БАТАЛИИ У ЕВРОПЕЙСКОГО ЗАМКА

С тех незапамятных времен, когда первые суденышки вышли в открытое море, началось и не прекращается до сих пор использование водного пространства для военных целей. Сведения о морских десантах содержатся в самых древних исторических документах. Корабли с войсками на борту помогли основать, а затем расширить свои государства финикийцам и египтянам. История античных Греции и Рима пестрит морскими операциями, в которых участвовали сотни кораблей и десятки тысяч людей. Сражениям между греками и персами обычно предшествовала высадка войск. Знаменитые карфагенские войны по сути своей представляли ряд крупных десантных операций.

В эпоху парусно-гребных судов десант являлся делом несложным. Корабли имели малую осадку и могли подходить прямо к берегу, при этом зачастую воины одновременно играли и роль гребцов. Этим достигалась полная мобильность: нападающий мог выбрать для высадки любое удобное место, и пока обороняющиеся войска передвигались по тогдашним дорогам к месту боя, их встречал уже полностью готовый к атаке противник. Небольшая численность армий в древние и средние века также способствовала достижению полной внезапности. Действуя методом набегов-десантов, викинги в течение многих лет держали под контролем почти все побережье Северной Европы.

С появлением крупных чисто парусных судов у нападающих с моря появились проблемы. Большая осадка парусников не позволяла им приближаться непосредственно к береговой линии. Солдаты уже не могли заменить матросов, поскольку для управления снастями на мачтах требовалась специальная подготовка. Кроме того, с увеличением продолжительности плавания уменьшилась и полезная вместимость судов, трюмы которых занимали припасы. Поэтому людей на берег приходилось свозить на шлюпках. Этот способ оставался единственным на протяжении всей эпохи паруса. Теперь военачальникам приходилось заботиться о достижении оперативной внезапности, чтобы не попасть впросак, бросая своих людей на оборонительные позиции противника. Скорость движения войск по суше все еще оставалась низкой, и флоту обычно удавалось найти незащищенное место. В тех же случаях, когда требовалось высадиться у вражеских укреплений, десант спасала невысокая эффективность тогдашнего оружия. Как правило, люди успевали выбраться из шлюпок и построиться в боевой порядок до того, как их начинали поражать пули или стрелы обороняющихся. Как правило, но не всегда. Известно немало случаев, когда десанты терпели поражения даже при значительно превосходящих силах. Достаточно вспомнить знаменитую оборону Петропавловска-на-Камчатке в Крымскую войну, где русским удалось отразить все попытки англичан и французов высадить шлюпочный десант. Немаловажно также, что при использовании шлюпок крайне затруднялась доставка с борта транспортов крупных грузов, от чего в особенности страдали такие рода войск, как артиллерия и кавалерия. Все чаще приходилось захватывать мало-мальски пригодный порт, в котором можно было подойти к причалу и с меньшими хлопотами выгрузить орудия и лошадей.

С появлением на море пара и железа ситуация еще более осложнилась. Осадка кораблей все увеличивалась, гребные колеса и винты теперь требовалось беречь от повреждений и не допускать их касания о дно. Все это еще более отдаляло место «старта» десанта от его цели. Методика оставалась прежней: шлюпки неспешно загружались солдатами и грузами, затем в течение часа, а то и двух «ползли» к берегу. Когда их днище касалось грунта, люди выпрыгивали за борт и брели по камням по пояс, а когда и по грудь в воде. Излишне говорить, насколько это малоприятное дело, особенно в холодной воде и с тяжелым грузом…

Тем временем момент выхода на побережье становился все более и более опасным. В конце XIX века дальность стрельбы из винтовок превысила полтора километра. А появление пулеметов окончательно похоронило возможность лобовой атаки с моря без специальной подготовки. Теперь небольшой отряд стрелков мог контролировать солидный участок побережья. В первых морских десантах эпохи стали и пара перечисленные опасности оставались скорее умозрительными. В испано-американскую войну корпус вторжения США высадился на Кубе в небольшом рыбацком порту Дайкири вблизи Сантьяго, пройдя через единственный деревянный причал. В русско-японскую войну японцы перевезли морем всю свою армию. Единственной относительно рискованной операцией явилась высадка у Бицзыво, в непосредственной близости от Порт-Артура. Армия генерала Оку переправлялась с пароходов на пустынный пляж традиционным «шлюпочным» способом. Чтобы понять, насколько усложнился этот процесс в начале XX века, достаточно упомянуть, что последний солдат первого эшелона сошел на берег только на 8-й день высадки, а заключительные партии груза доставлялись на протяжении нескольких недель в уже захваченный японцами порт Дальний. При большей активности у нашего флота и армии имелись отличные шансы нанести японским войскам ощутимый урон.

