«ДОБРОВОЛЬЦЫ»

Внезапное нападение японского флота на порт-артурскую эскадру вызвало всплеск патриотических настроений на территории всей Российской империи. В первые же дни войны возникло стихийное движение по сбору денежных средств для немедленной помощи флоту. Только в Санкт-Петербурге населением за неделю было сдано четверть миллиона рублей — сумма по тем временам весьма значительная. Правительство решило поощрить этот почин и одновременно придать ему официальный статус. Николай II подписал 6 февраля 1904 года указ об учреждении «Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования», возглавить который поручалось великому князю Александру Михайловичу. Так было положено начало поистине уникальной акции, вошедшей в историю мирового кораблестроения. Еще бы — на добровольно сданные народные деньги удалось построить не один и не два корабля, а целый флот: 19 эсминцев и четыре подводные лодки!

Ставка на эскадренные миноносцы была отнюдь не случайной. С одной стороны, требовалось усилить флот на Дальнем Востоке в кратчайшие сроки, что исключало возможность создания крупных боевых единиц — таких, как крейсера или броненосцы. С другой — опыт первых же боев показал эффективность истребителей, способных успешно бороться с бронированными гигантами. Поэтому оптимальным выглядело решение об экстренном пополнении русского флота мореходными судами — носителями торпедного оружия. Их водоизмещение решили увеличить до 500 т, что должно было обеспечить гармоничное сочетание вооружения, скорости хода и мореходности. Правда, в сознании тогдашних адмиралов не укладывалось, что миноносец может быть столь крупным, и новые корабли отнесли к классу минных крейсеров.

Разработку чертежей «народных крейсеров», или, как их еще называли, «добровольцев» поручили конструкторам германских фирм «Вулкан» и «Шихау» — немцы обещали выполнить заказ в кратчайшие сроки. В принципе, такое решение было вполне разумным: из всех русских истребителей, построенных по программе 1898 года, наилучшими оказались «шихаусские» корабли типа «Бесшумный» («Дельфин»). Собственно, специалисты этой фирмы не мудрствовали лукаво: их проект нового минного крейсера представлял собой увеличенный эсминец «Бесшумный» с усиленным до «японского стандарта» артиллерийским вооружением (две 75-мм и шесть 57-мм пушек) и заменой 380-мм торпедных аппаратов на 450-мм. Скорость, по сравнению с прототипом, немного уменьшилась, зато улучшилась мореходность и увеличилась дальность плавания. Общая компоновка корабля осталась прежней, типичной для продукции фирмы «Шихау»: две паровые машины тройного расширения располагались в районе миделя между носовыми и кормовыми котельными отделениями. Корпус делился водонепроницаемыми поперечными переборками на 13 отсеков. Запас угля (150 т) хранился в бункерах вдоль бортов; это обеспечивало дополнительную защиту энергетической установки. Силуэт минного крейсера стал более современным за счет того, что фок-мачту установили позади ходовой рубки, а саму рубку перенесли на полубак — в дальнейшем такое решение на долгие годы стало стандартным элементом архитектуры эскадренного миноносца.

Фирма «Вулкан» предложила свой вариант минного крейсера. Он обладал более привычной компоновкой энергетической установки (четыре паровых котла в двух отделениях; за ними — две четырехцилиндровые машины в одном отделении). Корпус судна был чуть длиннее и имел более острые обводы, но делился лишь на 10 водонепроницаемых отсеков. Полный запас угля составлял 130 т. Внешне «вулкановский» корабль отличался от своих собратьев-«добровольцев» трехтрубным силуэтом. Но наличие третьей дымовой трубы значительно сократило свободную площадь верхней палубы, на которой смогли разместить только два торпедных аппарата вместо трех. Но один из них впервые в нашем флоте сделали двухтрубным и таким образом обеспечили требуемое число торпед в бортовом залпе.

По международным нормам того времени, экспортные поставки оружия и военной техники воюющим странам категорически запрещались. Хотя в проектах минные крейсера для конспирации и были названы «паровыми яхтами», их постройка на германских верфях грозила России серьезными дипломатическими осложнениями. Поэтому строительство корпусов решено было поручить отечественным верфям, а всю «начинку» — механизмы, оборудование и даже отдельные отливки и кованые детали — заказать в Германии. Уже в марте 1904 года состоялось заключение первых контрактов. По два корабля проекта «Шихау» должны были построить Сандвикский док в Гельсингфорсе и Путиловская верфь в Санкт-Петербурге, четыре «вулкановских» — рижский завод «Ланге и сын». Предполагалось, что заказ удастся выполнить в рекордные сроки — к 1 января 1905 года (для Путиловской верфи — к 1 марта). Забегая вперед, заметим, что эти планы оказались нереальными, и до Цусимы в казну был принят лишь один «доброволец».

