«ПЕРЕДЕЛКА» ПО-АНГЛИЙСКИ

Японские летчики авиагрупп «Гензан», «Михоро» и «Канойя» готовились к этому вылету 12 декабря 1941 года, как к последнему в их жизни. При этом они ни в коем случае не являлись новичками, несколько лет войны в Китае дали им основательный опыт в борьбе с самыми различными целями на земле и на море. Однако тут был особый случай. Предстоял первый налет на линкоры «учителей»: японским десантным силам, начавшим высадку на берегах Сиама и Малайи, угрожал британский Восточный флот. Предполагалось, что из налета не вернется как минимум треть самолетов, а если в воздухе будут английские истребители — то и две трети.

И вот под крыльями торпедоносцев и горизонтальных бомбардировщиков появились цели — два линкора. В соответствии с установкой в первую очередь атаке подвергся самый большой из них. По иронии судьбы, самым крупным кораблем соединения «Z» выглядел более слабый старый линейный крейсер «Рипалс». Но «ветеран» не оплошал. Ему удалось уклониться не менее чем от 15 торпед и 7 бомб, при одном бомбовом попадании. В то время как вооруженный до зубов зенитными орудиями «Принс оф Уэлс» уже получил шесть торпед и готовился отправиться на дно, старичок «Рипалс» не уходил, пытаясь прикрыть огнем поврежденного флагмана. Однако третья атака и для него оказалась роковой. Торпедоносцы зашли с обоих бортов, и попадания стали неизбежными. Одна из двух торпед заклинила рули, крейсер потерял управление. Через пару минут беспомощный корабль поразили еще 3 торпеды, а 10 минут спустя он накренился на левый борт и скрылся под водой…

И Германия, и Британия в ходе первой мировой войны построили совсем немного линейных кораблей. С одной стороны, причина лежала в том, что в связи с большими потерями обоим соперникам в борьбе за мировое господство пришлось строить и переоборудовать пусть менее представительные, но более необходимые «расходные» единицы: крейсера, эсминцы, подводные лодки, тральщики, катера и огромное количество судов обеспечения. С другой стороны, когда мировая война только начиналась, ни британские, ни немецкие государственные и военные деятели не могли предположить, что она продлится почти четыре с половиной года. Все считали, что дело закончится за несколько месяцев, максимум за год, поэтому не имеет смысла наращивать постройку главных сил флота — все равно новые линкоры не успеют принять участие в боевых действиях.

Пожалуй, только такой энергичный человек, как создатель «Дредноута» лорд Фишер, смог бы настоять на закладке «капитальных» судов. И, конечно же, ими стали его любимые линейные крейсера. Как раз «Инвинсибл» и «Инфлексибл» продемонстрировали все лучшие качества этого класса, разгромив эскадру адмирала Шпее у Фолклендов. А чтобы успеть их задействовать, Фишер предложил строить столь же быстро, как «Дредноут» десятью годами раньше. Первой его жертвой стали два последних линкора типа «Ройял Соверен»: собранные для них материалы, включая шесть почти готовых 15-дюймовых башенных установок, пошли на новые детища экстравагантного адмирала — «Рипалс» и «Ринаун».

