуба, но, поскольку в ней не было портов, она могла находиться на уровне ватерлинии или даже несколько ниже нее. В итоге французские фрегаты нового образца, первым из которых стала 26-пушечная «Медея», обладали большей остойчивостью. Низкий корпус имел меньшую массу, и его набор не отличался столь значительной основательностью, как у британских фрегатов. Их мачты соответственно могли быть гораздо выше, что в совокупности с большим относительным удлинением и хорошими обводами делало «французов» быстроходнее в сравнении с неуклюжими и высокими «англичанами». Кроме того, увеличенная парусность и легкость на ходу придавали им отличную маневренность. В боях французские корабли не стеснялись занимать подветренное положение, оставляя противнику наветренное. Британцы же всегда стремились занять более выгодное, как им казалось, наветренное положение. Однако в большинстве случаев выгода оказывалась как раз на стороне противника. При подходе английским кораблям приходилось идти довольно круто по ветру, подставляясь под вражеский продольный огонь до тех пор, пока они не разворачивались бортом напротив выбранного для боя неприятеля. В случае тяжелых повреждений наветренный корабль беспомощно дрейфовал в сторону врага, еще более ухудшая свое положение. Выбитый же из линии фрегат французов мог просто развернуться по ветру и уйти от преследования.

Все эти преимущества не остались незамеченными «владычицей морей». В ходе войны за австрийское наследство (1744 — 1748 годы) англичанам удалось захватить целую дюжину французских фрегатов, несших от 22 до 40 пушек, включая пресловутую «Медею». Любопытно, что все они попали в руки неприятеля в результате боев с линейными кораблями: британским кораблям того же ранга они оказались не по зубам.

4. Фрегат «Флора», Англия, 1781 г.

Первый британский фрегат с 18-фунтовой артилерией, строился на верфи в Дептфорде. Водоизмещение 869 т, длина по палубе 41,8 м, ширина 11,6 м, осадка 4,7 м. Вооружение: двадцать шесть 18-фунтовых и шесть 9-фунтовых пушек. Погиб в результате аварии в 1808 г.

5. Фрегат «Юникорн», Англия, 1747 г.

Первый британский 28-пушечный фрегат, строился на верфи в Плимуте. Водоизмещение 581 т, длина по палубе 35,9 м, ширина 10,3 м, осадка 3,03 м. Вооружение: двадцать восемь 9-фунтовых пушек. Сдан на слом в 1771 г. Удачный корабль, стал прототипом серии из 21 единицы, строившейся до 1766 г.

6. Фрегат «Эрмион», Франция, 1748 г.

Первый французский фрегат с 12-фунтовой артиллерией, строился на верфи в Рошфоре. Водоизмещение 812 т, длина по палубе 39,9 м, ширина 11,43 м, осадка 4,1 м. Вооружение: двадцать восемь 12-фунтовых пушек. Захвачен в 1757 г. британским 28-пушечным фрегатом «Юникорн».

Получив желанные образцы, англичане подвергли их тщательному исследованию. Итог оказался довольно неожиданным. Признавая хорошие ходовые качества французских фрегатов, судостроители категорично утверждали, что они… совершенно не пригодны для британского флота. Стандартам флота «владычицы морей» не удовлетворяло почти все и слишком легкая постройка с непрочными креплениями корпуса и палуб, и недостаточное пространство для размещения команды, и малый боезапас, и дороговизна содержания. Ко всему прочему, особые нарекания вызвали материалы. В Англии корабельную древесину выдерживали в течение многих лет, прежде чем пустить в дело. Французы использовали более «свежее» дерево. К тому же вроде бы на первый взгляд прогрессивное использование железных гвоздей вместо деревянных приводило к значительной коррозии. Более высокие мачты при слабом наборе и креплении сильно расшатывали корпус. По отзывам моряков, большой (40-пушечный) трофейный фрегат «Амбускад», сошедший со стапелей менее года назад, выглядел как прослуживший несколько лет. Трофеи часто приходилось сразу отправлять на капитальный ремонт Обычно срок их службы в Ройял Нэйви редко переваливал за пять-семь лет. А цена капремонта иногда превышала стоимость постройки нового фрегата по своим стандартам. В этом убедились, например, приемщики 26-орудийного фрегата с красноречивым названием «Ля Сюбтиль», на вид совершенно нового, но годного к службе разве на два-три года. Собственно, именно этот срок — три года — и являлся «золотым веком» французских фрегатов, в течение которого они действительно обладали преимуществом в скорости.

Еще одним недостатком легкой конструкции становилось относительно слабое вооружение «французов». Захватив в 1745 году 24-пушечный фрегат «Пантер», англичане с некоторой оторопью убедились, что не могут заменить его 6-фунтовые орудия на ставшие к тому времени стандартными для них 9-фунтовки. При залповой стрельбе казалось, что корпус «Амазона» (как назвали трофей) может вот-вот рассыпаться.

