БЕСПОКОЙНЫЕ «ЛИМИТРОФЫ»

(Окончание. Начало в № 7-2017) На фоне мини-государств Прибалтики еще один наш сосед, «глава западного кордона» Польша выглядела настоящим гигантом. С соответствующими претензиями на роль морской державы, пусть и региональной. И, естественно, с соответствующими амбициями в отношении флота вообще и подводного — в частности.

Тесные связи в военной области с Францией (которой Польша была во многом обязана «чудом на Висле» в 1920 году) во многом определили поставщика «железа». Главным требованием, как и у всех балтийских держав, стала универсальность субмарин, прежде всего, их способность ставить мины. Прототип имелся у фирмы «Норман» в лице подводного минзага типа «Сафир». По желанию заказчиков корпус несколько увеличили, и в декабре 1926 года последовал заказ на три лодки.

Которые, понятным образом, сохранили многие особенности «француженок» этой фирмы, как положительные, так и отрицательные. К первым можно отнести приличную мореходность и достойное вооружение. Но вторые, пожалуй, превалировали. «Рысь», «Вылк» и «Жбик» получились изрядно шумными, а расположенные вне прочного корпуса топливные цистерны текли при самых небольших повреждениях внешней обшивки, выдавая место лодок, что в военное время обрекало их на печальный конец. Кроме того, система постановки мин оказалась довольно неудобной, в отличие от эстонских лодок.

До следующей серии последовал почти десятилетний перерыв, вызванный экономическими трудностями 1930-х, которых не избежала и Польша. Более того, для постройки головной лодки нового типа, «Ожел», пришлось объявлять всенародный сбор средств. Не зря: заказанная в Голландии по французскому образцу субмарина, как и ее «сестричка» «Сеп» выглядели заметно привлекательнее, чем представительницы первой серии. Отказ от отдельной системы постановки мин позволил установить 12 торпедных аппаратов, включая два спаренных поворотных. Весьма приличным являлось и артиллерийское вооружение. Да и ходовые качества не подкачали: 20-узловая скорость в надводном положении при хорошей дальности плавания (7000 миль 10-узловым ходом по сравнению с 2500 миль у предшественниц) позволяли считать новые субмарины отнюдь не только «балтийскими».

Но в дело вмешались политические реалии. Обе единицы спустили на воду в 1938-м, последнем мирном году. Отношения между гитлеровской Германией и ее будущей жертвой становились все более напряженными. Лодки едва успели перегнать из Голландии в Польшу, причем «Сеп» даже не прошел заводских испытаний: немцы грозились уничтожить лодку. Естественно, пришлось полностью распрощаться и с планами постройки еще пары субмарин, заказанных «Норману» в 1938 году по несколько улучшенному проекту. (Стоит отметить, в частности, отказ от установки пушки среднего калибра в пользу четырех 40-мм зенитных автоматов — смелый и провидческий шаг для того времени). Их планировалось поставить в 1940 году, но к тому времени ни заказчика, ни исполнителя в числе самостоятельных государств уже не существовало.

Таким образом, Польша вступила в войну, имея пять субмарин. Из них три («Сэмп», «Рысь» и «Жбик») в боевых действиях практически не участвовали, интернировавшись в Швеции в сентябре 1939 года. А вот две оставшиеся, «Ожел» и «Вылк», сумели вырваться, причем с большими приключениями. «Вылк» прошел Датскими проливами, ускользнув от немцев, и прибыл в Англию. А польский «Орел» («Ожел») не смог последовать тем же путем сразу из-за поломок механизмов и болезни командира. 15 сентября лодка пришла в Таллинн, где «лимитрофные друзья» не замедлили в тот же день ее интернировать — вопреки международному праву.

Эстонцы, желая умаслить немцев, конфисковали навигационное оборудование и попытались снять часть вооружения. И здесь экипаж показал высокий дух чести, решив тут же покинуть таких «друзей», выйти в море и драться до конца, пока хватит топлива и торпед. Что и удалось на следующее утро: эстонцы не смогли воспрепятствовать прорыву субмарины. Проведя в Балтике две с лишним недели и немного попугав немцев, «Ожел» также прошел Датскими проливами и достиг Британии.

Обе «беглянки» использовались в новом месте базирования весьма активно, регулярно выходя на боевые задания. Отличился «Ожел», потопивший в апреле 1940 года в ходе Норвежской операции немцев войсковой транспорт «Рио-де-Жанейро» вместимостью 5260 регистровых тонн. Однако, торжество польских подводников было недолгим: примерно через 2 месяца субмарина, патрулировавшая в центральной части Северного моря, перестала выходить на связь. Скорее всего, она подорвалась на «дружественной» британской мине, хотя на ее уничтожение претендуют и самолеты Люфтваффе.

