В ТИСКАХ ВЕРСАЛЯ

Оставшаяся после 1-й Мировой войны главным побеждённым, Германия была ущемлена своими противниками, как говорится, по полной программе. Не избежал практически полного уничтожения и немецкий флот. По условиям Версальского мира в его составе могли находиться только 6 броненосцев и столько же старых лёгких крейсеров. Для того, чтобы окончательно унизить Германию, этот набор старья разрешалось обновлять только после того, как истечёт полный срок службы, который для крейсеров определили в 20 лет. После этого срока можно было построить только единицы, не превышающие по водоизмещению 6000 т.

Впрочем, союзники настолько пожадничали, что наказали сами себя: они оставили поражённому врагу только самые старые крейсера типа «Ниобе», для первого из которых назначенный 20-летний срок истекал практически одновременно с созданием нового германского флота — Рейхсмарине. Однако сами немцы не смогли быстро реализовать даже столь скромный вариант. Не хватало ни конструкторов, ни верфей: бывшие мощные казённые предприятия либо оказались на отобранной территории (госверфь в Данциге), либо были переданы частникам (заводы в Киле), которых и без того бедное государство отнюдь не собиралось финансировать. Оставалась единственная надежда, арсенал в Вильгельмсхафене, который без всякой конкуренции и получил заказ.

Сам проект первого послевоенного германского крейсера, получивший символическое имя «Эмден» (немцы не преминули «пнуть» бывшего главного врага на море, Британию, которой первый из носителей названия доставил немало неприятностей в 1914 году), представлял собой несколько «подштукатуренный» вариант «Эмдена — 2». От предка «Эмден — 3» получил практически не изменённый корпус, на котором, однако, предполагалось расположить восемь 150-мм орудий в спаренных установках по диаметральной плоскости, причём в самом предпочтительном варианте -линейно-возвышенном. Сами орудия были новейшей марки, с длинным стволом и полуавтоматическим клиновым затвором.

Тут решительно воспротивились бывшие противники: крейсер получался отнюдь не слабым, напротив, он заметно превосходил бы по мощи британские «С» и «D», составлявшие основной «парк» крейсерского флота «Владычицы морей». Союзники сослались на то, что Германии не разрешается разрабатывать новые системы вооружения и запретили использовать новые пушки. Впрочем, вновь, как и со сроком постройки, немцы сами не смогли реализовать собственные амбиции. Чудовищная инфляция и полный экономический крах заставил их отказаться и от нового орудия, и от спаренной установки. В результате «Эмден» ещё на шаг вернулся к предкам: одиночные палубные установки позволяли обеспечить в бортовом залпе не более 6 стволов.

Все эти перепроектировки и отсутствие средств сильно затянули постройку. В одном отношении это оказалось кстати: разработчики внезапно обнаружили, что даже не использовали разрешённый предел в 6000 т. Дело в том, что на состоявшейся в 1922 году Вашингтонской конференции было принято новое «стандартное» водоизмещение, позволявшее исключать из расчёта запас топлива. Кроме того, все веса измерялись теперь в «длинных» британских тоннах, что давало еще 1,6% «экономии». Всё это без проблем позволило заменить смешанное отопление котлов на современное, чисто нефтяное, и установить зубчатый редуктор для снижения числа оборотов винтов — только недавно введённое новшество, позволявшее изрядно экономить на топливе.

