ТРИ ЖИЗНИ ОДНОГО КРЕЙСЕРА

Мы уже рассказывали о той длинной дороге, которую прошли итальянские конструкторы лёгких крейсеров со своими «кондотьерами», начавшейся с откровенно слабых «Банде Нере» и завершившейся мощными «Джузеппе Гарибальди» и «Абруцци». За их последовательными шагами, каждый из которых приводил к появлению всё более и более защищённого и сбалансированного корабля, внимательно следили их извечные средиземноморские соперники и соседи — французы. До определённого момента в Париже считали, что события развиваются в благоприятном плане: их мощные лидеры вполне смогут посоперничать с не слишком «прикрытыми» крейсерами Муссолини. Но с каждой очередной серией «вероятного противника» надежды такого рода становились всё эфемерней. Перелом произошёл на «Раймондо Монтекукколи» и «Аоста», которые несли уже солидную бортовую броню, вполне способную защитить от французских 138-миллиметровок на средних дистанциях и невыгодных для снаряда углах встречи.

Необходимо было выработать противоядие. Понятно, что никакие улучшения характеристик лидеров уже не помогали: требовалось создавать собственный лёгкий крейсер, хорошо защищённый и сильно вооружённый. Но при этом на процесс проектирования и постройки сильно давили финансовые обстоятельства, которые, как обычно, оставались неблагоприятными. При таких обстоятельствах неудивительно, что в качестве прототипа избрали последний представитель класса, «Эмиль Бертэн». Но этот одиночный крейсер-минзаг, очень быстроходный, по сути дела, совершенно не имел брони. Конструкторам предстояла большая работа, и они с ней успешно справились. В 1931 году на государственных верфях — арсеналах Лориана и Бреста состоялась закладка двух головных единиц принципиально нового для Франции крейсерского типа, «Ла Галисоньер» и «Жан де Вьенн». По внешнему виду они сильно напоминали прототип — «Бертэн», но намного превосходили его по боевым качествам.

Конечно, пришлось пойти на жертвы, первой и главной из которых стала рекордная скорость. Её, как и у главных конкурентов — итальянцев — снизили до проектных 31 — 32 узлов, фактически же на испытаниях удалось достичь более чем приличных значений — до 35 узлов, пусть и на короткое время. Но при этом удалось значительно сократить длину машинных и котельных отделений, которые зато получили приличную защиту, в том числе и подводную. Высокий 105-мм пояс прикрывал центральную часть корпуса и закрывался с «торцов» 60-мм броневыми переборками, а сверху — 38-мм палубой, образуя мощный броневой «ящик». Ещё два таких «бронесундука» скрывали в себе носовые и кормовые погреба; они имели такую же толщину, но вот высота была значительно меньше, что позволяло сэкономить значительный вес без существенного ущерба для дела. (В отличие от английских и американских вариантов такой защиты, спрятанной в глубине корпуса, французы предпочли и тут иметь бронированный борт, что ограничивало возможные затопления.) Наконец, в корме находился ещё один, более тонкостенный ящик, прикрывавший рулевое устройство. Очень разумно защищались башни главной артиллерии. Их лобовые плиты имели толщину 100 мм, тогда как боковые и крыша, попадания в которых приходились под невыгодными углами — только половинную, а задняя стенка была ещё тоньше. Французам удалось даже восстановить статус настоящей броневой боевой рубки. В целом на броню приходилось почти полторы тысячи тонн — прекрасный результат для 7600-тонного корабля, которому «привили иммунитет» от 6-дюймовых снарядов.

Под стать бронированию выглядела и артиллерия. Основу её составляли мощные 152-миллиметровки, опробованные на «Бертэне». Несколько лучше стало и с «ахиллесовой пятой» французских крейсеров — противовоздушной защитой. Теперь она состояла из четырёх 90-мм спарок, вполне современных и достаточно эффективных для 30-х годов. Но окончательно прикрыть эту злосчастную «пятку» так и не удалось: «галисоньеры» не имели автоматов для ближнего ПВО, которое ограничивалось 13,2-мм «гочкисами», пулемётами неплохими, но явно недостаточными даже по довоенным меркам. Лишь в 1941 году некоторые из уцелевших единиц серии получили 37-мм спарку — жалкое зрелище в сравнении с англо-американскими 40-миллиметровками. Между тем, резервы для модернизации вроде бы довольно «плотного» проекта имелись. «Глуар», «Монкальм» и «Жорж Лейг», ускользнувшие после капитуляции Франции к союзникам, в 1943 году прошли солидную модернизацию, в ходе которой получили шесть четырёхствольных 40-мм «бофорсов» и шестнадцать 20-мм «эрликонов». И это не считая новых установок с механическим приводом для 90-мм пушек, не говоря уже о практически обязательном к тому времени наборе РЛС и улучшенной системы управления огнём. Хотя водоизмещение при этом приблизилось к 11 тысячам тонн, «французы» всё ещё могли бегать 32-узловым ходом, показав, что инженерам удалось изначально создать отличный проект.