Вообще, этот район оказался роковым для союзных субмарин — представительниц малых флотов. Там же, буквально несколькими днями позже «Вылк» и сам пустил на дно «друга», также базировавшуюся в Англии голландскую лодку «О-13», ошибочно принятую за «немку», вместе со всем ее экипажем. Причем самым необычным для корабля такого рода способом — тараном! Эта странная «победа» так и числится на счету польского подводного флота, хотя вряд ли эта трагедия делает ему честь.

Вообще польские подводники оказались одними из самых плодовитых на предмет участия в ошибках такого рода. Британцы передали под красно-белый флаг три своих субмарины, две типа «U», получившие названия «Сокул» («Сокол») и «Джик» («Кабан»), и одну, «Р-551», в свою очередь, полученную от Соединенных Штатов, где она носила обозначение «S-25». (Ее назвали «Ястшомб», то есть, «Ястреб»). Вот она-то и стала жертвой очередной ошибки. На этот раз достаточно экзотичную для европейского театра бывшую «американку» приняли за лодку противника «работавший» под норвежским флагом бывший американский эсминец «Сент-Олбанс» и британский тральщик «Сигалл», пустившие на дно своего союзника в мае 1942 года. Подробности этого боя со своими также заслуживают упоминания: англичане и норвежцы взяли «ястребка» в два огня, как в лучшие времена парусного флота, и буквально изрешетили корпус субмарины из пулеметов. Удивительно, что от такого шквала огня погибло только пять моряков. А вот командир «Ястшомба» Болеслав Романовский уцелел; более того, он получил новую лодку от тех же англичан и воевал на ней куда как удачнее.

Действительно, «подарки» чисто британского происхождения оказались более удачливыми и прошли всю войну, достигнув определенных успехов. Причем оба: «Сокул» потопил в 1941 году небольшой итальянский транспорт, к которому спустя два года прибавился куда более крупный германский. И тот, и другой — на Средиземном море (поляков занесло и туда!). А «Джик», как раз под командой Романовского, провоевавшего на этом корабле до конца Второй мировой войны, пустил на дно в один и тот же чрезвычайно удачный день в сентябре 1943 года сразу два крупных немецких судна, сухогруз и танкер, общей вместимостью под 17 000 тонн. Причем в том же Средиземноморье. Эта победа, вполне достойная любого флота, стала крупнейшим успехом польских подводников, составив более половины всего тоннажа, числящегося на его счету.

Любопытно, что наряду с участниками боевых действий, значительные потери понес и совершенно нейтральный флот Швеции, ухитрившейся лишиться трех субмарин. Причем две из них, как говорится, от рук своих: «Щёборрен» и «Иллерн» были протаранены шведскими же пароходами; первая — намеренно (ее спутали, между прочим, с нашей), а вторая — случайно. Произошло это на небольших глубинах, и обе жертвы впоследствии подняли.

Еще одной страной-владелицей «уникума» стала Румыния. Первая попытка обзавестись отечественным подводным флотом была предпринята этим немного опереточным королевством еще в годы Первой мировой. В громко названный проект Кораблестроительной программы Королевского Румынского флота на 1912 — 1915 годы вошла одна субмарина, заказанная в 1913 году Италии. Однако итальянцы не спешили, и к моменту их вступления в войну на стороне Антанты в мае 1915 года «румынка» так и не была закончена и даже не получила названия. Тем не менее, будущим хозяевам ее так и не передали; лодка вошла в строй итальянских ВМС под именем «Аргонаута». Под которым и погибла, закрыв вопрос о передаче ее Румынии после завершения боевых действий.

Вторую попытку создать подводные силы «Королевский Румынский» предпринял уже в 1920-х годах. Предполагалось иметь аж целых две субмарины и обслуживающую их плавбазу. Самостоятельно построить их возможности не было, и корабли заказали, и опять — в Италии. Лодку заложили в 1926 году, но ее ждала впереди долгая и нудная судьба, причем еще до вступления в строй. Дело в том, что глава румынской приемной комиссии капитан 2-го ранга с интересной фамилией Георгэ Козлински получил образование и подготовку в качестве подводника во Франции, всегда являвшейся оппонентом (если не прямым противником) Италии. Соответственно, он оказался весьма придирчивым, «пытаясь выжать из одного лимона два стакана сока». Итальянцам пришлось изрядно помучиться, ликвидируя реальные и мнимые дефекты, и «Дельфинул» (это имя получила румынская лодка-первенец) удалось спустить на воду лишь через три года.

А вот с плавбазой, названной «Констанца», дело пошло гораздо бодрее: заложенная после «Дельфинула», она была готова в 1931 году и отправилась на место службы. Сложилась уникальная ситуация: румынские подводные силы имели теперь плавучую базу специальной постройки (для тех времен — достаточно уникальный класс корабля), и ни одной подлодки! Дело в том, что Румыния, попав в жернова известного мирового кризиса, оказалась не в состоянии выкупить «Дельфинул». Пришлось итальянцам включать ее в состав своего флота, а румынам — использовать «Констанцу» в качестве учебного судна.