С защитой конструкторы решили не мудрить и полностью сохранили прошедшую хорошую проверку в деле схему своих крейсеров 1-й мировой войны: броневой пояс плюс палуба со скосами, имевшая двойную толщину (40 мм) в районе погребов боезапаса. В целом получился пусть и построенный в основном по старому проекту, но вполне конкурентоспособный корабль. Главное — вполне по средствам. Единственным реальным признаком «старости» являлось действительно становившееся всё более архаичным расположение артиллерии в палубных установках со щитами. Поэтому вскоре после ввода в строй крейсер собрались модернизировать. Начались долгие споры, что лучше: заменить четыре носовых и кормовых установки на спаренные, оставив при этом бортовую пару «одиночек», или же всё-таки осуществить первоначальную задумку с четырьмя полноценными башнями. Результат оказался предсказуемым: пока теоретики спорили, их «коса» в очередной раз нашла на финансовый «камень». В итоге решили оставить корабль в первозданном виде до лучших времён, которые так и не наступили. Последнюю попытку предприняли уже после начала следующей, Второй мировой войны, в 1940 году. Казалось, что первенец германского флота, уже семь лет как превратившегося в Кригсмарине, наконец-таки получит свои башни, теперь уже от больших эсминцев, вооружённых 150-мм орудиями. Однако и на этот раз дело не пошло дальше проекта. Несколько больше повезло торпедным аппаратам. В 1934 году в рамках унификации их заменили на стандартные 533-миллиметровые для новых торпед. Всё же в 1942 году своей очереди дождалась и артиллерия, хотя и в весьма специфическом варианте. Одиночные палубные установки заменили на… одиночные палубные же, но взятые всё от тех же больших эсминцев. Важность такой странной рокировки заключалась разве что в стандартизации боезапаса.

По мелочи же «Эмден» модернизировали неоднократно, заменяя дальномеры, оборудование, зенитную артиллерию.

Вообще же первенец оказался очень удачливым кораблём. В то время, как его более новые коллеги один за другим уходили на дно или, как минимум, в долговременный ремонт, «Эмден» благополучно избегал «наказания» со стороны противника. Хотя начало оказалось малообещающим: при налёте британской авиации в первые же дни войны повреждённый огнём крейсера бомбардировщик «Бленхейм» врезался в его борт. По иронии судьбы, пилот самолёта имел фамилию Эмден! Впрочем, корабль отделался относительно легко — всего на неделю ремонта. Зато при высадке в Норвегии, стоившей немецкому флоту больших потерь, в которой большинство уцелевших участников получили те или иные повреждения, «старикан» не имел ни одной царапины. Столь же благополучно прошли для него и остальные годы войны, благо, использовался «Эмден» в основном в качестве учебного корабля. Уже в 1944 году его предполагали существенно модернизировать ещё раз, установив восемнадцать 37-мм и двадцать четыре 20-мм автомата, а так же современный радиолокатор. Очередной ремонт стал для крейсера роковым. На заводе «Дойче Верке» в самом конце войны его достали-таки бомбы союзников.

Вернёмся, однако, в Веймарскую республику, в тяжёлые для Германии 20-е годы. К завершению положенного срока службы приближались следующие «крейсерские древности», которые можно было заменять на новые единицы. Понятно, что «Эмден» со всеми его «несовременностями» уже не рассматривался даже в качестве прототипа. К разработке нового проекта приступили ещё до его вступления в строй. В 1924 -1925 годах конструкторам удалось создать совершенно новый корабль, ничем не похожий на первенца веймарского крейсеростроения.

Главные ограничения, естественно, налагались версальскими соглашениями, обойти которые в то время не представлялось возможным. Инженерам предстояла сложная задача: создать наиболее быстроходный, сильно вооружённый и прилично защищённый корабль, который мог бы играть как роль разведчика, так и океанского рейдера, и всё это в пределах 6 тысяч тонн. Наиболее существенная сложность заключалась в правильной балансировке элементов, и, в принципе, немцам это удалось. Одновременно предстояло избавиться от недостатков, присущих «Эмдену». Главным из них являлась открытая артиллерия в щитах. На новых крейсерах предполагалось иметь башенные установки. Поскольку максимальный калибр принудительно ограничивался 150-мм, выбор вариантов оставался небольшим. Шесть орудий в трёх башнях командование флота сочло явно недостаточным. Оставались две возможности: восемь стволов в традиционном расположении — в четырёх двухорудийных установках, или девять в трёхорудийных башнях. Поскольку разница в суммарном весе вооружения в обоих случаях почти не ощущалась, предпочли второй вариант. Он как-никак обеспечивал лишний ствол по сравнению с французскими конкурентами — лёгкими крейсерами типа «Дюгэ-Труэн», не говоря о том, что корабль униженной Германии получал весьма заметное превосходство над любым из британских крейсеров времён первой мировой войны, кроме 190-мм «виндиктивов». Под шумок немцы приняли на вооружение новое 150-мм орудие с длинным стволом и очень хорошей баллистикой. В отличие от случая с «Эмденом», на этот раз возражения союзных «версальских драконов» оказались слишком вялыми, и немцам удалось настоять на своём.