К сожалению, повезло далеко не всем. Из 6 построенных единиц ровно половина бездарно погибла при затоплении флота в Тулоне в ноябре 1942 года, когда на территорию арсенала вкатились немецкие танки. Зато оставшаяся тройка успела повоевать вместе с союзниками, на удивление не потерпев никакого урона от германских торпед, мин или бомб. После Второй мировой войны «Глуар» и «Жорж Лейг» успели поучаствовать в ещё и в боевых действиях в Индокитае. («Монкальм» проходил в это время большой ремонт.) Все они благополучно прослужили положенные 20 лет, после чего отправились на слом или, как тот же «Монкальм», перешли в разряд плавучей казармы.

Несомненный успех «галисоньеров» явно взывал к продолжению, но прошло несколько лет, прежде чем французское правительство решило возобновить постройку лёгких крейсеров. Причин к тому хватало: нехватка средств, неопределённость перспектив международных договоров по флоту и невразумительная, хотя и постоянно накалявшаяся международная обстановка. Толчком к оживлению стало неуклонное развитие крейсерских сил извечного соперника — Италии, с регулярными и небольшими интервалами по времени закладывавшей по паре новых единиц.

Новый проект предусматривал увеличение водоизмещения до 8000 т, максимума для лёгких крейсеров, предусмотренного Лондонским морским договором 1936 года. Перед конструкторами встал неожиданный вопрос: на что же израсходовать 400-тонный «подарок»? Рассматривались самые разные варианты, от увеличения скорости до усиления вооружения. Адмиралам не давали покоя уже строившиеся итальянцами «Аоста» и «Гарибальди», нёсшие по 10 орудий. Поэтому поступили предложения заменить кормовую трёхорудийную башню новых крейсеров четырёхорудийной, чтобы уравнять число стволов с будущим противником. В результате получился бы один из самых оригинальных кораблей этого класса и одновременно — один из самых нелепых, но (скорее, на счастье) вмешались обычные соображения по стоимости разработки, и странную идею похоронили. Но «Де Грасс», как назвали головной крейсер, всё же получал новые установки главного калибра. Предполагалось, что трёхорудийные башни будут иметь угол возвышения до 70 градусов, что позволяло бы вести огонь по самолётам. Вообще усилению ПВО наконец-таки придали должное значение. 90-мм зенитные пушки заменялись на 100-мм, появились и 37-мм автоматы, хотя и не вполне удовлетворительные сами по себе. Защита оставалась практически такой же, как и у предшественников, а значительная часть дополнительного веса в конце концов пришлась на корпус, «механику» и топливо. Проектная скорость равнялась теперь 33,5 узла, что, как ожидалось, вполне могло вылиться на испытаниях узлов в 35 с лишним. Значительно (более чем в 1,5 раза) увеличилась дальность плавания, достигнув приличного значения в 8000 миль экономичным 15-узловым ходом.

Любопытно сравнить последние 8000-тонные крейсера Франции с первыми, имевшими то же стандартное водоизмещение. «Новички» превосходили «Ламотт-Пике» и «Примогэ» буквально по всем параметрам. Они имели на одно орудие главного калибра больше, лучшую мореходность и дальность хода, а уж защиту и зенитную артиллерию просто невозможно и сравнивать. Менее чем за 15 лет инженеры научились создавать отлично сбалансированные сильные боевые единицы в том же водоизмещении, что и некогда столь раскритикованные (весьма справедливо) «голые галлы».

