НЕВЕЗУЧИЙ ФЛАГМАН. ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Более трех часов британские корабли, в том числе и тяжело поврежденный «Кампердаун», оставались на месте гибели «Виктории», поднимая с поверхности воды не только уцелевших при кораблекрушении, но и тела членов экипажа затонувшего броненосца. Лишь после этого эскадра направилась в порт города Триполи, где и стала на якорь. Все выжившие в катастрофе были примерно равными по численности группами распределены на корабли соединения. Там их накормили и выдали новое обмундирование, поскольку большинство из них было подобрано почти голыми.

На следующий день с самого утра на всех кораблях обеих дивизий в знак скорби по утонувшим товарищам приспустили кормовые флаги, а на однотипном с «Викторией» «Санс Парейле» до половины мачты подняли флаг вице-адмирала Трайона. В 9:30 экипажи броненосцев и крейсеров в парадной форме выстроились на верхней палубе, и началась церемония прощания с погибшими моряками флагмана флота Средиземного моря. Девятнадцать шлюпок, на которых находились тела, подобранные на месте крушения «Виктории», медленно прошли между двумя линиями кораблей эскадры, стоявших на якорях. На каждом из них, по мере прохождения траурной процессии, оркестры исполняли печальный и торжественный похоронный марш Бетховена. После этого шлюпки доставили свой страшный груз на берег, где жертвы кораблекрушения нашли свой последний приют на специально выделенном турецкими властями участке земли, который объявили британским мемориальным воинским кладбищем.

Вечером 23 июня на каждом корабле эскадры отслужили панихиду по 22 офицерам, включая вице-адмирала Джорджа Трайона, и 329 нижним чинам, разделившим участь невезучего броненосца. В 18:30 экипажи в том же порядке, что и по воскресеньям, в полной парадной форме, но с непокрытыми головами, вновь выстроились на верхней палубе. Исключение составляли лишь морские пехотинцы, из которых сформировали почетные караулы. Они были не только в головных уборах, но и при оружии. По завершении службы «Санс Парейль» из мелкокалиберных орудий произвел адмиральский салют, и на нем под звуки похоронного марша, подхваченного оркестрами всех кораблей, медленно спустили флаг командующего эскадрой.

Вечером в воскресенье, 25 июня, контр-адмирал Маркхем, перебравшийся с «Кампердауна» на «Нил», подал сигнал: «Спасенных с броненосца «Виктория» необходимо отправить завтра в 7:30 утра на «Эдгар» и «Фаэтон» для их доставки на Мальту». Узнав об этом, большинство выживших в катастрофе оставили коллективные письменные благодарности экипажам приютивших их кораблей. Не остался в стороне и командир «Виктории», оставивший письмо следующего содержания: «Кэптен Бурк, оставшиеся в живых офицеры и матросы погибшего броненосца «Виктория» желают передать свою сердечную благодарность офицерам и нижним чинам эскадры за доброту и сочувствие, которые они проявили к ним со времени недавней страшной катастрофы». В понедельник крейсера «Эдгар» и «Фаэтон» в соответствии с приказом вышли в Ла-Валетту.

17 июля 1893 года на Мальте на блокшиве «Хиберния» приступил к работе военный трибунал под руководством нового командующего Средиземноморским флотом адмирала М. Кальи-Сеймура. В его задачи входило установление обстоятельств гибели броненосца «Виктория» и вины в этом экипажа корабля. В качестве обвиняемых перед судом предстали все офицеры и нижние чины, выжившие в катастрофе, за исключением тех, кто входил в штаб вице-адмирала Трайона (они выступали только как свидетели) и трех членов экипажа «Виктории», освобожденных по болезни.

Выслушав множество свидетелей и часть обвиняемых трибунал пришел к выводам, что: 1. Это столкновение произошло по приказу вице-адмирала Трайона; 2. После аварии было сделано все возможное, чтобы спасти корабль и сохранить жизнь людей; 3. Никто не обвиняет капитана Бурка или любого другого члена его команды в гибели корабля.

Решение трибунала предстояло утвердить Адмиралтейскому совету в Лондоне. Но его члены оказались в затруднительном положении. С одной стороны, многие считали, что вина в значительной степени лежит на контр-адмирале Маркхеме, и нельзя допускать прецедент, на который любой офицер, вызвавший катастрофу, слепо следуя приказу, мог ссылаться в своей защите. С другой, — было невозможно жестко критиковать младшего флагмана, поскольку отказ от выполнения приказа прямого начальника ставил под сомнения все устои службы. В качестве компромисса к приговору был добавлен пункт, в котором говорилось, что Маркхем был обязан принять меры, чтобы избежать столкновения, гораздо раньше. Командиру «Кампердауна» кэптену Джонстону также указывалось на то, что он не выполнил свои прямые обязанности не допускать повреждения своего корабля, а также на то, что он не смог оперативно выполнять приказы, когда столкновение стало неизбежным.

Вернувшиеся после завершения трибунала моряки «Виктории» собрали средства на установку в Портсмуте обелиска в память о погибших товарищах. Первоначально его возвели на главной площади города, но в апреле 1903 г. по просьбе оставшихся в живых членов экипажа броненосца переместили на центральную аллею парка Виктории.