Оставалось избрать схему расположения артиллерии. Три башни можно было расположить либо в «наступательном» варианте: две в носу и одна в корме, либо в «оборонительном» (две в корме и одна в носу). Немцы выбрали вторую схему: она представлялась более предпочтительной для разведчика, да и для рейдера, если ему требовалось уходить, отбиваясь от противника. Вообще вооружение выглядело весьма внушительным: главный калибр дополнялся неплохой по тем временам зенитной артиллерией, двенадцатью торпедными аппаратами и гидросамолётом. Теперь предстояло за него заплатить, естественно, не только и не столько деньгами, как другими статьями нагрузки.

Первой жертвой пала броневая защита, «гвоздь» всех германских проектов. Хотя толщина борта и палубы формально оставались такими же, как на «Эмдене», скос палубы утоньшился до символических 10 мм, а 40-мм палуба располагалась только над погребами. Понятно, что такое прикрытие годилось только против пушек эсминцев. Однако вместо брони немецкие корабли защищала… репутация. Привычные к отличной живучести крейсеров времён «Великой войны», бывшие (и будущие) противники — англичане и французы -приписывали новым крейсерам Германии совершенно недоступные для них качества. Межвоенные корабельные справочники упорно утверждали, что на них, как и на их предшественниках, бронирование борта составляло 100 мм в средней части корпуса и 60 мм в оконечностях, тогда как реально оно составляло всего половину этой величины. Напуганные немецкой инженерной мыслью, союзники как-то забыли подумать, каким именно чудом их противникам удалось втиснуть наступательные и оборонительные элементы в ими же установленный, более чем скромный 6000-тонный предел.

Никакого чуда, конечно же, не было. Во-первых, немцы, конечно же, несколько сжульничали с водоизмещением — как и все. Но это не помогло в полной мере. Урезания бронирования оказалось недостаточно, и для облегчения корабля пришлось использовать все возможные технические новшества, иногда не вполне проверенные. В частности, предусматривалось широчайшее применение электросварки, метода, в те годы ещё недостаточно отработанного. Кроме того, конструкторы включили в расчёт продольной прочности корабля даже надстройки, чего ранее никогда не делалось. В результате втиснуться в 6 тысяч тонн удалось, но весьма дорогой ценой. Тройка крейсеров типа «К» (они получили имена германских городов, начинающиеся на эту букву) вышла изрядно хрупкой. При первом же испытании службой в бурных водах Бискайского залива у «Кёнигсберга» и «Карлсруэ» появились опасные трещины в палубе полубака и в надстройках. Поскольку все эти структуры учитывались в общей прочности, продолжение плавания могло привести к трагическим последствиям. Не лучше обстояло дело и на «Кёльне», где изломы в надстройках пришлось убирать, экстренно подкреплять. В итоге единственной мерой борьбы стал приказ командования, рекомендовавший сбавлять при сильном волнении скорость и следовать в ближайший порт. Не слишком полезный совет для разведчика и едва ли не гибельный — для рейдера!

223. Лёгкий крейсер «Карлсруэ» (Германия, 1929 г.)

Строился на верфи «Дойче верке» в Киле. Водоизмещение стандартное 6650 т, полное 8130 т, длина максимальная 174 м, ширина 15,3 м, осадка 6,35 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 65 000 л.с., дизельной установки (2 мотора) 1800 л.с., скорость 32 узла. Бронирование: борт 50 мм + переборка 15 мм, палуба 20 мм (над погребами 40 мм), башни 30 — 20 мм, боевая рубка 100 мм. Вооружение: девять 150/60-мм орудий, две 88/45-мм зенитные пушки, восемь 37-мм и четыре 20-мм автомата, четыре трёхтрубных 500-мм торпедных аппарата, 1 — 2 гидросамолёта, 120 мин. Всего в 1929 — 1930 годах построены 3 единицы: «Кёнигсберг», «Карлсруэ» и «Кёльн». В 1934 — 1935 годах 500-мм торпедные аппараты заменены на 533-мм, в 1940 г. 88-мм зенитки заменены на четыре орудия того же калибра новой модели. «Карлсруэ» перед войной модернизирован с дополнительным усилением бронирования и конструкции корпуса. «Кёнигсберг» и «Карлсруэ» потоплены в апреле 1940 г., «Кёльн» затоплен в доке в апреле 1945 г.