Несомненно, лорду Фишеру удалось в очередной раз создать оригинальный проект. Несмотря на огромное для тех времен водоизмещение почти в 28 тыс. т., линейные крейсера имели небольшую осадку, не достигавшую 8 м с полным грузом (ведь в их задачи входили действия в мелких водах Датских проливов и Восточной Пруссии!). По-прежнему проповедуя сомнительную истину, что «лучшая защита — это скорость», создатель «Инвинсибла» настоял на 32-узловом ходе — больше, чем у любого легкого крейсера тех времен. Дело могли бы спасти новые, относительно легкие турбины и котлы. Но  время не терпело, и «Рипалсы» получили такую же машинную установку, как строившийся в это время «Тайгер», но с тремя лишними котлами (число их достигло сорока двух!). Вооружение составили самые мощные пятнадцатидюймовые орудия. Вначале предполагалось продублировать артиллерию «Куин Элизабет» и «Ройял Соверен», но конструкторы воспротивились крайне опрометчивому решению, ограничившись шестью пушками вместо восьми. Фишер сумел начудить и с противоминным калибром. В то время как все остальные страны перешли к шестидюймовым орудиям против сильно увеличившихся в размерах носителей торпед (справедливо считая, что меньший снаряд вряд ли может сразу остановить атакующий эсминец), на английских линейных крейсерах оказалось целых семнадцать 102-миллиметровок. Недостаточный калибр усугубился крайне неудачной установкой: впервые противоминные орудия помещались по три в одной люльке. В результате все преимущества относительно легких пушек были потеряны. Вращалась строенная «сотка» с трудом, а близко расположенные орудия было настолько неудобно обслуживать, что их скорострельность уступала традиционным шестидюймовкам: 32 человека персонала просто мешали друг другу около каждой установки. И хотя «на бумаге» вражеские миноносцы встречал огонь тринадцати пушек с каждого борта, на практике решение оказалось неудачным.

Вполне естественно, что все эти кораблестроительные изыски оплачивались ценой защиты: толщина броневого пояса новых созданий Фишера оставалась той же, что и на первых «Инвинсиблах» — всего 152 мм. К тому моменту, когда осенью 1916 года «Рипалс» и «Ринаун» почти одновременно вошли в состав Гранд Флита, репутация линейных крейсеров после Ютландского боя упала до нулевой отметки. И английский командующий, сэр Джон Джеллико, отправил оба новейших корабля обратно на завод немедленно после вступления в строй, начав тем самым длинную цепь переоборудований, затянувшихся на два с лишним десятка лет.

Первые экстренные меры усиления защиты оказались на деле полумерами. Крейсера получили по 500 т брони — в основном для защиты погребов от падающих сверху снарядов. Поэтому всего год спустя пришлось вернуться к тому же вопросу. На сей раз предложенное решение оказалось достойным по оригинальности самого лорда Фишера. Экономные британские конструкторы захотели «утилизировать» 229-мм броневой пояс заказанного Чили недостроенного линкора «Альмиранте Кохрен» (который в это время перестраивали в авианосец «Игл»), установив его на «Рипалс». Первоначально имевшийся 152-мм пояс решили поднять выше нового. В результате корабль получил бы более или менее соответствующую времени защиту.

Решение утвердили, и в 1918 году «Рипалс» опять отправился в док в Портсмуте. Поскольку для «Ринауна» чилийской «жертвы» не нашлось, ему пришлось ждать аналогичной модернизации до 1923 года. Однако до этого он все же попал на завод, по более почетному, но гораздо менее осмысленному поводу: «Ринаун» дооборудовали в качестве… гигантской «яхты» для кругосветного путешествия наследника британского престола.

Такое веселенькое начало службы этих кораблей, когда один, а то и оба линейных крейсера постоянно находились в стадии модернизации или переоборудования, дало основание ироничным англичанам называть их вместо «Рипалс» и «Ринаун» — «Рефит» и «Рипэйр» (в переводе что-то вроде «Перестройка» и «Переделка»). И корабли полностью оправдали свои прозвища.

В 1923 — 1926 годах «Ринаун» дождался-таки своего нового 229-мм пояса. Однако, вместо того чтобы переставить его изначальную 6-дюймовую броню на палубу выше, как на «Рипалсе», ее просто сняли. Зато в духе времени на крейсере значительно усилили горизонтальное бронирование: до 102 мм над погребами и до 76 мм — над машинами. Затем на переоборудование отправился «Рипалс». В 1933 — 1936 годах и он получил усиленное бронирование палубы, даже более мощное, чем на собрате: 140 мм над погребами и 88 над механизмами. Корабль лишился одной строенной и двух одиночных 102-миллиметровок, вместо которых установили восемь зениток такого же калибра. Все это было бы хорошо, если бы не постоянный рост водоизмещения. В результате скорость упала до 28 с небольшим узлов — явно недостаточно для линейного крейсера, и даже меньше, чем имели линкоры новой постройки конца 30-х годов.