Справедливости ради надо сказать, что некоторые французские фрегаты нашли-таки свое место во флоте противника. Захваченный в 1747 году 30-пушечный «Реноме», переименованный в «Ринаун», очень понравился британским морякам. Он прослужил до 1771 года, однако за это время англичанам пришлось произвести три капитальных ремонта, по крайней мере два из которых стоили столько же или больше, чем новенький 32-орудийный фрегат!

Таким образом, казалось бы, несомненное превосходство французского парусного судостроения частично оказалось мифом. На самом деле все зависело от подхода. Англичане строили свои крейсера для продолжительной службы, главным образом конвойной. Длительные океанские плавания могли проходить в любых погодных условиях. Отсюда прочная конструкция более обширные помещения для команды, вместительные кладовые и погреба боезапаса. Французы создавали фрегаты и корветы в основном для набегов. Здесь на первый план выступали такие качества, как хорошая скорость и маневренность Легкий на ходу крейсер с большой парусностью становился очень эффективным при слабом ветре. Он мог средь бела дня пробраться между эскортом и охраняемыми судами и атаковать их при полном превосходстве противника. И такие атаки действительно не раз имели место. Напротив, когда ветер свежел, с высоких мачт приходилось спускать паруса, тогда как крейсера англичан только прибавляли ход. Французские фрегаты начинали испытывать сильнейшую килевую и бортовую качку и заливались водой, и неприятель мог брать их чуть ли не голыми руками (если, конечно, погода не портилась окончательно).

Британские судостроители, не отказываясь от такого положительного качества, как прочность постройки, попытались перенять более изящные формы корпуса и общее расположение фрегатов своего теперь уже явно главного и единственного противника на море. У британских крейсеров наконец исчезли нелепые весла и ущербная «орудийная» палуба почти без орудий. Корпус с одним пушечным деком стал ниже, хотя все-таки оставался несколько более высоким, чем у континентальных «коллег».

Возглавил реформы известный адмирал Джордж Энсон. Именно он отдал распоряжения о постройке первых полноценных британских фрегатов: 28-пушечных. «Юникорн» и «Лайм» (первый из них послужил головным для большой серии). Он же решил заменить старые двухпалубные 24- и 44-пушечники новым единым типом с «французскими» обводами и одной открытой палубой с 32 12-фунтовыми пушками. Новый стандарт вызывался тем, что неугомонные французы уже в 1748 году создали свой «12-фунтовый» фрегат («Эрмион»),

Тем временем между французскими «лилиями» и британским «львом» назревала следующая, Семилетняя война Англичанам пришлось осуществлять реформирование своего крейсерского флота уже в военных условиях.

Дело решил случай. Один из двух главных конструкторов Ройял Нэйви Томас Слейд, заметил в сухом доке построенный в Канаде крейсер «Л’Абенакиз», прекрасные обводы которого с первого взгляда произвели на него сильное впечатление. В результате чертежи всех новых британских фрегатов получили черты красивого канадца. Итогом стал компромисс, весьма привлекательный с точки зрения Адмиралтейства. Теперь длина соответствовала французским конкурентам, но корпус имел более глубокую осадку, что позволяло устроить помещения и кладовые просторнее. Требования к прочности конструкции предъявлялись такие же жесткие, и это принесло свои плоды. Английские 32-пушечные фрегаты спокойно несли 12-фунтовые орудия, тогда как аналогичные по размерам корабли соперника были вынуждены довольствоваться только 8-фунтовыми.

Корпус остался более высоким Помимо прочих соображений причина такого решения заключалась в том, что британские крейсера были преимущественно «наветренными» кораблями. Их орудия требовалось располагать выше, поскольку ветер кренил корпус в сторону противника, и ядра вынужденно попадали в основном в корпус (при более низком положении они угодили бы в воду). Напротив, низкие корпуса «французов» как нельзя больше соответствовали их подветренной тактике: корабли кренились в сторону от противника, и ядра летели снизу вверх, чаще попадая в паруса и рангоут. Такое положение вызвало к жизни еще одну легенду, будто англичане предпочитали стрелять по корпусам противника, тогда как французы — по мачтам, пытаясь лишить неприятеля хода. В действительности причина тому скорее заключалась в тактике и конструкции, а не в прямом желании канониров.

Новый стандарт оказался удивительно живучим. С середины и практически до конца XVIII века все 32-пушечные британские фрегаты представляли собой единый тип; всего их было построено около 60 единиц Многие из них успели поучаствовать в главном и последнем испытании английского парусного флота — наполеоновских войнах.

В. КОФМАН