Тем временем сбор средств Особым комитетом шел весьма успешно: за первый год поступило более 13 млн. руб. пожертвований. Кстати, названия строившимся кораблям решили присвоить в честь главных спонсоров. Так, головной минный крейсер Сандвикского дока получил наименование «Эмир Бухарский» — в честь правителя Бухарского ханства Абдулахада, пожертвовавшего самую большую сумму — 1 млн. руб. Треть миллиона рублей была получена от сената Финляндии, и второму из заложенных в Гельсингфорсе кораблей присвоили имя «Финн». Примерно такую же сумму внесли кочевые туркмены Ставропольской губернии — и в русском флоте появился минный крейсер с необычным названием «Туркменец Ставропольский». По этому же принципу подбирали имена и остальным кораблям — «Украйна», «Москвитянин» (устаревшее слово «москвич»), «Казанец» и т.п.

Выгодные заказы на механизмы для «добровольцев», полученные фирмами «Шихау» и «Вулкан», не остались без внимания со стороны их конкурентов. Принадлежавшая фирме «Крупп» и имевшая хорошую репутацию верфь «Германия» из Киля также решила предложить свои услуги России, причем на самых выгодных условиях. Ее проект минного крейсера водоизмещением в 570 т в целом напоминал «Эмира Бухарского», но отличался традиционным расположением энергетической установки (три паровых котла в трех отделениях, за ними — две паровые машины в двух отделениях), отсутствием таранного форштевня и наличием спонсонов для носовых 57-мм пушек. Морской технический комитет русского Морского министерства заинтересовался проектом — тем более, что стоимость нового корабля обещала быть ниже, чем предыдущих «добровольцев». В сентябре 1904 года в обстановке строжайшей секретности состоялось заключение контракта с фирмой «Крупп». Два минных крейсера, получившие названия «Всадник» и «Гайдамак», должны были строиться в Германии за счет бюджетных средств Морского министерства. Еще два корабля — «Амурец» и «Уссуриец» — финансировались Особым комитетом; их предполагалось изготовить в виде отдельных секций и затем собрать на машино- и мостостроительном заводе в Гельсингфорсе. Одновременно с заказом на корабли типа «Всадник» последовал дополнительный — еще на четыре «добровольца», выданный фирме «Ланге и сын». Новые «народные крейсера» в точности повторяли первую четверку минных крейсеров типа «Украйна», отличаясь лишь тем, что оба торпедных аппарата на них стали однотрубными (конструкция двухтрубного оказалась не очень удачной). Их строительство также велось в тесном сотрудничестве с фирмой «Вулкан». Предполагалось, что новые «добровольцы» удастся ввести в строй в апреле — июне 1905 года, на один — три месяца раньше, чем «крупповские» «всадники».

Осенью 1904 года на счету Особого комитета оставались деньги, достаточные для заказа еще нескольких кораблей. К тому времени в Риге уже была спущена головная «Украйна» и стали очевидными ее недостатки: прежде всего, пониженная остойчивость, вызванная слишком большим отношением длины к ширине. Поэтому в проекте последней серии «добровольцев» конструкторам фирмы «Вулкан» поручили исправить допущенные промахи. За счет увеличения нормального водоизмещения до 615 т новые минные крейсера типа «Охотник» должны были обладать повышенной остойчивостью, большей дальностью плавания и лучшей мореходностью. Кроме того, все четыре паровые котла размещались в отдельных отсеках. Заказ на постройку четырех кораблей выдали в январе 1905 года. Корпуса «Охотника» и «Пограничника» строились на заводе Крейтона в финском городе Або, «Сибирского стрелка» и «Генерала Кондратенко» — в Сандвикском доке в Гельсингфорсе. Все механизмы и оборудование поставлялись из Германии фирмой «Вулкан».

Ближайшими родственниками «добровольцев» были и четыре минных крейсера типа «Лейтенант Шестаков», заказанные в июне 1905 года для Черноморского флота. Они строились в Николаеве за казенный счет и представляли собой несколько увеличенный вариант «Всадника» с усиленным артиллерийским вооружением. Любопытно, что уже в проекте у черноморских кораблей 57-мм пушки заменили на 75-мм, а в ходе постройки вместо кормовой трехдюймовки установили 120-мм орудие — столь крупная артиллерия на кораблях «торпедных» классов появилась впервые.

Принять участие в русско-японской войне «народные крейсера» не успели. Из всех заложенных кораблей в 1905 году в строй вошли всего четыре: «Украйна» — в мае, «Войсковой», «Туркменец Ставропольский» и «Эмир Бухарский» — в июне — августе. Последовавшие вскоре забастовки и события первой русской революции привели к тому, что большинство «добровольцев» было принято флотом в 1906—1907 годах, а черноморские — лишь в мае 1909-го. В сентябре 1907 года всех их перевели в новый, только что созданный класс эскадренных миноносцев, и в этом отношении они стали первыми «настоящими» эсминцами Российского флота.