224. Лёгкий крейсер «Эмден» (Германия, 1925 г.)

Строился на верфи ВМФ в Вилыельмсхафене. Водоизмещение стандартное 5600 т, полное 6990 т, длина максимальная 155,1 м, ширина 14,3 м, осадка 6,15 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 45 900 л.с., проектная скорость 29,4 узла. Бронирование: борт 50 мм, палуба 20 мм, скосы 40 мм, щиты орудий 20 мм, боевая рубка 100 мм.

Вооружение: восемь 150/45-мм орудий, три 88/45-мм зенитных пушки, четыре 20-мм автомата, два двухтрубных 533-мм торпедных аппарата. В 1942 г. 150-мм орудия заменены на аналогичные новой модели, в 1945 г. зенитное вооружение усилено до четырёх 37-мм и семи 20-мм автоматов. Затоплен в доке в начале мая 1945 г.

225. Лёгкий крейсер «Лейпциг» (Германия, 1931 г.)

Строился на верфи ВМФ в Вилыельмсхафене. Водоизмещение стандартное 6515 т, полное 8250 т, длина максимальная 177,1 м, ширина 16,2 м, осадка 5,65 м. Мощность двухвальной паротурбинной установки 60 000 л.с., одновальной дизельной установки (4 мотора) 12 400 л.с., скорость 32 узла. Бронирование: борт 50 — 20 мм, палуба 20 мм, закруглённый скос 25 мм, башни 30 — 20 мм, боевая рубка 100 мм.

Вооружение: девять 150/60-мм орудий, две 88/45-мм зенитные пушки, восемь 37-мм и четыре 20-мм автомата, четыре трёхтрубных 500-мм торпедных аппарата, 1 гидросамолёт, 120 мин. В 1935 г. 500-мм торпедные аппараты заменены на 533-мм, установлена катапульта и 2 гидросамолёта, в 1936 г. зенитное вооружение усилено до шести 88/76-мм орудий новой модели. В 1941 г. сняты два торпедных аппарата, в 1944 — оставшиеся два, а лёгкое зенитное вооружение усилено до четырёх 40-мм и шестнадцати 20-мм автоматов. В октябре 1944 г. был протаранен тяжёлым крейсером «Принц Ойген», больше активно не использовался. После войны служил в качестве плавучей казармы, в июле 1946 г. затоплен в море с грузом снарядов с ОВ.

Между тем, о таком использовании своих лёгких крейсеров новой генерации немцы подумывали. Первоначально они предполагали снабдить их чисто дизельной механической установкой, наиболее экономичной для того времени. Однако, хотя Германия являлась мировым лидером в производстве дизелей, подходящих агрегатов для «кёльнов» не нашлось, а создание новых требовало немало времени. Аналогичная ситуация наблюдалась и с высокопроизводительными паровыми котлами, которые только начали разрабатываться. В результате избрали в качестве решения комбинированную энергетическую установку: турбины для полной скорости и маломощные дизели для экономического хода. Существенным недостатком такой наспех слепленной комбинации оставалось то, что одновременно турбины и дизели работать не могли, а для переключения с одного вида двигательной установки на другой требовалось много времени и едва ли не полная остановка корабля.

В целом же механическая установка получилась очень длинной, тяжёлой и неудобной для столь небольшого корабля. Она занимала целых девять отсеков, простираясь даже за нижнюю кормовую башню! При этом все отделения вышли загромождёнными и тесными, а в чрезвычайно низком и неудобном дизельном отделении было просто трудно работать. Всё это добавляло сложности в эксплуатации, которая и так вызывала массу проблем. Дело в том, что при ходе только под дизелями крейсера могли развивать лишь 10-узловую скорость, явно недостаточную для решения каких-либо боевых задач. Выяснилось, что даже в мирное время такой ход является слишком неэкономичным для чисто турбинных кораблей. В результате на обычных манёврах с участием других кораблей лёгким крейсерам приходилось разводить пары, что сводило практически на нет все теоретические преимущества комбинированной установки.