Последним актом многовековой истории применения корабельных шлюпок как основного средства высадки войск стала первая мировая война, а точнее, ее главная десантная операция — высадка на Галлипольский полуостров. Западные союзники России решили захватить с моря побережье Дарданелльского пролива и столицу Турции Константинополь. Целью этого предприятия, основным вдохновителем которого стал тогдашний морской министр Великобритании Уинстон Черчилль, являлось «вскрытие» прямой дороги в Россию. Однако есть немало оснований полагать, что англичане заодно хотели пресечь претензии своих восточных соратников по Антанте на захват проливов. Операция сулила англичанам и французам много выгод.

Однако перед англо-французскими войсками стояли серьезные проблемы. Турки прекрасно понимали уязвимость Галлипольского полуострова, длинным языком спускавшегося от Мраморного моря на юг и служившего удобным плацдармом для атаки на их столицу. Под руководством германских военных специалистов они организовали мощную оборону береговой линии, протянув на всех удобных для высадки пляжах колючую проволоку и установив пулеметы на близлежащих высотах.

Пожалуй, наиболее трудным для десантирования участком являлся небольшой, вдававшийся в глубь берега песчаный пляж, над которым возвышался полуразрушенный древний форт Сед-уль-Бар — Европейский замок. Но именно он был выбран англичанами в качестве одной из точек высадки и получил условное обозначение «участок V».

Было очевидным, что при высадке на шлюпках солдаты союзников будут перебиты, еще не успев выйти из воды. И тогда командир английского эсминца «Хуссар» Анвин предложил использовать какой-нибудь транспорт с небольшой осадкой, который мог бы подойти как можно ближе к берегу. А между транспортом и сушей Анвин предложил соорудить из нескольких лихтеров и самоходной шаланды своего рода мост. Солдатам предстояло перебраться с борта судна на лихтеры, быстро перебежать по широким трапам на шаланду, а с нее по сходням — на берег.

В качестве основы для столь сложной конструкции был выбран отслуживший свой срок угольщик «Ривер Клайд», имеющий еще довольно прочный корпус из толстых железных листов, способных защитить от пуль. В бортах вырезали широкие порты, позволявшие проскочить одновременно нескольким десяткам человек. На полубаке установили пулеметы со стальными щитами, а в трюм помимо войскового имущества загрузили материалы для постройки более солидного причала. Всего на «Ривер Клайд» набилось две с половиной тысячи человек.

Но операции предшествовало трагическое начало. Первые части войск выгружались с пароходов традиционным способом. Ранним утром шлюпки с тремя ротами ирландских стрелков на буксире паровых катеров приблизились к берегу. Но едва гребцы взялись за весла, как турецкие пулеметы открыли по ним убийственный огонь. Не прошло и пяти минут, как почти все люди в шлюпках оказались перебиты. Беспомощные суденышки медленно дрейфовали по течению, а уцелевшие тщетно пытались спрятаться от свинцового ливня за деревянными бортами.

Спасти дело мог только «Ривер Клайд». Пароход уверенно шел под градом пуль и снарядов и достиг намеченного места. Однако глубина там оказалась меньше ожидаемой, и шаланда села на мель слишком далеко от берега. Лихтер, служивший звеном моста, связывающего угольщик с берегом, немедленно снесло течением. Британские моряки под руководством Анвина, стоя по грудь в воде, пытались наладить переправу.

Еще хуже пришлось солдатам. Шаланда и лихтеры наполнились убитыми и ранеными. В довершение бед течение окончательно растащило компоненты «моста». Турки методично расстреливали людей в лихтерах. Погиб и командир бригады генерал Непир. Лишь немногие достигли береговой черты. Им срочно требовалась огневая поддержка. И тут вдруг выяснилось, что тяжелые снаряды линкоров и крейсеров намного уступают по ценности пулеметам, находившимся на борту «Ривер Клайда». Все наблюдавшие за боем специалисты согласились, что только они спасли десант от полного разгрома.

Из бойни у Европейского замка можно сделать ряд важных выводов. Прежде всего для десантирования на занятый противником берег необходимы суда, способные подойти вплотную к границе суши и буквально в считанные секунды высадить людей с необходимым вооружением, включая пулеметы и легкие пушки. Эти суда обязательно должны быть самоходными. Далее, очень полезны корабли огневого прикрытия, вооруженные пусть и не очень сильно, но пригодные для действия у самой береговой черты. Другими словами, серьезный десант требовал специальных средств.

