ПАТЕНТЫ И ЭКСПЕРИМЕНТЫ

На протяжении веков эволюция боевых кораблей протекала очень неторопливо. Не изменило ситуацию даже появление паровой машины и брони. Суда разных рангов по-прежнему отличались друг от друга лишь размерами да числом пушек. И только с появлением шестовых и самодвижущихся мин возник принципиально новый класс кораблей. Крошечные скорлупки-миноноски, оснащенные грозным оружием, не имели ничего общего с традиционными фрегатами или корветами и казались в то время подлинным чудом техники. Понятно, что их создателям пришлось быть первопроходцами и классической компоновке миноносцев 1880-х годов предшествовал период экспериментов и поиска оптимальных решений.

Даже такое привычное оружие, как поворотный трубчатый торпедный аппарат, выбрасывающий мину Уайтхеда сжатым воздухом или зарядом пороха, появился не сразу. Поначалу конструкторы опасались, что подобная техника в момент выстрела может повредить винты и рули торпеды. Пришлось провести целую серию испытаний. Напомним, что на первых русских катерах никаких торпедных аппаратов вообще не было: самодвижущиеся мины находились под водой, и для пуска достаточно было привести в действие их собственные двигатели. Фирма «Торникрофт» предложила свой вариант. Ее аппарат представлял собой легкую решетчатую трубу, опускавшуюся в воду с помощью специальных складных кронштейнов наподобие шлюпбалок. Торпеда покидала трубу опять-таки своим ходом. Такими конструкциями вооружили «Лайтнинг» и целую серию английских миноносок 2-го класса, однако вскоре их заменили на более удачные надводные трубчатые аппараты. Позже у «торникрофтовской» схемы появились прямые наследники — торпедные аппараты Джевецкого для подводных лодок и бугельные для катеров.

Достижение миноносками высоких скоростей потребовало серьезных научных изысканий и практических опытов. Так, фирма «Ярроу» в декабре 1878 года провела сравнительные испытания различных гребных винтов, и ее конструкторы с удивлением обнаружили, что винты с тонкими и упругими лопастями дают судну заметную прибавку скорости. Важный вклад в теорию корабля внес и русский конструктор И.П.Алымов. Он предложил так называемую «струйную» систему разработки обводов корпуса для скоростных кораблей. Хотя построенная по этой системе на Балтийском заводе миноноска «Касатка» оказалась не очень быстроходной, опубликованные материалы о ее проектировании и испытаниях впоследствии были использованы кораблестроителями разных стран.

В 1879 году фирма «Ярроу» построила для итальянского флота миноноску «Авволтойо», отличавшуюся необычной компоновкой. Ее паровая машина-компаунд размещалась в носовой части корпуса, впереди ходовой рубки, а паровой котел — в корме. Две дымовые трубы могли откидываться назад и в стороны (почти как на японских авианосцах Второй мировой войны!) — вероятно, для того, чтобы сделать низкое суденышко совсем малозаметным. «Авволтойо» по существу был экспериментальным судном и испытывался в течение двух лет, прежде чем его официально включили в состав итальянского флота. В целом никаких преимуществ компоновка «наизнанку» не дала: увеличенная длина валопровода привела лишь к повышению шума и вибрации.

Еще более оригинальные корабли — носители торпедного оружия — появились в Америке. В 1878 году на заводе «Герешоф» в Бристоле (штат Род-Айленд) была построена опытная миноноска, сразу приковавшая к себе внимание военно-морских специалистов. Она также отличалась нестандартной компоновкой (машина-компаунд впереди котла), но валопровод при этом был довольно коротким, поскольку гребной винт находился не в корме, а под днищем немного позади миделя. Любопытная деталь: упругий гребной вал был вставлен в изогнутую медную трубу — его прогиб сознательно предусматривался конструкторами! А сделали это для того, чтобы более выгодно расположить винт. Действительно, ось вращения винта оказалась параллельной горизонтальной плоскости, но за это пришлось заплатить наличием огромного трения и износа дейдвудной трубы.

Другие неординарные решения, внедренные владельцами завода и изобретателями братьями Герешоф: не применявшиеся ранее обводы корпуса с большим развалом бортов, деревянная обшивка подводной части (по идее конструкторов, обшивка из дерева более гладкая, что снижает сопротивление при движении в воде) и, самое главное, запатентованный ими паровой котел. Последний, по уверениям его создателей, не мог взорваться, так как в нем в рабочем состоянии находится очень мало воды, распределенной к тому же по всей длине спиральной трубы. По этой же причине разведение паров происходит очень быстро, за несколько минут. Кроме того, благодаря движению воды на стенках трубы не образуется осадок соли, а особая конструкция топки позволяет достигать большой экономии угля. В довершение перечня достоинств своего детища братья Герешоф уверяли, что их миноноска одинаково хорошо слушается руля на переднем и заднем ходах при любой скорости… Перед такой рекламой не смогли устоять даже консервативные британские адмиралы. В декабре 1878 года одна из двух построенных фирмой «Герешоф» миноносок была куплена английским Адмиралтейством и доставлена на острова «туманного Альбиона». Примечательно, что она стала единственным боевым судном Ройял Нэйви иностранной постройки.