Долгое время то место, где покоится «Виктория», оставалось неизвестным. Поисками корабля, под впечатлением от рассказов рыбаков, которые использовали удилища с сайта, о гибели броненосца, в 1994 году занялся владелец фирмы «Лебанон дайверс», австриец, проживающий в Ливане, Кристиан Фрэнсис. Интерес к флагману вице-адмирала Трайона у него проснулся после посещения британского мемориального воинского кладбища в Триполи. Австриец по крупицам начал собирать информацию, могущую помочь ему в поисках броненосца, проводя массу времени в архивах Туманного Альбиона, Национальном военно-морском музее в Гринвиче и пересматривая подшивки старых английских газет и журналов. Но полученные сведения оказались крайне скудны. Ему удалось узнать только то, что корабль затонул недалеко от Триполи на глубине примерно 150 м (80 фатомов). Из чего Кристиан сделал вывод, что «Виктория» пошла ко дну совсем недалеко от берега, и, как потом он заявлял, это дало ему уверенность, что рано или поздно он ее все равно найдет.

В течение 10 лет Фрэнсис при каждом удобном случае «прочесывал» при помощи эхолота морское дно в районе Триполи, но все было напрасно. Ни одного изображения, которое можно было принять, хотя бы отдаленно, за корабль длиной более 300 футов не появлялось. А глубины в районе поисков не позволяли обследовать дно аквалангистам визуально. Но упорный австриец не отступал.

В декабре-январе 2004 года, сканируя дно в западной части намеченного для поиска квадрата, Кристиан обратил внимание на странное возвышение среди, как он выразился, совершенно плоской пустыни. Однако оно было не слишком обширным, и никак не походило на броненосец водоизмещением почти в 11 000 т. В марте того же года Фрэнсис в пятый раз отправился в Великобританию в надежде найти еще какую-нибудь полезную информацию в архивах.

Во время пребывания в Лондоне он встретился с Марком Эллиаттом, который слыл хорошим специалистом в области глубоководного поиска. Поговорив с ним, Кристиан сразу пригласил его в свою команду. По словам Фрэнсиса, Марк внушал доверие и обладал самой «крутой» аппаратурой видеографики. Совместно дайверы разработали новый план поиска. Однако приступить к его реализации им удалось только летом следующего года. До этого австриец продолжал в одиночку обследовать квадрат за квадратом, отмечая какие-либо аномалии на морском дне.

Затем несколько месяцев ушло на непосредственную подготовку экспедиции. За это время были отремонтированы лодки, проведено профилактическое обслуживание старого оборудования и закуплено новое. Теперь команда Френсиса состояла из четырех человек, поскольку по рекомендации Эллиатта к ней присоединился майор Пол Пичфорк, ставший запасным водолазом. В июле 2005 года дайверы встретились в аэропорту Бейрута. Им предстояло совершить ряд погружений в точках, отмеченных Кристианом, и установить, что же там покоилось под толщей воды. Поскольку Фрэнсис хотел отснять по максимуму эти объекты, на базе дайвинг-центра в Энфе было проведено 22 тренировочных погружения на глубину до 122 м. Только после того, как водолазы добились полного взаимопонимания между собой и с обслуживающей командой, экспедиция вышла в море.

В один из августовских дней электроника на борту дайв-лодки снова показала то же эхо, как и несколько месяцев назад. Но оно было столь небольшим, что оставалось только предположить, что «Виктория», если это действительно была она, почти полностью ушла в мягкую грязь или донные осадки. Внезапно на эхолоте возникло очень необычное изображение, на котором просматривался большой объект, который будто плавал в толще воды и походил на большую траловую сеть, запутавшуюся в обломках на глубине 150 м. Часы были потрачены впустую на поиски высшей точки на дне в этом районе. Время приближалось к 16:00, и солнце начинало склоняться к горизонту, когда дайверам это занятие окончательно надоело и они решили погружаться на самое высокое эхо — «траловую сеть».

Кристиан рассказывал о дальнейших событиях следующим образом: «В 16:05 трое из нас пошли вниз. Видимость была порядка 30 — 40 м, море относительно спокойное, температура воды комфортная — 28°С и практически без течения. Чем глубже мы опускались, тем больше окружающий свет начинал превращаться в темно-синие сумерки. .. При достижении отметки примерно в 100 м периферийным зрением я вдруг заметил огромную тень к западу, слева от нас. Сразу же команда перестала спускаться в темноту, поскольку все мы внезапно осознали, что огромная тень хотя и маячила на значительном расстоянии, но ее вполне хватало, чтобы подавить окружающий свет. На глубине течение совсем стихло, и мы, отпустив линь, по которому до этого спускались, поплыли в направлении этой тени…. Чем ближе я подплывал к ней, тем лучше мог разглядеть очертания того, что должно было стать самым невероятным зрелищем в моей жизни!».

Это действительно был затонувший корабль. Он стоял, зарывшись носом примерно на треть своей длины в грунт, совершенно вертикально. Зависнув над кронштейнами гребных валов, Кристиан вытащил изо рта загубник и поцеловал свою находку. Затем он оплыл корму броненосца по кругу. Крупнокалиберное одиночное орудие в корме и четырехлопастные винты не оставили у Френсиса сомнений, что перед ним флагман вице-адмирала Трайона. Окончательно же все вопросы по правильности идентификации обнаруженного объекта сняли 12-дюймовые буквы названия корабля под его кормовым балконом.

В 2012 году Марк Эллиатт заявил, что во время одного из погружений он обнаружил в адмиральской каюте на борту затонувшей «Виктории» шпагу Горацио Нельсона — Джордж Трион был поклонником великого флотоводца и владел некоторыми из его вещей, с которыми не расставался даже в плаваниях. Эллиатт утверждал, что, обнаружив шпагу знаменитого британского адмирала, он не стал поднимать ее, поскольку был не уверен, что имеет право ей владеть, а потому спрятал ценную находку в другой части остова корабля, чтобы предотвратить ее кражу грабителями. А в 2014 году правительство Ливана объявило «Викторию» историческим памятником, находящимся под охраной государства.

Александр АЛЕКСАНДРОВ