Оставалось реализовать все эти задумки в металле. Но здесь вмешалась мировая война, разгоревшаяся очень невовремя для Франции в целом и для новых крейсеров в частности. Заложить удалось только головной «Де Грасс»; два других, «Шато-Рено» и «Гишен», утверждённые и заказанные, так и остались исключительно виртуальными. К тому моменту, как германские танки достигли Лориана, где строился «Де Грасс», работы продвинулись менее чем на треть, и немцы пошли на уникальную меру, позволив и даже настояв на том, чтобы побеждённые продолжали постройку — исключительно с тем, чтобы освободить стапель, на который у победителей имелись свои виды. Французы понимали, что более или менее готовый корабль будет тут же конфискован, и упорно тянули время, в том числе весьма экстравагантными методами. Когда Лориан освободили войска союзников, то выяснилось, что пространство двойного дна забито «заныканными» ценными материалами, на недостаток которых строители всё время жаловались оккупантам. Так «Де Грасс» относительно благополучно завершил свою первую жизнь — «лондонского» крейсера довоенной поры.

Но общее состояние судостроения оставалось весьма плачевным. Знаменитые французские арсеналы в большинстве своём лежали в руинах, с доками и бассейнами, забитыми остатками кораблей, обращённых в металлолом. Для жестоко пострадавших в результате тулонской катастрофы военно-морских сил страны каждый корабль представлял большую ценность. Поэтому неудивительно, что французы не отказались от использования доставшихся им в качестве трофеев остатков флота извечного соперника.

211. Лёгкий крейсер «Де Грасс» (Франция, окончательный проект 1938 г.)

Строился на верфи ВМФ в Лориане. Водоизмещение стандартное 8000 т, полное 10190 т, длина максимальная 184,2 м, ширина

18.5 м, осадка 5,54 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 110 000 л.с., скорость 33 узла. Бронирование: борт 100 + 18 мм, палуба 38 мм, башни 100 — 40 мм, боевая рубка 95 — 50 мм. Вооружение: девять 152/50-мм орудий, шесть 100/45-мм зенитных пушек, восемь 37-мм автоматов и восемь 13,2-мм пулемётов, два трёхтрубных 550-мм автомата, 4 гидросамолёта. Заложен в 1938 году, достроен в 1959 году в качестве крейсера ПВО. Две другие запланированные единицы, «Шато-Рено» и «Ги-шен», не закладывались.

212. Лёгкий крейсер «Де Грасс» (Франция, 1956 г.)

Строился на верфи ВМФ в Лориане, затем в Бресте. Водоизмещение стандартное 9380 т, полное 11 550 т, длина максимальная

188.5 м, ширина 18,6 м, осадка 5,65 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 110 000 л.с., скорость 33 узла. Бронирование: борт 100 мм, палуба 40 мм, башни 15 мм. Вооружение: шестнадцать 127/54-мм орудий, двадцать 57/50-мм зенитных автоматов. Достроен в 1959 году в варианте крейсера ПВО.

В 1966 г. прошёл переоборудование для использования в качестве корабля управления и связи; сняты 2 кормовые 127-мм и все 57-мм установки, в связи с чем стандартное водоизмещение уменьшилось до примерно 9000 т. Исключён из состава флота в 1973 г., сдан на слом в 1976 г.

213. Лёгкий крейсер «Ла Галисоньер» (Франция, 1935 г.)

Строился на верфи ВМФ в Бресте. Водоизмещение стандартное 7600 т, полное 9100 т, длина максимальная 179,5 м, ширина 17,48 м, осадка 5,35 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 97 600 л.с., проектная скорость 32,5 узла (на испытаниях более 100 000 л.с. и 35,5 узлов). Бронирование: борт 105 + 20 мм, палуба 38 мм, башни 100 — 40 мм, боевая рубка 90 — 50 мм. Вооружение: девять 152/50-мм орудий, восемь 90/50-мм зенитных пушек, восемь 37-мм автоматов и двенадцать 13,2-мм пулемётов, два двухтрубных 550-мм торпедных аппарата, 4 гидросамолёта. Всего в 1935 — 1937 годах построено 6 единиц: «Ла Галисоньер», «Жан де Вьенн», «Марсейез», «Глуар», «Монкальм» и «Жорж Лейг». Первые три затоплены командами в Тулоне в декабре 1942 года, остальные прошли модернизацию в США с установкой нового зенитного вооружения и оборудования. «Глуар» и «Жорж Лейг» сданы на слом в 1958 — 1959 годах, «Монкальм» в 1970 г.