Однако испытания «американки», включенной в состав флота под № 63, принесли одни разочарования. Постоянные поломки котла и машины заставили англичан заново изготовить чуть ли не половину деталей, и все равно умеренная проектная скорость в 16 узлов так и не была достигнута.

Примеру Англии последовала и Россия, заказав в феврале 1879 года фирме «Герешоф» сразу две аналогичные миноноски. Правда, от одной вскоре отказались, а вторая прибыла в Петербург только осенью следующего года. Увы, результаты ее испытаний также оказались плачевными. Из-за сплошной череды неисправностей механизмов флот отказался от сомнительного американского приобретения. Оригинальные по конструкции, но ненадежные миноноски братьев Герешоф так и остались чисто экспериментальными судами, из которых лишь одно было принято британским флотом, да и то символически.

Также не вошел в состав флота еще один необычный миноносец, построенный за свой счет знаменитым американским конструктором Джоном Эриксоном — создателем «Монитора». Автор назвал новый корабль «Дестройером» («Разрушителем»). Но если «Монитор» был очень удачным боевым судном и это имя стало нарицательным для обозначения целого класса его потомков, то с «Дестройером» Эриксон потерпел фиаско. И тем не менее слово destroyer через два десятилетия тоже станет нарицательным — так в большинстве стран мира будут называться эскадренные миноносцы. Но речь об этом впереди…

Эриксоновский миноносец был весьма солидным судном: его длина равнялась 40 м. Корпус имел стремительные обводы и очень большое отношение длины к ширине — 11:1. (Примечательно, что всего 15 лет назад последний параметр у самых быстроходных судов, например, у русских винтовых клиперов типа «Изумруд», не превышал 8:1.) Но главная особенность «Дестройера» — наличие балластных цистерн, в которые можно было принять 94 т воды. В этом случае низкий корпус корабля полностью погружался в воду, и на поверхности оставалась лишь рубка, возвышавшаяся всего на 0,8 м. Таким образом, судно Эриксона представляло собой нечто среднее между миноносцем и подводной лодкой. По замыслу конструктора, такая схема делала атакующий миноносец малозаметным и, кроме того, обеспечивала хорошую защиту. Действительно, 60-см слой воды над палубой надежно предохранял от пуль и картечи, а передняя стенка рубки прикрывалась броневой плитой, уложенной на деревянную подкладку толщиной 1,2 м!

Из других конструктивных особенностей «Дестройера» следует отметить оригинальное рулевое устройство с гидроприводом и необычное вооружение — подводную пневматическую пушку Эриксона, стрелявшую под водой 625-кг сигарообразными минами длиной 6,8 м, снаряженными 160 кг динамита.

Постройка «Дестройера» обошлась в 50 тыс. долларов, что в 60 раз меньше стоимости тогдашнего броненосца. Эриксон, пропагандируя свое детище, не сомневался, что эффективность 60 его миноносцев будет несоизмеримо выше, чем любого из броненосцев мира. По его словам, «Дестройер» в одиночку способен справиться с любым противником, поскольку он «не боится тяжелой артиллерии и может безнаказанно приближаться к неприятелю на любое желаемое расстояние».

Однако испытания, состоявшиеся в ноябре 1878 года на реке Гудзон, заставили усомниться в оптимистичных прогнозах Эриксона. Из-за сильного нагрева подшипников «Дестройер» в надводном положении при полном штиле развил ход лишь около 13 узлов. После замены гребного винта судно смогло достичь 15 узлов, но этого все равно было мало: при переходе в полуподводное положение скорость хода уменьшалась в полтора раза. Расчеты показали, что для обеспечения мало-мальски приличных характеристик мощность машины «Дестройера» нужно увеличить до 2000 л.с., то есть вдвое. Увы, в то время это было несбыточной мечтой. К тому же выяснилось, что неуязвимость миноносца весьма сомнительна. Так, броневая плита защищала всего четверть высоты передней стенки надстройки наподобие барбета, а выше ходовая рубка прикрывалась лишь тонким слоем железа. В конце концов от приобретения «полуподводного» миноносца американские моряки отказались.

Лишь в 1891 году на него нашелся покупатель: «Дестройер» приобрела Бразилия и ввела его в состав своего флота под именем «Пиратинин». В течение последующего десятилетия необычный корабль служил опытовым судном для испытаний разного минного оружия, в частности, инерционных торпед системы Хоуэлла.