Конфузная ситуация разрешилась только в 1936 году, когда наконец произошло воссоединение субмарины и ее базы. От попыток постройки второй единицы Королевский Румынский флот к тому времени окончательно отказался, поскольку (во многом с легкой руки руководителя комиссии по приемке) проект признали неудачным. Но попыток усиления подводных сил румыны не оставили. На сей раз за проектом они обратились к известному поставщику межвоенных разработок субмарин — Голландии, решив реализовать его у себя дома. Первоначально предполагалось построить по полученным чертежам четыре лодки, «С-1» -«С-4», затем «осетра урезали» до трех единиц, а реально в 1938 году на небольшой верфи в Галаце заложили только две. (Любопытно, что по формальным характеристикам новые субмарины лишь незначительно отличались от «Дельфинула», хотя оборудование на них было, конечно же, более современным, а «С-2» еще и могла принимать до 20 мин. Идея универсального подводного корабля оказалась очень популярной в Румынии, как и в остальных малых странах, претендующих на звание «подводных держав»).

Понятно, что при полном отсутствии опыта дела пошли совсем плохо, и пришлось вновь прибегнуть к иностранной помощи. На сей раз, со стороны сильного партнера, Германии. Однако с началом Второй мировой немецкие специалисты понадобились в «фатерланде», и дело вновь застопорилось. В итоге, Румыния так и вступила в войну с одинокой «старушкой», «Дельфинулом». Зато с очень высоким статусом — единственной субмариной фашистской коалиции на Черном море.

Понятно, что противником у нее оказался весьма многочисленный и мощный Черноморский флот СССР. В первой же операции 26 июня 1941 года при обстреле нашими кораблями Констанцы «Дельфинул» оказался «потопленным». На самом деле, наши эсминцы атаковали собственную подводную лодку, а «румынка» не только их не атаковала, но даже и не видела.

В соответствии с приметой, ложному покойнику — жить долго. Так и случилось с «Дельфинулом». «Румынку» не раз обнаруживали наши субмарины, но считали ее своей: ведь вражеских субмарин на Черном море как бы и не было. А единственная атака со стороны «М-33» окончилась неудачей: торпеда прошла мимо цели. Что до самих румын, то лучше всего их боевой настрой характеризует фраза из отчета командира «Дельфинула» после очередного похода: «Принимая во внимание то обстоятельство, что наш флот в настоящее время имеет единственную лодку, я считал необходимым тщательно обдумывать каждую атаку и отказываться от нее, если она была связана с риском». Блестящая самохарактеристика!

Неудивительно, что командование сменило командира.

Новый оказался более боевитым, и в начале ноября «Дельфинул» провел свою единственную успешную атаку. Его целью стал довольно новый и крупный танкер «Кремль», следовавший в одиночку из осажденного Севастополя. Судно потеряло ход; румынским подводникам оставалось только прикончить его, но они в это время… активно спасались от атаки глубинными бомбами(!). В результате экипажу «Кремля» удалось справиться с повреждениями и благополучно прибыть в свой порт. Как и «Дельфинулу» — в свой.

В сентябре 1943 года в строй наконец вступили многострадальные «Марсуйнул» и «Рекинул», строившиеся по голландскому проекту. Но помощь более современных единиц оказалась минимальной: они предпочитали учебные выходы в течение следующего года. А там и война оказалась близкой к завершению. В итоге, вся тройка попала в состав нашего флота, причем под румынскими (хотя и несколько искаженными по произношению) названиями, плюс к обозначению «ТС» — «трофейная средняя». «Марсуйнул» и «Регинул» находились в составе Черноморского флота, хотя и недолго, а вот «непотопляемый» «Дельфинул» вернули румынам в конце 1945-го. Вскоре Румыния стала социалистическим союзником Советского Союза, и в 1951 году «Рекинул» получил и прежних хозяев, и правильное наименование. «Марсуйнул» же отправили на слом: после аварии со взрывом торпед в 1945 году (уже после того, как лодка стала нашей) обратную передачу небоеспособной единицы сочли «неудобной». Оставшаяся же пара из «старушки» и ее более новой коллеги использовалась в основном для учебных целей, пока в 1950-е годы обе не последовали на слом в связи с планом обновления ВМС социалистической Румынии. Так, спустя более 30 лет после закладки, закончилась история румынского «Дельфина», не сказать, чтобы особо почетная, но уж точно, довольно длинная.

Как и история подводных флотов большинства «лимитрофов». Прибалтийские республики исчезли на время с карты как отдельные государства. У Финляндии наступил долгий антракт после объявления строго нейтрального статуса. А Польша и Румыния строили теперь свои ВМС под неусыпным руководством «старшего брата», Советского Союза.

В. КОФМАН