Два наиболее сохранившихся итальянских крейсера из серии «вождей Рима», «Аттилио Реголо» и «Сципионе Африкано», решили перестроить в крейсера ПВО-ПЛО — интересное сочетание, впрочем, вполне соответствовавшее новым послевоенным представлениям о изменении «ролей» боевых кораблей. Они получили названия так и не заложенных «де грассов» — «Шато-Рено» и «Гишен» и стали, пожалуй, вполне достойными продолжателями дела первых носителей этих имён среди стальных крейсеров. Как и их «родственники по имени», они несли явно не соответствующее размерам вооружение. Первоначально планировалось вооружить их так же, как новейшие эсминцы типа «Сюр-куф» собственной постройки: шестью 127-мм орудиями, однако из-за недостатка орудий и спешки пришлось ограничиться в качестве «главного калибра» тоже трофейными, на этот раз германскими, 105-мм зенитными пушками. Столь экстра-бюджетный вариант артиллерии для корабля под 4000 т отчасти компенсировался появлением новых 57-мм автоматов, разработанных на базе знаменитой 40-миллиметровки фирмы «Бофорс», а также многочисленных торпедных аппаратов для противолодочных торпед и современным радиолокационным и гидроакустическим оборудованием. И всё же, эту парочку после переоборудования едва ли можно было считать крейсерами, что признали и сами хозяева, присвоив им классификацию «эскадренных эскортных кораблей».

Неудивительно, что при столь жёстком дефиците готовых крейсеров совершенно неповреждённый корпус «Де Грасса» привлекал пристальное внимание. Первоначально предполагалось достроить его в исходном варианте, ведь 152-мм орудия, способные стрелять по самолётам, вроде бы попадали в общий «модный тренд», если судить по американскому «Уорчестеру» и планировавшимся к постройке британским «тайгерам». Однако французы вполне рационально оценивали свои универсальные шестидюймовки, которые, по опыту использования на «Ришелье», оказались слишком медлительными для «охоты» за скоростными самолётами. Более перспективным представлялось перевооружить крейсер теми же новыми 127-миллиметровыми орудиями, как и только что запущенные в серию эсминцы типа «Сюркуф». Хотя на горизонте уже маячила новая ракетная эра, артиллерия пока являлась главным оружием против самолётов при условиях использования снарядов с радиолокационным взрывателем, хорошей скорострельности и способности быстро доставить снаряд к цели, что обеспечивалось большой начальной скоростью. Надо сказать, что новое орудие вполне соответствовало требованиям времени. Длинноствольная пушка образца 1948 года имела довольно тяжёлый 32-кг снаряд и располагалась в установке с высокой степенью автоматизации, позволяя в теории достигать скорострельности 25 выстрелов в минуту. Обширная палуба крейсера позволяла разместить большое число таких установок. При наличии современных систем управления огнём с радиолокационными дальномерами вооружённый такой артиллерией корабль представлял очень грозную силу и против авиации противника, и против его лёгких кораблей. (Стоит вскользь заметить, что, тем не менее, такой корабль сильно проигрывал бы в традиционном артиллерийском бою на больших дистанциях советским крейсерам типа «Свердлов», да и возможность борьбы со сверхзвуковыми самолётами подвергалась специалистами сильным сомнениям).

Так началась вторая жизнь «Де Грасса». Готовый по верхнюю палубу, он стал идеальным объектом для достройки по совершенно другому проекту. Корпус перегнали из Лориана в Брест, где в 1952 года приступили к работам. (Интересно, что более чем наполовину модернизацию оплатили Соединённые Штаты по программе военной помощи в рамках недавно созданного Североатлантического союза). В соответствии с новыми требованиями корабль получил обширные надстройки, способные укрыть новую аппаратуру и обслуживающий её персонал. Благо теперь не требовалось выгадывать каждую тонну «верхней» нагрузки: тяжёлые бронированные башни уступили место более лёгким 127-мм спаркам. Зато удалось отыграться на их количестве: в носу и корме расположилось по четыре установки с широкими углами обстрела. Их обслуживали целых четыре поста управления огнём. Современным стал и «второй калибр» (спаренные 57-мм автоматы язык как-то не поворачивается называть оружием ближнего боя). В итоге у французов получился чистокровный крейсер ПВО, один из немногих кораблей, реально построенный именно для этой цели. Хотя стоит заметить, что тактическое назначение предусматривало использование «Де Грасса» в качестве лидера одной из двух эскадр лёгких сил, то есть, своеобразного «скаута», запоздавшего на целых полвека.