Дальнейшее развитие идея Эриксона получила в России. В 1898 году русский изобретатель С.К. Джевецкий предложил проект так называемого «водобронного» миноносца. Последний также представлял собой полуподводный корабль, но от «Дестройера» он отличался рядом важных усовершенствований. Миноносец Джевецкого имел три водонепроницаемые палубы; пространство между верхней и средней заполнялось пробковой крошкой, а между средней и нижней — водой. Таким образом, механизмы и другие жизненно важные части корабля защищались слоем воды около 2 м, что делало их неуязвимыми для противоминной артиллерии. Чтобы проверить теоретические выкладки изобретателя на практике, в 1901 году на Адмиралтейском заводе в Санкт-Петербурге построили специальный опытовый отсек будущего «водобронного» миноносца; в течение следующих двух лет по нему вели огонь из 152-мм и 75-мм орудий крейсера «Паллада» и «Аврора». Конструкция в принципе оправдала себя, и было разработано несколько проектов водоизмещением от 140 до 550 т. Но начавшаяся русско-японская война заставила прекратить финансирование работ, а затем интерес к полуподводным судам пропал: полноценные субмарины оказались во всех отношениях более совершенными.

Увлечение в 60 — 70-х годах XIX века таранной тактикой и временное превосходство брони над артиллерией привели к появлению еще одного вида необычных кораблей — миноносцев-таранов. Поскольку торпеда все еще рассматривалась моряками как оружие ближнего боя, тактика ее применения в точности соответствовала тактике нанесения таранного удара. Так родилась идея довольно крупного корабля, оснащенного мощным железным бивнем и торпедными аппаратами — в совокупности это оружие должно было нанести нокаутирующий удар по любому броненосному судну противника.

Первыми в этой области опять-таки оказались американцы. В 1877 году в США по проекту адмирала Д. Портера был построен миноносец-таран «Аларм» водоизмещением 987 т. Полностью железное судно вооружалось несколькими шестовыми минами, 15-дюймовым гладкоствольным орудием и четырьмя картечницами Гатлинга. В целом американцы оценили «Аларм» как вполне удачную боевую единицу, правда, его скорость (15 узлов) очень быстро перестала удовлетворять требованиям моряков.

Идею Портера подхватил его английский коллега адмирал Дж.Сарториус. По инициативе последнего в сентябре 1878 года на верфи в Чатаме состоялась закладка уникального боевого судна — миноносца-тарана «Полифемус». Этот внушительный 2640-тонный корабль отличался необычной формой корпуса: узкая невысокая надводная часть переходила в широкую сигарообразную подводную часть. Вдоль выпуклых подводных бортов шли продольные переборки; пространство между ними и обшивкой заполнялось углем — в сущности, это была первая в мире противоторпедная защита наподобие булей. Вместо киля в диаметральной плоскости от штевня до штевня шла железная коробка, в которую укладывалось 360 т чугунного балласта (при необходимости его можно было сбросить). Все жизненно важные части «Полифемуса» защищались 50-мм броневой карапасной палубой (в районе машинного отделения — 76-мм). По существу, английский миноносец-таран также можно отнести к классу полуподводных судов, так как не менее 90% объема его внутренних помещений постоянно находилось ниже ватерлинии.

Основное вооружение «Полифемуса» — выступающий вперед стальной форштевень и пять подводных торпедных аппаратов — носовой и четыре траверзных. Артиллерия — двухствольные 25-мм скорострелки Норденфельта — размещалась в шести легко бронированных башенках и играла вспомогательную роль. Позже вместо башенок установили 57-мм пушки.

Создатели необычного судна отдавали себе отчет в том, что успех их детища будет зависеть прежде всего от скорости, и сделали в этом направлении все возможное. Мощность двух машин системы компаунд «Полифемуса» составляла 5500 л.с. при нормальной тяге, а при использовании принудительного дутья в котлы она достигала 7000 л.с. Скорость, соответственно, увеличивалась до 18 узлов. Учитывая солидные размеры корабля, этот результат для начала 80-х годов XIX века следует считать великолепным. Однако в погоне за скоростью англичане забыли о другой важной характеристике — маневренности. Увы, полностью заглубленный сигарообразный корпус «Полифемуса» на полном ходу почти не управлялся — тут не помогал даже второй вынесенный в нос руль. В результате использование суперминоносца-тарана по его прямому назначению выглядело проблематичным. И несомненно выдающийся образец военно-морской техники так и не обрел потомков, за исключением разве что американского «Катадина» (1896 г.). В нем идея корабля-тарана была доведена до абсурда: «Катадин» не имел ни торпед, ни артиллерии, и все его вооружение состояло лишь из подводного шпирона! Впрочем, этот корабль не имел никакого отношения к миноносцам и являлся скорее курьезом, нежели боевой единицей флота.

С. БАЛАКИН