Жестокий урок был весьма обиден англичанам, тем более что они являлись пионерами в создании высадочных средств. Еще в ходе осады Севастополя в 1854 году британцы применили паромы для перевозки лошадей, представлявшие собой настилы над несколькими рядами связанных между собой пустых бочек. Паромы обладали хорошей остойчивостью и грузоподъемностью, но были совершенно неуправляемыми, и их пришлось гонять вдоль каната, натянутого между транспортом и берегом на манер речной паромной переправы. Спустя почти четверть века, в 1878 году, при высадке на остров Крит британцы решили ту же задачу более квалифицированно. Индийскую кавалерию доставляли на берег уже специально построенные паромы. Эти суденышки имели все характерные признаки будущих десантных кораблей: малую осадку, просторный трюм и откидывающуюся переднюю стенку, которая служила сходней после того, как носовая часть садилась на грунт. Эта стенка получила название «аппарель» (от многозначного французского «appareil» — «устройство», «приспособление», даже «железнодорожный въезд».). Паром вмещал пару орудий с прислугой (или 10 лошадей) и позволял высаживаться даже с некоторым комфортом. Недостаток заключался в отсутствии собственного двигателя, паромы приходилось буксировать до берега паровыми катерами или весельными шлюпками.

Готовясь к высадке в Дарданеллах, англичане предприняли необходимые меры, но, увы, слишком поздно. В начале 1915 года, буквально за месяц до операции, они сконструировали самоходный десантный лихтер, с открытым трюмом и невооруженный, но способный принять на борт до 500 человек (или 40 лошадей), а главное, имевший собственный двигатель. Для этой цели избрали дизель Болиндера, производимый по шведской лицензии небольшой фирмой «Джеймс Поллок и сыновья», простой и надежный, хотя маломощный (50 — 70 л.с.). В феврале 1915 года Адмиралтейство заказало сначала 200, а затем еще 50 лихтеров «X» (так назвали новое средство высадки). Естественно, ни один из них не подоспел к мартовской высадке в турецких проливах, однако при повторном десанте в бухте Сувла в августе того же года лихтеры уже приняли самое активное участие. Они сыграли важную роль, сведя потери англичан и австралийцев у уреза воды к минимуму. Вновь медлительность не позволила союзникам развить успех, но сама высадка прошла гораздо организованнее, чем несколькими месяцами раньше. Но особенно удалась британцам эвакуация их войск с дарданелльских берегов. Специальные средства (игравшие теперь роль не высадочных, а посадочных) помогли англичанам провести ретираду настолько скрытно, что находившиеся буквально в сотне метров турки не сумели им помешать. Впоследствии построенные в значительных количествах «иксы» применялись в Месопотамии, а три десятка из них дослужили до второй мировой войны.

Между тем с другой стороны от турецких проливов русские генералы и адмиралы не собирались безучастно наблюдать за перипетиями борьбы своих «заклятых друзей» с турками, целью которой являлась главная для России приманка — Царьград-Константинополь. Операция против Босфора планировалась в течение чуть ли не тридцати лет, для нее строились броненосцы с сильным носовым огнем (тип «Екатерина II»), но вот о специальных высадочных средствах заранее позаботиться не удосужились. А между тем обширное и ничем не прикрытое южное (турецкое) побережье Черного моря представляло собой заманчивую цель.

В попытке спешно догнать союзников Морское министерство России обратило свой взор на отличный «подсобный материал», находящийся буквально под рукой — на Азовском море. Его мелководное побережье и плохо оборудованные порты заставляли местных негоциантов использовать традиционные азовские шхуны и баржи, которые имели большую вместимость и незначительную осадку, резко уменьшавшуюся к носу. Все эти суда могли выгружаться прямо на пляжах, при этом самые крупные из них совершали дальние походы аж до Балтики.

Проще всего было построить небольшие десантные баржи, аналогичные британским «иксам». И действительно, за пару месяцев русские конструкторы творчески проработали азовский вариант. Результатом явилось судно, очень похожее на «англичанина», вплоть до того, что на нем применили те же самые дизели. Не мудрствуя лукаво, назвали «болиндером» и сам корабль в целом, хотя заказ на двигатели выдали сразу нескольким шведским фирмам. Кстати, именно нехитрая энергетическая установка стала камнем преткновения в производстве. Свыше половины из 50 заказанных лихтеров, к постройке которых приступили в середине 1916 года, пришлось выпустить в свет без моторов, так как их производство и доставка затянулись на неопределенное время. Поэтому для высадки войск на турецкое побережье у Ризе и Атины использовались в основном самоходные боты водоизмещением до 300 т, которые могли принимать до 100 т груза.

Боты и «болиндеры» представляли собой достаточно простые и удобные средства выгрузки, но их грузоподъемность и дальность плавания были слишком малы. Поэтому русские специалисты обратились к более крупным азовским прототипам. Удачной находкой сочли шхуну водоизмещением около 1000 т, принадлежавшую купцу греческого происхождения Эльпидифору. Это был почти готовый десантный корабль. (Имя ее владельца вошло позже в военно-морскую историю, послужив обозначением для целой серии специальных судов.)