Вторая жизнь «Де Грасса» удалась, хотя и была недолгой. Вскоре после вступления в строй в 1955 году он стал флагманским кораблём Средиземноморской эскадры и прослужил в этой роли до вступления в строй своего «напарника» — «Кольбера» в 1959 году. Сам же «перестроечник» отправился на новую модернизацию, занявшую более года, в ходе которой лишился четырёх 57-мм установок — тех из них, которые имели самые плохие углы обстрела, но обогатился новым радиолокационным оборудованием. Вернувшись в строй, он снова оказался под адмиральским флагом и благополучно проплавал до 1965 года.

Именно тогда началась третья жизнь уже старого корабля, добросовестно отслужившего нормальный 20-летний «крейсерский» срок. Однако руководство флота и страны не собиралось отпускать его на вечный покой. Франция, покинувшая Алжир и проводившая весьма самостоятельную политику, создала на Тихом океане полигон, на котором испытывала новые образцы вооружения, включая ядерные. Для руководства требовался соответствующий штабной корабль. «Де Грасс» подходил для этой роли как нельзя лучше: его большой корпус с обширными надстройками мог принять и необходимую аппаратуру, и персонал наблюдателей. Эти его полезные качества дополнительно улучшили, удалив пару кормовых 127-мм установок и все 57-мм автоматы. Вместо этого существенно расширили надстройку, а в корме воздвигли внушительную решётчатую мачту для радиорелейной связи с берегом и ангар для хранения метеорологических воздушных шаров.

В своей новой и последней роли «Де Грасс» прослужил ещё 6 лет, участвовав во всех ядерных испытаниях Франции на Тихом океане. В конце 1972 года он с почётом возвратился в Брест, лишившись при входе в порт своей гордости, той самой высоченной решётчатой конструкции, мешавшей ему проследовать к стенке — её пришлось срезать. Лишь в январе 1975 года бывший лёгкий крейсер, бывший крейсер ПВО и бывший корабль управления проследовал на разделку, завершив одну из самых неординарных карьер среди кораблей своего изначального класса.

Но длинная история трансформаций давнишнего проекта на том не закончилась. Мы уже отмечали, что «Де Грасс» стал лидером одной из эскадр новейших эсминцев. А вот вторая эскадра из тех же «сюркуфов» оставалась без «ведущего». Явная удача с перестройкой довоенного крейсера, который один обеспечивал огонь, эквивалентный дивизиону новейших эсминцев, подвигла французов на уникальный шаг: по образу и подобию в сущности вынужденно созданного корабля решили построить практически его «систершип». В конце 1953 года на верфи в Бресте заложили «Кольбер» — осовремененный вариант «Де Грасса». Основные характеристики корпуса сохранили, но немного увеличили его ширину для обеспечения лучшей остойчивости. Мощность турбин несколько уменьшили, а вот пар для них поставляли теперь всего четыре сверхмощных котла. Единственную трубу отодвинули в корму, чтобы газы из неё не мешали наблюдателям на мостике. Что самое удивительное, на крейсере сохранили бронирование: хотя поясная броня чуть «похудела» — до 80 — 50 мм, а вот палуба подросла до 50 мм. Вооружение полностью повторяло прототип, а оборудование соответствовало возросшему к тому времени современному уровню. В строй «двоюродный брат» «Де Грасса» вошёл в 1959 году, став последним «классическим» крейсером с артиллерийским вооружением и бронированием.

Строился «Кольбер» с дальним прицелом: изначально — как флагманский корабль, однако в случае необходимости предусматривалось переоборудование его в быстроходный транспорт, способный принять почти две с половиной тысячи десантников с вооружением и доставить их практически в любую точку земного шара. Впрочем, после крушения надежд во Вьетнаме и Алжире Франция постепенно отходила от облика колонизатора с «большой дубинкой», и новому универсалу так и не пришлось попробовать себя в этой роли. Однако с наступлением ракетного века он не пропал и не был сдан на слом. В 1970 году началось превращение «Кольбера» в корабль УРО. О его дальнейшей судьбе мы расскажем позже, а пока лишь заметим, что на слом он пошёл только в 1991 году, завершив, наконец, извилистую историю ещё довоенных лёгких крейсеров.