Создание «добровольцев» стало важным этапом в истории отечественного кораблестроения. По своей концепции эти корабли во многом оказались аналогичны английским эсминцам типа «Ривер», они ознаменовали собой отход от достижения рекордных скоростей в пользу повышения прочности, мореходности, дальности плавания. Весьма характерным стал и почти двухкратный (по сравнению с предшественниками-истребителями) рост водоизмещения — миноносец перестал быть «москитом» и превратился в полноценный корабль. В целом «добровольцы» оказались, несомненно, удачными боевыми единицами, настоящими «рабочими лошадками» флота — это подтверждает их долгая активная служба. Их основные недостатки удалось ликвидировать в ходе модернизаций. Так, остойчивость кораблей типа «Украйна» повысили за счет укладки в трюмах 35 т твердого балласта. А в 1909—1910 годах эсминцы избавились от своей старомодной артиллерии: вместо 75-мм и 57-мм пушек на всех балтийских «добровольцах» установили по два новейших 102-мм патронных орудия Обуховского завода с длиной ствола в 60 калибров.

В 1915—1916 годах на кораблях типа «Охотник» и «Украйна» появилась третья 102-мм пушка. Таким образом, в артиллерийском отношении они оказались сильнее своих более современных противников — кайзеровских эсминцев. С черноморских судов типа «Лейтенант Шестаков» впоследствии также демонтировали все 75-мм пушки в пользу установки второй 120-миллиметровки. Одновременно с них (как, впрочем, и с балтийских «всадников») сняли бортовые спонсоны, которые были расположены слишком низко и на ходу при волнении сильно черпали воду.

В годы Первой мировой войны «добровольцы» активно использовались для постановки минных заграждений, а также участвовали в набеговых операциях, ходили в дозор, занимались конвойной службой. Три из них погибли: «Доброволец» и «Охотник» подорвались на минах, «Казанец» торпедировала немецкая подводная лодка. На Черном море от подрыва на мине затонул эсминец «Лейтенант Зацаренный».

Сражались «добровольцы» и на фронтах гражданской войны. «Эмир Бухарский», «Финн», «Москвитянин», «Украйна», «Войсковой» и «Туркменец Ставропольский» в 1918—1919 годах были переведены на Каспий, где воевали с белогвардейцами и интервентами. В бою 22 мая 1919 года с английскими кораблями и авиацией погиб эсминец «Москвитянин». Позже он был поднят белыми, но так и не восстановлен и вторично уничтожен ими при отступлении.

Многие из «добровольцев» служили в составе ВМС Советской России. Эсминец «Сладков» (бывший «Всадник») находился в боевом строю морских сил Балтийского моря до конца 1926 года и был сдан на слом в 1929-м. «Железняков» (бывший «Амурец»), переклассифицированный в 1926 году в посыльное судно, закончил свою карьеру плавказармой в начале 50-х годов. Еще более удивительная судьба выпала «Сибирскому стрелку». В 1926 году его передали Особому техническому бюро (Остехбюро) и переименовали в «Конструктор». В течение долгих лет он использовался в качестве опытового судна, а с началом Великой Отечественной войны был вооружен и введен в состав Ладожской флотилии как сторожевой корабль. Во время авианалета 4 ноября 1941 года в «Конструктор» попала бомба с «юнкерса», фактически разломившая корпус корабля на две части. Тем не менее, бывший «доброволец» удалось спасти: кормовую часть отбуксировали в Новую Ладогу, где в плавдоке к ней прикрепили заново изготовленную укороченную носовую секцию. В апреле 1943 года «Конструктор» вновь вошел в строй и принял участие в боевых действиях. После войны его опять превратили в опытовое судно, а затем — в паровой отопитель. Заслуженный корабль был сдан на слом только в 1957 году.

Но истинными долгожителями оказались переведенные на Каспий «добровольцы» типа «Украйна». Минные крейсера «Маркин» (бывший «Войсковой»), «Бакинский рабочий» («Украйна») и «Альтфатер» («Туркменец Ставропольский») в 1926 году были переклассифицированы в канонерские лодки. После ряда модернизаций они служили в составе Каспийской флотилии до 1949 года, после чего их передали организациям ДОСААФ. На слом они были сданы лишь в конце 50-х — начале 60-х годов.

К моменту окончания русско-японской войны на добровольные пожертвования были построены или находились в постройке 18 минных крейсеров и четыре подводные лодки. Остававшиеся два с лишним миллиона рублей решили потратить на создание принципиально нового эсминца — с нефтяными котлами, паротурбинной энергетической установкой и проектной скоростью в 36 узлов. Так появился знаменитый «Новик» — последний корабль, построенный на народные деньги. Но разговор о нем — впереди.

С.БАЛАКИН