Создатели прекрасно понимали ущербность своих детищ, поэтому в следующем, четвёртом лёгком крейсере «Е» они попытались хотя бы частично устранить самые очевидные недостатки. Однако «Версаль» с его 6000-тонным лимитом оставался практически непреодолимым препятствием. Так что в результате «Лейпциг» отличался от своих предшественников не слишком сильно. Удалось перекомпоновать расположение котельных отделений, сократив их число (внешне это проявилось в появлении одной широкой дымовой трубы вместо двух), чуть увеличить ширину и прочность корпуса. Но крейсер по-прежнему оставался слишком легко построенным, а одни недостатки в «механике» сменились другими. Так, стремясь разгрузить котельные отделения, конструкторы вынесли два малых вспомогательных котла… на верхнюю палубу, в небольшую надстройку за дымовой трубой. Однако их мощность оставалась недостаточной, а размещение на верхней палубе — просто опасно. Но, по крайней мере, вдвое увеличилось число дизелей, а переключаться с них на турбины стало намного проще.

Несколько улучшилась и защита. Немецкие конструкторы вернулись к хорошо проверенной схеме «пояс плюс скос палубы». Из-за того, что на «Лейпциге» установили були, пояс в центральной части корпуса имел довольно значительный наклон верхней кромкой наружу, что заметно увеличивало его эффективную толщину, в особенности на больших дистанциях боя. Толщины пояса и палубы сохранились прежними, но броневая палуба закруглялась к борту в виде дуги круга (вместо обычного скоса) с немного более толстыми 25-мм листами. В принципе, такая конструкция могла хоть как-то противостоять орудиям неприятельских эсминцев, и частично даже шестидюймовкам.

До постройки следующего лёгкого крейсера прошло целых шесть лет, в течение которых германские военно-морские теоретики, адмиралы и инженеры безуспешно пытались договориться о том, какой именно корабль нужен флоту. К тому времени версальские ограничения фактически полностью отошли в прошлое, так что, особо «ужиматься» уже вроде не было нужды. Предлагалось увеличить водоизмещение до 8000 т не меняя остальных боевых характеристик. Это позволило бы создать более прочный и мореходный корпус, обеспечить приличную защиту погребов и артиллерии, усилить зенитки и, возможно, несколько увеличить скорость. В результате крейсер становился похожим на своих возможных противников, таких как британский «Линдер» или французский «Ла Галисонье». Однако фюрер и командование Кригсмарине грезили о «Большом флоте», состоящем из «серьёзных» кораблей, в котором места лёгким крейсерам как-то не находилось. В итоге, когда в 1936 году наконец-то утвердили постройку шестого лёгкого крейсера, флот остался вообще без какого-либо нового проекта. Пришлось спешно переработать чертежи уже, прямо скажем, не совсем актуального «Лейпцига». Результат совершенно удивительный, поскольку у немцев было всё: и время, и талантливые конструкторы, и технические возможности. Главное же, теперь не существовало никаких ограничений, заставивших в свое время втискиваться в «версальские» шесть тысяч тонн.

Нельзя сказать, что проектанты не пытались ничего сделать. Крейсер «F», он же «Нюрнберг», безусловно, оказался наиболее совершенным среди «двоюродных братьев». Его корпус несколько удлинили, одновременно увеличив ширину. Лишние тонны водоизмещения в значительной мере пошли именно на усиление конструкции. Улучшилось внутреннее расположение; отсеки перестали быть столь тесными и неудобными, однако при этом ёмкость топливных цистерн, а следовательно, и дальность уменьшились.