По «традиции», как только «Рипалс» вновь вступил в строй в 1936 году, настала очередь «Ринауна»: очередная модернизация последнего также заняла три года. Она оказалась более существенной. На крейсере не только заменили всю противоминную артиллерию (место 1 02-миллиметровок заняли двадцать новейших спаренных 114-мм универсальных орудий) и дополнили ее тремя восьмиорудийными 40-мм зенитными автоматами, но и в очередной раз усилили броневую защиту: добавили еще одну 63-мм палубу, доведя в некоторых местах толщину горизонтальной защиты до 203 мм. Многочисленные котлы заменили восемью новыми тонкотрубными. В результате «Ринауну» почти удалось сохранить свою скорость — в 1939 году он мог развивать почти 31 узел, хотя его водоизмещение достигло 36000 т.

У корабля изменилась не только «начинка», но и внешний вид. Треногая фок-мачта с многочисленными мостиками и рубками уступила место массивной башнеподобной надстройке, как на всех современных британских линкорах и крейсерах. За кормовой трубой установили современное авиавооружение: поперечную катапульту и ангары. Однако самолеты обосновались на «Ринауне» ненадолго. В 1943 году их вместе с катапультой сняли, заменив дополнительными зенитными автоматами. Число стволов противосамолетной артиллерии достигло в конце войны ста десяти. Неудивительно, что полное водоизмещение бывшего линейного крейсера достигло 38400 т — почти на четверть больше исходного.

Всего на все эти довольно тщетные попытки довести «Перестройку» и «Переделку» до современных кондиций «экономным» англичанам пришлось затратить вдвое больше денег, чем на их постройку! Пословица «скупой платит дважды» еще раз подтвердила свою справедливость.

Впрочем, британцы поняли необходимость иметь сбалансированные проекты уже в ходе постройки фишеровских «неудачников». Еще в 1915 году Адмиралтейство предложило разработать проект скоростного корабля огромного по тем временам водоизмещения в 36500 т, который должен был иметь минимальную осадку и максимальную скорость (идеи балтийских десантов все еще владели умами английских адмиралов). Но тут грянул Ютланд, и будущий «Худ» претерпел свою первую модернизацию — пока на чертежном столе. Его водоизмещение возросло сначала на тысячу, а затем еще на 5 тысяч тонн, большая часть которых пошла на усиление защиты.

В результате, изначально напоминавший увеличенный «Тайгер», линейный крейсер стал принципиально новым типом боевого корабля. Его 305-мм главный пояс и три броневые палубы обеспечивали весьма приличную по тем временам защиту от снарядов. Ее дополнили специальные противоторпедные наделки — були, частично заполненные запаянными с концов отрезками труб, которые, по задумкам конструкторов, должны были гасить энергию подводных взрывов. После горького опыта Ютланда особое внимание обратили на конструкцию артиллерийских погребов, обеспечив более надежную защиту их от пожара. Приличное бронирование сочеталось с высокой скоростью хода — свыше 30 узлов даже с полным грузом. Все это позволяло бы говорить о «Худе» как о первом современном быстроходном линкоре, если бы не его столь стремительная гибель. Впрочем, надо принять во внимание, что самый большой корабль мира в течение двух десятков лет (в отличие от своих куда менее осмысленных предшественников «Рипалса» и «Ринауна») не прошел ни одной серьезной модернизации. Правда, на нем неоднократно усиливали зенитное вооружение, но защита практически не подверглась изменениям. Перед самой второй мировой войной его предполагали подвергнуть столь же обширной перестройке, как «Ринаун» (после которой они имели бы примерно одинаковый вид), но помешало начало военных действий: столь ценная на первый взгляд боевая единица, своего рода «лицо» британского флота, требовалась в строю, а не в доке.