Морское министерство очень долго раскачивалось и выдало заказ на 30 «эльпидифоров» только непосредственно перед февральской революцией. Осенью 1917 года заказ урезали на 10 единиц. Судно сохранило все черты своего торгового «предка», но было значительно улучшено. Оно было оборудовано двойным дном и специальными балластными цистернами, позволявшими притапливать кормовую часть и тем самым облегчать нос, который имел при этом нулевую осадку и мог «въезжать» на берег. Во всех помещениях появился электрический свет, на передней мачте установили прожектор, в рубке — радиостанцию, а под полубаком оборудовали порты для выгрузки полевой артиллерии и грузов. Ограждения люков подкрепили, чтобы они могли выдержать тяжесть двух гидросамолетов или быстроходных катеров. Мощное вооружение из трех 102-мм пушек, двух 75-мм зениток и двух пулеметов позволяло эффективно поддерживать высаживающиеся войска. В общем, «эльпидифоры» можно считать самыми удачными и совершенными десантными средствами первой мировой войны. Единственным их недостатком являлась небольшая скорость — всего 10 узлов. Причиной стала тривиальная экономия: после войны десантные пароходы предполагалось распродать в частные руки, а так как эксплуатация быстроходных шхун была бы экономически невыгодной, это могло резко сократить число возможных покупателей.

Октябрьская революция и последовавшая за ней гражданская война не дали возможности использовать эти прекрасные суда по прямому назначению (упоминающиеся в сообщениях о десантах «эльпидифоры» являлись мобилизованными азовскими торговыми шхунами). Только три из них — № 410, 411 и 412 — удалось построить по первоначальному проекту в 1919 году, а через год они достигли вожделенного Константинополя, но увы — не победителями. Вместе с другими кораблями они были отправлены белогвардейцами в Бизерту. В июне 1920 года советское руководство приняло решение о достройке еще шести единиц в качестве канонерских лодок с вооружением из трех 130-мм и двух 76-мм зенитных пушек. Удалось переоборудовать только три судна, из которых «Эльпидифор-415» погиб в самом начале 1921 года: в ходе боя с белыми он выбросился на берег и получил сильные повреждения во время шторма. Два других с 1923 года стали называться «Красная Абхазия» (№ 413) и «Красный Аджаристан» (№ 414). Вскоре к ним прибавились еще две «красные республики»: «Красный Крым» (с 1939 года — «Красная Армения», № 416) и «Красная Грузия» (№ 417). Остальные достраивались в качестве крайне необходимых Советской России транспортных судов — нефтеналивных и сухогрузных.

В то время как российский флот использовал весьма совершенные десантные средства в простых транспортных операциях, англичанам вновь пришлось импровизировать во время одной довольно опасной высадки. В 1918 году они сделали попытку заблокировать бельгийские порты Остенде и Зеебрюгге, которые немцы использовали в качестве баз для своих подводных лодок. Чтобы провести брандеры через узкий канал и затопить их на фарватере, необходимо было уничтожить германские батареи, находившиеся на огромном молу вокруг гавани Зеебрюгге, а сделать это мог только десант.

В качестве основной ударной силы руководитель операции адмирал Кийз выбрал старый бронепалубный крейсер «Виндиктив», который должен был подойти к молу и высадить людей прямо на набережную. Для этого крейсер оборудовали специальными мощными крюками для крепления корпуса у мола, дополнительной палубой по левому борту и 18 сходнями, удерживаемыми стрелами. Пользуясь сходнями, батальон рассчитывал оказаться на набережной в течение считанных секунд. Для огневой поддержки вместо штатной 6-дюймовой артиллерии установили пулеметы, пару огнеметов, крупнокалиберные гаубицы и минометы. Рубку и мостики обложили ограждениями из пробковых коек и мешков с песком. Операцию готовили очень тщательно; в частности, предусматривалось, что крейсер будет прижимать к молу специально выделенный паром «Дэффодил».

И все же операция удалась только частично. Хотя массивный крейсер получил от германских батарей лишь незначительные повреждения, в то время как его орудия стреляли в противника практически в упор, и десант, и экипаж понесли тяжелые потери. Из 18 сходен невредимыми остались только четыре. Тем не менее «Виндиктив» уцелел и с остатками десанта вернулся в Англию. Единственным трофеем операции был огромный обломок мола, застрявший на выступе борта необычного десантного корабля. Несмотря на то, что британцы потеряли свыше 600 человек убитыми и ранеными, они временно заблокировали порт, осуществив одну из самых смелых морских диверсионных операций, достойно увенчавшую первую мировую войну.

В.КОФМАН