Боевые характеристики практически полностью сохранились: улучшения здесь оказались совсем незначительными. Наиболее существенным из них стало усиление защиты башен (по традиции немцы уделяли серьёзное внимание бронированию артиллерийских установок). Лобовые плиты башен «Нюрнберга» подросли до 80-мм, хотя стенки оставались противоосколочными -20-мм. Ещё одним новшеством стало добавление дополнительной 88-мм зенитной спарки. Заодно решили проблему с доставкой к ним боезапаса, разместив погреба практически под установками. (На предшественниках приходилось развозить боезапас на тележках по верхней палубе — не слишком удобно в боевой обстановке!) Но в целом последний из построенных немецких лёгких крейсеров практически полностью повторял созданный пятью годами ранее «Лейпциг».

Немцы всё время думали о том, как бы улучшить своих тонкокожих «версальцев», но до дела руки никак не доходили. Наконец, после того, как версальские ограничения окончательно отошли в прошлое, на исходе тридцатых годов была разработана специальная программа укрепления корпуса, весьма трудоёмкая и дорогостоящая. Предполагалось нарастить вдоль всего борта на небольшом расстоянии от него дополнительную обшивку из высококачественной броневой стали, соединив ее с палубами мощными брусьями. В результате крейсера получили бы своеобразную «шубу» из брони. Усилилась бы и защита, но главным назначением «одёжки» являлось улучшение продольной прочности корпуса. Идея выглядела привлекательно, однако сразу становится ясно, насколько трудоёмким и дорогостоящим делом становилось её осуществление. Стандартное водоизмещение увеличивалось на 700 с лишним тонн, ширина корпуса — до 16,8 м. Понятно, что скорость при этом заметно уменьшалась (как минимум, на 2 узла), так что в результате лёгкий крейсер становился весьма специфическим кораблём. Однако, это спорное, хотя и интересное деяние удалось осуществить только с «Карлсруэ», между прочим, затратив на это 1/5 начальной цены корабля. Остальные единицы модернизации так и не дождались. В итоге четырём из пяти крейсеров так и пришлось служить со всеми своими «болезнями», что заметно ограничило их боевое применение.

Впрочем, боевая судьба германских «легковесов» оказалась весьма различной. Два из трёх «К» не сумели пережить первую серьёзную операцию — высадку в Норвегии, погибнув с разницей всего в несколько часов. Повреждённый в бою с береговыми батареями Бергена «Кёнигсберг» пал жертвой британских пикирующих бомбардировщиков в уже захваченном порту. Его собрат, модернизированный «Карлсруэ», получил торпеду с английской же подводной лодки. «Наказание» оказалось более чем достаточным: крейсер пришлось затопить. Оставшийся в живых «Кёльн» прослужил всю войну, главным образом потому, что его негде было использовать. Для Арктики его хилый корпус никак не подходил, вот и оставалось ему выполнять в основном учебные роли. В самом конце войны его постигла та же судьба, что и «Эмден» — гибель в доке от бомб союзников.

«Лейпциг» и «Нюрнберг» в начале войны использовались в качестве быстроходных минных заградителей, выставив вместе с эсминцами несколько заграждений в Северном море. Первый из них при этом получил «подарок» от британской субмарины, но сумел доковылять до порта. Это благотворно сказалось на его судьбе: крейсер избежал «норвежской повинности» и сразу перешёл к учебной работе. В сентябре 1941 года он потопил артогнём советский торпедный катер — нечастый успех для германских надводных кораблей. А в 1944-м его жестоко наказал «старший товарищ», тяжёлый крейсер «Принц Ойген», после столкновения с которым «Лейпциг» так и не смогли восстановить до конца войны.

Свою торпеду с английской подводной лодки в конце 1939 года заполучил и «Нюрнберг». Дальше всё протекало по той же схеме: переход в статус учебного, редкие выходы на боевые задания, атаки союзной авиации. Но конец оказался уникальным: сумевший уцелеть во вполне приличном виде самый современный из германских лёгких крейсеров в результате известной жеребьёвки трофеев оказался в советском флоте под именем «Адмирал Макаров». Наши моряки и конструкторы получили хорошее представление о технике своего поверженного, но грозного противника. Прослужил «Макаров» довольно долго, до начала общей кампании по уничтожению больших артиллерийских кораблей. Только в 1959 году его исключили из списков и в следующем году сдали на слом, поставив тем самым точку на истории германских лёгких крейсеров.