Как и в первую войну, линейные крейсера (а их оставалось всего три — «Худ», «Рипалс» и «Ринаун») стали одними из наиболее используемых кораблей. Они входили в состав различных маневренных соединений. «Рипалс» и «Ринаун» участвовали в операциях у берегов Норвегии, где последний выдержал бой сразу с двумя германскими кораблями своего класса, «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», даже обратив их в бегство после пары удачных попаданий. «Худ» занимался более печальным делом. Первые его боевые залпы пришлись по бывшему союзнику. Целью для 381-мм орудий стал французский флот, отказавшийся присоединиться к англичанам или затопиться в практически незащищенной базе в Мерс-эль-Кебире вблизи Орана. Именно снаряды «Худа» послали на дно линкор «Бретань» и повредили «Дюнкерк».

Но и его собственная судьба оказалась на редкость несчастливой. В первом же серьезном морском бою «на равных» с немецким линкором «Бисмарк» 25 мая 1941 года понадобилось всего три залпа, чтобы гордость британского флота буквально превратилась в пыль. Германский снаряд нашел «щель», в общем-то, во вполне солидной защите «Худа». Уже в настоящее время исследователи пытались восстановить возможную траекторию, но справиться с задачей удалось только с помощью компьютера — настолько сложной и «кусочной» оказалась схема защиты «послеютландского» линейного крейсера. Во всяком случае, очевидно одно: причиной гибели колосса от одного или двух снарядов стала традиционная детонация боезапаса.

Слабым утешением по поводу гибели «Худа» могла служить мысль, что те немецкие линкоры, против которых он в свое время строился, уже давным-давно не существовали.

Германия после выстрела в Сараеве построила столь же мало линейных кораблей, как и Британия. Собственно говоря, два самых мощных линкора кайзеровского флота, «Баден» и «Байерн», заложили еще до начала мирового кризиса. Они, несомненно, объединили все последние достижения немецкой техники. Компоновка и тактико-технические данные удивительно напоминали соответствующие элементы самых сильных британских супердредноутов типа «Ройял Соверен». После войны английские специалисты тщательно исследовали оба проекта и пришли к выводу, что они примерно эквивалентны. Немецкие линкоры имели несколько более мощную защиту борта: толщина их пояса достигала 350 мм — на 20 мм больше, чем у «британцев». Кроме того, ее усиливали угольные ямы, которых не было на нефтяных «Ройял Соверен». В виде своеобразной компенсации, английские пушки стреляли более тяжелым снарядом и пробивали несколько более толстую броню.

Из четырех заложенных линкоров типа «Байерн» удалось достроить только два. Но им не довелось принять участие в боевых действиях против Англии. Сам «Байерн» все же успел к Моонзундской операции и даже сумел подорваться на мине в Рижском заливе в октябре 1917 года. Но судьба оставила ему и его собрату всего полтора года жизни.

21 июня 1919 года германский флот, сдавшийся заклятому противнику, предпринял свой последний акт. По сигналу адмирала Рейтера стоявшие на якоре в британской базе Скапа-Флоу немецкие корабли один за другим открывали кингстоны. В числе первых «утопленников» оказались и «Байерн» с «Баденом».

Англичане были в бешенстве. Они потребовали, чтобы место ушедших на дно линкоров заняли все оставшиеся в Германии боевые единицы. Но в их числе оставался единственный большой корабль — линейный крейсер «Макензен».

По сути дела, «Макензен» был единственным истинно военным «продуктом» в классе тяжелых кораблей. Он продолжал лучшие традиции немецких линейных крейсеров, являясь прямым развитием «Дерфлингера». Имея меньшее на 2 тысячи тонн водоизмещение по сравнению с «Рипалсом» и «Ринауном», он в отличие от них защищался солидной броней, хотя скорость уступала англичанам на 3 — 4 узла (официальных испытаний он так и не успел пройти). Можно спорить, какое вооружение предпочтительнее — британские шесть 381-мм орудий или германские восемь 350-мм, но несомненно, что проект «Макензена» являлся более сбалансированным. Он мог бы пытаться выстоять и в бою с «Худом», но подобный «опыт» так и не был никогда поставлен. Немецкий линейный крейсер отправился вслед за своими линкорами на переплавку, а его возможным противникам до гибели удалось проплавать еще свыше 20 лет.

В.КОФМАН